Сестрица Алёнушка и братец Иванушка

Rataw · 25.01.2007, 03:23

Год выпуска: 1953 год
Продолжительность: 10мин 11сек
Размер: 135МБ (5% recovery)
Качество: 640x480

Оператор: Дмитрий Суренский
Сценарист: Михаил Вольпин, Николай Эрдман
Композитор: Н. Будашкин
Художник: А. Клопотовский
Костюмы: Евгений Галей

Filefactory
part1 (72Mb)
part2 (64Mb)

ifolder
part1 (72Mb)
part2 (64Mb)

password: Fatherland

О мифологических корнях образа братца Иванушки

Алексей Наговицын

Сказка о сестрице Аленушке и братце Иванушке известна большинству из нас с малых лет.
<После смерти родителей сестрица Аленушка и братец Иванушка пошли по миру.> Видят: пасется у воды стадо коз. «Ах, сестрица, я напьюся». — «Не пей, братец, а то будешь козленочком». Он не вытерпел и не послушался сестры, напился и стал козленочком, прыгает перед Аленушкой и кричит: «Ме-ке-ке! Ме-ке-ке!»
Аленушка обвязала его шелковым пояском и повела с собою...
<Аленушка вышла замуж за царя, но некая колдунья решила сжить ее со света>
Аленушка лежит больная; приходит к ней. колдунья и говорит: «Хочешь, я тебя вылечу? Выходи к такому-то морю столько-то зорь и пей там воду». Царица послушалась и в сумерках пошла к морю, а колдунья уж дожидается, схватила ее, навязала ей на шею камень и бросила в море. Аленушка пошла на дно; козленочек прибежал и горько-горько заплакал.
<Колдунья захотела убить и Иванушку>
Видит козленочек: уж начали точить на него ножи булатные, он побежал к царю и просится: «Царь! Пусти меня на море сходить, водицы испить, кишочки всполоскать». Царь пустил его. Вот козленочек прибежал к морю, стал на берегу и жалобно закричал:

Аленушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Огни горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

Она ему отвечает:
Иванушка-братец!
Тяжел камень ко дну тянет,
Люта змея сердце высосала!1

Момент убийства (вернее, попытки убийства) козленочка-Иванушки явно мифологичен, на это обращали внимание В.Я.Пропп2, Б.А.Рыба-ков3, В.П.Топоров4. Так что же происходит с Иванушкой? Каковы историко-мифологические корни данного эпизода?
Прежде, чем ответить на этот вопрос, рассмотрим символическое значение козла (козы) в мифологии. Обратим внимание на то, что реальные козел и коза отличаются уникальной похотливостью и, соответственно, плодовитостью. Возможно, в силу именно этих своих биологических особенностей названные животные практически повсеместно стали символом плодородия. «Связь коз и козлов с земледельческим плодородием общеизвестна; возможно, что она является отголоском той отдаленной эпохи, когда почти одновременно произошло приручение козы и первые опыты земледелия»5.
«Козлиными» чертами наделены именно те боги, которые символизируют плодородие.
Мы сопоставляем козла с хтоническими богами, поскольку именно они, в первую очередь, «отвечают» за плодородие, подачу жизни. Действительно, наличие у бога «козлиных» черт или атрибутов характерно для представлений, прежде всего, о богах Нижнего мира6. Иногда и небесные боги имеют «козлиные» атрибуты, но, как правило, козел является здесь или объектом убийства (вспомним эгиду — козью шкуру, покрывающую Зевса), или подчиненным существом, что, опять же, позволяет отнести его к числу хтонических существ, противников небесных богов.
На связь козла с Нижним миром указывает и тот факт, что в поздние времена козел начал восприниматься как демоническое существо, противоположное небесному богу'. Например, немецкое предание приписывает создание козла «дьяволу», а на Руси, кроме того, говорили, что дьявол создал козла по своему подобию8. Вспоминается и русская загадка: «С бородой уродился, богу угодился, святой быть не может» — здесь козел предстает как существо, с одной стороны, богоугодное, но, с другой стороны, отнюдь не священное — этакое воплощение сексуального соблазна и греха...
Были ли наделены «козлиными» чертами славянские хтонические боги?
По всей видимости, мы можем положительно ответить на этот вопрос. В специальной статье9 мы показали некоторые параллели между божествами пантеонов различных индоевропейских народов. В частности, нам, надеемся, удалось доказать выраженное сходство греческих, римских и славянских хтонических пар (или триад), состоящих из:
— Богини-Матери или Бога-«отца», олицетворяющих землю;
— Бога-«сына», олицетворяющего жизненную силу земли, выражением которой, в частности, является растительность.
К числу первых относится греческая Гея, римская Мания, славянские Макошь и Велес; к числу вторых — греческий Дионис, римский Фавн, славянский Ярила.

Благодаря этой аналогии, мы можем реконструировать некоторые не дошедшие до нас представления об облике того или иного бога. Так, прослеживая присутствие «козлиных» черт и атрибутов у Диониса и Фавна, мы с большой степенью уверенности можем предположить. что они присутствовали и у Ярилы.
Согласно данным Шлёйзннга (XVII в.) и Фолльмера (нач. XIX в.) козлоногим был Хорс10. который, по нашему мнению, мог быть сходен с Ярилой.

Макошь и Хорс на гравюре Шлёйзинга

Тот же Шлёйзинг указывает на козлиные черты Макоши. Нахождение ее рядом с Хорсом-Ярилой, возможно указывает на их родственные отношения (мать-сын).
Существуют и данные, позволяющие предположить, чего и Велес был уподобляем козлу.

Фрезер приводит данные о сопоставлении последнего снопа, оставшегося на поле, с козлом. Так, Нижней Баварии о человеке, сжинающем последний сноп, говорят: «У него хлебный козёл». В последний сноп втыкают рога и называют «козлом рогатым». В Восточной Пруссии, женщине, вяжущей последний сноп, кричат: «А в снопе-то козел сидит». В Швабии и Баварии козлом называют последний сноп, фигурку козла вырезают и ставят на полях при уборке урожая.

Культовые изображения козла (по А. Голану)
а - Микены. II тыс. до н. э.; б — Средняя Азия, рубеж н. э.; в — Дагестан, из наскальных росписей

Подобные обряды и обычаи встречаются по всей Европе . Существовали они и на Руси, где, впрочем, упоминался не «козел», а конкретно Велес. Последнюю полосу хлеба оставляли «Велесу на бородку», последняя скирда - «Велесова бородка». Иногда вместо имени Велеса употребляется иносказание — Бородо12 , а борода, как известно, является одной из отличительных черт козла. Сказанное выше позволяет предположить, что Велес в одной из своих ипостасей мог иметь сходство с козлом.
На возможность существования такого мифообраза указывает и следующий факт. Некоторые древние графемы, причем относящиеся к разным эпохам и разным географическим районам, изображают козла, из тела которого вырастает растение. Подобное изображение встречается и на средневековых русских монетах13.

Изображения растения, растущего из тела животного. Монеты русских княжеств. XIV— XV вв.

Голан считает, что «понять смысл такой композиции можно, если считать, что козел олицетворял землю»14, а в то же время с землей можно сопоставить и Велеса.
Но вернемся к вопросу, обозначенному в заглавии нашей статьи: каковы корни сказочного эпизода о братце Иванушке?
Сохранились сведения о том, что на праздник Зимнего Солнцестояния (Коляду) славяне приносили в жертву козла.
По мнению Б.А.Рыбакова, на это же указывает следующая обрядовая песня (интересно, что она очень сходна с песенкой сказочного Иванушки).

За рекою за быстрою
Леса стоят дремучие,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы.
Поют песни колнодушки <т.е. колядные>
В середине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий.
Возле котла козел стоит
Хотят козла зарезати... 15

На Коляду ряженые использовали маску козла, пекли специальное печенье — козульки. Кроме ранее приведенной песни, пели:

Сето, сето на новое лето!
Куда конь хвостом,
Туда жито кустом.
Куда коза рогом,
Туда сено стогсш16.

Х.одил козел на базар, Колёда!
Купил козел косу.
«На что ему косу?» — «Мураву-траву косить».
«На что траву косить?» — «Добра коня выкормить».
«На что добра коня кормить?» — «Дубовый лес возить».
«На что дубовый лес возить?» — «Мосты мостить».
«На что мосты мостить?» — «Христу ходить!»
Колёда!17

Как мы видим, козел (коза) в приведенных песнях выступает в роли того, кто обеспечивает плодородие в грядущем году: в одном случае он дает сено «на новое лето», в другом — делает мост Христу, под которым, по аналогии с другими песнями, понимается наступающий год.
В некоторых песнях козел, подобно умирающему и воскресающему богу, после смерти возвращается к жизни.

Го-го-го, коза,
Го-го, серая, го-го, белая.
Не ходи, коза, под Михайловку;
Там стрельцы-бойиы козочку сколют,
Ножичком спорют,
Да сквозь полотенце, да и в сырое сердце.
Ох, наша коза упала, дайте ж кусок сала,
Чтоб наша коза встала, весело поскакала18

Мотив смерти и возрождения козла присутствует также в колядных масленичных обрядах: обходах «туроня» в сопровождении старого деда-стрелка, пытающегося стрелой или палкой «туроня» поразить, играх ряженых с козой, в ходе которых поется:

Где коза ходит,
Там жито родит...
Где коза ногою,
Там жито копною

«В последнем обряде, как и в русской сказке <об Алёнушке и Иванушке> выделяется <...> мотив не состоявшегося заклания Козла или козы — смерть оказывается мнимой, или же после смерти снова наступает жизнь»19.
Стоит добавить, что на традиционность использования козла в качестве жертвенного животного, по мнению В. Н. Топорова, указывают такие распространенные выражения, как «забивать козла», «драть козу», «драть, как Сидорову козу»20.
Подводя итог, можно сказать, что приношение в жертву козла, на рубеже старого и нового годов символизирует конец и начало — смерть старой жизни и обеспечение плодородия в новом году.

1 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в З-х томах. М., 1984-1985. Т. 2. №260.
2 В. Я. Пропп. Русские аграрные праздники. М., 1963. С. 47—48.
3 Б. А. Рыбаков Язычество древней Руси. М., 1988. С. 139, 155. 70
4 В. Н. Топоров. Козел/Мифы народов мира. М., 1991.
5 Б. А. Рыбаков. Язычество древних славян. М., 1994. С. 156.
6 См.: А. Голан. Миф и символ. М.-Иерусалим, 1992. С. 194-195.
7 Стоит напомнить, что при забывании и искажении многих мифов о диалектическом противостоянии небесных и хтонических богов небесные боги стали сопоставляться с христианским Богом, а хтоническне — с «дьяволом». По данной теме см.: А. Е. Наговицын. Оружие громовержцев. В кн. А. Е. Наговицын. Мифология и религия этрусков. М., 2000.
8 А- Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865-1869. Т.1.С. 715. 71
9 А- Е. Наговицын. Ярила, Дионис и бош их круга//Мифы и магия индоевропейца, вып.8, 1999.
10 А. А. Бычков. Четыре бога «московитов»,//Мифы и магии и вып. 8, 1999
11 Дж Дж.Фрезер. Золотая ветвь,. М . 1998.
12 Подобное имя доныне упоминается, например, в Солигаличском р-не Костромской области. По данным Д. В. Громова.
13 Гайдуков. Медные русские монеты конца XIV—XVI вв. М.,
14 А. Голан... С.194.
15 И.Сиегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1938. вып. II, №4.
16 Курские народные песни. Сост. П. Бульбанюк, П. Лебедев. Курск, 1962. № 5.
17 Песни, собранные писателями. Новые материалы. Из архива П, В. Киреевского//Литературное наследство. Т. 79. М., 1968. С. 594. №4.
18 К. Свитова. Народные песни Брянской области.
19 В. Н. Топоров. Козёл…
20 В. Н. Топоров Русское «заби(ва)ть козла». В кн.: Studia linguistica A. V. Issatchtnko. Lisse, 1978

25.01.2007, 03:23	Вверх #1
Rataw Лаймер Форумма Регистрация: 23.02.2006 Был(а) у нас: 27.11.2010 17:45 Сообщений: 9,754 Пол:	Сестрица Алёнушка и братец Иванушка Год выпуска: 1953 год Продолжительность: 10мин 11сек Размер: 135МБ (5% recovery) Качество: 640x480 Оператор: Дмитрий Суренский Сценарист: Михаил Вольпин, Николай Эрдман Композитор: Н. Будашкин Художник: А. Клопотовский Костюмы: Евгений Галей Filefactory part1 (72Mb) part2 (64Mb) ifolder part1 (72Mb) part2 (64Mb) password: Fatherland О мифологических корнях образа братца Иванушки Алексей Наговицын Сказка о сестрице Аленушке и братце Иванушке известна большинству из нас с малых лет. <После смерти родителей сестрица Аленушка и братец Иванушка пошли по миру.> Видят: пасется у воды стадо коз. «Ах, сестрица, я напьюся». — «Не пей, братец, а то будешь козленочком». Он не вытерпел и не послушался сестры, напился и стал козленочком, прыгает перед Аленушкой и кричит: «Ме-ке-ке! Ме-ке-ке!» Аленушка обвязала его шелковым пояском и повела с собою... <Аленушка вышла замуж за царя, но некая колдунья решила сжить ее со света> Аленушка лежит больная; приходит к ней. колдунья и говорит: «Хочешь, я тебя вылечу? Выходи к такому-то морю столько-то зорь и пей там воду». Царица послушалась и в сумерках пошла к морю, а колдунья уж дожидается, схватила ее, навязала ей на шею камень и бросила в море. Аленушка пошла на дно; козленочек прибежал и горько-горько заплакал. <Колдунья захотела убить и Иванушку> Видит козленочек: уж начали точить на него ножи булатные, он побежал к царю и просится: «Царь! Пусти меня на море сходить, водицы испить, кишочки всполоскать». Царь пустил его. Вот козленочек прибежал к морю, стал на берегу и жалобно закричал: Аленушка, сестрица моя! Выплынь, выплынь на бережок. Огни горят горючие, Котлы кипят кипучие, Ножи точат булатные, Хотят меня зарезати! Она ему отвечает: Иванушка-братец! Тяжел камень ко дну тянет, Люта змея сердце высосала!1 Момент убийства (вернее, попытки убийства) козленочка-Иванушки явно мифологичен, на это обращали внимание В.Я.Пропп2, Б.А.Рыба-ков3, В.П.Топоров4. Так что же происходит с Иванушкой? Каковы историко-мифологические корни данного эпизода? Прежде, чем ответить на этот вопрос, рассмотрим символическое значение козла (козы) в мифологии. Обратим внимание на то, что реальные козел и коза отличаются уникальной похотливостью и, соответственно, плодовитостью. Возможно, в силу именно этих своих биологических особенностей названные животные практически повсеместно стали символом плодородия. «Связь коз и козлов с земледельческим плодородием общеизвестна; возможно, что она является отголоском той отдаленной эпохи, когда почти одновременно произошло приручение козы и первые опыты земледелия»5. «Козлиными» чертами наделены именно те боги, которые символизируют плодородие. Мы сопоставляем козла с хтоническими богами, поскольку именно они, в первую очередь, «отвечают» за плодородие, подачу жизни. Действительно, наличие у бога «козлиных» черт или атрибутов характерно для представлений, прежде всего, о богах Нижнего мира6. Иногда и небесные боги имеют «козлиные» атрибуты, но, как правило, козел является здесь или объектом убийства (вспомним эгиду — козью шкуру, покрывающую Зевса), или подчиненным существом, что, опять же, позволяет отнести его к числу хтонических существ, противников небесных богов. На связь козла с Нижним миром указывает и тот факт, что в поздние времена козел начал восприниматься как демоническое существо, противоположное небесному богу'. Например, немецкое предание приписывает создание козла «дьяволу», а на Руси, кроме того, говорили, что дьявол создал козла по своему подобию8. Вспоминается и русская загадка: «С бородой уродился, богу угодился, святой быть не может» — здесь козел предстает как существо, с одной стороны, богоугодное, но, с другой стороны, отнюдь не священное — этакое воплощение сексуального соблазна и греха... Были ли наделены «козлиными» чертами славянские хтонические боги? По всей видимости, мы можем положительно ответить на этот вопрос. В специальной статье9 мы показали некоторые параллели между божествами пантеонов различных индоевропейских народов. В частности, нам, надеемся, удалось доказать выраженное сходство греческих, римских и славянских хтонических пар (или триад), состоящих из: — Богини-Матери или Бога-«отца», олицетворяющих землю; — Бога-«сына», олицетворяющего жизненную силу земли, выражением которой, в частности, является растительность. К числу первых относится греческая Гея, римская Мания, славянские Макошь и Велес; к числу вторых — греческий Дионис, римский Фавн, славянский Ярила. Благодаря этой аналогии, мы можем реконструировать некоторые не дошедшие до нас представления об облике того или иного бога. Так, прослеживая присутствие «козлиных» черт и атрибутов у Диониса и Фавна, мы с большой степенью уверенности можем предположить. что они присутствовали и у Ярилы. Согласно данным Шлёйзннга (XVII в.) и Фолльмера (нач. XIX в.) козлоногим был Хорс10. который, по нашему мнению, мог быть сходен с Ярилой. Макошь и Хорс на гравюре Шлёйзинга Тот же Шлёйзинг указывает на козлиные черты Макоши. Нахождение ее рядом с Хорсом-Ярилой, возможно указывает на их родственные отношения (мать-сын). Существуют и данные, позволяющие предположить, чего и Велес был уподобляем козлу. Фрезер приводит данные о сопоставлении последнего снопа, оставшегося на поле, с козлом. Так, Нижней Баварии о человеке, сжинающем последний сноп, говорят: «У него хлебный козёл». В последний сноп втыкают рога и называют «козлом рогатым». В Восточной Пруссии, женщине, вяжущей последний сноп, кричат: «А в снопе-то козел сидит». В Швабии и Баварии козлом называют последний сноп, фигурку козла вырезают и ставят на полях при уборке урожая. Культовые изображения козла (по А. Голану) а - Микены. II тыс. до н. э.; б — Средняя Азия, рубеж н. э.; в — Дагестан, из наскальных росписей Подобные обряды и обычаи встречаются по всей Европе . Существовали они и на Руси, где, впрочем, упоминался не «козел», а конкретно Велес. Последнюю полосу хлеба оставляли «Велесу на бородку», последняя скирда - «Велесова бородка». Иногда вместо имени Велеса употребляется иносказание — Бородо12 , а борода, как известно, является одной из отличительных черт козла. Сказанное выше позволяет предположить, что Велес в одной из своих ипостасей мог иметь сходство с козлом. На возможность существования такого мифообраза указывает и следующий факт. Некоторые древние графемы, причем относящиеся к разным эпохам и разным географическим районам, изображают козла, из тела которого вырастает растение. Подобное изображение встречается и на средневековых русских монетах13. Изображения растения, растущего из тела животного. Монеты русских княжеств. XIV— XV вв. Голан считает, что «понять смысл такой композиции можно, если считать, что козел олицетворял землю»14, а в то же время с землей можно сопоставить и Велеса. Но вернемся к вопросу, обозначенному в заглавии нашей статьи: каковы корни сказочного эпизода о братце Иванушке? Сохранились сведения о том, что на праздник Зимнего Солнцестояния (Коляду) славяне приносили в жертву козла. По мнению Б.А.Рыбакова, на это же указывает следующая обрядовая песня (интересно, что она очень сходна с песенкой сказочного Иванушки). За рекою за быстрою Леса стоят дремучие, Огни горят великие, Вокруг огней скамьи стоят, Скамьи стоят дубовые, На тех скамьях добры молодцы, Добры молодцы, красны девицы. Поют песни колнодушки <т.е. колядные> В середине их старик сидит, Он точит свой булатный нож. Котел кипит горючий. Возле котла козел стоит Хотят козла зарезати... 15 На Коляду ряженые использовали маску козла, пекли специальное печенье — козульки. Кроме ранее приведенной песни, пели: Сето, сето на новое лето! Куда конь хвостом, Туда жито кустом. Куда коза рогом, Туда сено стогсш16. Х.одил козел на базар, Колёда! Купил козел косу. «На что ему косу?» — «Мураву-траву косить». «На что траву косить?» — «Добра коня выкормить». «На что добра коня кормить?» — «Дубовый лес возить». «На что дубовый лес возить?» — «Мосты мостить». «На что мосты мостить?» — «Христу ходить!» Колёда!17 Как мы видим, козел (коза) в приведенных песнях выступает в роли того, кто обеспечивает плодородие в грядущем году: в одном случае он дает сено «на новое лето», в другом — делает мост Христу, под которым, по аналогии с другими песнями, понимается наступающий год. В некоторых песнях козел, подобно умирающему и воскресающему богу, после смерти возвращается к жизни. Го-го-го, коза, Го-го, серая, го-го, белая. Не ходи, коза, под Михайловку; Там стрельцы-бойиы козочку сколют, Ножичком спорют, Да сквозь полотенце, да и в сырое сердце. Ох, наша коза упала, дайте ж кусок сала, Чтоб наша коза встала, весело поскакала18 Мотив смерти и возрождения козла присутствует также в колядных масленичных обрядах: обходах «туроня» в сопровождении старого деда-стрелка, пытающегося стрелой или палкой «туроня» поразить, играх ряженых с козой, в ходе которых поется: Где коза ходит, Там жито родит... Где коза ногою, Там жито копною «В последнем обряде, как и в русской сказке <об Алёнушке и Иванушке> выделяется <...> мотив не состоявшегося заклания Козла или козы — смерть оказывается мнимой, или же после смерти снова наступает жизнь»19. Стоит добавить, что на традиционность использования козла в качестве жертвенного животного, по мнению В. Н. Топорова, указывают такие распространенные выражения, как «забивать козла», «драть козу», «драть, как Сидорову козу»20. Подводя итог, можно сказать, что приношение в жертву козла, на рубеже старого и нового годов символизирует конец и начало — смерть старой жизни и обеспечение плодородия в новом году. 1 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в З-х томах. М., 1984-1985. Т. 2. №260. 2 В. Я. Пропп. Русские аграрные праздники. М., 1963. С. 47—48. 3 Б. А. Рыбаков Язычество древней Руси. М., 1988. С. 139, 155. 70 4 В. Н. Топоров. Козел/Мифы народов мира. М., 1991. 5 Б. А. Рыбаков. Язычество древних славян. М., 1994. С. 156. 6 См.: А. Голан. Миф и символ. М.-Иерусалим, 1992. С. 194-195. 7 Стоит напомнить, что при забывании и искажении многих мифов о диалектическом противостоянии небесных и хтонических богов небесные боги стали сопоставляться с христианским Богом, а хтоническне — с «дьяволом». По данной теме см.: А. Е. Наговицын. Оружие громовержцев. В кн. А. Е. Наговицын. Мифология и религия этрусков. М., 2000. 8 А- Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865-1869. Т.1.С. 715. 71 9 А- Е. Наговицын. Ярила, Дионис и бош их круга//Мифы и магия индоевропейца, вып.8, 1999. 10 А. А. Бычков. Четыре бога «московитов»,//Мифы и магии и вып. 8, 1999 11 Дж Дж.Фрезер. Золотая ветвь,. М . 1998. 12 Подобное имя доныне упоминается, например, в Солигаличском р-не Костромской области. По данным Д. В. Громова. 13 Гайдуков. Медные русские монеты конца XIV—XVI вв. М., 14 А. Голан... С.194. 15 И.Сиегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1938. вып. II, №4. 16 Курские народные песни. Сост. П. Бульбанюк, П. Лебедев. Курск, 1962. № 5. 17 Песни, собранные писателями. Новые материалы. Из архива П, В. Киреевского//Литературное наследство. Т. 79. М., 1968. С. 594. №4. 18 К. Свитова. Народные песни Брянской области. 19 В. Н. Топоров. Козёл… 20 В. Н. Топоров Русское «заби(ва)ть козла». В кн.: Studia linguistica A. V. Issatchtnko. Lisse, 1978