Еврейское счастье

[IronFeliks]

Любопытная статья попалась в украинском издании:

В 1999 году остановился процесс еврейской эмиграции из стран СНГ. Практически сразу началось движение в обратную сторону — возвращение бывших граждан СССР из Израиля в Россию и на Украину.


У евреев, особенно если они русские, всё не как у израильтян. По данным Статуправления Израиля, из 7,1 млн граждан еврейского государства около 1 млн 300 тысяч составляют переселенцы из бывшего СССР. Но до трети из них физически на Земле обетованной бывают всё реже. 57 тысяч русских израильтян постоянно живут и работают в России, ещё примерно до 70 тысяч — в странах СНГ и Балтии. По различным данным, от 120 до 200 тысяч человек составляют привилегированную армию экспатов (от латинского ex patria — вне родины) – высококвалифицированных специалистов и топ-менеджеров, которые считают, что в Израиле трудно себя реализовать. И, наконец, самая малочисленная колония, но уже бывших израильтян — 27 тысяч человек, которые с 2002 по 2007 годы вернулись в СНГ на постоянное место жительства. В основном в Россию и на Украину.

Все три переселенческие волны — возвращенцы, экспаты и кочевники, живущие на две страны, — должны сделать или уже сделали свой выбор между тремя постулатами: «Где родился, там и пригодился», «Где хорошо, там и отечество» или «Счастье, как и истина, где-то посередине»…

Самоидентификация против самореализации

Эли Сапир, бывший Эдуард Сапиров, своё первое жильё купил в кредит в пригороде Тель-Авива. В его стандартной для израильтян «двушке» нет такого культового для всех советских людей помещения, как кухня. Точнее, она соединена с прихожей, поэтому, скорее, по статусу выполняет одновременно две функции — передней и столовой-гостиной.

Жена Эли Тина к такому устройству квартиры относится философски. «Кухня у евреев начинается с порога и занимает весь дом, — накрывая на стол, хозяйка между делом расставляет акценты в местном образе жизни. – Мы же из Ташкента, а стол на Востоке больше, чем стол».

«Я извиняюсь за мой русский, — без акцента и с дикцией, которой позавидует профессиональный лектор, говорит бывший филолог ташкентского пединститута, а ныне охранник медицинского центра «Шиба» Эли Сапир. – Но помните, последний советский пророк Михаил (Горбачёв) обещал, что к 2000 году каждый советский человек получит квартиру? И вот, скажите: кто же знал, что за этим придется ехать так далеко?»

Тина с лёту язвительно вставляет лыко в строку мужа: «Да, но оброк по ипотеке муж едет нести на родину пророка Горбачёва».

Тут разговор счастливых новосёлов неизбежно окрашивается в сумрачные тона. Ипотеку на уютную квартиру семья Сапир смогла оформить, когда ее глава работал в фирме по производству окон и ставил стеклопакеты, что приносило неплохой доход. Когда фирма закрылась (а это для Израиля, где бизнес перепрофилируется едва ли не каждый год, обычное дело), Сапир устроился водителем в русскоговорящую турфирму. «Год-полтора было терпимо, — рассказывает он, — а как начался кризис, туристов стало меньше. Сейчас работы совсем нет». Чтобы вносить хоть какие-то паевые взносы за вожделенную недвижимость, хозяину квартиры пришлось ещё снизить свой социальный статус — устроиться охранником в медицинский центр «Шиба», и то по знакомству. Но там зарплата такова, что за «двушку» можно не расплатиться до конца жизни. Вот и решили Сапиры на семейном совете: у двоюродного брата Виктора в Новосибирске хорошие связи в издательских кругах, наверное, пришла пора Эли возобновить подзабытые филологические познания.

«В большой стране больше возможностей для всяких подработок, — уверен Эли. — Я с Интернетом дружу, пишу, перевожу. Наконец, я никому не нужный в Израиле преподаватель русского языка».

Правда, Сапир скорее исключение для намечающейся экономической миграции израильтян в Россию: в основном сюда на заработки едут владельцы и коммивояжеры сельхозпродукции — израильских овощей и фруктов, продавцы фармпродукции и косметики, а так же предприниматели, намеревающиеся открыть собственное дело, — в строительном, ремонтном и прочем малом бизнесе.

«Наверное, то, что наметился отток русскоязычных евреев из Израиля обратно в Россию с российских позиций неплохо, — полагает раввин Адин Штейнзальц, руководитель Института изучения иудаизма и основатель Израильского института талмудических публикаций. — Может, евреев в СССР и не любили, но их массовый исход был ударом по потенциалу страны. Мэр Москвы Юрий Лужков говорил мне о том, что страна заинтересована в обратной волне переселения бывших россиян. Но должен заметить: поток евреев в Россию несопоставим с массовостью их оттока из СССР и России. Русские и советские евреи, переехавшие в Израиль, ассимилируются. Правда, многие русские израильтяне предпочитают не говорить об этом. Кстати, нет будущего и у русской культуры в Израиле. Что говорит о том, что те, кто возвращаются, недостаточно ассимилировались. Это те, кто ещё русские. Поэтому поток в Россию будет уменьшаться, а не увеличиваться. Да и те, кто уезжает на заработки, — это не возвращение. Проблема оттока из Израиля – это скорее проблема сложности жизни в нашей стране. У нас часто так бывает: переезжает талантливый человек с бэк-граундом жизни в большой стране и встаёт перед выбором: он может остаться жить в Израиле, но на ограниченном уровне развития и реализации личности, а может уехать туда, где достигнет более высокого положения. Для многих, в том числе русских, это вопрос самоидентификации против самореализации».

Судьба Эли Сапира тому косвенное подтверждение. Он признаёт, что в целом уровень жизни в Израиле выше, чем в России. Но как филолог, переводчик и преподаватель он нужен и может реализоваться только в России. «Буду к семье в гости ездить», — невесело шутит он.


Евреем быть прикольно

В Институте изучения иудаизма признают, что евреи стран СНГ перестали эмигрировать в Израиль. Правда, не без грустной иронии добавляют: «Уезжать почти некому». По данным Росстата и Госстата Украины, в этих странах живут соответственно 252 и 351 тысяча евреев — против почти 1,2 млн, зарегистрированных в СССР по переписи 1989 года.

Однако недавний социологический опрос «Левада-Центра», провёденный среди еврейства России и Украины, показал, что самоощущение веками гонимого народа меняется. Почти 97% опрошенных сказали, что уезжать из страны не собираются. А до 64% респондентов в России и 65% на Украине не только признали снижение угрозы антисемитизма, но и написали в анкетах (в основном молодёжь) «евреем быть прикольно» (17%) или «теперь это даже модно» (23%).

«Большинство российских и украинских евреев сделали для себя нормой жизни правило: связь с Израилем — да, репатриация и сионизм — нет, — говорит Александр Риман, преподаватель Тель-авивского университета и бывший харьковчанин. — Такая позиция, наверное, должна огорчать еврейское агентство «Сохнут», занимающееся репатриацией. Но если определять сионизм как постулат о том, что все евреи должны ехать в Израиль, я не уверен, что это определение совпадает с политикой еврейского государства. Что никоим образом не связано с проблемой ассимиляции, особенно диаспор в России и на Украине».

Одна из главных проблем любой диаспоры мира — угроза ассимиляции. 61% опрошенных «Левада-Центром» согласны с тем, что надо остановить или по крайней мере замедлить этот процесс. При этом все те, кто высказывает эту точку зрения, состоят в браке с неевреями. Более того, данные «Левада-Центра» показывают, что большая часть респондентов не видят прямой связи между двумя явлениями — ассимиляцией и смешанными браками.

В этом смысле случайный, но примечательный разговор состоялся летом на Мёртвом море с водителем туристического автобуса Женей. Парень, выехавший из украинского Днепропетровска в середине 90-х холостяком, в соответствии с волей любимой мамы, убеждённой в том, что в Тулу со своим самоваром не ездят, в Тель-Авиве женился на местной девушке.

«Долго мы не протянули, — вспоминает он. — Может, если бы жили одни, все бы и срослось, но она оказалась из семьи тбилисских ортодоксов. Так я чуть с ума не сошел. Я ещё иврит тогда не выучил, а со мной не только по-русски говорить отказывались, к жене допускали только в определённые дни…»

Теперь Евгений с созданием семьи не спешит. Так сложилось, что он и его родные поселились в окружении потомков древних самаритян, слывущих в Израиле ортодоксами покруче самих ортодоксов. Евгений склоняется к тому, что жену поедет выбирать на Украину или в Россию. В оправдание своей непатриотичной позиции он кивает на соседей-самаритян: «То-то я смотрю — за невестами они едут кто в Польшу, кто в Германию. Вот я и думаю: что это им не живётся с добрыми самаритянками?» Вариант возвращения в Россию Евгений не рассматривает, но и связи с бывшей родиной рвать не хочет.


Евреем быть круто

Другой его соотечественник Дов Ицхаки, или бывший Владимир Исхаков, уехал из Москвы в самом начале 90-х — от нескончаемых очередей, талонов и пустых прилавков. Он признаётся, что никогда бы не подумал, что место его рождения станет столь весомым преимуществом в карьере. «Сейчас я зарабатываю на треть больше, чем мои израильские однокурсники», — говорит Дов Ицхаки, менеджер московского отделения израильской фармацевтической компании TEVA. Секрет его преимущества прост — он свободно владеет русским языком. Именно знание языка помогло ему найти высокооплачиваемую работу в Москве, причём в разгар глобального экономического кризиса. Ведь спрос на квалифицированные кадры, прежде всего управленцев, в стране высок.

До 60% крупных и средних компаний, работающих на российском рынке, по данным МЭРТ, привлекают или рассматривают возможность найма иностранцев на работу. В том числе израильтян, которым доступ на рынки ЕС из-за роста безработицы оказался затруднен. По данным агентства Top Contact Executive Search, кризисный 2009 год дал прирост иностранной колонии в Москве на 19%.

С конца 90-х состав евреев, возвращающихся в Россию, начал заметно меняться. Вслед за классическими экспатами на бывшую родину за длинным рублём потянулись эмигранты четвёртой волны – как известно, в советское и более позднее время, часто выезжавшие по израильской визе.

«Настоящие экспаты привыкли ощущать себя в России белой костью и запрашивали немереные годовые доходы, личного водителя и длинноногую переводчицу, — делится своими впечатлениями Дов Ицхаки. — Сейчас они поумерили свои аппетиты и начали учить русский язык. Я по себе заметил: в стране, где подавляющее большинство не знает английского, это стало неожиданным конкурентным преимуществом».

Иностранцы тем более вгрызаются в «великий и могучий», что теперь в соперничество за рабочие места вступили, кроме соотечественников, гонимых на чужбину безработицей, выходцы из России, покинувшие страну всего 15—20 лет назад.

Впрочем, их тянет на бывшую родину не только возможность хорошего заработка. Ицхаки, например, подумывает о том, чтобы по истечении контракта продлить его либо устроиться на работу в российскую компанию. «В России у меня брат, родственники, — объясняет он, — да и жена у меня русская. В Израиле остались родители, но сейчас, слава богу, многие имеют возможность жить на две страны».

Такие истории в кадровом агентстве Antal International, которое устраивает экспатов в Москве на работу, выслушивают довольно часто. «Как правило, у возвращенцев здесь остались или престарелые родители, или возлюбленные, или прежние семьи, по которым иммигранты скучают», — рассказывает менеджер агентства Анна Саяпина.

Хотя за ностальгию сегодня неплохо платят, спрос на «бывших русских», получивших престижное образование, опыт работы за границей и не забывших русский язык, есть. И он растёт. Правда, насколько масштабным и массовым окажется возвращение экспатов, которые на самом деле больше похожи на репатов (репатрианты), пока неясно. Российские власти, как показывает практика, довольно безразличны к ним.

Совсем недавно Дов Ицхаки был в Израиле и пошёл в российское посольство, чтобы выяснить, каковы его шансы на получение российского гражданства. Ему с места указали на порог. «Мне объяснили, что у меня как у выехавшего до 92-го года, по новому закону нет российского гражданства», — рассказывает он. Как такая позиция стыкуется с заявлениями о том, что Россия от «колбасной» эмиграции 90-х годов, вылившейся в утечку мозгов, потеряла до трети своего интеллектуального потенциала, неясно.


Евреем быть трудно
Алёна Богуславская (имя и фамилия изменены) приняла твердое решение – она возвращается в родную Одессу. «Если будете обо мне писать, — просит Алёна, горничная одного из тель-авивских отелей, — предупредите людей: надумают уезжать за границу, под любым предлогом пусть сохранят свое жильё в собственности и обязательно — на своё имя. Я вот, дура, поддалась на уговоры, продала, а теперь кусаю локти».

Девушка эмигрировала в Израиль вместе с мужем. Родители не хотели её отпускать, уговаривали окончить институт, даже купили ей однокомнатную квартиру. Муж предложил квартиру продать, чтобы на эти деньги получить в Израиле хорошее образование. Алёна оформила сделку втайне от родителей.

На новом месте любовь быстро прошла. «Как-то так получилось, что муж сразу пошел учиться, а на меня не хватило средств, — рассказывает Алёна. — Я и в супермаркете поработала, и в магазине косметики… Муж тем временем увлёкся иудаизмом. Стал говорить о том, что все мы в Израиле израильтяне, а евреи — не все, даже те из нас, кого на бывшей родине били за национальность не по паспорту, а по морде. Он меня начал считать какой-то второсортной что ли. Мне это всё было и обидно, и непонятно. К тому же я отказалась пройти с ним гиюр (специальная религиозная процедура перехода в иудаизм. — Прим. ред.). Тогда он мне сказал: «Ну и катись на рiдну Iзраильщiну». В общем, ссора за ссорой, свекровь приняла сторону сына. И не то чтобы меня выставили из дома — создали условия, чтобы я ушла сама».

Подобные истории не раз приходилось слышать от российских репатриантов. Как и их признания о том, что если в СССР они страдали от антисемитизма, то в Израиле им приклеивают ярлык «русских мафиози», а то и просто «русских сволочей», что по степени отверженности близко к советским «жидам».

«Это не проблема исключительно русских евреев, — говорит раввин Адин Штейнзальц. — В Израиле так происходит с каждой волной репатриации — с марокканскими, грузинскими, венгерскими или африканскими евреями. Все из них удостаиваются тех или иных эпитетов. От одного из социологов я услышал следующее: «Знаете, как понять, что та или иная волна репатриации прижилась? Когда они начинают ненавидеть следующую волну репатриации».

Вопрос, кого считать истинным евреем, продолжает вызывать многочисленные споры в Израиле и в еврейском мире в целом. Часть еврейских организаций, работающих в России и в Украине, стремится привлечь к своей деятельности только тех, кто является евреем согласно Галахе (в соответствии с Галахой, еврейская национальность определяется по матери, а не по отцу. — Прим. ред.). Другие организации используют как критерий израильский «Закон о возвращении».

Кстати, сами евреи России и Украины, похоже, давно определились, на чьей они стороне. Опрос «Левада-Центра» показал, что более половины опрошенных (53%) полагают, что главный критерий — это не национальность матери или отца, а субъективное чувство, благодаря которому человек причисляет себя к еврейскому народу.

Вот и получается, что русскоговорящие евреи воспринимают еврейство иначе, чем это принято в Израиле. Их самоидентификация часто не связана с соблюдением религиозной традиции или религиозными канонами, а зависит от субъективного чувства, позволяющего человеку называть себя евреем. Наверное, его и увозят из Израиля те немногие возвращенцы в Россию, кто решил, что все-таки здесь их дом.

http://www.odnako.org/ru/articles_an...rticle441.html

Что скажут очевидцы? "Обратный процесс" таки есть или автор рано забил тревогу?

[Osbend]

Процесс бесконечен. Евреи должны быть везде. К тому же у нас ведь не железный занавес.