Режиссер: Сергей Соловьев |
В ролях: Татьяна Друбич, Василий Мищенко, Сергей Шакуров, Ольга Белявская, Вячеслав Кононенко, Александр Кайдановский, Екатерина Васильева, Сергей Хлебников, Валерий Левушкин, Галина Петрова, Наталья Орлова, Анатолий Малашкин, Александр Самулекин |
О фильме: «Современный метафорический фильм — явление текучее, стремящееся уйти от свободной поэтической конструкции, обрести чёткие жанровые границы, вступить в тесный контакт с реальностью. Неопределённость жанра, несостоятельность избранной стилистики материалу фильма может привести к неизбежной, в этом случае, манерности, эстетизации. Можно сравнить, например, две ленты Сергея Соловьева — "Сто дней после детства", и "Спасатель" (вторую вообще можно было бы назвать, допустим, "Пятьсот дней после детства", имея в виду, что прошло года два после окончания школы). Первая картина воспринималась, как авторское воспоминание о том, что прошло, отдалено от сегодняшнего дня определённой дистанцией, хотя внешне всё выглядело современно — но наличие элемента сказа, легенды в рассказе о некогда бывшем детстве, оправдывало открытую иносказательность, метафоричность стиля. Попытка режиссёра и в "Спасателе" использовать найденную манеру на конкретном материале современности, которая никак не может быть отнесена к неопределенному времени "когда-то", оказалась не совсем удачной.
В фильме заявлена острая проблема крушения "школьных" иллюзий молодых людей, уже вступающих в жизнь, осознающих необходимость быть духовными не только на словах, но и в поступках. Прежняя школьница Ася всё ещё по-детски влюблена в своего учителя литературы Ларикова, он же пугается этих чувств, и вообще, не так идеален, как может показаться со стороны увлечённой поэтической натуре. Юноша Виля, успевший поработать до армии спасателем на пляже, наоборот, готов изображать из себя наизусть знающего подлинную жизнь, и несколько циничного парня, но на самом деле — девственен и телом, и душой. Однако поэтический, эстетически преобразующий действительность, киностиль, своеобразный каллиграфизм письма, одухотворённость пейзажей и фактур, вступают в противоречие с реальной сложностью текущей жизни, остающейся за пределами кадра. Материал всё-таки требовал некоторого обытовления, "заземления" метафорической стихии, чтобы внутренняя поэзия жизни прорастала сквозь сюжет, а не привносилась извне. Поэтому "Спасатель" начинает грешить литературностью, и любопытно то, что в литературной записи самого постановщика картины представляется более убедительным и доверительным по интонации, нежели кинематографическое воплощение.» С. Кудрявцев, 06.07.1999 |