Поиск:

Вернуться   Форум > Мир наших увлечений > Культура и искусство > Литературный раздел

Ответ
 
Опции темы
Старый 29.06.2006, 04:00 Вверх     #21
Wise
Друг
 
Аватар для Wise
 
  
Регистрация: 17.03.2006
Был(а) у нас: 15.12.2012 05:59
Сообщений: 788

Пол: Женский
По умолчанию

"Папочка"

- Как вы живёте, Терезочка? - все мамы, ставшие тёщами, спрашивают это.
- Мам... Мне всё ещё не верится, что Карл - мой муж... Он - золото!
- Так уж и золото?..
- Даже больше - он бог!
- Ты хочешь сказать, что ни разу не находила таких белых длинных волос на его пиджаке? - вопрос мог означать, что сама Марта Зигель проделывала это не раз.
- Находила... Только не белые, а рыжие! Мои собственные!!! - очаровательные зелёные глазки Терезы Людвиг делали её чертовски соблазнительной бестией!
- А дети?..
- Что дети?
- Дети, наверное, отвыкают от папочки, пока он на работе? - не тёща, а сверло...
- Ты что! Они просто боготворят его! Я даже ревную! - Марта видела, что не ревнует: дочь выглядела типичной любимой и любящей женщиной. - Карл не спал всю ночь перед отъездом. Ему показалось, что у Берточки жар, он сам поил её мёдом и аспирином, а потом притащил какого-то врача... Это в три ночи! В этом не было ни малейшей необходимости.
- Хорошо, девочка... Будем надеяться, что он так и останется богом.
- Мамуль, не обижайся, но... Я в этом ни капельки не сомневаюсь. Между нами, я просто схожу с ума, когда его нет... Видела бы ты его глаза, когда он влетает в дом... Я мечтаю, чтобы дети спали в этот момент! При одной мысли, что он будет дома - пусть проездом! - у меня тянет внизу живота...
- Надеюсь, это пройдёт не скоро, Терезочка...
- ...А ещё я обожаю просыпаться по утрам от его поцелуя. Открою глаза, а передо мной - поднос с чем-нибудь божественно вкусным и цветы. Он просто фантастически готовит! Ты уже пробовала его цыплёнка по-лангедокски?..
- Не сомневаюсь, что он восхитителен... А мою стряпню ты уже не любишь?
- Люблю, мамуль... А ты видела его картины?
- Хм, он ещё и рисует?
- Да! Ещё как!.. - Тереза с резвостью газели притащила пачку рисунков акварелью. - Смотри, это ты с папой. Как на фото, правда?..
- Пожалуй, я кажусь моложе лет на десять... - сердце тёщи начало оттаивать.
- А это - Ницца. Три года назад... А это - маленький Отто. Год назад...
- Кажется, Карл мог бы зарабатывать живописью! Он, действительно, шикарно рисует!..
- Боюсь, что нет, мамуль!.. Он обожает свою работу...
- Только не ревнуй, дочка! Мужчины все такие. Я имею в виду нормальных мужчин... Они вечно думают о работе...
По полу прошлёпали босые ножки:
- Мам, мы с Отто нарисовали папочке зайчика и написали письмо...
- Вы мои умнички!.. Вы мои птенчики!.. Отто тоже писал письмо? - Тереза догадывалась, что может написать двухлетний ребёнок...
- Да... Вот...
- Это кустики, в которых сидит зайчик?
- Нет, это цветочки для нашего папочки от Отто, а зайчик - от меня...
- Вы мои сладкие!.. - в такие моменты улыбаются даже камни.
- Мам, а скоро папочка приедет?
- Через две недели, мои сладкие! - пожалуй, Тереза иногда всё-таки ревновала...
- Мам, а подпиши нам конвертик!
- Сейчас, птенчики! - она знала, что дети не отстанут, пока не подпишет...
Тереза взяла конверт, погрузила перо в бронзовую чернильницу и каллиграфически вывела: "Штурмбаннфюреру СС Карлу Людвигу, Бухенвальд"

Silver Spring

Wise вне форума   Ответить с цитированием
Старый 02.12.2006, 04:15 Вверх     #22
gael
Близкий Знакомый
 
Аватар для gael
 
   Возраст: 36
Регистрация: 01.10.2006
Был(а) у нас: 28.07.2013 09:59
Сообщений: 181

Пол: Женский
По умолчанию

интересно

покорного судьбы ведут, непокорного - тащат.
ксеанф
gael вне форума   Ответить с цитированием
Старый 16.12.2006, 03:21 Вверх     #23
gael
Близкий Знакомый
 
Аватар для gael
 
   Возраст: 36
Регистрация: 01.10.2006
Был(а) у нас: 28.07.2013 09:59
Сообщений: 181

Пол: Женский
По умолчанию

«Хватит! И перила моста качаются в такт движениям. ХВАТИТ! И уже не крик, а хриплый вой рвется наружу, мешаясь с шелестом осеннего ветра, пугая редкие машины. Хватит! И небо, скорбя со мной, льет мелкие холодные слезы. Ну, пожалуйста! Хватит… хватит… хватит. Но Тот, кому кричу, безмолвствует. И только река уносит и никак не может унести себя от моей боли, льющейся в ее воды. Хватит. И сил нет. Есть только память, как ножом, кромсающая внутренности, заставляющая помнить, то, что хотелось бы забыть. Помогите мне! Но лишь тишина ухмыляется в ответ.
Я одна на мосту против призраков прошлого, восставших из глубин растерзанного сознания.
Хватит! Не трогай хоть Его! Но слышен лишь отчаянный стук загнанного сердца. Хватит. Я не смогу снова пережить ЭТО! Прошу Тебя, Вас, ну кто там есть? Кто играет моей жизнью? Прекрати, прошу. Но все так же тихо… И ведь я смирюсь и уйду с моста, в который уже раз, и не отвечу на Его звонок. А потом не пущу Его домой. И Он уйдет, как уходили другие. А если оставались… их забирала смерть, выбравшая меня своим орудием. Я НЕ ХОЧУ!!! Не хочу снова почувствовать этот приторно-сладкий запах, означавший неизбежное. Боже, как это трудно, знать, что скоро их не станет и молчать, когда слова так и рвутся наружу. Но нельзя, НЕЛЬЗЯ, слышишь, нельзя отнять у них веру. Пусть думают, что все образуется, и повторяют это мне, с надеждой глядя в глаза. А я сдержу слезы и скажу: конечно, все будет хорошо, а потом куплю две незабудки и долго буду молча сидеть на холодной земле.
Прощай, я люблю Тебя, первый раз в жизни я кого-то ТАК люблю. И потому прощай. Я считала, что кошмар закончился, а он только начинается. Прощай, я буду бороться за Твою жизнь, и Ты выздоровеешь, а потом я встречу вас двоих и Ты представишь ее своей женой. Или просто отвернешься и скроешься в толпе. Прощай, я ДОЛЖНА уйти. Потому, что если брошусь в эту воду, меня спасут, и Они снова заставят убивать. А так я забьюсь в темный угол дома и снова забудусь горячечным сном, из которого меня вырвал Ты. Прости. Прости, если сможешь, но не пытайся понять, я не хочу Твоей смерти, ПРОСТИ. Я ухожу».

Руки, до боли сжавшие перила моста нехотя разжались, и она побрела к огонькам домов, мерцающим вдали, к тем, кто еще не знал…
Рядом остановилась машина. «Девушка, вас подвести?!» Она вскрикнула и отшатнулась. Мужчина пожал плечами и уехал, так и не узнав, что из теплого салона на нее дохнуло сладковато-приторным запахом…

(c) валерия волох

покорного судьбы ведут, непокорного - тащат.
ксеанф

Последний раз редактировалось gael; 21.12.2006 в 03:57..
gael вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.12.2006, 18:19 Вверх     #24
cash
В поисках статуса...
 
Аватар для cash
 
   Возраст: 46
Регистрация: 04.01.2004
Был(а) у нас: 23.06.2017 20:02
Сообщений: 8,294

Пол: Мужской
По умолчанию

Настроение улучшилось.


Когда настроение плохое, я так легко и с удовольствием раздражаюсь, и некуда скрыться, и все задевает, и даже царапает. И если в таком настроении зайти в книжный магазин, то ничего не получится выбрать. Потому что заходишь и видишь - что-то совсем нет хороших книжек. Да что книжки! Даже если зайдешь в супермаркет, и ходишь, ходишь вдоль этих бесконечных полок, и думаешь – что-то вообще ничего нету, купить вообще нечего!
А просто ничего и не хочется, поэтому нечего покупать. Но ты же заработал деньги. Ты их заработал, ты их не нашел, тебе их не подарили. Поэтому надо как-то себя порадовать. И ты покупаешь дежурную бутылку кефира или минеральной воды, и идешь к кассе. А за кассой сидит женщина. С большой прической, блестящим золотым зубом – такая, на которую легче всего раздражаться. Но она почему-то весело взяла у тебя деньги, по-своему как-то пошутила, ты дежурно пошутил в ответ, а она посмеялась этой шутке, посмеялась по-настоящему, громко и весело…
И настроение улучшилось.

Или едешь в метро или в автобусе. А народу битком, и все места заняты, и всем ехать далеко, и поэтому все читают какие-то дурацкие книжки и пошлые журналы. И ты раздражаешься, и думаешь – ну как же можно читать такую дрянь или разгадывать эти идиотские кроссворды, что же это такое?! Но вот поезд или автобус остановился, и какой-то человек захлопнул книжку, встал и вышел, и место рядом с тобой освободилось, и поблизости не оказалось ни инвалида, ни старушки, ни беременной… ты спокойно сел, и почувствовал оставшееся тепло того человека, который только что вышел.
И настроение улучшилось.

Или ты мчался в сильном потоке машин, приближался к городу, но вдруг тебя подрезал, и умчался вперед большой мерседес с тонированными окнами, с каким-нибудь таким номером – три тройки, три пятерки или три шестерки – в общем, с каким-то непростым номером. Он умчался, а ты съехал на обочину, заглушил двигатель, отдышался, привел пульс в порядок, вспомнил самые жуткие слова, и про себя их даже проговорил, адресуя их тем самым, которые ездят с тонированными окнами. Потом неторопливо завелся и поехал. И через каких-нибудь 15 минут, ты проехал мимо того самого мерседеса, который стоял у обочины, а рядом стоял милиционер, и что-то жестко говорил коренастому владельцу темных стекол. Ты проехал мимо, посмотрел на эту картину…
И настроение улучшилось.

Или ты ехал по пустынной ночной трассе, и ощупывал дорогу руками фар дальнего света, и видел, как с какой-то проселочной дороги, впереди, выехал навстречу тебе автомобиль, и ослепил тебя своим дальним светом. И ты подумал – ну что же там за козззел! Что он не может выключить дальний свет?! И в эту секунду невидимый тебе человек переключился на ближний, и оказалось, что ты его слепишь своим дальним. И ты тоже переключился , и вы проехали друг навстречу другу, и не было видно, мужчина там или женщина за рулем, какого возраста… Но стало ясно, что только что мимо проехал хороший человек.
И настроение улучшилось.

А когда целый день никуда не успеваешь, и, кажется, всех подводишь, и бьешься, как рыба об лед, об этот день. И стоишь в пробке, сильно опаздывая куда-то, показываешь поворот, а тебя не пускают, потому что все тоже куда-то спешат, а ты в отчаянии стучишь по рулю, сквозь зубы цедишь ругательства… Но вдруг какой-то усталый дяденька на своем стареньком грузовичке моргнул тебе фарами, и махнул, мол, давай, езжай, и ты сорвался с места, но успел показать открытую ладонь, а мужичок улыбнулся…
И настроение улучшилось.

А если ты долго сидел где-то в парке, на скамейке, и курил… но не бросал окурки под скамейку, не втаптывал их в дорожку, а собирал в пустую пачку. Или шел по аллее, жевал жевательную резинку, которая надоела, но не плюнул её на дорожку, а дошел до урны, плюнул её туда, туда же бросил окурки… И подумал про себя: а я все-таки… приличный человек, и мне еще можно пожить на этом свете. Еще можно.

(с) Евгений Гришковец

Вечно молодой, вечно пьяный!
cash вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.12.2006, 18:39 Вверх     #25
cash
В поисках статуса...
 
Аватар для cash
 
   Возраст: 46
Регистрация: 04.01.2004
Был(а) у нас: 23.06.2017 20:02
Сообщений: 8,294

Пол: Мужской
По умолчанию

Слеза.


И вот ты жил, жил… жил, жил… и дожил. И вот тебе уже 20 или 25, или 30, или 35, или 40, или 45, или 50, или 55, или 60, или 65, и так далее лет. И ты живешь, но не чувствуешь себя ни молодым, ни старым. Ты все время чувствуешь себя… нормальным. Просто вокруг тебя молодые или старые люди, а ты – нормальный. И вот в таком вот возрасте вдруг застал тебя вечер, который лепит лобовое стекло снегом и дождем, и «дворники» не справляются и от этого все вечерние огни тянутся струями по лобовому стеклу… И еще ты прищурил глаза, и от этого фонари дают такие длинные-длинные лучи, а между ресниц застряла слеза. И эта слеза – это же самая лучшая линза, самая лучшая оптика для того, чтобы увидеть всю свою жизнь насквозь.
Но ты мчишься по вечернему городу, добавляешь газ и мчишься, гонишь свой автомобиль… Потому что если тебе 20 или 25, или 30, или 35, и так далее лет… Должен же быть у тебя к этому возрасту свой собственный автомобиль! И вот ты летишь, а вокруг много-много машин… и вдруг отчетливо, но при этом очень спокойно почувствуешь, что где-то рядом, в этом потоке, с той же скоростью, что и у тебя… мчится твоя смерть.
А как выглядит эта смерть? Это же не какая-то страшная, старая, тощая женщина в черных одеждах с косой. Нет, нет. Это нормальный человек, которому тоже 20 или 25, или 30, и так далее лет. Просто у него какой-то свой возраст, и свой период в жизни. И может быть он просто не проверил тормоза, или наоборот проверил, но выпил водки, потому что у него тоже в ресницах застряла слеза, но ему не хочется видеть свою жизнь насквозь… И вполне возможно, что вы, точнее ты - смерть для него.
Но ты спокоен. Потому что… а чего бояться? Ведь ты же сам держишь руль своего автомобиля, и тебе уже 20 или 25, или 30, и так далее лет. И ты уже много раз спокойно доверял свою жизнь пилотам самолетов, которых ты даже не знаешь, никогда не видел, и не увидишь. И диспетчерам… и машинистам. И если к твоим 20 или 25, или 30, или 35, и так далее годам у тебя уже есть дети… Ты приводил их к врачам, и отдавал своего маленького человека этим людям…
Ты спокоен, ты за рулем. И если рядом с тобой, в твоем автомобиле, кто-то сидит… кто-то… просто человек, то ты знаешь, что заботишься о его жизни гораздо сильнее, чем о своей. И поэтому ты спокоен. Хотя всегда где-то сбоку, или впереди, или сзади, но рядом, и с той же скоростью мчится твоя смерть.
А какая разница, сколько ты прожил - 20 или 25, 30 или 35, или 40, и так далее лет – это не важно. Тебе-то, ведь, кажется , что ты живешь уже очень давно. Всегда. И на твоем надгробии между датами жизни и смерти будет тире. И это тире у всех одинаковой длинны. Вне зависимости от того, прожил ты 20 или 25, или 30, или 35……… И, конечно же, это тире будет намного короче, чем те лучи, от вечерних фонарей, которые так вытянула и видоизменила твоя слеза. Маленькая слеза, застрявшая между ресниц.

(с) Евгений Гришковец

Вечно молодой, вечно пьяный!
cash вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.12.2006, 19:07 Вверх     #26
cash
В поисках статуса...
 
Аватар для cash
 
   Возраст: 46
Регистрация: 04.01.2004
Был(а) у нас: 23.06.2017 20:02
Сообщений: 8,294

Пол: Мужской
По умолчанию

Эхо
Сколько телефонных номеров ты помнишь наизусть, каких-то важных для тебя номеров? А сколько номеров в твоей записной книжке? Сколько? Да это неважно, какая разница! Какой бы номер ты ни набрал, кто-то тебе обязательно ответит, ответит обязательно! Ошибиться невозможно — кто-то ответит. Обязательно. Пусть это будет автоответчик или голос оператора — но голос. Голос! А если кто-то случайно набрал твой номер, они же ведь тоже не ошиблись. Интересно, как они могут ошибиться, ведь ответил же ты? Они же позвонили тебе! Кто же ответил? Это ты ответил. Они услышали твой голос.
Слышишь? Ты послушай! Послушай, слышишь? Тишины нет. В этом городе её не бывает и быть не может, и даже в самом гулком переулке ночью — кажется, что было тихо — крикни, и прозвучит эхо. Но это было не эхо, это крикнули другие люди, крикнули даже не в ответ, а просто потому, что им показалось в эту секунду, что стало слишком тихо в этом городе. Ты услышал не эхо, ты услышал голоса. Видишь свою тень, длинную или короткую? Так вот, запомни, это была не тень. В этом городе нет теней. Это был другой человек, которому показалось, что ты — его тень. Спеши, скорей, скорей, здесь нужно спешить! Сколько раз в этом городе ты сможешь рассказать свежий анекдот? Сколько? Да только один раз, только раз, потому что через минуту ты услышишь этот же анекдот от кого-то другого, только будет уже не смешно. Совсем не смешно. А ты успел, и поэтому все смеялись. Смеялся весь город, смеялись даже те, кого ты не знаешь. А когда ты будешь плакать в этом городе, кто знает, может быть, ты в этот момент будешь оплакивать чьё-то горе, неизвестное тебе горе неизвестных людей. Город плачет — как ты можешь быть в стороне?
Послушай. Послушай! Прислушайся… Слышишь?
А летом город начинает раздеваться. Чудесные девушки снимают с себя почти всё. Они остаются только в лоскутках прозрачных тканей, и эти лоскутки развеваются на горячем городском ветру. А знаешь, для кого они раздеваются? Они же раздеваются не просто так, нет, они делают это для тебя, для тебя лично. И запомни — они все здесь живут. Все эти чудесные женщины живут здесь. Слышишь, как они дышат? Слышишь, как взлетают и опускаются их ресницы? Слышишь, как где-то падает на пол последняя одежда, где-то там, на окраине? Послушай. Послушай, как отчаянно громко звучит музыка в этом городе, это там, где-то там, глубоко под землей, в переполненном вагоне метро кто-то включил плейер, и в его маленьких наушниках звучит твоя любимая песня. Ты понял, да? Твоя любимая песня. В чьих-то ушах. Громко. Невыносимо.

(с) Евгений Гришковец

Вечно молодой, вечно пьяный!
cash вне форума   Ответить с цитированием
Старый 18.01.2007, 22:47 Вверх     #27
RedCat
RedCat форума
 
Аватар для RedCat
 
  
Регистрация: 22.10.2005
Был(а) у нас: 16.08.2020 17:51
Сообщений: 10,907

Пол: Мужской
По умолчанию

КУПИ КОТА

Сергей Лукьяненко


— Купи кота, — посоветовали ему.

— Почему кота? — спросил Максим. — Почему не собаку? Он привык доверять советам бывалых людей, да и сам всегда старался подсказать сменщику. Порой один короткий совет стоит месяца подготовки и чтения инструкций.

— Собаку жалко. Собака привыкает к человеку, а кот — к месту. Ты все равно не потащишь животное обратно на Землю. Я много думал и понял, что тебе посоветовать. Купи кота.

Максим с любопытством посмотрел на человека, полгода проработавшего в полном одиночестве. Чего в нем было больше — неприязни к цивилизации или неудержимой тяги к приключениям, — Максим не знал. Но сентиментальности на первый взгляд не наблюдалось.

— Мне доводилось бывать в одиночестве, — заметил Максим. — Я три месяца торчал на Луне. И еще настраивал станцию на Плутоне...

— Плутон — это близко, — поморщился его предшественник. — Совсем рядом. Купи кота.


Маятниковый или, как еще иногда говорят, резонансный звездолет не нуждается в пилотах. У него все равно нет двигателя. Он стартует-то всего один раз — после чего материя звездолета оказывается нелинейно распределенной по будущей трассе полета. Теоретически звездолет одновременно находится и в точке отправления, и в точке прибытия, и на всем векторе между ними, разнятся только вероятности.

В точке старта маятниковый звездолет появляется раз в полгода. Воздух над бетонным полем начинает дрожать будто от жара, мутнеет, возникают решетчатые опоры, цилиндрические жилые отсеки и служебные помещения. Он не слишком походит на звездолет из фантастического фильма, скорее — на космическую станцию.

Когда звездолет окончательно обретает реальность и тяжело приседает на амортизаторах, на космодроме ревет сирена. Откидывается трап, торопливо выходят немногочисленные пассажиры. Техники стыкуют к служебным отсекам бронированные кабели и трубы, вкатывают на грузовые пандусы контейнеры с пищей, баллоны с воздухом, почту и посылки — многочисленные грузы для единственной земной колонии. Взамен выгружают немногочисленные дары чужого мира — деревянные ящики, чье содержимое порой дешевле досок из инопланетного дерева, контейнеры с фруктами и овощами, чья судьба — оказаться на столе у миллионеров, тюки с разноцветными мехами и яркими перьями, небольшое количество редких металлов и драгоценных камней.

Выгрузившихся пассажиров сажают в автобусы и увозят к зданию порта, а на их место уже спешат новые путешественники, затем меняется экипаж — техники, стюарды, врач, штатный корабельный психолог и массовик-затейник. Примерно в это же время подкатывают цистерны ассенизаторов, выкачивают отбросы и промывают мусорные танки. Подсоединяют трубы — вода подается под большим давлением и на заполнение емкостей хватает пятнадцати минут. Потом отключают электрические кабели.

Звездолет находится в точке старта тридцать семь с половиной минут. Как правило, персоналу хватает менее получаса. За пять минут до отправления люки задраивают, техники удаляются на безопасное расстояние. В воздухе целая симфония запахов — вонь солярки от мощных дизельных грузовиков, смрад пролитых второпях нечистот, острый озоновый дух и странный, ни на что в мире не похожий аромат: так пахнет сам звездолет, на полчаса воплотившийся в реальность. Наверное, такой запах стоял во Вселенной в первый день творения, когда возникло само пространство и время.

Еще через пять минут звездолет становится прозрачным и исчезает.

У звезды Барнарда он появится почти через три месяца полета, на те же самые тридцать семь с половиной минут. И все повторится. Маятниковые звездолеты никого и никогда не ждут, их путь определен не расписанием, а законами физики.

Трехмесячное путешествие в замкнутом пространстве — нелегкий путь. В немногочисленных иллюминаторах видна лишь серая муть нереальности. Уединиться можно лишь в туалете, да и то ненадолго. Для того и введены в экипаж психолог и массовик-затейник — чтобы будущие колонисты вытерпели, не сошли с ума и не перегрызли друг другу глотки. Для того существует и довольно просторный карцер, и парализующие пистолеты у экипажа.

Но в пути пассажиров ждет одно развлечение: Точка Равновесия. Где-то на полпути между Солнцем и звездой Барнарда дрейфует в межзвездной пустоте астероид — строительный мусор галактики. В нем нет ничего примечательного, таких глыб из камня и льда в Солнечной системе несметное количество. Но маятниковый звездолет, проходя точку равновесия, тянется к любой гравитационной аномалии.

И корабль возникает у астероида. Совсем ненадолго, на три с половиной минуты, будто замерший на миг в нижней части траектории маятник. Каждые три месяца — на три с половиной минуты...

Когда-то ученые рвались на этот астероид. Каменная глыба в межзвездной пустоте казалась им уникальным подарком судьбы, бесплатным приложением к колонии у звезды Барнарда. Вначале на астероиде построили станцию, а уж потом год за годом пытались найти смысл ее существования.

Смысла не оказалось. Та же Церера иди Веста, только в трех световых годах от Земли. Астероид назвали Точкой Равновесия, аппаратуру перевели на автоматический режим работы.

И вот уже четыре года, как на Точке Равновесия дежурит один-единственный человек. Формально — ученый, фактически — техник, меняющий записанные диски на чистые и в меру сил исправляющий поломки. А если уж докапываться до самой сути, человек на станции — еще один шоумен, развлекающий путешественников, живая иллюстрация к фразе "плохо человеку, когда он один. За те три минуты, пока корабль не отправится в дальнейший путь, пассажиры должны проникнуться ужасом его одиночества.

Говорят, вторая половина пути всегда проходит легче. Люди становятся бережнее друг к другу.


Максим купил кота на Птичьем рынке. Почему-то казалось неправильным брать с собой на астероид породистого кота, будь то изнеженный перс, хитрый сиамец или надменный русский голубой. Их и на Земле ждала неплохая судьба.

Максим купил самого обычного беспородного котенка, черного как смоль, лишь на грудке — маленькое белое пятнышко. Котят продавала серьезная девочка лет двенадцати, "за рубль, чтобы прижился", как она сразу же сообщила Максиму. Максим извлек из корзинки жалобно мяукающий черный комочек, спросил:

— Это кот?

— Конечно! — запрокидывая котенка на спину, сказала девочка. — Вы что, не видите, какие у него здоровые пушистые яйца?

Максим смешался, заплатил рубль и больше вопросов не задавал. Котенка он вез домой за пазухой, и тот терпеливо ждал до самого дома, напрудив лужицу лишь на полу в прихожей.

Мама к появлению котенка отнеслась стоически. Она ко всему относилась стоически, как и положено правильной еврейской маме, воспитывающей тридцатилетнего сына-охламона. Напоила котенка молоком, сходила к соседке-кошатнице и принесла таблетки от глистов.

— Еще не хватало, чтобы ты вез в космос всяких нематод, — сообщила она, впихивая в пасть упрямому котенку таблетку. — Космонавт...

К затее сына она относилась спокойно, будто к командировке в другой город. Наверное, этот стоицизм выработался у мамы Максима в детстве: ее едва успели вывезти обратно в Россию. Когда в семь лет совершенно случайно становишься "йоред", убежав от войны, — космоса уже не боишься.

— Я не космонавт, — сказал Максим. — Я астрофизик. Но работал на Луне и на Плутоне.,.

— Ты идиот, — спокойно сказала мама. — Только идиоты делают глупости, когда их бросает женщина. Нормальные люди уходят в работу и совершают великие открытия. Или зарабатывают огромные деньги.

— Я и ушел в работу, — попытался отбиться Максим. — И заплатят мне, кстати, очень даже...

— Что ты там будешь делать? — спросила мама. — Протирать железяки? Кормить кота?

— Кормить кота тоже придется.

— Купи мышей, — посоветовала мама. — Создай замкнутую экологическую систему.

По профессии мама была биологом. К ее советам Максим обычно прислушивался, но мышей покупать все-таки не стал.


За полтора месяца пути кот немного подрос, из умилительного, неуклюжего котеночка превратился в грациозного, но стервозного подростка, избалованного женщинами-колонистами и прекрасно освоившего псевдогравитацию в одну десятую земной. Максима это радовало — на астероиде сила тяжести составляла менее одной двадцатой. Сам он из каюты, которую делил с тремя молодыми немецкими поселенцами почти не выходил: иногда играл с ребятами в карты, а большей частью читал. Его буксер, недорогая русская модель "Чтиво", был заряжен текстами — от нудноватой классики до современной попсы. Тексты Максим закачал из сети нелегально и с некоторым удовольствием предвкушал, как утомившись перечитывать Бернарда Шоу, Вудхауза и Честертона, зарядит в буксер кого-нибудь из современных "творцов", для покупки чьих книг не было ни желания, ни денег, ни места на полках.

Но пока он переходил от Дживса и Вустера к патеру Брауну, возвращался к пьесам Шоу — и был вполне доволен собой. Кто сказал, что три месяца в консервной банке — тяжело? Наверное, тот, кто так и не научился читать книги.

Его немецкие соседи тоже читали — руководства по агрономии, а изредка — Библию. Таких среди колонистов было большинство. Во влажных джунглях второй планеты звезды Бернарда, не слишком-то страшных и опасных, но для жизни некомфортных, не требовались книгочеи. Там нужны крепкие молодые люди с приличными моральными устоями (христианская вера и светлая кожа приветствуются) и не слишком загруженные этическими проблемами. Умники пойдут во втором эшелоне — так было и будет всегда.

Максим читал, лениво играл с котом — тот все-таки выделял его как хозяина, будто предчувствовал, что пожить вместе еще придется. Но в основном кот терся среди пассажиров и членов команды. Он получил два десятка имен — от Пушистика до Черной Дыры, только Максим упорно звал котенка "Котом" и никак иначе. Команда, поначалу поглядывающая на кота неприязненно, скоро начала ему безоглядно симпатизировать. По мнению психолога, котенок замечательно улучшил психологический климат на корабле. Из трехсот пассажиров лишь двое или трое протестовали против гуляющей где попало "пушистой твари". Максиму даже стали намекать, что хорошо бы ему оставить кота на корабле. Максим только улыбался в ответ.

А за сутки до прибытия к Точке Равновесия посадил протестующего Кота в переноску и стал все время держать на виду. По разочарованным взглядам кое-кого из команды и кое-кого из пассажиров Максим понял, что предосторожность оказалась нелишней. Соседи-немцы осмотрительность одобрили. Максиму даже показалось, что своим поступком он значительно улучшил их мнение о русском характере.

Так что за десять минут до выхода в реальность Максим стоял в шлюзовой камере — в скафандре, с большим герметичным контейнером для вещей и вторым, поменьше, внутри которого возмущался судьбой и хозяином кот по имени Кот.


Темная каменная равнина. Ровная... но словно бы выпуклая, неуловимо вздувающаяся под ногами.

Черное небо с мириадами звезд — таких цветных и ярких, какими они бывают лишь в мультиках и детских снах.

И станция.

Она напоминала парник: решетчатая половинка цилиндра, покоящаяся на бетонной плите. Сквозь толстые стекла сияли яркие лампы дневного света, позволяя увидеть маленький уютный домик — самый настоящий деревянный домик, крытый красной черепицей. Такие встретишь в ухоженных европейских деревнях и редко-редко — в подмосковных дачных поселках. Рядом с домиком Максим заметил колодец — на самом деле это был ход в подземные помещения станции, и небольшой пруд — это был и бассейн, и садок для выращивания рыбы, и основной запас воды. Все это так буйно заросло зеленью, что банальные помидоры и огурцы казались диковинными пришельцами из тропических джунглей. Низкая гравитация явно шла растениям на пользу.

Максим даже остановился на трапе, с удивлением взирая на сказочный сверкающий мирок. Он был таким уютным — островок света и тепла посреди бескрайней пустоты, что любой пассажир сейчас должен был бы взвыть от тоски. Какая тут "психотерапия"? Но когда навстречу, придерживаясь за леер, пробежал, даже не глянув на него, предшественник — все стало понятно. Вот чьи рассказы о полугодовом одиночестве через несколько часов примирят путников с оставшимися месяцами заточения.

Максим дошел до шлюза, повернулся и помахал рукой. Корабль пока еще оставался в реальности, но двое техников уже выгрузили из него контейнер с продуктами, прицепили к стальному кнехту и теперь торопились обратно. Закрылся пассажирский шлюз, потом грузовой. Прощально вспыхнули проблесковые маячки. Качнулись в редких иллюминаторах тени.

И корабль стал исчезать.

— Вот мы и дома, Кот, — сказал Максим, хотя оборудовать переноску радиоприемником никто не озаботился. — Вот мы и дома.

На какой-то миг ему стало страшно — вдруг шлюз не откроется, вдруг что-то случится и с аварийным входом. Вдруг он останется наедине с холодной бездной, не в силах попасть в маленький теплый мирок?

Но шлюз открылся, люк загерметизировался, компрессор неторопливо наполнил маленькую каморку воздухом — и скафандр на Максиме сдулся, обмяк.

Он был дома. В игрушечном мирке на полпути между Солнцем и звездой Барнарда, созданном в ту романтическую пору, когда люди еще ждали от космоса чудес.


Первый месяц Максим откровенно наслаждался жизнью.

Пятнадцать на сорок метров — это удивительно много. Шесть соток! Что-то символическое было в этой цифре, что-то пришедшее из истории России. Что именно, Максим вспомнить не смог, но решил, что "шесть соток" — научно доказанная площадь, достаточная для счастья одному человеку.

И он был счастлив.

Разбирал бардак, оставшийся от сменщика — вроде бы аккуратный человек, англичанин, а развел настоящий свинарник!

Готовил — овощи и отчасти фрукты под куполом были свои, остальное Максим брал со склада. Даже привезенный этим рейсом контейнер пока не пришлось распаковывать.

День проходил в возне с приборами — большей частью автоматическими, вынесенными за пределы купола. Некоторые отказали — Максим решил, что через месяц-другой выйдет в скафандре наружу и проверит, что можно сделать с датчиками. Пока же ему хватало купола. Когда ежедневное ТО заканчивалось, Максим читал.

А лучше всего было вечерами, когда Максим давал подтверждение на отключение света — и лампы начинали медленно гаснуть. Он выходил в сад, садился за маленький столик, вокруг которого помидорные джунгли были слегка расчищены, и ждал, пока наступит темнота.

Настоящая темнота.

Только ослепительные звезды всех цветов — медленно плывущие вокруг. Астероид вращался и Мисс Вселенная поворачивалась к Максиму то одним бочком, то другим, демонстрируя все свои красоты,

Никаких метеоритов. Ничего движущегося — кроме танца звезд.

Максим улыбался звездам и прихлебывал из стакана самогон. Установка стояла в доме, похоже, ее сработал еще первый дежурный по Станции, сработал на совесть, из стекла и титана, в изобилии имеющегося на складе запчастей.

Кот по имени Кот обычно приходил после наступления темноты. Весь день он блуждал по саду, охотился за мышами — только теперь Максим догадался, к чему был совет предшественника. Видимо тот и завез на Станцию первую живность.

Максим великодушно позволял Коту улечься на коленях, давал понюхать стакан — Кот недовольно морщился, но каждый раз нюхал снова. Это превратилось в ритуал, как и кусочек колбасы, выделяемый Максимом из своей закуски.

— Видишь Солнце? — спрашивал Максим, когда очередной оборот выносил в зенит яркую желтую звездочку.

Кот молчаливо признавал, что видит.

— Этот свет, — говорил Максим, — шел с Солнца три года. Представляешь? Целых три года. А точнее — тысячу восемьдесят четыре дня... Что мы делали три года назад. Кот?

Кот начинал вылизываться, намекая, что три года назад был не в состоянии что-либо делать.

— Мы ездили в Крым, — говорил Максим, сверяясь с органайзером. — Вот ведь глупость, и чего нас в Крым понесло, почему хотя бы не в Турцию? Так... и были мы в этот день... нигде не были. Значит — валялись на пляже. И занимались любовью в номере. И пили сладкое вино.

Кот потягивался и задремывал.

— Привет, милая, — говорил Максим,— То ли звезде по имени Солнце, то ли женщине, по имени Ольга. — Тогда ты ведь еще верила, что мы будем вместе, точно?

Всю жизнь вместе...

Кот недовольно мяукал, — Максим слишком энергично взмахнул стаканом и облил его.

— Молчи, не насмешничай! — сурово одергивал Максим Кота. — Вам хорошо — март кончился, орать перестали, разошлись. И забыли друг друга...

Кот пристыженно молчал.

— Ладно, не сержусь, — прощал его Максим. — Все равно мне хорошо. Здесь никого нет. Нигде и никого! На три световых года — ни одной живой души, разве что ангел пролетит...

Небо вращалось все быстрее и быстрее. Обычно Максим так и задремывал, ближе к утру он перебирался в кровать, утром ополаскивался холодной "одой — и становился на удивление бодрым. Нет, это просто праздник какой-то! Самогонный аппарат, тупые приборы, уныло разглядывающие звездное небо и замеряющие уровни излучений, ледяной вакуум за стеклами купола — плевать, что вакуум не бывает ледяным... да еще и деньги за это платят!

Спиться он почти не боялся. Да, конечно, руководстве пришло бы в ужас, обнаружив, как Максим проводит свои дни. В ужас... и изумление, потому что Максим всегда считался надежным и выдержанным человеком. Но он и к этому полугодовому запою подошел основательно: не позволял себе напиться, прежде чем все работы по Станции будут завершены, тщательно просчитал, какую часть продуктов может пустить на брагу, проверил и отладил самогонный аппарат, о существовании которого был наслышан еще на Земле.

— Знаешь, чего я хочу, Кот? — спрашивал он Кота. И тот любопытным взглядом отвечал; "Говори, не томи!" — Я хочу поймать волну. Давным-давно ушедшую волну своей любви.

— Мяу, — сомневался Кот.

— Это как в сказке, — поглаживая черную шерстку, отвечал Максим. — Про Снежную Королеву, про мальчика Кая, которому осколки ледяного зеркала попали в глаз и в сердце... Любовь — самое отвратительное зеркало! В сердце у меня осколок сидит до сих пор. А из глаза — выпал. Как лучик света. Отразился — и ушел в небо. Так может быть, я снова его увижу. Кот? Этот лучик? И он снова ударит мне в глаза!

— Зачем? — интересовался Кот.

— Когда у человека любовь в сердце, — ничуть не удивившись, объяснял Максим, — это только страдание. Страдание и не больше. А вот когда еще и в глазах любовь...

Кот тихо смеялся и отвечал:

— Глупый Максим. Ты веришь, что, если в твоих глазах вновь появится этот свет, она вернется?

— Не смей называть хозяина глупым! — строго отвечал Максим. — Ты сам — безмозглое животное... ты даже не умеешь говорить, это лишь моя галлюцинация, бред!

— Кто знает? — лукаво отвечал Кот, выгибая спинку. — Так вот, мой умный хозяин! Мы, коты, давно знаем эту тайну — свет, ушедший из глаз, не возвращается. Ты можешь быть сильным и умным, ты даже можешь научиться летать быстрее света. Ты можешь обмануть всех в целом мире, даже свою умную маму, а ведь мамы видят сыновей насквозь! Но тебе не поймать этот свет.

— Посмотрим, — отвечал Максим, чтобы не спорить с глупым животным.

Кот снова усмехался и принимался чистить усы:

— Люди... ах, эти глупые люди, — бормотал он. — Если уж ты позволил злым осколкам попасть в твое сердце и глаза — страдай и терпи. Вышел осколок из глаз, рано или поздно выйдет и тот, что в сердце! Тебе сразу станет легко и ты пойдешь искать новую боль. Мы, коты, давно знаем эту тайну — не позволяй себе влю*****ся. Есть только март, и еще апрель, и еще май... есть разные месяцы, и разные кошечки, и очень-очень много радости и счастья! Но никакой любви нет!

— Неправда, — прошептал Максим, засыпая. — Я слышал эти речи много раз... я помню, кто так говорил... Но любовь все равно есть.

— Нет, — упрямо повторил Кот. — Пока ты не поверишь в нее — любви нет!


На следующее утро Максим долго искал Кота. Но тот мышковал в зарослях фа-роли, лишь иногда мелькала среди зеленых стеблей черная шкурка и отблескивали настороженные глаза. В конце концов Максим выманил Кота блюдцем молока. Молоко Кот выпил с удовольствием, но говорить не стал, завалился на спину и позволил чесать себе брюшко.

— Ты всего лишь животное, — сказал ему Максим. — А я — алкоголик. У меня белая горячка. Психоз. Это все пустота вокруг, верно? Пустота и одиночество...

Чтобы доказать и себе, и коту, и бездонному черному небу, что он в полном порядке, Максим надел скафандр и вышел из купола. Тонкий фал тянулся за ним, медленно разматываясь с катушки на поясе. Максим обошел-опрыгал все неисправные Приборы, один даже сумел починить — там всего лишь неплотно сидел в гнезде кабель. Еще два датчика забрал в купол для доскональной проверки, но сразу возиться с ними не стал, решил почитать. Для разнообразия — кого-нибудь современного. Включил буксер и открыл популярный роман "Майор Богдамир — дистрибьютор добра", с любопытством глянул на первую страницу с "рекомендашками". Многим эта новая манера сопровождать каждую книгу своеобразным цензурным предписанием не нравилась, Максим же находил ее занятной. В конце концов, законопослушные порнографические сайты тоже предупреждают случайных посетителей о своем содержимом.

"Дистрибьютора добра" одобряла администрация президента, РПЦ, духовное управление мусульман и главный раввин России. Ничего против не имели и прочие Организации, на чье мнение могли ориентироваться читатели. Разве что Минздрав традиционно не одобрил книгу, но Минздрав не одобрял ни одного произведения, где герои безнаказанно курят, пьют или ведут распущенный образ жизни. Минздрав даже "Карлсона" не рекомендовал — травматологам не нравились прогулки по крышам, диетологам — увлечение героя сладким.

Так что чтение Максима ожидало спокойное, никого не оскорбляющее и ни к чему плохому не призывающее. Он погрузился в чтение.

Надо сказать, что автор лихо закрутил сюжет. Уже на пятой странице Максиму стало по-настоящему интересно. А тут еще Богдамир стал спорить с каким-то техником из Комитета Солнечной Безопасности об электронных книгах, о том, порядочно ли скачивать тексты с пиратских сайтов. Техник высказал любопытную мысль: хорошо зная архитектуру процессора (а все буксеры достаточно однотипны), можно в сам текст книги ввести ловушку — такое сочетание букв, цифр и знаков препинания, которое будет восприниматься как команда к уничтожению процессора. Всем ведь известно, что любая электронная техника может быть разрушена программным образом. Так что электронная книга станет сама себя проверять на законность и в случае необходимости наказывать воров...

Максим усмехнулся и нажал кнопочку "перевернуть страницу".

Но страница не перевернулась. Зато экран погас.

Через несколько минут, вытряся из буксера батарейки и запустив его снова, Максим убедился, что автор вовсе не шутил. Буксер сгорел!

— Вот сволочи! — только и выдавил Максим. — Где я новый возьму? Память в буксере тоже оказалась стертой. Правда на компьютерах Станции нашлось немало текстов — и на русском, и на английском. Но после удобного легкого буксера читать с ноутбука не хотелось.

Максим загрустил, нацедил себе самогона, приказал компьютеру включить ночь на два часа раньше — и пошел в сад.


Кот явился после второго стакана.

— Будешь говорить? — добродушно спросил его Максим.

— Буду, — усаживаясь на стол, ответил Кот. Глаза его блестели в слабом звездном свете.

— Я ничуть не страдаю, — сказал Максим, подумав. — Точнее — страдаю, но мне этого и хотелось. Конечно же, я не верну себе старую любовь. Но я исцелюсь и вернусь на Землю. Встречу ту, которая мне предназначена судьбой. И полюблю снова.

— Не глупи, — сказал Кот. — Только люди придумали такую глупость, как любовь.

Он изогнулся, лизнул брюхо и тихо добавил:

— Любовь... ха-ха-ха... Знаешь, почему мы, коты, обычно не разговариваем с вами?

— Почему? — заинтересовался Максим.

— Вам тоже нужна любовь, — фыркнул Кот. — Все эти сюсюканья: "кисонька", "котик", "пушистик". Вам хочется, чтобы мы лизали вам руки, будто собаки! Чтобы согревали своим теплом...

— Кто приходил спать в мою кровать? — спросил Максим.

— Я сам грелся! — возмутился Кот. — Мы, коты, знаем, что любовь — это ужасная ловушка— И не важно, кого любить, милую киску или человека! Все равно, любовь — рабство и страдание. А мы свободны и счастливы!

— Но ведь любовь — это еще и счастье, — сказал Максим. — Даже если она умирает! Человек, будто птица феникс, сгорает и перерождается в пламени любви. Каждая любовь — это целая жизнь, которую можно прожить!

— Чего стоит жизнь, начатая на пепелище и закончившаяся пожаром? — вопрошал Кот и подставлял брюхо. — Почеши мне живот.

Максим, глядя в кружащие звезды, почесывал мохнатое пузо.

— Вот видишь, — мстительно заметил Кот. — Ты меня любишь. И потому ты мой раб.

— Нет, — ответил Максим. — Я тебя люблю и потому — свободен. Пошел вон!

Кот медленно полетел на землю, лениво извернулся в полете, мягко опустился на лапы. Одобрительно произнес:

— Вот-вот! Ты на правильном пути, Максим! Максим пил и смотрел на звездный танец.


Вначале он ждал обратный рейс корабля. Считал дни. Посмеиваясь, придумывал, как именно станет веселить пассажиров — дикими воплями и плясками у корабля, криками о скуке и одиночестве.

Потом вспомнил, что на обратном рейсе будет не так уж и много пассажиров — несколько правительственных эмиссаров, несколько командированных, несколько самых слабонервных колонистов, наотрез отказавшихся жить на чужой планете. И еще — его сменщик, кто-то из немногочисленных ученых колонии.

Потом Максим просто забыл о возвращающемся корабле.


Через четыре месяца ему надоело все. Максим выключил самогонный аппарат — хотел даже его разобрать и вернуть детали на склад, но пожалел сменщика. Звезды над астероидом стали такими же скучными, как книги на экране.

Кот, ведущий жестокую войну с мышами, проигрывал — мыши брали числом. Кот растолстел, стал совсем ленивым и совершенно невыносимым в общении: начинал говорить, только когда Максим напивался до полусмерти. И твердо стоял на своем: любовь — это ловушка для слабоумных.

Максим обиделся и перестал разговаривать с Котом. Потом перестал и пить — неделю читал вперемешку Достоевского, Ницше, Белля и Ремарка, после чего стер с компьютера все тексты на русском. И проспал почти сутки.

— Человек не должен быть одинок, — сказал Максим своему отражению в зеркале, решив побриться. Последний раз он скоблил щетину две недели назад и у него уже отросла изрядная бороденка. — Человек — он стадный.

Отражение не спорило.

Поборов небритость и приняв холодный душ, Максим честно попытался работать. Проглядел записи детекторов за последний месяц — компьютеры автоматически отфильтровывали все более-менее необычное.

Ничего выдающегося Максим не открыл. Звезды светили, пульсары пульсировали, квазары излучали. Человек болтался на куске камня меж двух звезд и не знал, чем ему заняться.


Максим отправился в шлюзовую. Проверил скафандр, пристегнул фал и вышел из купола. Оглянулся — сквозь толстую стеклянную плиту на него смотрела наглая кошачья морда.

— Прощай, котик, — сказал Максим, отстегивая катушку с фалом. В наушниках запищал тревожный сигнал, он его отключил.

Адгезивные подошвы неплохо держали на камне. Максим шел по прямой — мимо посадочной площадки, у которой через два месяца возникнет корабль, мимо черных квадратов рентгеновских датчиков, уложенных на грунт. Странно, ведь маятниковый корабль на самом деле и сейчас находится здесь... пусть даже с исчезающе малой вероятностью. Дисциплинированно читают книги по агрономии молодые немцы, трудятся шоумен и психолог, возникают короткие путевые романы и бурные ссоры, экипаж контролирует работу систем жизнеобеспечения — потому что больше на корабле контролировать нечего. Романтики межзвездных полетов не получилось. Нет и в помине могучих звездолетов, чьи ревущие двигатели подрывают основы мироздания и законы физики. Нет нуль-транспортировки, чтобы мгновенно преодолеть путь от звезды к звезде. Только теснота, давка, запах потных тел и грязной одежды. Космические каравеллы, ползут к новому звездному берегу, поселенцы и экипаж сходят с ума от скуки...

Максим специально свернул и прошел через центр площадки, где должен будет материализоваться корабль. Помахал руками, поулюлюкал.

И двинулся дальше, пока свет купола не исчез за близким горизонтом.

Там он медленно, не делая резких движений, лег на камни и стал смотреть в небо.

Все в мире оказалось пустым и ненастоящим.

Нет ни любви, ни приключений, ни чуда.

Максим подождал, пока яркая звездочка Солнце взошла над ним и сказал:

— Здравствуй.

Солнце не ответило. Даже у белой горячки есть свои законы — звезды не умеют говорить.

Под этим самым светом, что коснулся сейчас его глаз, Максим поссорился с Ольгой. Раз и навсегда. Любви не существует, Кот прав. Есть только ловушка для глупцов.

Стоило ли вообще рваться на Точку Равновесия? Ведь есть, наверняка есть нормальные астрофизики, которые дневали и ночевали бы у приборов, не пили самогон и не разговаривали с животными? Впрочем, таких не берут в космонавты. Науки нынче тоже нет. Вместо ученого — шут.

— Мне незачем к тебе возвращаться, — сказал Максим уходящему за горизонт Солнцу.

Солнце выплывало в зенит еще три раза. И каждый раз становилось все более и более обычной звездой.

Предупреждающе пискнул компьютер скафандра — кончилась половина запаса кислорода. Вскоре сигнал будет верещать не переставая. Плевать. Ходить за него скафандр не сумеет. Такие скафандры есть только в дурной фантастике — вместе с могучими звездолетами, хитрыми Чужими и настоящей любовью.

Почему-то не было страшно.

А потом включилось радио.

Максим даже вздрогнул от шороха. Там, на Станции, кто-то нажал кнопку на пульте. Максим догадывался, что кнопку нажала пушистая черная лапка — глупое животное постоянно норовило забраться спать на теплые приборы.

— Ну, зараза, скажи мне что-нибудь, — попросил Максим.

В наушниках шелестело. Аппаратура прилежно усиливала слабые кошачьи шаги. Потом Кот лег и заурчал.

— Говори же! — крикнул Максим. — Почему ты молчишь?

Кот мурлыкал — тихо, уютно. Наверняка, он слышал его голос. Но он никогда не умел говорить, потому что был всего лишь котом — любившим поспать на хозяйских коленях, полакать молоко или поохотиться за мышами.

— Ну скажи что-нибудь, — сказал Максим. — Скажи, и я вернусь. Еще успею, наверное... Скажи! Тебе же плохо будет, дурак, одному!

Кот мурлыкал. Он лежал на теплой приборной доске, слышал голос хозяина — недовольный голос. Хозяин сердится, что он лежит на приборах, — понимал Кот своим маленьким кошачьим умом. Но хозяин был где-то далеко, и прятаться не требовалось...

— Ты еще не понимаешь... — прошептал Максим. Маленькая звезда — Солнце — снова взошла над его головой. — Любовь — она как воздух... ее не замечаешь, пока на есть. Вот если я не вернусь... а я ведь не вернусь.

— Хватит, — раздраженно ответил Кот. — Любовь и шантаж несовместимы!

— Еще как совместимы, — откликнулся Максим. — Ну, уговори меня!

— Возвращайся, — попросил Кот. — Никакой любви не существует, но... Два месяца, а вокруг — только мыши! Это ужасно! И я не смогу налить себе молока!

— Ответ неправильный, — сказал Максим. — Любовь — это не только эгоизм.

— Прошу тебя, — нервно сказал Кот. — У тебя еще есть шанс добежать. Я... я очень хочу, чтобы ты вернулся. Нет, я вовсе не люблю тебя, но мне нравится спать с тобой под одеялом.

Максим засмеялся:

— Ты повторил слова одной женщины, Кот, — сказал он. — Но ответ неверный. Любовь — это не только удовольствие.

— Здесь только камни и звезды,— сказал Кот. — Мыши не в счет. Здесь одиноко... даже для кота. Вернись!

— Ты почти прав, но не совсем, — ответил Максим. — Любовь — это не только страх. Ну? Заверещал сигнал — кислорода осталось ровно на обратный путь.

— Я не знаю, что сказать, — признался Кот. — Я не знаю, что такое любовь. Я всего лишь кот. Ты бы еще мышей попросил с собой поспорить! Или конопляный куст, что растет в углу купола, на философский диспут вызвал! Я кот, кот, понимаешь? Животное, не умеющее говорить! Ты придумываешь себе собеседника и пьешь самогон. Ты даже решил героически задохнуться. А тебя на Земле ждет мама! И миллиард женщин — кроме той дурехи, что считала любовь ловушкой для простаков, эгоизмом, сексом и страхом одиночества! А та дуреха была всего лишь слишком молодой, чтобы полюбить! Ты пробовал снова с ней встретиться, Максим? Или думаешь, что все и всегда должны идти тебе навстречу? Я-то пойду, я лишь твоя фантазия. А она ждет, чтобы ты пришел первый. Пусть через год, два, три года — но пришел!

Максим посмотрел на всходящее снова солнце. Далекий луч уколол его в зрачок — быть может, это был тот самый фотон, что когда-то отразился от его глаз и ушел в небо.

— Поздно, тебе уже не успеть... — вздохнул Кот.

— В баллоны всегда закачивают больше воздуха, чем положено по инструкции, — сказал Максим. — Это защита от дурака. Я успею. Я-то знаю, что такое любовь.


Обратно с Барнарда летело немного пассажиров. Молодой человек, отсидевший полугодовую вахту на Точке Равновесия, их приятно удивил. Хвастался проделанной научной работой и написанной за последние два месяца диссертацией, очень смешно рассказывал, как от одиночества разговаривал и даже ругался со своим котом, как гнал самогон в построенном предшественниками аппарате, а под конец даже нашел кем-то заботливо выращенный куст конопли, но выполол его с корнем. Похоже было, что время он провел с большим удовольствием — что даже удивительно для такого весельчака и жизнелюба.


— Купи кошку, — сказал Максим.

Он был в отпуске и о делах старался не говорить. Но приехавший к нему голландский астрофизик через месяц улетал на Точку Равновесия.

— Почему кошку? Почему не кота? — голландец на миг задержал ручку над органайзером. Он был очень серьезен и деловит — почти как немецкие агрономы.

— Обещал... — туманно объяснил Максим.

Голландец записал. Он знал, что надо доверять советам бывалых людей.

Не понимающий вашего молчания, вероятно, не поймёт и ваших слов...
RedCat вне форума   Ответить с цитированием
Старый 22.03.2007, 07:53 Вверх     #28
O-ля-ля
Свой Человек
 
Аватар для O-ля-ля
 
  
Регистрация: 18.10.2006
Был(а) у нас: 23.07.2016 19:52
Сообщений: 4,113

Пол: Женский
По умолчанию

Жизнь в 100 словах:


Колыбель. Пеленки. Плач.
Слово. Шаг. Простуда. Врач.
Беготня. Игрушки. Брат .
Двор. Качели. Детский сад.

Школа. Двойка. Тройка. Пять.
Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.
Драка. Кровь. Разбитый нос.
Двор. Друзья. Тусовка. Форс.
Институт. Весна. Кусты.
Лето. Сессия. Хвосты.
Пиво. Водка. Джин со льдом.
Кофе. Сессия. Диплом .

Романтизм. Любовь. Звезда.
Руки. Губы. Ночь без сна.
Свадьба. Теща. Тесть. Капкан.
Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.

Дом. Работа.
Дом. Семья.
Солнце. Лето.
Снег. Зима.

Сын. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Любовница. Постель.
Бизнес. Деньги. План. Аврал.
Телевизор. Сериал.

Дача. Вишни. Кабачки.
Седина. Мигрень. Очки.
Внук. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Давление. Постель.

Сердце. Почки. Кости. Врач.
Речи. Гроб. Прощанье. Плач.

O-ля-ля вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.06.2007, 18:16 Вверх     #29
Vit0
Красавчик форума
 
Аватар для Vit0
 
   Возраст: 41
Регистрация: 23.09.2003
Был(а) у нас: 01.11.2011 07:05
Сообщений: 22,253

Пол: Мужской
По умолчанию

Просто потрясающий рассказ...

Цифра


- Добрый вечер, абонент ”2115 ”, пожалуйста…
Шуршание эхом отозвалось на его слова и тихо, где-то очень далеко, прозвучало…

- Говорите…
- “Привет! Я хочу увидеть тебя, последнее время мои мысли были заняты тобой…
Я не могу спать.… Везде жду и выглядываю тебя…. Пожалуйста, позвони мне.
Давай встретимся. Пожалуйста. Мой номер прежний – 365-15-97. Я жду”.
- Это всё?
- Да. Пожалуйста, продублируйте это сообщение.
- Хорошо. Всего доброго.
- Спасибо.

Опустив трубку на рычаг, молодой парень тяжело вздохнул…

На оконном стекле мигнуло его отражение: высокая, спортивная фигура, темные волосы, челка, слегка небрежно прикрывающая глаза… Веселый. Красивый. Эгоист.

Что же я сделал? Что я сделал с ней?
Минуты ожидания плавно и мягко перебегали в часы…. Время шло. Оно тянулось и летело, мчалось на крыльях…

Куда?
Бесцельно начав ходить по комнате, он стал вспоминать…
Как будто каждый предмет в этой квартире дышал ей…
Как же я раньше не заметил?
… Вот она стоит у окна, опираясь на подоконник, и пытается увидеть, куда уплывает
это смешное, пушистое облако…
Поворачивается ко мне и улыбается.… Улыбается как-то особенно. Глазами и сердцем.
Так никто никогда мне не улыбался.
… Вот она смеётся и ловит, улетающие в свой мир, мягкие белоснежные снежинки.
Маленькие и большие. Разные. Красивые.
… Или рисует, сосредоточенно сдвинув брови. Рисует смешную, улыбающуюся мордочку на снегу…
… Она всегда говорила, что каждое мгновение – особенное. Что нужно уметь беречь
и ценить такие моменты.

В комнату забежал кот. Вернее это был маленький пушистый котёнок. Он был
очень-очень похож на неё. Такой же смешной и нежный. У него были огромно-синие
ласковые глаза.
… Когда мне становилось грустно или что-то тревожило меня – она как-то умела
доказать мне, что всё будет хорошо. Мне было странно, но я ВЕРИЛ ей.
И ощущение, что кто-то разделит с тобой следующую минуту, было сказочным.
… Она считала, что мне очень подходит синий цвет, я улыбался, глядя на неё,
и мне было интересно, как она докажет это. А она не доказывала. Она просто считала,
что мне подходит синий цвет, и удивлялась, почему я этого не замечаю…

Телефон молчал, и от этого сильно болело сердце.
… Она просила никогда не обманывать её. Ей была важна Правда. Горькая. Любая.
Настоящая.
Я не оправдал той надежды, которая светилась в её глазах, глазах, которые
умели сиять и улыбаться…
Однажды, уехав в другой город на несколько дней, я забыл как мне дорога её улыбка
и как тепло становится на душе от прикосновения её маленьких ладошек… Забыл. Заигрался.
Я изменил ей.
Когда я вернулся, то решил ничего ей не говорить. Решил, что она не узнает.
Решил обмануть.
Но она чувствовала своей хрупкой детской душой то, что что-то произошло.

Она знала своей женской натурой, что это измена.
Она спросила и посмотрела на меня, прямо в глаза, в душу, но я не смог рассказать.
Мне почему-то показалось, что я смогу соврать ей.
Соврать смог. Но она не поверила. Если бы я сказал, если бы был искренен, то
она бы простила.
Она ушла. Тихо.
Чуть позже я написал ей записку, в которой извинялся за доставленную боль, не
отрицал и измену…
Записку всунул ей в дверь, не позвонив, хотя знал, что она дома.
Потом я решил, что она не достойна меня и начал вновь жить…
Жизнь плескалась и искрилась, было много музыки, пива, разного рода развлечений…

Сначала мне показалось, что я был в каком-то помутнении, решив извиняться
и оправдываться перед этой девушкой, но затем всё чаще и чаще мне хотелось
увидеть её. Просто. Где-нибудь. На улице. В магазине. Просто заглянуть в её глаза
в серебряном ободке…
Где-то резко и противно зазвонил телефон…
Телефон! Это она! Точно!!!
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Знаешь, мне на пейджер пришло сообщение с просьбой позвонить по этому
номеру.
- Да, это я сбрасывал.
- А ты кто?
- Это твой пейджер?
- Да. Я недавно его купила.
- Кто продал его тебе?
- Какой-то парень, по объявлению…
- А почему продал, не сказал?
- Сказал, что этот предмет причиняет много боли.
- Кому?
- Ему. Он сказал, что девушка, которая раньше владела им, недавно погибла и …
- ЧТО?
- Он сказал, что этот пейджер…
- Нет, я слышал. Что случилось с девушкой, которая раньше владела этим пейджером?
- Она погибла, кажется, попала под машину. Кто ты?
- А когда?
Что-то черное липкое и слепое залепило его глаза, и он не мог больше видеть, не
мог дышать. Не мог говорить. Он больше не мог жить.
- Я не знаю. Я больше ничего не знаю. Да кто ты, наконец?
- Я – дурак. Я тот, кто сам отпустил свою белую мохнатую птицу с глазами в серебряном ободке…

Гудки гулким эхом отзывались в комнате…
Котёнок забрался к нему на колени и свернулся клубочком. Парень чисто механически
запустил ладонь в его мягкую пушистую шёрстку. Тепло. Тепло здесь, на животике
этого маленького ласкового создания, а вокруг, во всем этом огромном мире, вдруг
резко похолодало. Замёрзло сердце, и застыли в глубине души слёзы…
Котёнок замурлыкал и заворочался, а потом посмотрел на него глазами, полными надежды и нежности…

Что-то невозможно большое заглотило душу этого человека…. Он попытался
проснуться, но не мог. Нельзя проснуться, когда не спишь.
Ему показалось, что весь мир только что сложился на его плечи. Все горести и вся боль. Всё одиночество и пустота.
Нельзя просто описать это состояние.
Как в немом кино перед его глазами завертелись картинки из чудесного фильма…
Она улыбается. Она хмурится. Она серьёзно что-то доказывает, а потом начинает
весело смеяться и как-то тепло становится от её смеха. Она задумалась. Она что-то
пишет. Она смешно поднимает бровь. У неё глаза сияют.
ОНА ЖИВЁТ!!!



Было уже поздно, но ему не хотелось спать. Он открыл окно, впустив морозный
воздух, и курил, курил, курил…. Курил, хотя обещал ей этого не делать.
Он решил, что утром обязательно сходит к её родителям и брату…
Ему нужно знать, где она теперь…

… Позвонив ещё несколько раз, он отошёл от двери…
Сколько раз я провожал её? Сколько раз целовал на этой площадке?
Сколько раз она встречала меня счастливой улыбкой и сиянием глаз?
Немного…, но это были очень яркие мгновения, о которых никогда не забыть…
Ему почему-то хотелось дождаться кого-нибудь, во что бы то ни стало…
А пока он решил сходить туда, где они часто бывали вместе…
Скрипя по свежему, рассыпанному по земле, серебру он вспоминал как они
играли в снежки, словно маленькие дети…
Проходил там, где они часто назначали встречу. Ему показалось, что она
смеётся где-то рядом.… Обернувшись, он увидел убегающую и смеющуюся девчонку,
а за ней – весёлого парня.… Не она. Как-то горько и безумно больно стало от
сознания, что это не она…
Сидел и курил на лавочке, где они о многом рассказывали друг другу…
Видел убегающие вдаль серые облака и вспоминал, как она смеялась и
кружилась под падающими, резными хлопьями снега…
Кое-где уже зажглись фонари, и ему захотелось сходить на аллею, которую они
оба очень любили…

Облокотившись на дерево, он заплакал. Нет, не было безумных солёных
потоков. Просто рыдало и разрывалось его сердце, и кричала от боли душа.
Где-то впереди шла девушка. Она выходила из темноты, медленно идя по аллее
и проходя под светящимися жёлтыми фонарями…. Она шла…к нему.
Наверно что-то спросить или узнать. Только не сейчас. Почему именно он?
Вокруг же много людей! Он был не в состоянии что-либо говорить и кому-то
что-то объяснять.

Девушка шла, а он достал сигарету и закурил…
- Ты же обещал, что постараешься бросить…
- Ты?!! Я думал…. Мне сказали….
Сигарета выпала из его дрожащих рук, упала на белый снег и не потухла.
Огонёк светился в темноте, как единственное спасение, как маяк, как маленький
светлячок, как надежда на счастье…
В глазах повисли радость и страх, страх проснуться…. Проснуться и понять, что
она – лишь сон…. Но нельзя проснуться, когда не спишь….
Облегчённо вздохнув и выпустив в яркое вечернее небо, с подмигивающими
звёздами, облачко прозрачного пара, он прошептал одними губами: ”… Оператор
ошибся!..”.
Перед ним стояли и слегка улыбались глаза в серебряном ободке…

//Олеся Михеева

Кто ищет, тот найдёт. Кто не ищет, того найдут.. (с)
Vit0 вне форума   Ответить с цитированием
Старый 05.10.2007, 10:40 Вверх     #30
sleepwalker
Лунный модератор
 
Аватар для sleepwalker
 
   Возраст: 49
Регистрация: 24.11.2003
Был(а) у нас: 15.06.2018 19:48
Сообщений: 22,965

Пол: Мужской
По умолчанию

Грани добра


Андрей Петрович сидел во главе длинного поминального стола, прямо перед глазами портрет, обрамленный черной ленточкой. С портрета на него смотрела упокоившаяся супруга Анюта, смотрела грустным взглядом, как бы вопрошая «Ну как же ты теперь без меня, Андрюша?»

Андрей Петрович этого не знал, Анюта всегда была надежным тылом, успевала и по хозяйству и деньжат заработать, и никогда ни в чем не упрекала. Андрей Петрович был писателем, за последние двадцать лет не написавшим ничего. Ничего из того, что могло опубликоваться. Попросту писал в стол, но для души – писал про сталеваров, комбайнеров, таежников, геологов. Его герои выполняли задания партии, своим трудом вели к светлому будущему и накапливались в ящике стола пыльными, желтеющими листами исписанными мелким, торопливым почерком. К другим темам и персонажам его муза была неблагосклонна, а сам Андрей Петрович перестраиваться не хотел.

Нет, он конечно не был нахлебником, несколько лет назад, он абсолютно случайно обнаружил у себя дар провидения - Андрей Петрович чувствовал и людей и их проблемы и хвори. И при помощи рук, народной медицины и сильной энергетики лечил людей. Тем и жил, денег не брал – считал что это грешно, но продуктами был обеспечен всегда.

И сейчас глядя на портрет, недоумевал, как же так чужих лечил, а свою единственную уберечь не смог, сгорела в одночасье.

- Давайте выпьем, - с другого конца стола поднялся, держа в руке рюмку с водкой, щуплый мужичонка, одетый в кургузый пиджак поверх толстого свитера из свалявшейся козьей шерсти и брюки с лоснящимися оттянутыми коленями. Икнув и неловко покачнувшись, расплескал содержимое рюмки и не смутившись продолжил, - За помин души, сестры моей, преставившейся Анны.

Не глядя ни на кого, опрокинул в себя рюмку с остатками водки и шумно втянув в себя воздух, потянулся вилкой за куском холодца. Присутствующие, последовав его примеру, помянули, закусили кто кутьей, кто холодцом, кто колбаской и печально помолчав, высидев приличествующие минуты, начали расходиться.

За столом остались Андрей Петрович и семейство Анютиного брата, состоявшее из самого Матвея, его жены Любы и дочки Леночки. Матвей цыкнул на женщин:

- Ну вы, куры, чего расселись? Соберите со стола, а мы с Андреем помянем еще Анюту, да поговорим.

Дождался, пока женщины поднимутся из-за стола, продолжил:

- Я вот что хотел спросить Андрей, нам бы пожить здесь в городе пару месяцев, давно хотели перебраться, в селе то нашем, в Галошиках, совсем невмоготу жить стало, с работой плохо, жить трудно. Но вот тянулись как-то все время, а сейчас Ленка школу заканчивает, поступать надобно хоть в техникум какой, хоть в училище. Чтобы в жизни устроилась, выучилась, да замуж вышла. Сам видишь, красивая она у нас, на Анюту твою похожа сильно. А в селе один жених, колченогий конюх Василий, что ж ей там чахнуть? Вот и решили мы в город перебираться, поживем чуток у тебя, а потом может общежитие какое получим, да съедем. Так как можно?

- Да живите, что уж там, места думаю хватит, сколько надо столько и живите.

- Ленка, а ну подь сюда, Любка и ты давай иди. Кланяйтесь в пояс благодетелю нашему, в городе мы остаемся. Да думаю и не стесним особо, хоромы то четырехкомнатные, ютиться не придется.

Матвей довольно щурился и прикидывал, как бы задать следующий шкурный вопрос, одновременно давил рукой на Ленкину шею и приговаривал

- Кланяйся - кланяйся давай, в пояс кланяйся, все ради тебя делаем, в приживалы просимся - и без паузы продолжил – Андрей, а как бы нам прописку сделать, а то ж Ленку в школу сюда перевести надоть, выпускной класс, да и нас с Любашей на работу без прописки не возьмут. Можно сделать, а?

Андрей Петрович задумчиво молчал и смотрел в Анютины глаза, глядящие на него с портрета «Что скажешь Аннушка?» Аннушкины глаза отвечали «Родная кровь Андрюша, как откажешь? Да и пусть Леночка за дочку тебе будет, помоги ей выучиться. Своих то деток так и не родили, а так все не одиноко тебе будет».

- Хорошо Матвей, девять дней пройдет и решим, Леночке и впрямь учиться надо, а здесь как-никак областной центр, возможности есть, может и в институт получиться устроить. Оставайтесь, прописку сделаем, да и Любаша твоя насколько я знаю, на селе знахарством занималась, помогать лечить людей будет.

На том и порешили, незаметно пролетели и девять дней, подобралось время сороковин. В эту ночь Андрею Петровичу приснилась Аннушка, впервые с момента похорон. Говорили они долго в том сне. Только Аннушка к себе подходить не разрешала, все повторяла «Еще не время Андрюша, не все ты еще сделал». «А что ж не сделал то Аннушка? Тоскую я сильно, плохо мне без тебя»- Андрей Петрович заплакал во сне. «Не плачь родной мой, книгу ты должен написать еще, Главную книгу в твоей жизни. А про что та книга будет, ты сам поймешь».

Проснувшись, Андрей Петрович, долго ошарашено сидел на кровати и прокручивал в голове сон, состояние было, как обухом по голове получил и верил он, что правду Анюта ему во сне сказала, только о чем та книга будет? Об очередном сталеваре, так не нужно это никому, а больше ни о чем писать он не умел. Умывшись, наспех позавтракав, Андрей Петрович поехал на кладбище, по дороге купив любимые анютины ландыши. Там то возле холмика засыпанного промокшими от талого снега венками и пришло озарение к Андрею Петровичу, про любовь должна быть книга, про человечность, про милосердие, а главной героиней пусть Аннушка его будет.

В голове сам по себе вырисовывался сюжет и характеры героев, кончики пальцев дрожали от желания писать, лихорадочный румянец окрасил бледное лицо, непонятный озноб бил его тело, все то время пока он прибирал могилку. На прощанье, поцеловав Аннушкину фотографию, прибитую к простому деревянному кресту, Андрей Петрович окрыленный поехал домой.

В жизни вновь появился смысл, Андрей Петрович с головой ушел в написание своей Главной книги, целыми днями он сидел в своем кабинете, и писал, зачеркивал, мял листы, снова писал, снова зачеркивал, продумывал каждую фразу, каждый диалог, ему хотелось, чтобы каждая строчка его романа дышала любовью. Любовью к людям. Он увлекся настолько, что уже не принимал людей, приходящих к нему на лечение, все передоверил Любе, а сам творил.

Люба клиентам была конечно рада, шли люди нескончаемым потоком, но вот то что они не платили денег, а несли всякую по ее мнению чепуху, очень сильно ее раздражало. В большом городе другие возможности, считала она. Кому здесь нужны масло, колбаса и конфеты? Какое эти людишки имеют право, распоряжаться ее деньгами? Не хочет она колбасы и конфет, а хочет черной икры и пирожных. Пусть платят деньги, она сама разберется, что ей покупать.

Тарифы Любаша придумала лихо, теперь на пороге она показывала людям написанный от руки прейскурант и объясняла, что Андрей Петрович использует новую технику лечения, но людям показываться он не может, потому что у него идет постоянный контакт с Богом и ему запрещено напрямую контактировать с людьми, дабы не навредить. Поэтому проводником его целебной силы, является она Люба и лечит она своими руками, но силой Андрея Петровича, передающейся ей через энергетические потоки. Люба была убедительна, люди верили, платили, посещали сеансы. А дар у Любы действительно был, людям она помогала, поэтому платили и передавали адресок целительницы из рук в руки.

Так продолжалось несколько месяцев, Андрей Петрович творил, Люба кассировала граждан, Леночка провалила экзамены в медучилище и пошла учиться в школу моделей, благо красотой обделена не была, деньги на наряды теперь благодаря предприимчивости Любаши были, так что выглядела не хуже других. Матвей куда-то уходил, пропадал по нескольку часов в день, говорил что ищет работу, но работа почему-то не находилась.

В один из дней, с Андреем Петровичем, вышедшим на вечернюю прогулку, заговорила соседка, набожная седенькая старушка:

- Андрей Петрович, грешно за добро деньги брать, дар тебе бесплатно достался, что ж ты с людей деньги то берешь, не по христиански это. Дар уйдет, кто же людям то поможет? Твое призвание это людей лечить, вот и лечи, не кощунствуй.

- О каких деньгах речь, Ольга Васильевна?

- А что ж хочешь сказать, бесплатно лечишь? Люди другое говорят, хотя да ты ж сам в руки то не берешь деньги, все через Любку. Гони ты ее от себя, бесово это, людей как липку обдираете, нельзя так.

Мозг писателя затопила злость, как так, никогда он с людей ни копейки не взял, только продукты, ну так и целителям кушать надо. А здесь оказывается, бизнес за его спиной открыли, доверил козе капусту, называется. По лестнице поднимался через ступеньку, открыл дверь ключом, не разуваясь направился в комнату, где жили Люба с Матвеем. Лихорадочно начал выворачивать шкаф и письменный стол, ничего нет. Может наврали? С этой мыслью Андрей Петрович выдвинул нижний ящик письменного стола, деревянное нутро было заполнено ровными пачками аккуратно сложенных купюр.

- Ты чего это тут лазишь, а?

На пороге комнаты, прищурив глаза и пьяно покачиваясь, стоял Матвей.

- Жена твоя где?

- А зачем тебе моя жена? Че те надо то?

- Кто разрешал деньги за лечение брать? Не было здесь такого, чтобы за помощь деньги брали. Собирайтесь и уходите, сроку два дня, деньги у вас теперь есть, квартиру снимайте и живите, делайте что хотите.

- А может, ты уйдешь Андрейка? Или хату твою продадим, да разъедемся? Ты ж приблажный, как и Анька-покойница была, квартиру не приватизировали за столько лет. А теперь мы права имеем, мы здесь прописаны. А че хорошее наследство от сестры, я у адвоката и нотариуса проконсультировался, на четверых приватизируем и продадим. Тебе Андрюха комнату в коммуналке купим, себе квартиру и заживем. Давай по хорошему, по мировому, без суда, все равно проиграешь. Я все точно узнал.

- Узнал говоришь, родственничек? Готовился? Коршун ты, все и так рано или поздно тебе и дочке твоей досталось бы, других родственников нет все равно. Что ж ты творишь? Ты меня моего лишаешь!

- Какого твоего лишаю? Квартирку то тебе Союз Писателей выделил, когда ты речевки коммунистические кропал, да про село писал. А ты то село нюхал? в глаза его видел? за скотиной ходил? По яйца в грязи, добирался до дома? Что ты о селе знаешь? Ты ж все приезжал у меня расспрашивал, как живем и чем. Так что это и мне тоже Союз Писателей квартирку выделил, ты ж с моих рассказов много писал. Давай Андрей по мирному разъедемся, ты в царских условиях всю жизнь прожил, я тоже хочу. Ты ж верующий, вот и вспомни, Бог велел делиться. Пойдем-ка, накатим по соточке, да обсудим как разъезжаться будем.

- Шакал ты Мотя, вонючий. За стол с тобой я не сяду, много чести. Просчитал все, говоришь? Так тому и быть, разменяемся. Только не пожалей потом, оно что не праведно нажито, на пользу не пойдет.

- Поговори-поговори, а хочешь Андрей, я тебе спою? Или нет, пусть лучше Ленка споет. Песню в твою честь. Ленка-а-а, пойди сюда, быстро.

В дверях появилась Ленка, неузнаваемо изменившаяся за этот год, ничего не осталось, от сельской девочки в заношенных вещичках. Сейчас это было холеная красавица, ее любимого мужчину звали Франклин и цену себе, она определила уже давно.

- Давай доча спой, в церковном хоре пела, вот и сейчас давай пой «Со святыми упокой» Давай-давай, не тяни.

Андрею Петровичу было нехорошо, привкус свинца во рту, тяжесть в груди, черные точки перед глазами. «Скорую бы», - мелькнуло в голове.

Ленка чистым голосом затянула


- Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная...

Перед глазами Андрея поплыли цветные круги, сердце сжало когтистой лапой безысходности, сквозь пелену доносился Ленкин голос, слов уже было не разобрать. Вокруг Андрея разливался белый свет, он чувствовал себя счастливым, а в голове угасала мысль «Подвел Анюту, так и не успел дописать книгу».
*****


Через месяц Андрея Петровича выписали из больницы, доктора прописали не нервничать и прекратить заниматься самокопанием, покой и свежий воздух, вот что ему нужно. Писатель не спорил, после продажи квартиры свою долю денег перевел детскому дому, а сам ушел жить на кладбище, пристроившись сторожем. Из квартиры забрал старенький телевизор, любимый Анютин плед и рукопись. Покой и свежий воздух у него теперь были, все остальное он оставил без сожаления.

Так и жил, присматривая за кладбищем, по нескольку часов в день разговаривал с Анютой возле ее могилы, читал ей рукопись, что-то переписывал, правил. Спустя год после размена квартиры, Главная книга его жизни была написана. Теперь по нескольку часов в день, Андрей Петрович проводил в Интернет-кафе, неловко щелкая одним пальцем по клавишам, приводил рукопись в электронный вид. Справился и с этой задачей, оставшись гордым собой размножил рукопись и отправился в рейд по издательствам.

В издательствах рукопись принимали, потом надолго замолкали, через несколько месяцев отписывались «Не понравилось». Андрей Петрович грустил, жаловался Анюте, что так и не смог написать Главную книгу своей жизни, осталось два издательства так и не давших ответ, пошел туда Андрей Петрович на всякий случай. Просто узнать.

Секретарша долго не могла найти его рукопись, пошла к редактору, быстро вернулась:

- «Грани добра», Ваше? Пойдемте редактор ждет Вас.

Время до выхода книги пролетело незаметно, в издательство вызвали как раз в день третьей годовщины со дня смерти Анюты, вручили гонорар и авторские экземпляры книги. Андрей Петрович купил по дороге вина, роз для Анюты и гордый собой поехал на кладбище.

Идя по тропинке среди могилок, издалека увидел людей возле могилки Анюты. «Неужели кто-то помянуть пришел?» Подойдя ближе, замедлил шаг - на лавочке сидела глупо улыбающаяся, уставившаяся в одну точку Любаша в стеганом пальто из под которого выбивался байковый халат. Рядом с ней сильно постаревший Матвей прихлебывал из горлышка дешевый портвейн. Увидел Андрея, вытер тыльной стороной руки рот и глупо улыбнувшись заплакал.

- А мы вот Андрюша рядом были, Леночку нашу ходили проведать, решили и к Анюте зайти, поминаем вот. Леночка то наша умерла, год ровно как. Выиграла конкурс красоты городской, жених у нее появился богатый, потомок какого-то грузинского князя, на руках носил красавицу нашу. Леночка во Францию должна была ехать по контракту, в журнал какой-то модный, а не вышло. В аварию перед самой поездкой попала и все, нету Леночки. Похоронили как невесту в белом платье,- Матвей завыл в голос, Любочка все так же глупо улыбаясь не понимала что происходит, - Любка вон с ума сошла дура дурой, ничего не понимает, в лечебнице живет. Давай выпьем Андрюха, водки. Давай, а? Помянем, я сбегаю...ты только денег дай, а то нету совсем ничего.

Андрей Петрович достал из кармане плохо закрывающееся портмоне, открыл, достал купюру, протянул ее Матвею:

- Пойди купи что считаешь нужным и закусить что-нибудь возьми. Помянем...

Завыв, Матвей упал на колени перед Андреем Петровичем, хватая за руки и пытаясь их поцеловать, пьяно зарыдал

- Прости-и-и-и, прости-и-и-и нас. Наказаны мы...Прости-и-и-и

Воя, стоя на коленях, так и пополз в сторону кладбищенских ворот.

Андрей Петрович опустился на лавочку рядом с Любой

- Знаешь Любаша, я на тебя с Мотей зла не держу. Нехорошо вы поступили, да ну Бог вам судья. Каждому воздастся по грехам его. А я вам даже благодарен, я Книгу написал, ее теперь люди читать будут, слов там много добрых, хороших. Компьютер вот освоил, с гонорара поеду себе завтра личный куплю, буду книжки на нем писать. Книгу сказок напишу, для деток. Чтобы доброту им с детства прививать, чтобы людей любили и отношения человеческие ценили. Это самое дорогое, что есть.

Андрей Петрович полез в карман за сигаретами. Странно... оглядевшись по сторонам, еще раз похлопал себя по всем карманам. Портмоне нигде не было. Усмехнувшись, Андрей Петрович подал руку Любе.

- Пойдем Любаша, я тебя в больницу отведу. Вряд ли Мотя скоро вернется.
*****
При тусклом свете ламп санитары пили в прозекторской чай. Здоровенный детина, засунул в рот бутерброд целиком, запил чаем и сказал напарнику:

- Слышь, Петьк...А спокойная сегодня ночка, всего два покойничка привезли, но мистических каких-то. Один с зажатой книгой в руке и без документов, а у второго целых два паспорта - один свой, а второй – того мужика что с книжкой, и на книжке та же фамилия что в паспорте, писатель какой-то преставился видать. А нашли их в разных концах города, писатель на лавочке в парке просто уснул, а тот что с двумя паспортами видать траванулся водкой и помер возле городской мусорки. Ну да наше дело маленькое, пусть менты разбираются, что это за полтергейст творится.
*****
Любаша смотрела на ночное небо из больничного зарешеченного окна, с неба одновременно скатывались две звезды.
«Светлячки наперегонки гоняются. Кто победит?»


©МариХуанна

Сны и Интернет похожи, в обоих выплескиваеться подавленное сознание.
sleepwalker вне форума   Ответить с цитированием
Ответ


Метки
100, в белых халатах, в мире, бассейн, автор, важно, врач, времени, время, вкус, видео, бог, говорить, город, голос, войны, большой, болезнь, вопрос, вся, вера, герой, века, ветер, где, за рулем, звук, звездный, звезды, звёзд, земля, ракеты, рассказ, рассказы, роман, роскошь, родители, русский, рыба, рынок, реальность, ребенка, ребенок, реки, религия, ремонт, квартира, квартиры, игра, картинки, карты, катастрофы, измена, красота, кровь, классика, климат, иконы, лица, когда, корабль, книга, книги, конкурс, континенты, космос, институт, кофе, котел, кошки, кошмар, истории, история, лечение, идеи, любимый, любить, любовь, люди, название, марки, найти, память, настоящий, правда, проблема, проблемы, пространство, прощай, продукты, оружие, миг, планета, планеты, платье, мира, плохие, письма, новинки, новый, портрет, покупки, помочь, моменты, последние, посуда, мнение, ножи, ночь, ночью, особо, остаться, отбросы, отрава, открытия, птица, путешествие, пыль, пытка, невидимый, первоклассница, нервы, мерседес, медицина, нежная, мечта, одежда, сайтов, сайты, сам, своими руками, срочно, сладкая, слух, сна, сова, собаки, сознание, солнце, сон, спокойствие, смотреть, сосны, смерти, смерть, смех, смешно, сталь, страшно, стихи, суда, судьба, счастье, убить, труд, фильмы, улицы, хищники, хобби, холодной, фото, хуже, тебе, техника, это просто, если, дары, диагноз, жизнь, дом, дома, домов, дочка, дочки, журнал, журналы, дьявола, жертвы, дело, действительно, женщина, день, деньги, денег, детский, детский сад, детство, царь, цветок, цветы, цивилизации, церкви, церковь, шёпот, что, что такое, человек, человека, честно, яйца


Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Часовой пояс GMT, время: 11:17.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Follow FriendsForumCom on Twitter liveinternet.ru Рейтинг@Mail.ru