borisrad
23.09.2006, 11:10
http://www.photographyblog.com/images/portfolios/paul_teixeira/chetbaker1.jpg
ЕЩЕ В НАЧАЛЕ 50-х великий саксофонист Чарли Паркер предупреждал великого трубача Майлза Дэвиса: "На Западном побережье есть один маленький белый котик, который съест тебя с потрохами..."
Он родился накануне Рождества 1929 года в городке Йейл, штат Оклахома, и был окрещен в честь отца именем Чесни. Отец, Чесни-старший, играл на гитаре в местном ансамбле музыки кантри-энд-вестерн. Когда Чету исполнилось 13, отец купил ему трубу. Чет посещал уроки музыки, но так и не приучил себя к нотной грамоте - зная ее, предпочитал играть на слух, а "слухач" он был замечательный... В школе играл в духовом оркестре, в 16 лет школу бросил, прибавил себе год и ушел в армию. В Берлине, где Бейкер проходил службу в составе оркестра 28-й армии, он впервые по-настоящему вслушался в джаз.
"В фонотеке полковой радиостанции были пластинки Стэна Кентона, Диззи Гиллеспи, так что, думаю, именно они стали моими первыми вдохновителями, особенно Диззи. До этого я слушал только лирические песенки с текстами типа "ты полюбила меня" и все такое".
В 1948-м Чет демобилизовался, но полтора года спустя бог весть зачем снова завербовался в армию; служил он в очередном оркестре. "Весь день я играл, потом шел спать, в час ночи вставал, шел и снова играл - уже один - до шести утра. Потом начиналась служба, я играл весь день, снова шел спать..." Так продолжалось около года.
По возвращении Бейкер перебрался в калифорнийский городок Линнвуд, женился, снова стал играть на клубных джем-сейшнз. Когда ему исполнилось 22, он прошел прослушивание в группу Чарли Паркера и победил - Паркер ангажировал его на небольшой тур по побережью и потом на несколько концертов в Канаде.
"Бёрд" ("Птица", прозвище Паркера) оказал на меня огромное влияние. Славный был человек. Он, конечно, много пил, в основном "Хеннесси" и делал много всего другого, но никогда не употреблял дрянь, наркотики, и никого с ними ко мне не подпускал. Защищал меня. И платил он мне всегда чуть больше, чем ритм-секции", - рассказывал Чет позднее.
Спустя некоторое время Чета пригласил в свой квартет саксофонист Джерри Маллиген. Квартет, правда, через год развалился (Маллигена посадили в тюрьму), но шума наделать успел, и музыканты во главе с Четом остались играть в клубе "Хэйг" на Уилшир-бульваре в Лос-Анджелесе. Вскоре новоиспеченный коллектив получил ангажемент на большой тур по всем Штатам. Тур привлек к Чету внимание прессы и звукозаписывающих компаний, и фамилия Бейкера стала появляться на первых строчках опросов журналов "Даун Бит" и "Метроном".
ЧЕМ ЖЕ БЕЙКЕР ПРИВЛЕК ВНИМАНИЕ уже сложившихся мастеров? О чем говорил Паркер Дэвису, что он имел в виду?
Сперва про "котика". У Чета была удивительно стильная внешность: стройный красавец, безукоризненный профиль, грустинка в глазах, прекрасные манеры, белая футболка, джинсы. Да, еще кожаные сандалии. Стоит ли говорить, что Чет мгновенно стал кумиром. Его называли "джазовым Джеймсом Дином", копировали стиль его одежды... Он стал модным.
Но дело не в этом. Чет Бейкер был гений, но не великий музыкант. Великим стал Майлз Дэвис, несмотря на то, что Чет играл тот же "кул", но точнее и разнообразнее, без свойственных Дэвису небрежностей, недосказанностей... Однако Дэвису было скучно оставаться в рамках одного стиля, он был безудержен в поиске нового. Бейкер же просто играл, потому что любил играть. И больше ничего. Но делал это гениально.
На заре б0-х Уиллис Коновер, знаменитый ведущий джазовых радиопрограмм "Голоса Америки", назвал Бейкера "поэтом трубы". У него был редкостно нежный тембр, похожий на самого Чета (а как иначе?!), - трепетный, доверчивый, немного самоуглубленный, если это неуклюжее слово применимо к тембру трубы.
А еще он пел. Поющие трубачи в джазе не редкость, но Чет был один такой. Пел он романтические баллады старых авторов - Кола Портера, Роджерса и Харта, Джерома Керна и прочих, чьи песенки для американцев - все равно что для нас "Подмосковные вечера" или "Вот кто-то с горочки спустился", с той только разницей, что от них не тошнит спустя много лет. Есть такой термин "evergreens" - вечнозеленые песенки. Их-то Чет и пел - хрипловато и с той же извиняющейся самоуглубленностью, с какой играл. Банально, затерто, но скажу - он пел душой.
ЕГО КАРЬЕРА СКЛАДЫВАЛАСЬ поначалу удачно, даже безоблачно. Но в 1959 году он открыл для себя героин. Чет и так был ходячей неуверенностью, противоречием с трубой; героин стал подпиткой всем его сомнениям.
Впрочем, ни в его интервью, ни в воспоминаниях о нем мы не найдем ни слова о "расширении сознания", о "путешествиях" - обо всем том, что связывало с тем же препаратом хиппи 60-х. Для Чета наркотики (как, собственно, и все на свете) были его личным делом. Трагедией, демоном, мучившим его всю жизнь, Большой Бедой - но его личной Большой Бедой.
Наркотик стал серьезно смешивать Чету карты. Срывались гастроли, записи, менеджеры отказывались иметь с ним дело... Бейкера выдворили из Швейцарии, арестовали в Гамбурге. Единственным возможным тогда лекарством был метадон - заменитель "белого снадобья", оказывавший восстанавливающее действие. Чет начал принимать его, и казалось, жизнь меняется к лучшему. В 1964-м он вернулся из Европы в Штаты со второй женой и ребенком; однако время для джаза было не самое лучшее: рок отодвинул джаз на второй план, и вернуться на сцену после пятилетнего отсутствия было не так-то просто. Первые записи не принесли успеха, пластинки продавались очень плохо.
В августе 66-го два неизвестных ублюдка избили его, изуродовав лицо и (самое ужасное для трубача) выбив почти все зубы. Красавцем его уже никто не назвал бы. Несколько лет он практически не играл - не мог; метадон уступил место героину. С 1970-го Бейкер жил на пособие по безработице (к этому времени детей у него было уже трое), но в 1973-м снова взял в руки трубу. Случайно зашел в клуб, где играл еще один великий трубач, Диззи Гиллеспи. Диззи немедленно организовал ему ангажемент в нью-йоркском клубе "Half Note". Это стало началом его возвращения.
Но с работой все равно было плохо. Бейкер уехал в Европу, где и оставался до конца жизни. Много играл, временами - с кем попало, записывался тоже много и беспорядочно; полная дискография Бейкера составляет около 200 альбомов, половина их записана в последние пятнадцать лет его жизни.
ВПРОЧЕМ, БЫЛИ У НЕГО МОМЕНТЫ, каждый из которых стоит отдельного разговора. Таким стал концерт с Джерри Маллигеном в Карнеги-холл, в 1974-м. Два музыканта встретились, как будто и не было двадцати лет, во время которых они только слышали друг о друге. Публика на джазовых концертах в Карнеги-холл особенная, она не прощает даже мелочей. И она рукоплескала; мастеров было не в чем упрекнуть.
А еще такое - в 77-м, когда пианист Дон Себески организовал ему запись альбома "You Can't Go Home Again" ("Домой возврата нет"). Эта работа очень не похожа на того Бейкера, которого знают и к которому привыкли: четыре длинные композиции, одна из которых основана на песенке, которую Чет так любил петь, - "Любовь на продажу" Кола Портера. В составе сплошь звезды: саксофонисты Майкл Брекер и Пол Дезмонд, гитарист Джон Скофилд, контрабасист Рон Картер, барабанщик Тони Уилльямс... Кто-то сказал Бейкеру, что диск переаранжирован. И впрямь: струнная группа в 12 человек, на каждой пьесе не меньше семи музыкантов - для Чета, привыкшего к камерным составам, это было не очень характерно. Бейкер не согласился: "Это же был джем! И с какими людьми!" Заглавную композицию, написанную Доном Себески по мотивам одноименного великого романа Томаса Вулфа. Чет включал в свои концерты до самой смерти.
"Каждый раз я играю, как будто это последний раз. Уже много лет. Мне немного осталось, и очень важно, чтобы те, с кем я играю - кто бы это ни был, - видели, что я отдаю все, что у меня есть. И я от них жду того же. Мне нравится играть, я люблю играть. Наверное, я для этого и родился".
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЧЕТ БЕЙКЕР жил в Голландии, стране с самым либеральным в мире законодательством о наркотиках. Мотался к семье в Америку на три недели в году, безумно любил детей и скучал о них - и все равно уезжал.
"Домой возврата нет" - это о нем. Томас Вулф писал в одном из писем: "...Хоть домой и не вернешься, дом для каждого из нас - в нашем будущем: другого пути нет".
Путь Чета Бейкера - путь безумно одинокого, много страдавшего, не очень сильного человека. Путь гениального музыканта. Не нам судить, почему он закончился так, а не иначе.
Прости ему. Господи, и упокой его душу. И спой ему тихонько на ухо: "Моя смешная валентинка, такая милая, смешная валентинка, я улыбаюсь сердцем, глядя на тебя".
Он так любил петь эту песню...
http://www.scoutisaband.com/blog/uploaded_images/cb_image_06-714036.jpg
http://www.peoples.ru/art/music/jazz/baker/
The touch of your lips (http://www.friends-forum.com/forum/showthread.php?p=497886#post497886)
ЕЩЕ В НАЧАЛЕ 50-х великий саксофонист Чарли Паркер предупреждал великого трубача Майлза Дэвиса: "На Западном побережье есть один маленький белый котик, который съест тебя с потрохами..."
Он родился накануне Рождества 1929 года в городке Йейл, штат Оклахома, и был окрещен в честь отца именем Чесни. Отец, Чесни-старший, играл на гитаре в местном ансамбле музыки кантри-энд-вестерн. Когда Чету исполнилось 13, отец купил ему трубу. Чет посещал уроки музыки, но так и не приучил себя к нотной грамоте - зная ее, предпочитал играть на слух, а "слухач" он был замечательный... В школе играл в духовом оркестре, в 16 лет школу бросил, прибавил себе год и ушел в армию. В Берлине, где Бейкер проходил службу в составе оркестра 28-й армии, он впервые по-настоящему вслушался в джаз.
"В фонотеке полковой радиостанции были пластинки Стэна Кентона, Диззи Гиллеспи, так что, думаю, именно они стали моими первыми вдохновителями, особенно Диззи. До этого я слушал только лирические песенки с текстами типа "ты полюбила меня" и все такое".
В 1948-м Чет демобилизовался, но полтора года спустя бог весть зачем снова завербовался в армию; служил он в очередном оркестре. "Весь день я играл, потом шел спать, в час ночи вставал, шел и снова играл - уже один - до шести утра. Потом начиналась служба, я играл весь день, снова шел спать..." Так продолжалось около года.
По возвращении Бейкер перебрался в калифорнийский городок Линнвуд, женился, снова стал играть на клубных джем-сейшнз. Когда ему исполнилось 22, он прошел прослушивание в группу Чарли Паркера и победил - Паркер ангажировал его на небольшой тур по побережью и потом на несколько концертов в Канаде.
"Бёрд" ("Птица", прозвище Паркера) оказал на меня огромное влияние. Славный был человек. Он, конечно, много пил, в основном "Хеннесси" и делал много всего другого, но никогда не употреблял дрянь, наркотики, и никого с ними ко мне не подпускал. Защищал меня. И платил он мне всегда чуть больше, чем ритм-секции", - рассказывал Чет позднее.
Спустя некоторое время Чета пригласил в свой квартет саксофонист Джерри Маллиген. Квартет, правда, через год развалился (Маллигена посадили в тюрьму), но шума наделать успел, и музыканты во главе с Четом остались играть в клубе "Хэйг" на Уилшир-бульваре в Лос-Анджелесе. Вскоре новоиспеченный коллектив получил ангажемент на большой тур по всем Штатам. Тур привлек к Чету внимание прессы и звукозаписывающих компаний, и фамилия Бейкера стала появляться на первых строчках опросов журналов "Даун Бит" и "Метроном".
ЧЕМ ЖЕ БЕЙКЕР ПРИВЛЕК ВНИМАНИЕ уже сложившихся мастеров? О чем говорил Паркер Дэвису, что он имел в виду?
Сперва про "котика". У Чета была удивительно стильная внешность: стройный красавец, безукоризненный профиль, грустинка в глазах, прекрасные манеры, белая футболка, джинсы. Да, еще кожаные сандалии. Стоит ли говорить, что Чет мгновенно стал кумиром. Его называли "джазовым Джеймсом Дином", копировали стиль его одежды... Он стал модным.
Но дело не в этом. Чет Бейкер был гений, но не великий музыкант. Великим стал Майлз Дэвис, несмотря на то, что Чет играл тот же "кул", но точнее и разнообразнее, без свойственных Дэвису небрежностей, недосказанностей... Однако Дэвису было скучно оставаться в рамках одного стиля, он был безудержен в поиске нового. Бейкер же просто играл, потому что любил играть. И больше ничего. Но делал это гениально.
На заре б0-х Уиллис Коновер, знаменитый ведущий джазовых радиопрограмм "Голоса Америки", назвал Бейкера "поэтом трубы". У него был редкостно нежный тембр, похожий на самого Чета (а как иначе?!), - трепетный, доверчивый, немного самоуглубленный, если это неуклюжее слово применимо к тембру трубы.
А еще он пел. Поющие трубачи в джазе не редкость, но Чет был один такой. Пел он романтические баллады старых авторов - Кола Портера, Роджерса и Харта, Джерома Керна и прочих, чьи песенки для американцев - все равно что для нас "Подмосковные вечера" или "Вот кто-то с горочки спустился", с той только разницей, что от них не тошнит спустя много лет. Есть такой термин "evergreens" - вечнозеленые песенки. Их-то Чет и пел - хрипловато и с той же извиняющейся самоуглубленностью, с какой играл. Банально, затерто, но скажу - он пел душой.
ЕГО КАРЬЕРА СКЛАДЫВАЛАСЬ поначалу удачно, даже безоблачно. Но в 1959 году он открыл для себя героин. Чет и так был ходячей неуверенностью, противоречием с трубой; героин стал подпиткой всем его сомнениям.
Впрочем, ни в его интервью, ни в воспоминаниях о нем мы не найдем ни слова о "расширении сознания", о "путешествиях" - обо всем том, что связывало с тем же препаратом хиппи 60-х. Для Чета наркотики (как, собственно, и все на свете) были его личным делом. Трагедией, демоном, мучившим его всю жизнь, Большой Бедой - но его личной Большой Бедой.
Наркотик стал серьезно смешивать Чету карты. Срывались гастроли, записи, менеджеры отказывались иметь с ним дело... Бейкера выдворили из Швейцарии, арестовали в Гамбурге. Единственным возможным тогда лекарством был метадон - заменитель "белого снадобья", оказывавший восстанавливающее действие. Чет начал принимать его, и казалось, жизнь меняется к лучшему. В 1964-м он вернулся из Европы в Штаты со второй женой и ребенком; однако время для джаза было не самое лучшее: рок отодвинул джаз на второй план, и вернуться на сцену после пятилетнего отсутствия было не так-то просто. Первые записи не принесли успеха, пластинки продавались очень плохо.
В августе 66-го два неизвестных ублюдка избили его, изуродовав лицо и (самое ужасное для трубача) выбив почти все зубы. Красавцем его уже никто не назвал бы. Несколько лет он практически не играл - не мог; метадон уступил место героину. С 1970-го Бейкер жил на пособие по безработице (к этому времени детей у него было уже трое), но в 1973-м снова взял в руки трубу. Случайно зашел в клуб, где играл еще один великий трубач, Диззи Гиллеспи. Диззи немедленно организовал ему ангажемент в нью-йоркском клубе "Half Note". Это стало началом его возвращения.
Но с работой все равно было плохо. Бейкер уехал в Европу, где и оставался до конца жизни. Много играл, временами - с кем попало, записывался тоже много и беспорядочно; полная дискография Бейкера составляет около 200 альбомов, половина их записана в последние пятнадцать лет его жизни.
ВПРОЧЕМ, БЫЛИ У НЕГО МОМЕНТЫ, каждый из которых стоит отдельного разговора. Таким стал концерт с Джерри Маллигеном в Карнеги-холл, в 1974-м. Два музыканта встретились, как будто и не было двадцати лет, во время которых они только слышали друг о друге. Публика на джазовых концертах в Карнеги-холл особенная, она не прощает даже мелочей. И она рукоплескала; мастеров было не в чем упрекнуть.
А еще такое - в 77-м, когда пианист Дон Себески организовал ему запись альбома "You Can't Go Home Again" ("Домой возврата нет"). Эта работа очень не похожа на того Бейкера, которого знают и к которому привыкли: четыре длинные композиции, одна из которых основана на песенке, которую Чет так любил петь, - "Любовь на продажу" Кола Портера. В составе сплошь звезды: саксофонисты Майкл Брекер и Пол Дезмонд, гитарист Джон Скофилд, контрабасист Рон Картер, барабанщик Тони Уилльямс... Кто-то сказал Бейкеру, что диск переаранжирован. И впрямь: струнная группа в 12 человек, на каждой пьесе не меньше семи музыкантов - для Чета, привыкшего к камерным составам, это было не очень характерно. Бейкер не согласился: "Это же был джем! И с какими людьми!" Заглавную композицию, написанную Доном Себески по мотивам одноименного великого романа Томаса Вулфа. Чет включал в свои концерты до самой смерти.
"Каждый раз я играю, как будто это последний раз. Уже много лет. Мне немного осталось, и очень важно, чтобы те, с кем я играю - кто бы это ни был, - видели, что я отдаю все, что у меня есть. И я от них жду того же. Мне нравится играть, я люблю играть. Наверное, я для этого и родился".
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЧЕТ БЕЙКЕР жил в Голландии, стране с самым либеральным в мире законодательством о наркотиках. Мотался к семье в Америку на три недели в году, безумно любил детей и скучал о них - и все равно уезжал.
"Домой возврата нет" - это о нем. Томас Вулф писал в одном из писем: "...Хоть домой и не вернешься, дом для каждого из нас - в нашем будущем: другого пути нет".
Путь Чета Бейкера - путь безумно одинокого, много страдавшего, не очень сильного человека. Путь гениального музыканта. Не нам судить, почему он закончился так, а не иначе.
Прости ему. Господи, и упокой его душу. И спой ему тихонько на ухо: "Моя смешная валентинка, такая милая, смешная валентинка, я улыбаюсь сердцем, глядя на тебя".
Он так любил петь эту песню...
http://www.scoutisaband.com/blog/uploaded_images/cb_image_06-714036.jpg
http://www.peoples.ru/art/music/jazz/baker/
The touch of your lips (http://www.friends-forum.com/forum/showthread.php?p=497886#post497886)