Старая Москва

[archibald7]

А какие там типы были! Я знал одного из них. Он брал у хозяина отпуск и
уходил на масленицу и пасху в балаганы на Девичьем поле в деды-зазывалы. Ему
было под сорок, жил он с мальчиков у одного хозяина. Звали его Ефим
Макариевич. Не Макарыч, а из почтения -- Макариевич.
У лавки солидный и важный, он был в балагане неузнаваем с своей седой
подвязанной бородой. Как заорет на все поле:
-- Рррра-ррр-ра-а! К началу! У нас Юлия Пастраны -- двоюродная внучка
от облизьяны! Дыра на боку, вся в шелку!..-- И пойдет и пойдет...
Толпа уши развесит. От всех балаганов сбегаются люди "Юшку-комедианта"
слушать.
И балаган всегда полон, где Юшка орет.
Однажды, беседуя с ним за чайком, я удивился тому, как он ловко умеет
владеть толпою. Он мне ответил:
-- Это что, толпа--баранье стадо. Куда козел, туда и она. Куда хочешь
повернешь. А вот на Сухаревке попробуй! Мужику в одиночку втолкуй,
какому-нибудь коблу лесному, а еще труднее--кулугуру степному, да заставь
его в лавку зайти, да уговори его ненужное купить. Это, брат, не с толпой
под Девичьим, а в сто раз потруднее! А у меня за тридцать лет на Сухаревке
никто мимо лавки не прошел. А ты--толпа. Толпу... зимой купаться уговорю!



Спасо-Адроников монастырь

Сухаревка была особым миром, никогда более не повторяемым. Она вся в
этом анекдоте:
Один из посетителей шмаровинских "сред", художник-реставратор,
возвращался в одно из воскресений с дачи и прямо с вокзала, по обыкновению,
заехал на Сухаревку, где и купил великолепную старую вазу, точь-в-точь под
пару имеющейся у него.
Можете себе представить радость настоящего любителя, приобретшего такое
ценное сокровище!
А дома его встретила прислуга и сообщила, что накануне громилы обокрали
его квартиру.
Он купил свою собственную вазу!

современная Сухаревская площадь

[archibald7]

ПОД КИТАЙСКОЙ СТЕНОЙ

Постройка Китайской стены, отделяющей Китай-город от Белого города,
относится к половине XVI века. Мать Иоанна Грозного, Елена Глинская, назвала
эту часть города Китай-городом в воспоминание своей родины -- Китай-городка
на Подолии.


Третьяковский проезд в Китай-городе

В начале прошлого столетия, в 1806 году, о китайгородской стене писал
П. С. Валуев: "Стены Китая от злоупотребления обращены в постыдное
положение. В башнях заведены лавки немаловажных чиновников; к стенам
пристроены в иных местах неблаговидные лавочки, в других погреба, сараи,
конюшни... Весьма много тому способствуют и фортификационные укрепления
земляные, бастион и ров, которых в древности никогда не было. Ими заложены
все из города стоки. Нечистоты заражают воздух. Такое злоупотребление
началось по перенесении столицы в Петербург... Кругом всей стены
Китай-города построены каменные и деревянные лавки".


Ильинские ворота

После этого как раз перед войной 1812 года, насколько возможно, привели
стену в порядок. С наружной стороны уничтожили пристройки, а внутренняя
сторона осталась по-старому, и вдобавок на Старой площади, между Ильинскими
и Никольскими воротами, открылся Толкучий рынок, который в половине
восьмидесятых годов был еще в полном блеске своего безобразия. Его
великолепно изобразил В. Е. Маковский на картине, которая находится в
Третьяковской галерее.

[archibald7]

Закрыли толкучку только в восьмидесятых годах, но
следы ее остались,--
она развела трущобы в самом центре города, которые уничтожила только
советская власть. Это были лавочки, пристроенные к стене вплоть до
Варварских ворот, а с наружной -- Лубянская площадь с ее
трактирами-притонами и знаменитой "Шиповской крепостью".


Лубянская площадь

вскоре дом битком набился
сбежавшимися отовсюду ворами и бродягами, которые в Москве орудовали вовсю и
носили плоды ночных трудов своих скупщикам краденого, тоже ютившимся в этом
доме. По ночам пройти по Лубянской площади было рискованно.
Обитатели "Шиповской крепости" делились на две категории: в одной --
беглые крепостные, мелкие воры, нищие, сбежавшие от родителей и хозяев дети,
ученики и скрывшиеся из малолетнего отделения тюремного замка, затем
московские мещане и беспаспортные крестьяне из ближних деревень. Все это
развеселый пьяный народ, ищущий здесь убежища от полиции.
Категория вторая--люди мрачные, молчаливые. Они ни с кем не сближаются
и среди самого широкого разгула, самого сильного опьянения никогда не скажут
своего имени, ни одним словом не намекнут ни на что былое. Да никто из
окружающих и не смеет к ним подступиться с подобным вопросом. Это опытные
разбойники, дезертиры и беглые с каторги. Они узнают друг друга с первого
взгляда и молча сближаются, как люди, которых связывает какое-то тайное
звено. Люди из первой категории понимают, кто они, но, молча, под неодолимым
страхом, ни словом, ни взглядом не нарушают их тайны.
Первая категория исчезает днем для своих мелких делишек, а ночью
пьянствует и спит.
Вторая категория днем спит, а ночью "работает" по Москве или ее
окрестностям, по барским и купеческим
усадьбам, по амбарам богатых мужиков, по проезжим дорогам. Их работа
пахнет кровью. В старину их называли "Иванами" а впоследствии -- "деловыми
ребятами".



Вид на Сухареву башню

И вот, когда полиция после полуночи окружила однажды дом для облавы и
заняла входы, в это время возвращавшиеся с ночной добычи "иваны" заметили
неладное, собрались в отряды и ждали в засаде. Когда полиция начала
врываться в дом, они, вооруженные, бросились сзади на полицию, и началась
свалка. Полиция, ворвавшаяся в дом, встретила сопротивление портяночников
изнутри и налет "Иванов" снаружи. Она позорно бежала, избитая и израненная,
и надолго забыла о новой облаве.


Многогранная башня Китай-города

[archibald7]

ТАЙНЫ НЕГЛИНКИ


Трубная площадь

Трубную площадь и Неглинный проезд почти до самого Кузнецкого моста
тогда заливало при каждом ливне, и заливало так, что вода водопадом хлестала
в двери магазинов и в нижние этажи домов этого района. Происходило это
оттого, что никогда не чищенная подземная клоака Неглинки, проведенная от
Самотеки под Цветным бульваром, Неглинным проездом. Театральной площадью и
под Александровским садом вплоть до Москвы-реки, не вмещала воды,
переполнявшей ее в дождливую погоду. Это было положительно бедствием, но
"отцы города" не обращали на это никакого внимания.


Театральный проезд

В древние времена здесь протекала речка Неглинка. Еще в екатерининские
времена она была заключена в подземную трубу: набили свай в русло речки,
перекрыли каменным сводом, положили деревянный пол, устроили стоки уличных
вод через спускные колодцы и сделали подземную клоаку под улицами. Кроме
"законных" сточных труб, проведенных с улиц для дождевых и хозяйственных
вод, большинство богатых домовладельцев провело в Неглинку тайные подземные
стоки для спуска нечистот, вместо того чтобы вывозить их в бочках, как это
было повсеместно в Москве до устройства канализации. И все эти нечистоты шли
в Москву-реку.


Кузнецкий мост

и для сравнения-Кузнецкий мост сегодня

[archibald7]

ДРАМАТУРГИ ИЗ "СОБАЧЬЕГО ЗАЛА"


-- Персидская ромашка! О нет, вы не шутите, это в жизни вещь великая.
Не будь ее на свете--не был бы я таким, каким вы меня видите, а мой патрон
не состоял бы в членах Общества драматических писателей и не получал бы
тысячи авторского гонорара, а "Собачий зал"... Вы знаете, что такое "Собачий
зал"?..
-- Не знаю.
-- А еще репортер известный, "Собачьего зала" не знаете!
Разговор этот происходил на империале вагона конки, тащившей нас из
Петровского парка к Страстному монастырю.


Страстной монастырь

Сосед мой, в свеженькой
коломянковой паре, шляпе калабрийского разбойника и шотландском шарфике,
завязанном "неглиже с отвагой, а ля черт меня побери", был человек с легкой
проседью на висках и с бритым актерским лицом. Когда я на станции поднялся
по винтовой лестнице на империал, он назвал меня по фамилии и, подвинувшись,
предложил место рядом. Он курил огромную дешевую сигару. Первые слова его
были:
-- Экономия: внизу в вагоне пятак, а здесь, на свежем воздухе, три
копейки... И не из экономии я езжу здесь, а вот из-за нее...-- И погрозил
дымящейся сигарищей.-- Именно эти сигары только и курю... Три рубля
вагон, пол-тора рубля грядка, да-с,-- клопосдохс, настоящий империал,
потому что только на империале конки и курить можно... Не хотите ли
сделаться империалистом? -- предлагает мне сигару.



-- Я--драматург Глазов. Вас я, конечно, знаю.
-- А какие ваши пьесы?
-- Мои? А вот...
И он перечислил с десяток пьес, которые, судя по афишам, принадлежали
перу одного известного режиссера, прославившегося обилием переделок
иностранных пьес. Его я знал и считал, что он автор этих пьес.
-- Послушайте, да вы перечисляете пьесы, принадлежащие...--Я назвал
фамилию.
-- Да, они принадлежали ему, а автор их--я. Семнадцать пьес в прошлом
году ему сделал и получил за это триста тридцать четыре рубля. А он на
каждой сотни наживает, да и писателем драматическим числится, хотя собаку
через "ять" пишет. Прежде в парикмахерской за кулисами мастерам щипцы
подавал, задаром нищих брил, постигая ремесло, а теперь вот и деньги, и
почет, и талантом считают... В Обществе драматических писателей заседает...
Больше ста пьес его числится по каталогу, переведенных с французского,
английского, испанского, польского, венгерского, итальянского и пр. и пр. А
все они переведены с "арапского"!


Страстная площадь

-- Как же это случилось?
-- Да так. Года два назад написал я комедию. Туда, сюда -- не берут. Я
-- к нему в театр. Не застаю. Иду на дом. Он принимает меня в роскошном
кабинете. Сидит важно, развалясь в кресле у письменного стола.
-- Написал я пьесу, а без имени не берут. Не откажите поставить свое
имя рядом с моим, и гонорар пополам,-- предлагаю ему.
Он взял пьесу и начал читать, а мне дал сигару п газету.
-- И талант у вас есть, и сцену знаете, только мне свое имя вместе с
другим ставить неудобно. К нашему театру пьеса тоже не подходит.
-- Жаль!
-- Вам, конечно, деньги нужны? Да?
-- Прямо жить нечем.
-- Ну так вот, переделайте мне эту пьесу. И подал мне французскую
пьесу, переведенную одним небезызвестным переводчиком, жившим в Харькове. Я
посмотрел новенькую, только что процензурованную трехактную пьесу.
-- Как переделать? Да ведь она переведена!
-- Да очень просто: сделать нужно так, чтобы пьеса осталась та же
самая, но чтобы и автор и переводчик не узнали ее. Я бы это сам сделал, да
времени нет... Как эту сделаете, я сейчас же другую дам.


Петровский бульвар

Я долго не понимал сначала, чего он, собственно, хочет, а он начал мне
способы переделки объяснять, и так-то образно, что я сразу постиг, в чем
дело.
-- Ну-с, так через неделю чтобы пьеса была у меня. Неделя -- это только
для начала, а там надо будет пьесы в два дня перешивать.
Через неделю я принес. Похвалил, дал денег и еще пьесу. А там и пошло,
и пошло: два дня--трехактный фарс и двадцать пять рублей. Пьеса его и
подпись его, а работа целиком моя.

[archibald7]

Во всех благоустроенных городах тротуары идут по обе стороны улицы, а
иногда, на особенно людных местах, поперек мостовых для удобства пешеходов
делались то из плитняка, то из асфальта переходы.


Церковь преподобного Сергия на Большой Дмитровке

А вот на Большой Дмитровке
булыжная мостовая пересечена наискось прекрасным тротуаром из гранитных
плит, по которому никогда и никто не переходит, да и переходить незачем:
переулков близко нет.


Церковь Григорiя Богослова близъ Большой Дмитровки


Этот гранитный тротуар начинается у подъезда небольшого особняка с
зеркальными окнами. И как раз по обе стороны гранитной диагонали Большая
Дмитровка была всегда самой шумной улицей около полуночи.
В Богословском (Петровском) переулке с 1883 года открылся театр Корша.
С девяти вечера отовсюду по-одиночке начинали съезжаться извозчики,
становились в линию по обеим сторонам переулка, а не успевшие занять место
вытягивались вдоль улицы по правой ее стороне, так как левая была занята
лихачами и парными "голубчиками", платившими городу за эту биржу крупные
суммы. "Ваньки", желтоглазые погонялки--эти извозчики низших классов, а
также кашники, приезжавшие в столицу только на зиму, платили "халтуру"
полиции.
Дежурные сторожа и дворники, устанавливавшие порядок, подходили к
каждому подъезжающему извозчику, и тот совал им в руку заранее
приготовленный гривенник.



Вдруг извозчики засуетились и выстроились вдоль тротуаров в
выжидательных позах.
-- Корш отходит!
Из переулка вываливалась театральная публика, веселая, оживленная.
Извозчики набросились:
-- Вам куды? Ваш-здоровь, с Иваном!
-- Рублик. Вам куды?
Орут на все голоса извозчики, толкаясь и перебивая друг друга,
загораживая дорогу публике.
-- Куды? Куды? -- висит в воздухе.
Городовой ходит с видом по крайней мере командующего армией и
покрикивает.



Извозчики разъехались. Публика прошла. К сверкавшему яблочковыми
фонарями подъезду Купеческого клуба подкатывали собственные запряжки, и
выходившие из клуба гости на лихачах уносились в загородные рестораны "взять
воздуха" после пира.
Купеческий клуб помещался в обширном доме, принадлежавшем в
екатерининские времена фельдмаршалу и московскому главнокомандующему графу
Салтыкову и после наполеоновского нашествия перешедшем в семью дворян
Мятлевых. У них-то и нанял его московский Купеческий клуб в сороковых годах.
Тогда еще Большая Дмитровка была сплошь дворянской: Долгорукие,
Долгоруковы, Голицыны, Урусовы, Горчаковы, Салтыковы, Шаховские, Щербатовы,
Мятлевы... Только позднее дворцы стали переходить в руки купечества, и на
грани настоящего и прошлого веков исчезли с фронтонов дворянские гербы,
появились на стенах вывески новых домовладельцев: Солодовниковы, Голофтеевы,
Цыплаковы, Шелапутины, Хлудовы, Оби-дины, Ляпины...

В старину Дмитровка носила еще название Клубной улицы -- на ней
помещались три клуба: Английский клуб в доме Муравьева, там же Дворянский,
потом переехавший в дом Благородного собрания; затем в дом Муравьева
переехал Приказчичий клуб, а в дом Мятлева -- Купеческий. Барские палаты
были заняты купечеством, и барский тон сменился купеческим, как и изысканный
французский стол перешел на старинные русские кушанья.




Английский клуб в доме Муравьева


Купеческий клуб на Малой Дмитровке.

[Alalex]

Спасибо большое за эту интересную тему

[Maechka]

rusflorida,
hitrovka.livejournal.com