ricky
31.08.2007, 15:03
http://lib.aldebaran.ru/images/authors/po_yedgar.jpg
Эдгар Аллан По (англ. Edgar Allan Poe), 1809—1849 — американский писатель, поэт и литературный критик.
Эдгар По родился 19 января 1809 г. в Бостоне, в семье актёров. Рано потерял родителей и был усыновлён зажиточным купцом Джоном Алланом. Вначале воспитывался в Англии; в 1826 г. поступил в аристократический Виргинский университет в Шарлоттенсвилле, где его невротическая наследственность проявилась в кутежах и карточной игре.
В 1830 г. По поступил в Военную академию в Уэст-Пойнте, но вскоре уволился, что привело к разрыву с приёмным отцом. Молодой человек остался без средств к существованию; в это время он становится профессиональным литератором и журналистом и далее ведёт крайне тяжёлую жизнь, трагически закончившуюся смертью на больничной койке. Писатель скончался 7 октября 1849 г. в Балтиморе, по версии врача от бешенства, возможно, его укусила больная кошка — известно, что По был неравнодушен к этим животным
По начал свою литературную деятельность с поэзии, опубликовав ещё в 1827 в Бостоне томик стихов «Tamerlane and other poems» (Тамерлан и другие поэмы). Как прозаик По выступил в 1833, написав A manuscript found in a bottle (Рукопись, найденная в бутылке).
Творчество По находилось под влиянием романтизма, уже завершавшего свой путь на Западе. «Мрачная фантастика, постепенно исчезавшая из европейской литературы, вспыхнула ещё раз оригинально и ярко в „страшных рассказах“ По — то был эпилог романтизма» (Фриче). На творчество По оказали сильное влияние английские и немецкие романтики, особенно Гофман (недаром По увлекался немецкой литературой и идеалистической философией); ему родственен зловеще-мрачный оттенок гофмановских фантазий, хотя он и заявил о себе: «Ужас моих рассказов не от Германии, а от души». Слова Гофмана: «жизнь безумный кошмар, который преследует нас до тех пор, пока не бросит наконец в объятия смерти», выражают собой основную идею «страшных рассказов» По — идею, которая вместе со своеобразным стилем её выражения родилась уже в первых рассказах По и только углублялась, обрабатывалась с большим мастерством в его дальнейшем художественном творчестве.
Малларме говорил от имени младшего поколения символистов — он был их признанным лидером. Символисты без колебаний объявили По своим предтечей. «Неведомый американец» был еще в 1852 году открыт Шарлем Бодлером. Обратим внимание на дату - она многое объясняет и в бодлеровской интерпретации, и в самом интересе творца «Цветов Зла» к творцу «Ворона». Закончилось июньское восстание 1848 года (Бодлер был на баррикадах), произошел бонапартистский переворот. Мир окрасился для Бодлера в сумрачные, тусклые тона. Читая По, он поражался глубокой родственности раскрывшегося перед ним мироощущения собственным трагическим переживаниям. На несколько лет он посвятил себя переводам и изучению творчества своего нового кумира. Его большая статья, написанная в 1856 году, сыграла в дальнейшей литературной судьбе По исключительную роль.
Он остался в истории поэзии и как художник, считавший поверхностной самую мысль, будто гений несовместим с мастерством, обретаемым упорной и вполне осознанной работой, так что в итоге самое тонкое переживание, самый неуловимый оттенок мысли оказываются доступны словесному воплощению, основывающемуся на точном расчете. Вдохновенная математика По отталкивала его литературных современников, они замечали только геометрию, но не находили в его стихах истинного чувства, которое придало бы произведению завершенность и высокий смысл. В 1845 году вышла самая значительная прижизненная книга По «Ворон и другие стихотворения». Рецензируя ее, поэт Джеймс Рассел Лоуэлл заключает, что автор превосходно обтесал груду камней, которых хватило бы на впечатляющую пирамиду, но все они так и остались валяться перед площадкой для будущей постройки, не образовав хотя бы фундамента.
Безысходный ужас жизни, безраздельно господствующий над человеком, мир как царство безумия, гибель и распад как предопределённый жестокой верховной силой удел человека — таково содержание «страшных рассказов» По. Смерть как проявление сверхъестественного (смерть прекрасной женщины в таинственной обстановке) — вот тема рассказа «Ligeia» (Лигейя, 1838 ), одного из лучших рассказов По.
В нём поставлена проблема преодоления смерти, чудесного, загадочного воскресения Лигейи. В рассказе «Berenice» (Береника) отшельник-созерцатель Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники, и выламывает их, совершая это кощунство над ещё живым, ещё трепещущим телом. В других рассказах дана тема утраты возлюбленной («Eleonora», «Morella» и др.), возникшая задолго до смерти любимой жены По — Виргинии (ум. в 1847 ).
Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека к злу поставлена в рассказе о двойнике «William Wilson» (Вильям Вильсон), та же тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов «The Imp of the perverse» (Демон извращенности, 1845 ), «Metzengersteinn» (Метценгерштейн), «The black cat» (Чёрный кот, 1843 ), «The tell-tale heart» (Сердце-обличитель, 1843 ) и другие. Метампсихоз, передача мыслей на расстоянии, является темой рассказа «Сказка скалистых гор» и существенным компонентом одного из наиболее впечатляющих рассказов По — «The fall of the house of Usher» (Падение дома Ашер). В древнем, мрачном, полном какой-то особой гнетущей атмосферы замке живёт последний его владелец — Родерик Ашер; с болезненно-нервной, изощрённой восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но не в силах пойти и помочь ей — у него маниакальная «боязнь» ужаса. Сестра появляется в окровавленном саване, ужас убивает её брата, они оба умирают, и замок Ашер падает, разрушенный грозой.
Родерик — по сути основной и единственный герой По, по-разному повторенный в других рассказах: это — нервный, болезненно-восприимчивый созерцатель, любяший редкие книги, отшельник, боящийся жизни; он так же условен, как и излюбленная героиня По — загадочная, таинственно-мудрая, угасающая прекрасная женщина. Герои По — во власти рока, предопределившего их гибель; они безвольны, в них нет силы для протеста против жизни, ощущаемой как кошмар и зло. Каждый из них — жертва какой-нибудь навязчивой идеи, они не живые люди с реальными чувствами и страстями, а отвлечённые фигуры, почти схемы, которым только исключительное мастерство художника придаёт жизненность.
По пытается преодолеть безволие своих героев: наделяя их силой мысли, он прославляет волю. Слова Джозефа Гленвилля: «Человек не уступил бы ангелам, ни самой смерти, если бы не слабость его воли», он поставил эпиграфом к «Лигейе». Но если самое неестественное и непостижимое, развиваясь со строгой логической последовательностью в рассказах По, заставляет читателя поверить в невероятное, то здесь мастерство По не помогло — герои его остались безвольны. По невнимателен к среднему человеческому характеру, к психологии и быту обыкновенного человека, его интересует только необычное, анормальное. С первой же строки произведения все элементы стиля — композиция, подбор слов, логика повествования — направлены на достижение определённого, заранее рассчитанного эффекта, поражающего читателя в кульминационном пункте рассказа, — недаром избираются такие ужасные моменты, как преждевременное погребение, замуравление живьём и т.д.
Сверхъестественное у По — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Эффектами же определено условное изображение героев у По, которое соответствует условному реализму его диких и безлюдных пейзажей («Свидание», «Лигейя», «Падение дома Ашеров» и другие). Гофман например в отличие от По не избирает нарочито неестественного антуража средневековья — у него самые невероятные события совершаются в обычной обывательски-бюргерской обстановке. Характерна также любовь По к показу мира через вещи, драгоценности и т. д. — черта, которую унаследовал Уайльд.
Научно-фантастические рассказы По — «Приключение Ганса Пфалля», «Приключение Артура Гордона Пима» (The narrative of Arthur Gordon Pym of Nantuchet, 1838 ), «Небывалый аэростат», «Спуск в Мальмстрем» (A descent into the Maelström) и другие, — в которых писатель обращается к науке столь ненавистного ему мира, обнаруживают чрезвычайно большую изобретательность и обычное мастерство стиля; но фантазия По слишком слаба и бледна по сравнению с развитием реальной техники — она иногда сводится просто к логическому развёртыванию уже известных изобретений («Небывалый аэростат») или перечислению фактов («1002 сказка Шехерезады», 1845 ).
Наука для По — лишь средство проявления непостижимого, помогающее придать этому непостижимому (корабль, растущий, как тело, пучина, поглощающая корабли на Южном полюсе, и пр.) большую долю вероятности благодаря использованию точных географических данных, химических рецептов, сведений о морском деле и т. д. Наука здесь играет декоративную роль, поскольку По стремится лишь к наукообразности и мистифицированию читателя, причём в научно-фантастических рассказах развёртывается та же тема неизбежной гибели героев. По, будучи в «страшных рассказах» и поэзии завершителем романтизма, оказал в области фантастики влияние на ряд западноевропейских писателей. От «Золотого жука» с поисками клада и криптограммами литература приходит к «Острову сокровищ» Стивенсона, от «Ганса Пфалля» — к «Путешествию на луну» Ж. Верна, к географической декоративности ряда романов и пр.
Склонность По к умозрительному анализу, к последовательно-логическому развёртыванию событий, даже невероятных, ярко проявилась в его детективных рассказах — «Убийство на улице Морг» (The Murders in the Rue Morgue, 1841 ), «Тайна Мари Роже» (The Mystery of Marie Roget, 1842 ) и «Украденное письмо» (The Purloined Letter, 1845 ). Как и в научной фантастике, По старается придать своим детективным рассказам характер фактов, имевших место в действительности, вводя в повествование полицейские протоколы, точные даты, ссылки на периодическую прессу и т. д. Клубок противоречий, противоположных друг другу, запутанных фактов постепенно развязывается благодаря стройной системе логического анализа, перед которой бессильны любые загадки. Характерно, что мотив частной собственности, безраздельно доминирующий в буржуазном детективном жанре, не находит себе места в рассказах По. Также не занимают его вопросы морали, психологии преступника и преступления — его интересует лишь техническая сторона дела (один из его рассказов так и назван «Жульничество как одна из точных наук»), сюжетный узел загадки и подведение читателя к моменту разгадки, который выполняет роль кульминационного пункта «страшных рассказов». По в своих детективных рассказах пытался приблизиться к действительности, но вместо этого получилось бегство в область аналитической мысли. Его Дюпен — предтеча и конан-дойлевского Шерлока Холмса и честертоновского патера Брауна, и Ниро Вульфа, и Эркюля Пуаро.
Поэзия По не оторвана от всего остального творчества; недаром несколько его стихотворений включены в его же рассказы. Любимый герой По ощутимо присутствует в этой лирике тонких чувств и переживаний, окрашенных в мрачные тона, внося раздвоение чувства и сознания, пожирающую сердце скорбь и бессилие познать таинственное. Как и в прозе, По стремится достигнуть своими стихами определённого эффекта. В своей статье «The poetic principle» (Принцип поэзии) он проводит разграничение между поэзией и наукой, считая, что истина не является сущностью поэзии и противоречит ей, что сущностью поэзии является красота — и прежде всего красота формы, передающая красоту чувств. В другой статье — «The philosophy of composition» (Философия творчества, 1846 ) — По рассказывает о рассудочных, чисто логических путях, которыми он пришёл к созданию своей лучшей поэмы «The Raven» (Ворон, 1845 ): он предварительно определил размер поэмы, рефрен и строфу и затем уже тему, которая должна была сочетать скорбь и красоту —, например, смерть прекрасной женщины. В этой статье конечно много журналистской выдумки, но то, что эффект поэмы строго рассчитан, что творческая интуиция подчинена рассудку, сказывается во всех деталях поэмы. «Ворон» — это отображение страшного в естественном, это поэма о безысходности скорби, о безнадёжности горя, с повторяющимся всё с большей силой рефреном — карканьем ворона, загнанного в бурю к одинокому мечтателю, тоскующему о том, что он больше никогда не увидит свою умершую возлюбленную Ленору — «Nevermore!» — «Больше никогда!»:
Тема любви и смерти, в которой любовь подчеркивает ужас смерти, а смерть — силу и непобедимость любви, развертывается в ряде стихов По. Мрачная подавленность и раздвоение сознания, идущего к безумию, в поэме «Ulalume» перекликаются с безнадёжной скорбью «Ворона».
Как в прозе, так и в поэзии для По характерен искусный отбор слов, сжатость и яркость образов, создающих своеобразное настроение, исключительная гармония частей, стройность композиции. В поэзии это доведено до высшего совершенства. По воспринял в этом отношении лучшее от английской романтической поэзии — от Байрона, влияние которого чувствуется особенно сильно в юношеских стихах, от Шелли и главным образом от Кольриджа. Мрачный тон «Старого моряка» с его потрясающей сердца людей предопределённостью, простотой и в то же время грандиозностью образов, условным реализмом непостижимого, фантастические образы «Кубля-хан» — всё это оказало большое влияние на творчество По.
По сознательно стремился найти в технике английского стиха новые средства — он вводит новые сочетания размеров и строф, он тщательно разрабатывает внутреннюю рифму, аллитерации, звукоподражание, достигая неумирающей, по выражению Брюсова, ритмичности и музыкальности. Эта поэтическая техника достигает своей вершины в стихотворении «The bells» (Колокола), в котором переданы все оттенки колокольного звона.
Особняком в творчестве По стоит его «Eureka» (Эврика, 1848 ), в которой он дал мистико-пантеистическую систему, изложив основы своей философии. Следует отметить ряд критических статей По, боровшегося против буржуазной литературы Севера — против Лоуэлля, Лонгфелло и другие.
Оригинальность стиля По не нашла себе последователей в Америке. В то же время творчество По нашло отражение в поэзии французского символиста Бодлера, который переводит По, знакомит с ним Европу, и отсюда начинается влияние По на литературу декаданса и символизма — на Вилье де Лиль Адана, Малларме, Метерлинка, Уайльда, Говарда Филлипса Лавкрафта, Эверса и т. п., вплоть до русских символистов.
Эдгар Аллан По (англ. Edgar Allan Poe), 1809—1849 — американский писатель, поэт и литературный критик.
Эдгар По родился 19 января 1809 г. в Бостоне, в семье актёров. Рано потерял родителей и был усыновлён зажиточным купцом Джоном Алланом. Вначале воспитывался в Англии; в 1826 г. поступил в аристократический Виргинский университет в Шарлоттенсвилле, где его невротическая наследственность проявилась в кутежах и карточной игре.
В 1830 г. По поступил в Военную академию в Уэст-Пойнте, но вскоре уволился, что привело к разрыву с приёмным отцом. Молодой человек остался без средств к существованию; в это время он становится профессиональным литератором и журналистом и далее ведёт крайне тяжёлую жизнь, трагически закончившуюся смертью на больничной койке. Писатель скончался 7 октября 1849 г. в Балтиморе, по версии врача от бешенства, возможно, его укусила больная кошка — известно, что По был неравнодушен к этим животным
По начал свою литературную деятельность с поэзии, опубликовав ещё в 1827 в Бостоне томик стихов «Tamerlane and other poems» (Тамерлан и другие поэмы). Как прозаик По выступил в 1833, написав A manuscript found in a bottle (Рукопись, найденная в бутылке).
Творчество По находилось под влиянием романтизма, уже завершавшего свой путь на Западе. «Мрачная фантастика, постепенно исчезавшая из европейской литературы, вспыхнула ещё раз оригинально и ярко в „страшных рассказах“ По — то был эпилог романтизма» (Фриче). На творчество По оказали сильное влияние английские и немецкие романтики, особенно Гофман (недаром По увлекался немецкой литературой и идеалистической философией); ему родственен зловеще-мрачный оттенок гофмановских фантазий, хотя он и заявил о себе: «Ужас моих рассказов не от Германии, а от души». Слова Гофмана: «жизнь безумный кошмар, который преследует нас до тех пор, пока не бросит наконец в объятия смерти», выражают собой основную идею «страшных рассказов» По — идею, которая вместе со своеобразным стилем её выражения родилась уже в первых рассказах По и только углублялась, обрабатывалась с большим мастерством в его дальнейшем художественном творчестве.
Малларме говорил от имени младшего поколения символистов — он был их признанным лидером. Символисты без колебаний объявили По своим предтечей. «Неведомый американец» был еще в 1852 году открыт Шарлем Бодлером. Обратим внимание на дату - она многое объясняет и в бодлеровской интерпретации, и в самом интересе творца «Цветов Зла» к творцу «Ворона». Закончилось июньское восстание 1848 года (Бодлер был на баррикадах), произошел бонапартистский переворот. Мир окрасился для Бодлера в сумрачные, тусклые тона. Читая По, он поражался глубокой родственности раскрывшегося перед ним мироощущения собственным трагическим переживаниям. На несколько лет он посвятил себя переводам и изучению творчества своего нового кумира. Его большая статья, написанная в 1856 году, сыграла в дальнейшей литературной судьбе По исключительную роль.
Он остался в истории поэзии и как художник, считавший поверхностной самую мысль, будто гений несовместим с мастерством, обретаемым упорной и вполне осознанной работой, так что в итоге самое тонкое переживание, самый неуловимый оттенок мысли оказываются доступны словесному воплощению, основывающемуся на точном расчете. Вдохновенная математика По отталкивала его литературных современников, они замечали только геометрию, но не находили в его стихах истинного чувства, которое придало бы произведению завершенность и высокий смысл. В 1845 году вышла самая значительная прижизненная книга По «Ворон и другие стихотворения». Рецензируя ее, поэт Джеймс Рассел Лоуэлл заключает, что автор превосходно обтесал груду камней, которых хватило бы на впечатляющую пирамиду, но все они так и остались валяться перед площадкой для будущей постройки, не образовав хотя бы фундамента.
Безысходный ужас жизни, безраздельно господствующий над человеком, мир как царство безумия, гибель и распад как предопределённый жестокой верховной силой удел человека — таково содержание «страшных рассказов» По. Смерть как проявление сверхъестественного (смерть прекрасной женщины в таинственной обстановке) — вот тема рассказа «Ligeia» (Лигейя, 1838 ), одного из лучших рассказов По.
В нём поставлена проблема преодоления смерти, чудесного, загадочного воскресения Лигейи. В рассказе «Berenice» (Береника) отшельник-созерцатель Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники, и выламывает их, совершая это кощунство над ещё живым, ещё трепещущим телом. В других рассказах дана тема утраты возлюбленной («Eleonora», «Morella» и др.), возникшая задолго до смерти любимой жены По — Виргинии (ум. в 1847 ).
Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека к злу поставлена в рассказе о двойнике «William Wilson» (Вильям Вильсон), та же тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов «The Imp of the perverse» (Демон извращенности, 1845 ), «Metzengersteinn» (Метценгерштейн), «The black cat» (Чёрный кот, 1843 ), «The tell-tale heart» (Сердце-обличитель, 1843 ) и другие. Метампсихоз, передача мыслей на расстоянии, является темой рассказа «Сказка скалистых гор» и существенным компонентом одного из наиболее впечатляющих рассказов По — «The fall of the house of Usher» (Падение дома Ашер). В древнем, мрачном, полном какой-то особой гнетущей атмосферы замке живёт последний его владелец — Родерик Ашер; с болезненно-нервной, изощрённой восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но не в силах пойти и помочь ей — у него маниакальная «боязнь» ужаса. Сестра появляется в окровавленном саване, ужас убивает её брата, они оба умирают, и замок Ашер падает, разрушенный грозой.
Родерик — по сути основной и единственный герой По, по-разному повторенный в других рассказах: это — нервный, болезненно-восприимчивый созерцатель, любяший редкие книги, отшельник, боящийся жизни; он так же условен, как и излюбленная героиня По — загадочная, таинственно-мудрая, угасающая прекрасная женщина. Герои По — во власти рока, предопределившего их гибель; они безвольны, в них нет силы для протеста против жизни, ощущаемой как кошмар и зло. Каждый из них — жертва какой-нибудь навязчивой идеи, они не живые люди с реальными чувствами и страстями, а отвлечённые фигуры, почти схемы, которым только исключительное мастерство художника придаёт жизненность.
По пытается преодолеть безволие своих героев: наделяя их силой мысли, он прославляет волю. Слова Джозефа Гленвилля: «Человек не уступил бы ангелам, ни самой смерти, если бы не слабость его воли», он поставил эпиграфом к «Лигейе». Но если самое неестественное и непостижимое, развиваясь со строгой логической последовательностью в рассказах По, заставляет читателя поверить в невероятное, то здесь мастерство По не помогло — герои его остались безвольны. По невнимателен к среднему человеческому характеру, к психологии и быту обыкновенного человека, его интересует только необычное, анормальное. С первой же строки произведения все элементы стиля — композиция, подбор слов, логика повествования — направлены на достижение определённого, заранее рассчитанного эффекта, поражающего читателя в кульминационном пункте рассказа, — недаром избираются такие ужасные моменты, как преждевременное погребение, замуравление живьём и т.д.
Сверхъестественное у По — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Эффектами же определено условное изображение героев у По, которое соответствует условному реализму его диких и безлюдных пейзажей («Свидание», «Лигейя», «Падение дома Ашеров» и другие). Гофман например в отличие от По не избирает нарочито неестественного антуража средневековья — у него самые невероятные события совершаются в обычной обывательски-бюргерской обстановке. Характерна также любовь По к показу мира через вещи, драгоценности и т. д. — черта, которую унаследовал Уайльд.
Научно-фантастические рассказы По — «Приключение Ганса Пфалля», «Приключение Артура Гордона Пима» (The narrative of Arthur Gordon Pym of Nantuchet, 1838 ), «Небывалый аэростат», «Спуск в Мальмстрем» (A descent into the Maelström) и другие, — в которых писатель обращается к науке столь ненавистного ему мира, обнаруживают чрезвычайно большую изобретательность и обычное мастерство стиля; но фантазия По слишком слаба и бледна по сравнению с развитием реальной техники — она иногда сводится просто к логическому развёртыванию уже известных изобретений («Небывалый аэростат») или перечислению фактов («1002 сказка Шехерезады», 1845 ).
Наука для По — лишь средство проявления непостижимого, помогающее придать этому непостижимому (корабль, растущий, как тело, пучина, поглощающая корабли на Южном полюсе, и пр.) большую долю вероятности благодаря использованию точных географических данных, химических рецептов, сведений о морском деле и т. д. Наука здесь играет декоративную роль, поскольку По стремится лишь к наукообразности и мистифицированию читателя, причём в научно-фантастических рассказах развёртывается та же тема неизбежной гибели героев. По, будучи в «страшных рассказах» и поэзии завершителем романтизма, оказал в области фантастики влияние на ряд западноевропейских писателей. От «Золотого жука» с поисками клада и криптограммами литература приходит к «Острову сокровищ» Стивенсона, от «Ганса Пфалля» — к «Путешествию на луну» Ж. Верна, к географической декоративности ряда романов и пр.
Склонность По к умозрительному анализу, к последовательно-логическому развёртыванию событий, даже невероятных, ярко проявилась в его детективных рассказах — «Убийство на улице Морг» (The Murders in the Rue Morgue, 1841 ), «Тайна Мари Роже» (The Mystery of Marie Roget, 1842 ) и «Украденное письмо» (The Purloined Letter, 1845 ). Как и в научной фантастике, По старается придать своим детективным рассказам характер фактов, имевших место в действительности, вводя в повествование полицейские протоколы, точные даты, ссылки на периодическую прессу и т. д. Клубок противоречий, противоположных друг другу, запутанных фактов постепенно развязывается благодаря стройной системе логического анализа, перед которой бессильны любые загадки. Характерно, что мотив частной собственности, безраздельно доминирующий в буржуазном детективном жанре, не находит себе места в рассказах По. Также не занимают его вопросы морали, психологии преступника и преступления — его интересует лишь техническая сторона дела (один из его рассказов так и назван «Жульничество как одна из точных наук»), сюжетный узел загадки и подведение читателя к моменту разгадки, который выполняет роль кульминационного пункта «страшных рассказов». По в своих детективных рассказах пытался приблизиться к действительности, но вместо этого получилось бегство в область аналитической мысли. Его Дюпен — предтеча и конан-дойлевского Шерлока Холмса и честертоновского патера Брауна, и Ниро Вульфа, и Эркюля Пуаро.
Поэзия По не оторвана от всего остального творчества; недаром несколько его стихотворений включены в его же рассказы. Любимый герой По ощутимо присутствует в этой лирике тонких чувств и переживаний, окрашенных в мрачные тона, внося раздвоение чувства и сознания, пожирающую сердце скорбь и бессилие познать таинственное. Как и в прозе, По стремится достигнуть своими стихами определённого эффекта. В своей статье «The poetic principle» (Принцип поэзии) он проводит разграничение между поэзией и наукой, считая, что истина не является сущностью поэзии и противоречит ей, что сущностью поэзии является красота — и прежде всего красота формы, передающая красоту чувств. В другой статье — «The philosophy of composition» (Философия творчества, 1846 ) — По рассказывает о рассудочных, чисто логических путях, которыми он пришёл к созданию своей лучшей поэмы «The Raven» (Ворон, 1845 ): он предварительно определил размер поэмы, рефрен и строфу и затем уже тему, которая должна была сочетать скорбь и красоту —, например, смерть прекрасной женщины. В этой статье конечно много журналистской выдумки, но то, что эффект поэмы строго рассчитан, что творческая интуиция подчинена рассудку, сказывается во всех деталях поэмы. «Ворон» — это отображение страшного в естественном, это поэма о безысходности скорби, о безнадёжности горя, с повторяющимся всё с большей силой рефреном — карканьем ворона, загнанного в бурю к одинокому мечтателю, тоскующему о том, что он больше никогда не увидит свою умершую возлюбленную Ленору — «Nevermore!» — «Больше никогда!»:
Тема любви и смерти, в которой любовь подчеркивает ужас смерти, а смерть — силу и непобедимость любви, развертывается в ряде стихов По. Мрачная подавленность и раздвоение сознания, идущего к безумию, в поэме «Ulalume» перекликаются с безнадёжной скорбью «Ворона».
Как в прозе, так и в поэзии для По характерен искусный отбор слов, сжатость и яркость образов, создающих своеобразное настроение, исключительная гармония частей, стройность композиции. В поэзии это доведено до высшего совершенства. По воспринял в этом отношении лучшее от английской романтической поэзии — от Байрона, влияние которого чувствуется особенно сильно в юношеских стихах, от Шелли и главным образом от Кольриджа. Мрачный тон «Старого моряка» с его потрясающей сердца людей предопределённостью, простотой и в то же время грандиозностью образов, условным реализмом непостижимого, фантастические образы «Кубля-хан» — всё это оказало большое влияние на творчество По.
По сознательно стремился найти в технике английского стиха новые средства — он вводит новые сочетания размеров и строф, он тщательно разрабатывает внутреннюю рифму, аллитерации, звукоподражание, достигая неумирающей, по выражению Брюсова, ритмичности и музыкальности. Эта поэтическая техника достигает своей вершины в стихотворении «The bells» (Колокола), в котором переданы все оттенки колокольного звона.
Особняком в творчестве По стоит его «Eureka» (Эврика, 1848 ), в которой он дал мистико-пантеистическую систему, изложив основы своей философии. Следует отметить ряд критических статей По, боровшегося против буржуазной литературы Севера — против Лоуэлля, Лонгфелло и другие.
Оригинальность стиля По не нашла себе последователей в Америке. В то же время творчество По нашло отражение в поэзии французского символиста Бодлера, который переводит По, знакомит с ним Европу, и отсюда начинается влияние По на литературу декаданса и символизма — на Вилье де Лиль Адана, Малларме, Метерлинка, Уайльда, Говарда Филлипса Лавкрафта, Эверса и т. п., вплоть до русских символистов.