Сказки, рассказы, притчи и повести. [Архив]

william

09.01.2005, 17:24

ВАСИЛИЙ ГРАНОВСКИЙ (william)

Выписки из истории моей жизни

Моё детство

Мы с сестрой-близнецом Соней родились в Париже 2-го февраля 1930 года
Из за напряженной профессиональной деятельности матери с раннего детства у нас была приходящая няня. Мать в те годы работала ведущим художником – модельером у «гран кутюрье» (как тогда назывались дома моделей). Потом была череда всяких пансионов. В памяти их сохранилось примерно четыре. Запомнился пансион в Париже, где директрисой был высокая старая дева мадемуазель Кутелье. Что она была старой девой, указывало запомнившееся обращение «Мадмуазель» и забавный дидактический прием, повторяющийся почти изо дня в день. Войдя в помещение, она громко говорила: «Здравствуйте, дети». Мы отвечали «Здравствуйте». Тут же сыпалось:
« Здравствуйте кто …здравствуй моя собака?» - «Здравствуйте, мадмуазель».
Часто, по воскресеньям, когда остальных детей родители забирали домой, мы оставались одни. В эти дни директриса со своим личным шофером Сержант (видимо отставной военный) отправлялась на своем огромном (как нам тогда казалось) автомобиле в город за продуктами. Это был большой черный лимузин из тех, которых теперь можно увидеть разве что только в американских фильмах 30-х годов.
Прямоугольной формы, черный лакированный лимузин с тремя рядами кожаных черных откидывающихся сидений подъезжал к «Чреву Парижа», ныне уже не существующему оптовому рынку, которого я ещё раз застал уже в 1965 году во всей своей живописной красе.
Директриса куда-то уходила, а мы сидели сзади тихо, «как мышь под веником», среди разложенных сидений, под надзором Сержанта. Став с ногами на сиденья, можно было наблюдать в открытых окнах беспрерывный поток конных фур, грузовиков, ручных тележек, с которых выгружались и загружались мясные туши, груды цветов, фруктов, овощей, ящики с рыбой, дарами моря и т. д.
Через некоторое время директриса возвращалась с приказчиками, которые сзади забивали машину ящиками со всякой снедью (жратвой называемой ныне), а мы умещались сверху, под самый потолок, где чудесно пахло фруктами, жуя что-то вкусное. Помню, как во время движения назад Соня поразила меня своей наблюдательностью: «Посмотри в окно ,William – сказала она на своем французском с врожденным парижским говором - Гляди, как деревья быстро побежали, а мы их всё равно c тобою обгоняем!»
Где-то в 35-ом или 36-ом году мать заболела туберкулезом легких. Ей сделали пневмоторакс, и с той поры она стала жить с одним легким. Примерно в это время меня послали в оздоровительный санаторий на остров Олерон. Доехали поездом до порта Ла-Рошель на побережье Атлантики. Там всю группу детей заставили сесть на дно маленького открытого катера. Это было моё первое плавание по океану. Доведется мне позже плавать по Черному, Белому и Красному морям, а также по Северному Ледовитому океану среди льдов до Земли Франца-Иосифа, и вокруг островов Новой Земли, но уже не будет того непередаваемого элемента очарования и страха, как тогда в маленьком катере, болтающемся на океанской волне под рокот мотора. Выходя из порта, увидели высокие грозные башни, одетые серым камнем, когда-то охранявшие вход в самый крупный порт Франции, через который шла вся торговля с Новым Светом. Сохранили башни после сноса крепости, по приказу Ришелье (см. А. Дюма - «Осада Ла-Рошель»). Тогда, по приказу Людовика XIII, были отлиты большие пушки с вразумляющей надписью – «Последний аргумент Короля». Эта мощная аргументация, видимо, и помогла сломить сопротивление гугенотов после 12 –месячной осады.
Известен факт (т. е. моей энциклопедии и мне), что немецкий гарнизон крепости Ла-Рошель сдался лишь 8-ого мая 1945 года, т.е. уже завершились бои за Берлин, а гарнизон на берегу Атлантики ещё держался. (!).
Остров с длинными пустынными в те времена песчаными пляжами и дюнами, засаженными сосной, находится в море примерно в 12 километрах от порта Ла-Рошель. Оздоровительный детский санаторий был скорее похож на какой-то захудалый подмосковный пионерлагерь. Была уйма комаров, ели под навесом за длинными деревянными столами. Кормили плохо. С той поры познал я вкус подгнившего риса и порченых макарон. По утрам врач проходил между рядами столов и по внешнему виду детей определял: «этому одно яйцо дополнительного питания, тому - одну сардинку». Два яйца или две сардинки были экстраординарным событием, вызывающим не только чувство зависти у остальной голодной братии, но и толику сострадания, т.к. являлось верным признаком неважного состояния здоровья. Чтобы получить именно свои вещи при раздаче белья, возвращающегося из прачечной, «умственно продвинутые» отмечали цифрой личные вещи. Прочие же вышивали цветными нитками в различных сочетаниях крестики, квадратики или ромбы. Начав свою карьеру «вышивальщика» с двух крестиков желтого или зеленого цвета, я быстро продвинулся и вскоре уже стал метить майки, носки и трусики цифрой «22», которую мне выдавали напечатанной на тканой ленте. Помню, что многие завидовали мне. «22!» — была цифрой со смыслом и на блатном («арго») примерно соответствовала русскому «атанда », «атас» или «шухер».

Следующий абзац посвящается Мише – любителю мороженого.
Запомнилась массовая операция « удаление гланд». В те годы это было очень модное профилактическое мероприятие. Пришла медсестра и сказала, что там, в зеленом бараке, дают мороженое, но лишь в порядке очереди. Стояли в очереди на крыльце. Впускали через 3-4 минуты по одному. Сестра заводила в первую комнату, заворачивала по шее с руками в простыню, и приводила в соседнюю комнату. Там сидел на стуле здоровенный дядя в белом халате и шапочке. Зажав между коленами очередного запеленатого пациента и, не давая раздумывать о чем-нибудь сомнительном, просил в повелительном наклонении открыть рот , якобы что-то посмотреть. В этот момент он мгновенно засовывал глубоко в горло длинные ножницы, и несколькими ловкими движеньями завершал своё черное дело. Давал сплевывать. Тут же сестра уводила в соседнее помещение, где ревущей жертве коварства вручалась со всякими утешениями порция мороженого. После открывалась дверь, выводящая на заднее крыльцо, чтобы кружным путем добраться до игровой площадки. Там уже можно было спокойно доесть своё «кровью заработанное» мороженое, делясь друг с другом полученными личными впечатлениями. Это теперь-то, на склоне лет, все знаем, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке... Но кто тогда, в юном возрасте, мог подумать такое про мороженое!
Мама, приехав однажды меня навестить, посмотрела на обстановку и вскоре забрала меня оттуда.

Дальше - почти по А. Дюма – « Более 20 лет спустя»
(«Что такое История? - вопрошал Дюма - Гвоздь, на котором я вешаю свои романы »)
Судьбе было угодно, чтобы, спустя тридцать лет, я снова оказался на
этом острове. К этому времени через неглубокий морской пролив уже был проложен длиннющий виадук, соединяющий остров с материком. Стало легко проехать на Олерон, и вскоре он превратился в фешенебельный морской курорт.
Приехав, впервые после войны, в Париж в 1965 году, я привез отснятые Инной фильмы о наших совместных походах и сплавах на самодельных рубленых плотах по Агулу, Абакану и Черному Енисею (Хамсаре). В пустой холодной мастерской, где я проживал один (отец попал в больницу после операции по поводу срочного удаления простаты), я устроил просмотр привезенных фильмов. Мой приятель ПОМ пригласил ко мне своих друзей, примерно 10- 12 человек моего возраста, в основном альпинисты и туристы. ПОМ, с которым я дружил в течении почти 25 лет, был старше меня примерно лет на 12-15. Он был художником, журналистом и техническим руководителем небольшой типографии. Бывший партизанский командир он был активным членом компартии. Его отец был известным меценатом – археологом и палеонтологом , разорившимся впоследствии, посвятивший всю свою жизнь и все средства на поиски остатков древних культур палеолита в пещерах своего края . Он пещеры открывал и он же их закрывал, для защиты от разграбления и актов вандализмов. В интернете я нашел очень большое количество материалов об исследованиях его отца.
Имея звонкую дворянскую фамилию Pierre Ollier de Marichard, он обычно представлялся по инициалам, как POM (что звучит как «яблочко» и было его прежней подпольной кличкой).
Фильмы похвалили, отметив, что туризм в России весьма спортивен. Я открыл две бутылки водки., привезенные из Москвы,банку солёных огурцов, нарезал ржаного черного хлеба. Гости пили странно – маленькими глоточками, причмокивали, как бы дегустируя, (тогда на Западе водка не была еще модным drink, как теперь). Спорили о том можно ли проложить во Франции хотя бы трехдневный маршрут по «ненаселенке». Кто-то предложил поход на уровне альпийских лугов вокруг Монблана. Рассказали, что существует скальный маршрут на три дня по каньонам реки Ардеш. Однако это связано с трудностями, т. к. там, в этом малодоступном месте, появились в последнее время несколько лагерей нудистов, построивших канатные дороги , позволяющие безопасно спускаться вниз. Потом встал Пом и сказал:
- Что можем предложить нашему хозяину, чтобы он посмотрел на Францию?
Посыпалось сразу несколько предложений (причем три из них были последовательно осуществлены!). Первое поступило от моего ровесника, молодого социолога. Он пригласил меня проехать с ним на берег Атлантики в районе Бордо, где у его семьи был дом.
На дворе конец ноября. Великолепная осенняя солнечная погода. Вся дорога в золотой листве
. Французы говорили: «осень века!». Мой спутник предупредил, чтобы я одевался попроще, т.к. предстоит физическая работа. Оделся в ковбойку, советских «джинсах» и в кедах. Когда я вышел рано утром на тротуар, около дома меня уже ожидал мой новый знакомый. Вместо вчерашнего маленького «Ситроэна», он теперь сидел в большом лимузине с кубком и змеей, нарисованными на ветровом стекле.
- Поменялся с приятелем на несколько дней. С этой символикой имею право ставить машину почти в любом месте.
Он рассказал, что по своей работе он проводить различные социальные исследования, по заказам промышленных фирм, позволяющие предварительно определить возможный спрос на новые услуги или товары. Сам принимает активное участие в различных левых общественных организациях. По дороге заехали посмотреть на старинную церковь в раннероманском стиле, с интересными скульптурами. На одной стороне фасада были изображены благолепные «райские» картины, а на другой – «адские». Горельефы изображали, как там, в аду, кощунствуют черти: осёл танцевал в папской тиаре, а баран – в епископской митре.
- Кто его знает, - заметил мой спутник - вполне может статься, что скульптор- вилен (холоп) был не так уж и прост в своем замысле.
Поехали дальше, осмотрели по дороге несколько интересных церквей и монастырей. Обсуждая увиденное, он прочел по пути почти лекцию о характерных отличиях ранней («излучающей») и поздней («пламенеющей») готики, пришедшими на смену позднероманскому стилю в архитектуре южной Франции. Рассказал, что во время войны он жил в эти края у родственников, в неоккупированной зоне, а в студенческие годы подрабатывал летом экскурсоводом, пользуясь при этом богатой библиотекой родителей.
Спутник предупредил меня, что отец его – отставной полковник медицинской службы, служивший в колониальных войсках, как впрочем, и дед и прадед. Человек крайне правых взглядов, с ним не стоит заводить разговоры о политике, а сам, как прекрасно воспитанный человек, он не станет вести беседы на эту тему с незнакомцем, прибывшим из Союза…
Дом оказался маленькой гостиницей, типа семейного пансиона, построенной на скале,у самого берега океана. На нижних этажах когда-то жила семья, а на верхних - было несколько комнат, которые в сезон сдавались отдыхающим. В скале, под домом, была выбита камера с окном, в котором было вставлено толстенное стекло. Окно выходило на океан и во время шторма омывалось брызгами волн. Дом, построенный в середине 19-го века, прилично пострадал от морского тумана за столь долгое пребывание у самой воды и требовал капитального ремонта. Нужные деньги на ремонт не нашлись, и семейный дом решили продать. Вечером приехали отец и его сожительница на двух лимузинах. Отец - элегантный мужчина лет около шестидесяти с безупречной седой короткой прической, в элегантном костюме цвета электрик, с розеткой офицера Почетного легиона на отвороте пиджака, выглядел точно так, как полагалось выглядеть полковнику медицинской службы колониальных войск в отставке. «Очень чёткиё полковник », подумал я про себя, Его спутница, маркиза из местной знати, вся в черном выглядела весьма презентабельной. Вскоре сели за стол. Маркиза и полковник оказались членами одного охотничьего клуба. Говорили про предстоящую охоту из засадки на пролетных диких голубей. Затем полковник изложил, какую помощь он ожидает от нас. Следовало отобрать мебель, которую хотели передать жившей поблизости старшей замужней дочери. В старинном шкафу из дерева черешни (!) оранжевого цвета находились семейные архивы. Разбирая их, мы нашли меню обеда на приеме у президента, устроенного в прошлом веке ( теперь уже позапрошлом!) в честь лучших из очередного выпуска военно-медицинской академии. За тем нашлась программа корриды, напечатанная, но раскрашенная от руки, датированная 50-ми годами 19-го века - память о свадебном путешествии деда. Там же был целый ворох пакетиков из нескольких конвертиков с письмами молодой жене, перевязанных тонкой розовой ленточкой. Судя по печатям, письма приходили не часто с почтовым пароходом из далекого Индокитая. Их я, конечно, не читал, но приятель показал мне очень интересные рисунки – наброски, сделанные пером , изображавшие пейзажи, бытовые сцены, портреты тайцев. Видимо, в те годы биологи были обязаны хорошо рисовать, и проходили специальные курсы рисования.
Тут же приятель подарил мне неразрезанный двухтомник Вольтера в переплете из телячьей кожи «История Карла ХИ» издания 1811 года. : « Там он много пишет про Россию и про вашего Pierre le Grand (о Петре)».
Сейчас у меня эта книга стоит под глазами на полке. Отмечу , что перед отъездом на «ПМЖ», думая ,что меня с этой книгой могут не выпустить, зашел в Ленинку. Вышедший ко мне библиотекарь из соответствующего отдела сказал: « Нам ваши книжки ни к чему, знаете, ведь наши запасники забиты лучшими и богатейшими дворянскими библиотеками России!»
Вечером поднялись в маленький двухместный номер. Легли спать, Утром встали и начали взаимно удивляться:
-Ты что, спишь без пижамы, в футбольных трусах и тельнике?
-А у нас в Москве спальни отапливаются, так что пижамы нам ни к чему.
Потом приятель, к моему удивлению, заткнул раковину пробкой, налил немного воды, достал туалетную варежку и ,намылив её ,начал размазывать по лицу мыльную пену, потом ,еще раз прополоскав варежку в той же воде, второй раз провел ею по лицу, завершив этим «утреннее омовение » . Потом почистил зубы налив всего полстакана воды. За тем настала его очередь удивляться, когда я, открыв побольше кран и намылившись рукой , от души и со вкусом поплескался, не пользуясь никакой туалетной перчаткой.
Небольшое отступление. Когда сейчас нам выделили социальную помощницу, первым делом я попросил её сшить для Инны пару туалетных варежек из старого мохнатого полотенца. Она сказала, что не знает, что это такое и не умеет. Я ей объяснил, что требуется, вдел нитку в иголку и через некоторое время работа была готова.
- Вы же прекрасно шьете. В следующий раз начнем шить мне выходной костюм!
Посмотрели бы на ее лицо! Потом догадалась…
После завтрака приятель предложил съездить в дюны, на берег океана. Приехали, оставили машину, поднялись на первую гряду. Сразу узнал издавна знакомый крепкий запах гниющих морских водорослей. Идя дальше через дюны, приближаясь к берегу, мы вошли в сосновые посадки. Все деревца были ростом 4-5 метров с темными стволами толщиной всего несколько сантиметров. Войдя в посадки, я оторопел – со всех ветвей свисали черные гроздья винограда! Здесь когда-то были виноградники, но наступающие дюны их накрыли песком. Посадили сосняк, однако лоза, живущая до 90 лет, доказала, что её предки воистину были лианами.
С последней гряды спустились к самому берегу, на котором вдали, справа и слева виднелись огромные доты бывшего «Атлантического вала», построенные немцами руками огромного количества военнопленных. Сейчас местные виноделы арендовали у муниципалитета подземные сооружения под ними для хранения бочек с вином.
На берегу стоял рыбак, который забрасывал спиннинг прямо в водяную стену 4-х метровой волны.
- Удивительно, какие у самого берега большие волны здесь, в Бискайском заливе, - сказал я ему.
- Что же Вы хотите, мсье, – ведь у нас напротив — Бразилия!
Здесь, в десяти метрах от берега, застрявшая при отливе американская десантная баржа была проглочена зыбучими песками за трое суток!
Вернулись домой. Загрузили отобранную мебель в грузовичок и поехали к старшей сестре. Муж сестры был местным виноделом – специалист по коньякам.
Когда мы вошли в зал большого дома, там компания виноделов уже сидела за столом. Помню, что среди прочих блюд, моё внимание привлек гарнир какого-то блюда, похожий на желто-зелёную лапшу. Сидевшая рядом женщина ,с лицом вьетнамского типа, объяснила мне на прекрасном французском, что это проросшие ростки сои (тогда это было новинкой). Она придвинула ко мне подносик, на котором стояло несколько бутылочек с разными восточными приправам - настойками, предупредив: «Одна капля – норма, две капли много, три капли – немедленно просите другую тарелку!»
В конце застолья выпили кофе, убрали всё со стола и подали специальные стеклянные кубки без ножки неглубокие и широкие для коньяка, ладно умещающиеся на ладонь. Вокруг стола все заметно оживились. Несколько мужчин достали и поставили на стол бутылки с коньяком своего производства, которые они принесли для дегустации и оценки коллегами. Разлили понемногу, взяли кубки в ладонь и, пока разогревался налитое теплом ладони, заговорили про … бочку. Из какого дуба, когда изготовлена, какие спирты в ней раньше хранились, и т.д. Разговор продолжался на французском языке, но слова приобрели другие значения, не всегда очевидные для меня. Обсудили «платье» (цвет). Затем, когда коньяк разогрелся от тепла ладони, каждый произвел небольшое круговое движение кубком, чтобы оценить скорость схода капель с образовавшегося круга, чтобы оценить вязкость напитка . Рассматривая кубок на свет, определяли «платье» (цвет напитка).
Только, что пришлось мне срочно прервать течение своего изложения. Нарушив полуночную тишину, через большое окно на 8-м этаже, в центре города, влетел огромный туземный крылатый таракан. Длина его (с усиками) составляет 7-8 см!
Что же вы хотите,? Передняя Азия-с, рядом Африка. Куда-то убежал, потом нагло вылез посреди белокаменного пола, грозно шевеля усищами. Схватил половую щетку – не достал. Как и московские однофамильцы, чрезвычайно шустрый туземный таракан в наземном положении обладает весьма высокими рысистыми качествами… Да и возраст мой — все-таки двадцать пять (, тем более помноженное на три!) не семнадцать!
«…и так наш полк стоял в Варшаве. На чем, бишь, я остановился?»
После предваряющих операций перешли к главной – пригубили. Пауза. Стали определять густативные свойства («вкусовые качества» - скажет профан, никогда не принимавший участие в дегустациях).
- Хорошо защищается твое вино
- В нем есть мышечная резвость
- У него есть опорный камень, прекрасно сочетающийся с явно выраженным фруктовым духом.
Пропускаю многие услышанные эпитеты ( и среди них весьма выразительные!), не поддающиеся переводу, ввиду неполной лингвистической адекватности французского и русского языков. «Нет слов, сказала бы Женя Пятькова – или, другими словами , не поддается вербализации!»
После перешли к определению «послевкусия», а затем - и к следующей бутылке — чтобы трезво оценить её свойства , и etc. (и т.д. )
«Да будет осужден плохо подумавший об этом» - Honni soit qui mal y pense – девиз английского ордена Подвязки, вполне применим, считаю, в такой ситуации.
На другой день полковник и его подруга перед нашим отъездом пригласили нас в ресторан (халява, сэр) в городе Руайан. Ехали на север вдоль побережья на трех лимузинах. Проехали через устье Гаронны и приехал в город , совершенно заново построенный после военных бомбежек. Первыми там появились гостиницы, рестораны, большие казино и бальнеологические центры. Ресторан, в котором нас пригласили, был специализирован на продукты моря. По дороге приятель подсказал: будь внимательным, старайся незаметно следить за действиями остальных. Сели. Увидев у своего прибора чашу с водой и разрезанный пополам лимон, догадался, что после рыбы следует протереть лимоном пальцы, прополоскав их за тем в воде. Подали морские улитки с витой раковиной (Здесь, у нас, я их собирал на прибрежных скалах, однако филиппинские рабочие и аргентинцы встают раньше, да и море стало боле загрязненным). Чтобы извлечь улитку из гелисоидной ракушки соседи пустили в ход булавки, воткнутые в пробке, стоявшей на столе. То же и я.…
Однако. вскоре я потерял бдительность: подали каких-то двухстворчатых. Думая, что они вареные , смело засунул лезвие ножа между створками Ан нет – створки крепко захлопнулись на лезвие и стало невозможно их отодрать с него. Осмотрелся – как и полагается хорошо воспитанным людям, никто ничего не заметил, только каждый стал внимательнее рассматривать содержание своей тарелки. Приятель, сидевший рядом, тихо предложил, как бы между прочим, сначала перерезать снаружи мышцу, стягивающую створки, и лишь потом продолжать разделку.
После ресторана, поблагодарив полковника и его спутницу , мы отправились в обратный путь. Приятель рассказал, что в 1960 году французское правительство решило приватизировать часть старинных фортов и крепостей, построенных в прошлые века на побережье и на горных перевалах, Во многих был устроены высокогорные убежища, горные панорамные ресторанчики вблизи горнолыжных трасс и т.д.
Продавался также и Фор Бойар, расположенный в проливе между Ла-Рошель и островом Олерон.
Еще при Людовике ХШ появились около Ла-Рошель канатные заводы и крупные военные верфи. Однако неглубокие воды уже тогда не позволяли выводить тяжело оснащенные пушками корабли на внутренний рейд. До оснащения пушками корабли выводились на внешний рейд, в проливе, где береговая артиллерия уже не могла их прикрыть от возможных налетов голландцев или португальцев. Было решено построить форт на банке в проливе. Строили долго. В 1813 году он был, наконец, готов,…но никому уже не нужен. Вот этот форт и поручили приятелю предварительно осмотреть, с целью оценить возможность его превращения в базу отдыха или в яхт-клуб. Проехали на остров, наняли там катер и, подплыв к форту с воды, объехали вокруг, Сразу стало ясна его непригодность для предполагавшегося применения: отсутствовал необходимый дебаркадер ( некоторые, совершенно неправомерно, произносят « дебардакер»!)
В 80-х годах какой-то шоумен таки приобрел форт. С той поры стали регулярно устраивать там популярные и доныне телепредставления, которые наверняка знакомы моему читателю.
После этого, вернувшись на побережье, мы отправились в Париж.
А за тридцать лет до этого, осенью, возвратившись с этих мест, я пошел в учиться в младший класс муниципальной школы, но об этом в другой выписке из истории той же моей жизни.

Yanka

10.01.2005, 07:25

william, привет!
рассказ интересный, но немного сумбурный - если главный герой родился в Париже, то как он относится к Союзу? как он в 65-ом мог опять приехать в Париж, если тогда почти никого никуда не пускали? и как ему в этом же 65-ом "25 помноженное на три", если родился он в 30-ом?

Flik

10.01.2005, 13:10

Yanka,
Василий Грановский (william) мой хороший знакомый и пишет он, конечно, о себе.
Если и тебя или у других наших читателей появится желание прочитать некоторые другие произведения данного автора, то это можно сделать здесь:
http://zhurnal.lib.ru/u/uskach_m_a/p6.shtml
или прочитать в первых четырех номерах ФРЕЙМА.

Lala

12.01.2005, 18:47

Заметки прочитались на одном дыхании, хоть и больше обычного "формата" нашей графоманки. Очень легкий слог, быстро читается. Признаться, из всех историй меня больше всего впечатлила о гландах.. на то есть личные основания :oops: Самое жуткое воспоминание моего детства. Мода на эту операцию еще не прошла в 80-ых...

Flik

18.01.2005, 09:26

Мне очень нравится одно произведение нашего форумчанина под ником FORREVVER. Я об этом уже писал и могу повторить еще раз.
Поэтому я и решил начать публикацию лучших произведений наших авторов, в разное время появлявшихся в различных разделах форума друзей. Уверен. что не все успели его прочитать.
Итак,

FORREVVER

--------------------------------------------------------------------------------
ОДНО ИЗ НАЧАЛ. ВЕДРО ЛУНЫ И СТАКАН ТРИНИТРОТОЛУОЛА.

Любимой Нелинке Златовласке,
без которой ну никак.

Давно замечено, что дедушки и бабушки в своих внуках души не чают и любят их сильнее, чем их дети своих детей. Вот молодые и используют эту любовь, отдавая внучат на попеченье своим родителям, а сами бросаются урвать от жизни побольше. Словно она с момента рождения их чада стала убегать от них в два раза быстрее. Они как экскаваторы без гусениц роют землю в поисках соли и оказываются в котловане. А старики уже узнали, что выплывая против течения обретаешь лишь гордость. И до чего бы не докопались или куда бы не доплыли их дети, родители их внуков, то все равно конец для всех один – человек рождается лишь для того, чтобы крикнуть в пустоту и через сорок лет услышать внучатое эхо своего крика. Старики словно встречают своих старых знакомцев и ради них отбрасывают все свои дела, отогреваясь в лучах новой жизни. Так осень любит весну, сожженная летом.
Такие мысли бумажными корабликами проплывали в сознании старухи Сенмут, когда она встречала свою невестку. Словно ждала двоих, соскучившись по неродившимся внукам. Молодая госпожа Сенмут приехала в деревню к свекрови пожаловаться на беду и попросить помощи. Свекровь была низкой и крепко сбитой женщиной, из староверцев, из тех, которые едят с закрытыми глазами и не держат в доме зеркал, потому что зеркала и совокупления отвратительны, аки множат людей. Жила она в большом доме, покрашенном по-женски, на тридцать лет вперед – лаком с серебрином.
- Да что с него взять, - вздыхала она, - с детства таким был. Что в кармане, то и на уме – постоянно мелочью звенел.
- А мне что делать, - плакала молодая Сенмут, - линии на ладонях спутаны, временами свое имя забываю, кому я теперь такая нужна?
- Маемо, що маемо, буде, що буде. Молодая ведь, я в твои годы, в войну, с животом да за плугом ходила…
Свекровь знала, что в тяжелых слезах вдов и покинутых жен не тонут даже подковы. Но хоть что-то надо было делать. Она очень любила невестку за красоту и покладистость.

Под вечер старуха сняла нательный крест, заварила на козьем молоке приворот-траву и велела молодице умыться ею :
- Это чтобы луна тебя за свою признала, чтоб не обманула.
После умываний старая Сенмут принесла пропахшую нафталином офицерскую форму, единственную в этом доме одежду своего сына и велела надеть ее. На прощание трижды перекрестила и сунула за пазуху гусиное яйцо :
- Это чтобы звезды не сглазили, черти тропки не попутали, - сказала она и отпустила ворожить.

* * *

Госпожа Сенмут, молодая жена архитектора, сидела на скамье у колодца и, из ладони в ладонь, играла обручальным кольцом. Кольцо из белого золота было сработано самим архитектором еще в те времена, когда ради своей невесты невозможного для него было мало. Оно состояло из двух змеек : левая кусала за хвост, а своим хвостом обвивала головку правой, правая же держала в пасти темно-зеленый изумруд дивной огранки. Госпожа Сенмут верила, что прямая – это всего лишь дуга бесконечной окружности, но человеческую вечность можно описать и четырьмя цифрами.
Рядом на скамье стояло ведро воды с полной луной. Только что девушка выбрала его из колодца, зачерпнула побольше звезд с неба и, сдув лживую пену, споймала водной гладью желтый блин. Ночь стояла такая ясная, что будущее виднелось четче, чем вспоминалось прошлое. Звезды-солонцы на небе блестели так, словно их только что облизала корова, а луна налилась тем же светом, что и грудь молодой матери.
-Я не мышей в мешке ловлю, я любимого стерегу, - шепнула в ведро гадалка. Но луна обернулась ее собственным лицом, в невестином венке и со звездами в глазах, потом отражение мигнуло и посмотрело ледяными зрачками архитектора, «Прощай навсегда». Вода в ведре покрылось рябью, два лица слились в одно, и сквозь них снова проявилась луна. Больше с ворожбой не получалось. Госпожа Сенмут вырвала из темени волосок, связала в три узелка, сплюнула на него, бросила в ведро, а ведро перекинула через левую руку. «С такой ворожбой нужно переспать, а потом и посмотрим»,- решила она.
Молодая Сенмут любила своего мужа как отца и сильнее отца родного. Распятая его телом на влажной простыне, она часто думала, что если и зачаст, то родит саму себя. Сейчас, спустя четыре года после свадьбы, архитектор сказал, что когда огонь и вода соединяются вместе, то получается «Пшик», а тратить жизнь на «Пшик» он не намерен. И ушел. Сквозь ночь и стрекот цикад донеслось как где-то голосили деревенские девки :

…а у меня слеза…
…жидкая бирюза
…просыхает под утро…

В нос бил запах мокрого тысячелистника и древней сырости из колодца. Госпожа Сенмут, зажав обручалку в кулаке, вдруг почувствовала, как останавливается тугое течение времени. Она почувствовала себя каплей воды, которая падает туда, где в глуби времен пластами лежат множество ее прожитых жизней. Ясность ночи вошла в ее рот, в нос, в уши, заслезила глаза, зазмеилась между ног. Ясность наполнила все ее существо прозрачностью и пустотой, лишила памяти, имени, сознания.
- Мое имя… - шевельнулись губы.
Все тело обмякло, девушка уронила голову на локоть, пальцы разжались, и кольцо упало вниз.
- Неуфф… - проглотил колодец.
Глубоко внутри оборвалась натянутая между ребер струна, но не со звоном, а с каким-то всхлипом. Холодно очень стало. Роса, ночной пот земли, охладила лоб и щеки девушки, привела ее в чувство и она, без души и имени, поднялась со скамьи и ушла в дом.
- Эр-р-р… - скрипнула калитка.
Редкая по ясности ночь медленно ползла к ацтекским пирамидам, приминая своим животом сорвавшиеся в небо сны уснувших людей. Звезды-солонцы отражались на земле холодными светлячками. Своим стрекотом сверчки невольно задавали ритм далекому пению :

Ти - ти - ти . . . Носи перстенек пока . . .
Ти - ти - ти . . . Виден из далека . . .
Ти - ти - ти . . . Потом другой подберется
Ти - ти - ти . . . А надоест хранить . . .
Ти - ти - ти . . . Будут что уронить . . .
Ти - ти - ти . . . Ночью на дно колодца . . .

* * *

Госпожа Сенмут проснулась от удушья, прокашлялась и выплюнула свою душу. Душой был темно зеленый изумруд из обручального кольца, только, ей показалось, уменьшившийся в размерах. Не задумываясь, она засунула камень защеку и прислушалась к горячему ветру хамеину, обдувавшему ее сердце. За ночь сухой ветер с юга выдул из головы ее имя и память, а сейчас выдувал из сердца ее любовь. Зеркал в доме не было; она достала из сумочки свое, чтобы заново познакомиться с собой. Лицо с нежным овалом, чуть улыбающийся рот с чудесными углублениями около губ, прямой нос, прекрасные миндалевидные глаза, слегка прикрытые широкими тяжелыми веками. На губах играла безмятежная улыбка.
- Ннам-м-м , - сказала Госпожа Сенмут своему отражению и повеселела. Изнутри она изменилась сильнее, чем снаружи. Но новому лицу нужно было дать новое имя. Она села по-восточному, на пятки и сказала :
- Мое имя…
Последний порыв ветра выдул остатки старой жизни и, проходя через гортань, задвигал ее языком :
- …Нефртити…
Она снова посмотрела в зеркало и ей показалось, что отражение в нем старше ее на четыре тысячи лет.
- Еще нет, - прищурилась она, - я еще не одному зеркалу стекло намозолю.
Старая Сенмут стояла посреди двора и задавала корм курам. Ее невестка спросонья щурилась на солнце.
- Ну, как ворожба, дочка?
- Я уже знаю, что правда в свете, а не во тьме.
- Помни, что ночь – это покинутая жена, солнце – ее сын, а время - ее муж, всегда на шаг впереди спешит.
Сложив руки на животе, Нефертити посмотрела в глаза старой Сенмут.
- Я остаюсь с солнцем.
Околдованная ее улыбкой, свекровь отошла в сторону, она все поняла и почувствовала, что за невесткой ей уже не поспеть. Ей показалось, что в тени уходящей девушки как комнатная собачка бежала смерть ее сына.

* * *

Дом дяди Коли, крестного ее бывшего мужа, Нефертити нашла быстро, он был через семь домов соседом. Стоял дом своим углом к дороге, равняясь не по ней, а по сторонам света. Он был деревянным, а не каменным или глинобитным, как почти все дома в селе. Колоритнейший мужчина, и к тому же лесник, дядя Коля считал, что перед тем, как жить после смерти в сосновом гробу, нужно привыкнуть к дереву, пожив хотя бы в настоящей деревянной избе.
- Убийце нужно то же, что и вину – холод, темнота и время. Хорошие убийцы крепки как старый коньяк, для них открыт четвертый смысл жизни… - так встретил Нефертити крестный. Его три раза вынимали из петли, куда он лез по дурости, выступившие капилляры на шее вязью прописали его дальнейшую судьбу – вино в его жилах не скиснет, самоубийцей ему не стать. Дядя Коля продал своего племенного быка и два гектара леса, купил четвертый Pentium и по локоть терялся в Интернете, работая модератором сразу на нескольких анархических сайтах.
Нефертити был нужен именно Интернет.
- Но меня у меня не отнимет никто, - прошептала она про себя и набрала в поисковой строке Яндекса слова «взрывчатка», «динамит», «нитроглицерин». Дядя Коля заглянул через ее плечо, почесал затылок и ушел сапать картошку.
Адская машина зажужжала и выдала результат. Растерянно просматривая десятки тысяч ссылок на документы, содержащие заданные смертоносные слова, Нефертити разочарованно думала, где же ей взять все эти мензурки, ледяную ванну, спиртовку концентрированную азотную и серную кислоты. Она даже не знала на точно, хочет ли она сделать то, что навеял ей в голову ветер - хамеин. Чувствуя, как ее сердце учится работать за двоих, Нефертити уже была готова простить своего бывшего мужа и отпустить его перекати-полем на все четыре стороны.
Но взрывчатку самой делать не пришлось. Ни о чем не спрашивая крестный привел хромого мальчишку с чужими желтыми глазами, который почти задаром отдал спичечную коробку тринитолуола. А вместо платы просто пожал руку, но как-то странно, по своему – взял в руку не ее ладонь, а только большой палец, и не потряс его, а дернул на себя, как будто хотел оставить себе.
Снова оставшись одна, Нефертити смотрела на свою новую улыбку, отражавшуюся в потухшем экране монитора, и чувствовала, что после прихода хромого мальчишки назад пути нет. Теперь она принадлежит к сомну тех неприкаянных душ, судьба которых предопределена символами, вытатуированными в глубинах глазных впадин и на безжалостном лике солнца.
Теперь у Нефертити не было сомнений в необходимости казнить архитектора. Если она родит мальчика, то двум Сенмутам по земле не ходить, она будет воспитывать ребенка как брата. Задуманное раньше желание, туманное и зыбкое, сейчас предстало перед ней в виде простой и ясной схемы. Она заметила в серванте у свекрови запылившуюся стеклянную улитку с одним отбитым рожком. Наверняка архитектор помнил ее еще с детства, улитка была чем-то вроде флакона для духов, сохранившаяся с довоенных времен. Перед отъездом в Одессу Нефертити незаметно прихватит ее с собой. После развода их квартира осталось за ней, но ему разрешалось в отсутствии своей бывшей жены туда заходить, чтобы выпить из бара или посмотреть телевизор. На следующей неделе, 22 июня, будет годовщина их свадьбы, улитка будет подарком с ее стороны. Она поставит ее на столик перед телевизором, наполненная тринитротолуолом, с фитильком и розовой восковой пробочкой улитка сойдет за декоративную свечу. Спичечного коробка тнт хватит на то, чтобы разорвать господина Сенмута на несколько частей.
Нефертити смотрела на свою новую улыбку и думала о том, что теперь жизнь пойдет по другому, не то что раньше. Что чувствует кошка, когда умирает своей девятой смертью?

Lala

18.01.2005, 11:00

Flik, Отличная идея! :P надеюсь авторы поддержат :wink:
A Forrevver прятал такое великолепное произведение!!! :evil: :wink:

farravvay

18.01.2005, 11:09

спасибо, конечно, Флику за такую своеобразную раскрутку текстов forrever'a ? который ближе мне ровного брата...

от себя добавлю, что вышеприведенный текст - одно из начал гипертекстовой повести "Нефернефер" как анти-книга на гипер-повесть Павича "Стеклянная улитка"
;)

Lala

18.01.2005, 11:24

farravvay, а почему решился на анти-книгу? Что повлияло?

farravvay

18.01.2005, 12:14

Борхес

Flik

18.01.2005, 12:23

Lala, На том складике, где я откопал этот бриллиант ФОРРЭВВЕР_а, есть и другие весьма любопытные алмазики этого автора.

farravvay

19.01.2005, 06:04

пурумпумпум :)
ну, разве что, еще одно (от остального я не в восторге)
------------------------------------------------------------------------------------------------------

По середине и в стороне №1. О душе

В разговоре о земном кармисты говорят : «Тело – градусник души», но другие говорят другое. Кто они друг другу – душа и тело - брат и сестра, или мать и сын, никому достоверно неизвестно. Окружает ли душа тело, как речной поток грузило, как земля покойника, или как боль нож в ране? Или тело носит в себе душу как яблоко червя, как поэтема семему, или как рыба воздушный пузырь?
В свое время Данте надел кольцо Божественной комедии на палец идеи, которая заключалась в том, что душа одухотворяет младенца, соблюдая особенный порядок очереди и выходя из особого вместилища душ. Человек же носит в себе душу, как пулю под сердцем, и проживает жизнь, как в реанимации. Следуя божественному замыслу, когда тела обращаются в прах, ангелы, подобно детям, просеивающим на пляже песок в поисках монеток, копаются в этом прахе и отыскивают души-пули. Тут же пульки сортируются по значимости : на мелкашки, на калибр 7,62 и со смещенным центром тяжести.
Во времена Нефертити, которая жила во второй половине XVII века до н. э. и причислялась к XVIII династии великих фараонов, думали по-другому.
Так, например, тайная секта орфиков считала, что вселенная – это некая сфера, центр тяжести которой находится во всех ее точках, а окружность нигде. Сравнить ее можно было с круглым аквариумом, вода в котором была пространством, а растворенная в воде соль – временем.
Интересной особенностью было то, что вселенная считалась живым существом, что-то вроде амебы. При зачатии ребенка вселенная делилась надвое, вернее, как свист ветра отражается в ущелье эхом, так и она, как в зеркале, отражала саму себя и этим крестила зарождающееся тело душой. С развитием плода душа постепенно сворачивалась, уменьшаясь в размерах. При рождении она была величиной с головку младенца, к двадцати годам – с косточку персика, и так до самой смерти и даже после нее. По мнению орфиков все поступки и даже мысли человека напрямую формируют его душу. Поэтому и до сих пор мойщики трупов в Доме Смерти находят под языком у трупа или зернышко драгоценного камня, или осколок щебенки. Душа уменьшается до тех пор, пока не останется праха от праха ее тела. Под конец метаморфоз дух человеческий имеет вид ничтожной пылинки; таков его путь – от бесконечно большого до бесконечно малого. И если же собрать души всех тех, кто умер и тех, кто еще умрет, то достаточно будет и горсти, чтобы собрать весь этот прах.

Lala

19.01.2005, 12:25

farravvay, Я всё думала-думала... нет, конечно, рассказами это трудно назвать.. Это похоже на лекции по философии моего любимого преподавателя. Ты никогда не подрабатывал "Guest lecturer" в Университетах? Если нет, попробуй. Безумно интересно.. :D

farravvay

19.01.2005, 13:07

Lala, только в частном порядке ;)
а в "О душе" правды нет, фантазия и игра в бисер :)

Lala

19.01.2005, 13:16

farravvay, богатая фантазия... это не то слово! Потрясающе! 8O :D

palmitos

19.01.2005, 13:32

farravvay, извините, если не в тему ,но не мог бы ты поделиться твоим мнением на тему" Добро и Зло",где граница между ними .Я имею ввиду делая добро оно однавременно может быть и злом.я просто собираю мнение людей с филосовским мышлением.Сама в дискуссии не учавствую(т.к это был мой билет по философии на экзаменнах в универе,и я до сих пор не согласна с моим преподавателем.С тех пор не могу побороть в себе эту болезнь узнать мнение других на эту тему.)

farravvay

20.01.2005, 05:30

palmitos, о, это разговор для кухни, за бутылкой портвейна... ;)
я так сразу - не готов...

считаю, что ДОБРО И ЗЛО начинаются там, где уже есть направленное, осознанное действие
т е , когда Аннушка разлила постного масла банку (Воланда упрощаем и опускаем) и покотились головы - это уже не ЗЛО, это СУДЬБА, или КАРМА, или ЛИЧНОСТНЫЙ СЦЕНАРИЙ

dell

22.01.2005, 01:58

farravvay,

зачем приводишь пример из романа, написанного самим ЗЛОМ? :)

zinman

22.01.2005, 11:53

Flik! Спасибо! Не стандартно. А где прочесть все этого автора :D

Flik

22.01.2005, 15:01

zinman,

Спасибо! Не стандартно. А где прочесть все этого автора

Ты говоришь о forrever"е? Если о нем. то я переадрессовываю твою просьбу самому автору.

Автор! На сцену, пожалуйста.

По секрету скажу, что у нас на форуме есть еще кое-что этого автора. :wink:

biniamin

31.01.2005, 12:33

Он шёл по улице, раздвигая людей и реальность, как ледокол раздвигает битый лёд, как змея раздвигает траву. Водой сквозь нагромождение камней просачивался он через людские скопления. Он и все остальные, извечное противостояние, но прошлое ещё не умерло, а будущее только рождалось на дне души и он мог позволить себе лёгкие прикосновения в тому, миру, сквозь который скользил. Женские губы, глаза ребёнка, руки мужчин. Блеск лакированных туфель, яркая футболка, тёмные очки. Запах еды, выхлоп машин, аромат цветка. Гладкое, мягкое, шершавое.
Он ещё ловил последние мгновения, но будущее уже шевелилось в нем, звало, нет требовало, вело за собой, события сливались, лица превращались в одну огромную маску и наконец он перестал сдерживаться и отпустил, то что жило в нем на волю.
И остановилось время и распахнулись два крыла ослепительно белые у основания, угольно-чёрные по краям, вмешавшие в себе все цвета спектра и он взмахнул своими новыми крыльями и улицы растаяли далеко внизу.
Наконец то свободен. Но он не знал пока, что это лишь начало нового пути.

NIKITA

31.01.2005, 14:55

Он и все остальные, извечное противостояние, но прошлое ещё не умерло, а будущее только рождалось на дне души и он мог позволить себе лёгкие прикосновения в тому, миру, сквозь который скользил.

Я просто растворилась в этих строках. И вся зарисовка - ну умопомрачительно хороша.

Интересно, что я зашла сейчас в Графоман, чтобы тоже вынести на ваше расмотрение такую вещицу, хотя редко пишу что либо подобное..настроение наверно такое...

Ну почему ты меня не любишь? Такую несравненную и божественную...
Почему ты принебрегаешь мной в угоду нормам и условностям?
Ты думаешь, я хочу отнять у тебя твою свободу? Глупенький, наоборот – я хочу подарить ее тебе ...
Чем больше я тебя не вижу, тем более меня не существует. Я была целым, а стала компонентом грусти, мозаикой отпечатков.
Ты был моим режиссером, ваятелем - взяв меня в свои руки, раскидал, разбрызгал и начал воскрешать опять из того , что от меня осталось - кусочков- плёнок, кусочков- копий, кусочков- слепков...
Кто избавит меня от безнадежного ожидания? Кто навсегда вырвет тот таинственный кусочек жизни из моей памяти?

Природа ностальгична...Природа...я ищу в тебе успокоение и что ты даешь мне взамен, жестокосердная? Из-за тебя я теряю надежду и обретаю ее вновь, проживаю одни и те же минуты бесчисленное количество раз. Что скрывается за этими шумами и кажется таким неопределенным, но очень близким?
Голос, неясные чувства...или может человеческое дыхание?...

Жизнь растягивается в тугой жгут и потом с силой вылетает из натянутого лука обреченности... Больно...

Lala

04.02.2005, 15:10

Здравствуй, любимый.

Ты, конечно, заметил, что в шкафу нет моих вещей... Конечно, заметил. Ты всегда все замечаешь. От тебя ничего не скроешь. Даже эту записку не буду оставлять на "видном месте". Положу в стол. Ты все равно ее найдешь, человек без недостатков.

Я ушла. Не надо меня искать... Все кончено. Прощай, карамельная жизнь. Не звони маме. Не звони Люде. Не мучай их своими бесконечными вопросами. Они не в курсе моих грандиозных планов. Не ломись к Денису. Ты не найдешь меня в его постели. Хотя тебе этого так хочется. Можешь позвонить на мой мобильный. Рыбы в Москве-реке будут счастливы с тобой пообщаться.

Я покрашусь, постригусь, сделаю силиконовую грудь, налью щеки ботоксом.... поэтому мое фото на телеграфных столбах тоже не решит твоей проблемы. Перепиши завещание и измени пароль кредитки - не уверена, что сдержусь. Собери все мои фотографии и сыграй в дартс. Проинформируй свою маму, что ее мечта все-таки сбылась. Передай Гоше, что путь в твой дом ему открыт, пускай сделает из него приемный пункт стеклотары.

Кольцо - на тумбочке. Ужин - в духовке.

P.S. Мой пламенный привет Марине. Вчера её белоснежное тело великолепно смотрелось в твоих загорелых объятиях.

Lanocka

04.02.2005, 16:01

Лала, очень интересное письмо!!!
Мне очень ясно представилась женщина, пишущая важные строчки, перечёркивая написанное, заново переписывая... Она уже решилась на смелый шаг, она назад не вернётся, но всё равно это письмо для неё ВАЖНО... Поэтому каждая строчка обдумана, и не один раз...
Письмо действительно очень затрагивающее за живое!!! :!: :!: :!:

dell

04.02.2005, 22:21

Я тоже сегодня письмо написал:

Сергуня!)
Это я у тебя 11 плат купил по ошибке.
Я думал, они каждая по 1,6 гига, а теперь догадался, что все вместе:)
Такие я не смогу использовать)
Сознайся, что ты нарочно так туманно написал, а?)
Предлагаю разойтись полюбовно: я перевожу тебе стоимость плат (без цены пересылки, конечно)

А платы остаются у тебя и ты сможешь их снова поставить на аукцион.
ОК?:)

Или судиться будем? Думаю, из-за такой суммы не стоит:)))
Опять же земляки и тезки оказались)))))))

Сергей

Trooper

05.02.2005, 07:20

Lala, Душевное письмо...Но думается мне что если "ужин в духовке"и "привет Марине"то у адресата ещё не всё потеряно... :D

biniamin

21.02.2005, 07:40

Я так давно её не видел. Не держал её за руки. Не ощущал её запаха. Не занимался с ней любовью. Не, не, не.... Миллион "не". Миллион упущенных возможностей. Миллион потерянных мгновений счастья. Не сложилось, не склеилось, не сбылось. Миллион не обступает меня частоколом. Давит. Шепчет настойчиво в уши: "Не получится, не пытайся". Я задыхаюсь в нем, в этом миллионе острых тяжёлых "не". Я рвусь ей на встречу не зная направления и тонкие грани осколками зеркала снежно королевы впиваются в руки, глаза, сердце, душу. Задор из не". друзья приходят и сочувственно говорят: "Оставь все. это тебе не нужно". Я пью с ними вино, но лес "не" только увеличивается от их слов, отнимающих надежду. Я закрываю глаза и - менэ-тэкел-фарэс - огненные "не" передо мной. Я распят на кресте этих двух букв....но душа моя полна надеждой.

NIKITA

21.02.2005, 19:50

biniamin, так писать как ты...так чувствовать как ты - способен далеко не каждый.
Так любить и так страдать готов далеко не каждый.

Читаю и все сжимается внутри. Скажи нам, где она живет? Мы покажем ей твои откровения, если надо мы притащим ее к тебе силой!!!

VaSSaD

23.02.2005, 09:55

ВОДИЛА.

Тут нас к себе друзья из Иерусалима в гости позвали, правда звали они нас
уже давно, да вот все никак выбраться не получалось, то работа, то заботы,
одним словом суета-сует. Да и повод подходящий для встречи нашелся,
нет не достопримечательности местные смотреть, коих в древнем городе
и его окрестностях пруд пруди, а самый, что ни на есть банальный повод –
«пойти по грибы»... Я, pазумеется, «гриболов» известный, а в «грибной ловле»
главное что – должным образом подготовиться... Ну вот я и подготовился:
с вечера мясо добротно замариновал, там стейки и шашлычки разные,
а утрицом все это в багажник покидал, да и снасти прихватил, т.е. ящик пива.
Встретились, отправились в лес. Друзья даже порывались по доброте душевной
идти грибы собирать, но я их отговорил и повод железный привел, мол
если потратить время на грибы, то мы не успеем ящик пива выпить, а назад
я его не повезу. Тезис был безоговорочно принят обеими сторонами и
процесс пошел. Мангальчик запылал, мясо зашкварчало, дымок пряный
по всему лесу заструился, сбивая с толку «гриболовов» типа меня, и собака
моя лабрадор с ума сходит, бегает вокруг мангала, жадно втягивая в себя
ароматы свежеприготовленного мяса и в ее глазах немой упрек типа, если
сейчас-же кусочек стейка не дадите, то захлебнусь слюной и тогда
пеняйте на себя. Короче дали ей кусочек, сами за стол уселись и стали
методично уничтожать все, что привезли и приготовили, а когда подпитие
уже было в норме, подруга жены рассказала вот такую забавную историю...

Еду я, это значит, на работу в автобусе компании «эгед», усевшись
в аккурат возле кабинки водителя, молодого плечистого парня, по-видимому
не так давно отслужившего в армии, который всю дорогу мурлыкал себе
под нос калинку-малинку, чем завоевал мою бесконечную симпатию.
Вез меня автобус к работе около полу часа по привычному маршруту, правда
на полпути делал он крюк через «досовский» (ортодоксально-религиозный)
район. Ох и не люблю я этот кусок дороги, вечно они вваливаются в
автобус в лучшем случае в неопрятных, а зачастую в просто грязных
и замызганых одеждах, с кучей сопливых и чумазых детишек, которые
галдят и бесцеремонно хватают все, что им захочется, причем автобус
мгновенно наполняется тошнотворным запахом, не буду уточнять чего,
который еще долго держится после их исчезновения. И так, вьезжаем мы
в этот злополучный район, водитель тормозит на очередной остановке
и вдруг... получает ПЛЕВОК В УХО из приостановившегося напротив автобуса.
Наш водила оборачивается и видит, что из соседнего автобуса на него «дос»
смотрит и нагло лыбится... типа фиг достанешь... Но НАШ водила оказался
парнем бравым, если надо наказать паскуду, то он и «фиг достанет», а ведь
надо, да и за парнишку обидно, ведь мухи же не обидел и душевно так калинку-
малинку напевал. Короче, дает он отмашку соседнему водиле, чтоб тормознул,
а сам выскакивает из своего автобуса и мчится к автобусу что стоит напротив,
чтобы разобраться по горячим следам. На полном скаку врывается в открытую
дверь, напоминая больше разьяренного быка, нежели умиленного водителя
общественного транспорта... Народ молча раступается, давая ему беспрепятственно
добраться до обидчика, причем все происходит в дичайшей тишине, так как
абсолютно все пассажиры обоих автобусов пребывают в шоке при виде
разворачивающихся событий. Далее НАШ подбегает к «досу», хватает его
за грудки, трясет и кричит ему в «парцуф» (в морду)...
- ТИФТАХ ПЭ !!! (открой рот)
«дос» пытается вырваться, но тщетно...
- ТИФТАХ ПЭ!!! Я СКАЗАЛ ТЕБЕ, добавляет наш мститель по русски, ТИФТАХ ПЭ!!!
«дос» начинает плакать, как ребенок ...
- ТИФТАХ ПЭ, СУКА!!!
«дос» весь в слезах и соплях открывает рот...
НАШ водила плюет туда три раза (ну наверное это такой старинные русский обычай)
и покидает автобус с чувством выполненного долга...
Зрители и одновременно пассажиры двух автобусов с замиранием сердца следили
за этим незабываемым действом, а НАШ сел за руль, как ни в чем не бывало и
двинул по своему маршруту уже в полный голос распевая – «Из-за острова
на стреже...», причем он не сделал ни одной остановки, пока мы не выехали
из этого района... Я думаю, что «досы» будут долго еще вспоминать этот случай и
пугать своих детей рассказами, как по их району колесил черный автобус и
вел его черный водила, все равно как «дембеля» пугают «салабонов» рассказом
о черном прапоре.
А НАШ водила горланил свою песню и пассажиры слушали его и не могли поддержать,
так как не понимали слов этой старой песни, как и не понятного им русского
характера, который для них останется загадкой во веке веков.

VaSSaD

Galateya

23.02.2005, 12:11

VaSSaD,

справедливое замечание, только проза-прозе - рознь.... есть такая. которую просто так сюда не вставишь... лишь миниатюрки.... а это скорее что-то вроде строчек из дневника:

Сегодня, как не странно, я наверное уже в десятитысячный раз за эти месяцы
поняла как же сильно люблю тебя...Да, я просыпаюсь и засыпаю и по-прежнему
не видя тебя рядом, чувствую, что люблю тебя еще сильнее...Но сегодня я ощутила
эту любовь как-то совсем ново и неожиданно...Не знаю что внутри меня вдруг
перевернулось вверх дном или может быть наконец-то стало на свое место, но когда
сегодня я увидела твои глаза так близко напротив своих, что все кругом слилось
для меня в один общий хаос кроме этих карих, сумасшедше красивых глаз, и я
утопая в них с безумной болью где-то около 25 сантиметров ниже левого виска,
опять понимала, что это снова лишь игра, что я вновь не могу до тебя дотянуться,
вцепиться в тебе и никогда больше не отпускать..., что
через каких-то несколько мгновений ты исчезнешь и мир вокруг не будет больше
исполнен для меня тем особым светом твоей чистой и светлой души, и я с ужасом
понимаю, что будущее мое будет состоять из доходящего до абсурда ожидания именно
таких вот невыносимых и причиняющих ужасную боль мгновений своеобразной близости
с тобой...Но я не жалею себя, да и как я могу посметь, в сравнении с тем, что
приходиться терпеть тебе каждый день, мои слезы, которых пролит наверное уже
целый океан-это ничто. Я собираю каждый день хрупкие кусочки своего счастья, эти
НАШИ с тобой моменты, когда и ты, и я, так близко, и мне кажется, что я даже
чувствую твое теплое дыхание, пусть даже сейчас ты и не догадываешься о том, что
я рядом...
Ты скажешь, что я сошла с ума...возможно, даже скорее всего так оно и есть. Я
сошла с ума еще десять месяцев назад, когда позволила своему сердцу открыться
навстречу твоему взгляду...А теперь я просто очень тяжело болею: болею своей
бессмертной любовью к тебе, которая не гаснет, а наоборот с каждым днем
становится не смотря ни на что еще сильнее, болею твоими глазами, в которых
отражается вся твоя душа до мельчайшей крупинки, и поверь мне, только я знаю ее,
умею читать все ее изгибы, люблю ее как собственную, болею тобой, таким далеким
и близким одновременно...Ах, если бы ты знал, как мне каждый раз хочется
схватить твою голову руками, зажать ладонями виски и смотреть, смотреть,
смотреть на тебя!!! Да, я неизлечимо больна тобой, и как и моя душа, которая
даже после того, как моя телесная оболочка уйдет из жизни, будет вечно жить, так
и моя любовь к тебе не умрет никогда и будет вечно светить на небе какой-нибудь
маленькой, но очень яркой звездочкой...
Послушай, я хочу чтобы ты знал, что несмотря ни на что, я всегда буду любить
только одного тебя, я всегда буду молиться за тебя, за твою душу....Поверь мне,
никто и никогда в этой вселенной не сможет полюбить тебя так как я, уж я-то знаю
как сильна моя любовь, ведь она не просто заполнила всю меня, она не для чего
другого не оставила места! Я не смею просить у тебя взаимности, я не требую
любви, я просто хочу чтобы ты знал, что я ВСЕГДА буду рядом с тобой, что моя
ладонь ВСЕГДА будет согревать твою, что мое сердце ВСЕГДА будет любить только
тебя, что я НИКОГДА не перестану молить Бога о твоем счастье!
Спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что я хожу с тобой по одной земле,
дышу одним воздухом, любуюсь одним небом; за то, что и ты, и я смотрим жмурясь
от ярких лучей и нежась от лелеющего тепла одного солнца, за то, что мы иногда
грустим и скучаем, глядя на одну и ту же луну, за то, что ветер приносит мне твой аромат, а ты смахивая соленые капли
со своего лица, чувствуешь мои слезы о тебе, принесенные тем же ветром...
Спасибо тебе за то, что ты зажег во мне свет, о котором я даже и не
подозревала...
Родной мой, спасибо тебе за все..
Наверное, это смешно, но я все равно верю в то, что мы с тобой когда-нибудь
будем вместе...даже если не в этой жизни...Я верю, что там, высоко-высоко, мы с
тобой будем сидеть на облаке и свесивши ноги вниз, болтать часами, будем гулять
держась за руки по звездной россыпи ночного неба, в поисках млечного пути,
держать в ладонях звезды и любоваться их ярким мерцанием...
Пусть это будет совсем не скоро, но я верю, что хоть на небесах смогу стать
твоим ангелом...

rusflorida

24.02.2005, 15:45

решила и я с вами поделиться своим творчеством..

Научи меня жить без тебя!

Это был яркий солнечный день. Она сидела в маленьком уличном кафе на берегу озера. Именно за тем столиком, где они сидели когда-то вместе. Она смотрела на озеро, на плавающих в нём лебедей, но мысли её были далеко от действительности. Темные очки скрывали боль в её глазах.

Он вошёл в её жизнь совершенно случайно: на вечеринке у общих знакомых. Они обменялись телефонами, номерами ICQ... Они часто и подолгу разговаривали друг с другом. Обо всём на свете. И вот наступил день когда она поняла что не может жить без него. Но это счастье - быть с ним рядом - продлилось недолго и они расстались.

И теперь она пыталась заставить себя забыть его. Забыть его глаза, волосы, губы, руки... Те серо-голубые глаза, которые притягивали её к себе как магнит. Те короткие волосы, которые она любила ворошить. Эти губы - такие мягкие и нежные. И эти умелые руки, сильные и одновременно ласковые, в объятьях которых она забывала обо всём...

Когда он засыпал рядом с ней, она любила смотреть как он спит. Она любила сидеть с ним рядом, обняв его и, положив голову свою голову ему на грудь, слушать как бьётся его сердце...

Она набрала его номер. Включился автоответчик:

-Абонент временно недоступен, но Вы можете оставить сообщение.

-Привет! Это я... Я хочу попросить тебя об одной вещи: ты научил меня любить... Так научи меня теперь жить без тебя!- проговорила Она и... вздрогнув открыла глаза: в руках она держала свой мобильный телефон, его номер был набран, но она так никогда и не нажала на ту заветную зелёную кнопку "позвонить"...

Lubava

24.02.2005, 18:13

rusflorida, спасибо тебе, очень я расчувствовалась прочитав твой хоть и небольшой, но прекрасный рассказ...:25:

dell

24.02.2005, 18:41

VaSSaD,

мне не понравилось.
Стилем ты не владеешь, читать тяжело - все время спотыкаешься.
А должно быть иначе - чтоб начать читать и невозможно было оторваться.
Да и заинтересовать, заинтриговать надо читателя с самого начала, чтоб хотелось дочитать до конца.
А так - банально всё, это письмо другу про шашлычки, а не литература.
Есть и грам. ошибки.

rusflorida

24.02.2005, 20:11

ну, раз вам понравилась миниатюрка, то я предлагаю вам прочесть ещё:

"You flying, Kitty! You flying!"

... Лямки рюкзака крепко обхватывают плечи. Кожаная куртка-косуха застёгнута на все застёжки. Волосы туго заплетены в косу. На руках - кожаные перчатки.
Подножка уже убрана, хотя одна ступня ещё стоит на земле. Поворот ключа в замке зажигания, аккуратный проворот ручки газа... Она сдерживает ручку газа в одном положении, потихоньку отпуская ручку сцепления. Вот он - легкий толчок вперед, говорящий о том, что мотоцикл готов двигаться вперед. Она отпускает сцепление и, утробно рыкнув, мотоцикл объявляет о своей готовности "штурмовать" новый маршрут.

Каким он будет - никому не известно. Известно лишь одно: это будет нечто, похожее на полёт. Полёт маленькой девушки на мотоцикле, в окружении своих друзей-мотоциклистов. Готовых помочь новичку в любой момент.

И она летит. Разрезая темноту ночи светом передней фары. Рассекая воздух.

Сопротивляясь ветру, решившему во что бы то ни стало скинуть её с седла. Но она просто держится за руль и слышит в шлеме успокаивающие голоса друзей: -" Keep movin` , Kitty! Go ahead!"

И наслаждается свободой, ощущением нахождения наедине со стихией ветра. И потихонечку пытается узнать пределы возможностей своего мотоцикла и сливается с ним в единое целое.

Она не боится смерти. Она делает всё возможное, чтобы предотвратить преждевременную смерть. Ведь её враг не смерть, но страх. Страх на дороге приводит к смерти. Поэтому она не позволяет страху со/овладеть ею. Она справляется с ним. Ведь в ушах звучат голоса друзей: -"You doing excelent! YOU FLYING, KITTY!"

http://www.smailiki.nm.ru/avto/avt11.gif

dell

24.02.2005, 20:15

rusflorida,

нормально)

Только нельзя ли заменить аглицкие возгласы русскими?
Или они непереводимы?)

rusflorida

24.02.2005, 20:19

a[/b][/eng:145c373c00],

нормально)

Только нельзя ли заменить аглицкие возгласы русскими?
Или они непереводимы?)

они прекрасно переводимы.. просто этот рассказ я написала про себя, это обо мне.
всё там настоящее: и мотоциклисты-американцы, и новенькая наездница, и крики в шлемофоне: "У тебя прекрасно всё получается! Ты летишь, Кошка!"
:D

dell

24.02.2005, 20:56

rusflorida,
я понял, что писала про себя, и что в голове это звучит на английском.
Но ты писала про себя, но не для себя. А для нас, читателей.
Кто-то из нас просто не знает этого языка.
Да и ваще - всё, что переводится, надо переводить.
Постарайся найти равноценный русский вариант.

NIKITA

25.02.2005, 09:28

VaSSaD, молодчина! Лично мне понравилось - просто и жизненно.

Ты забыл о главном, что мы здесь собрались не нравоучения друг другу
читать, а поделиться частичкой душу...
Что касательно меня, так я не претендую на исключительность, грамотность
и писательскую самобытность - цели другие!!!

Во-во! Мы тут не в литературном колледже собрались, а ты не наш учитель. Нужен был бы учитель, я бы из универа привела известного сценариста, который Оскар получил.
Ты тут уже достал всех, это я к тебе обращаюсь, ложка дегтя ( или паршивая овца, называй себя как знаешь)! Хорош народ задевать, у меня тоже терпение не железное. Бухтишь тут и бухтишь на каждой странице, людей обижаешь.
Если ты на жизнь свою недоволен, так переделай в ней что-то и нечего свою горечь на других изливать! Тут у каждого есть своя профессия и литература для нас - это просто хобби, а если ты такой великий поэт - так печатайся в Литературной газете, а не у нас!!!!!! :evil:

rusflorida

25.02.2005, 12:13

Так, ребята, держите себя в руках... Критике тоже должно быть место. Конечно, приятно получать отзывы "гениально" и "великолепно". Но поверьте, вам скоро станет скучно..

Лала, поверь, мне всё равно: я просто втесалась в этот форум (российский, как я думаю), из США. Поэтому, я понимаю желание ребят читать всё тут на русском...
Никакого комплейна у меня и в помине нет..
Впредь буду писать на русском.. Извините..
http://www.smailiki.nm.ru/prv/prv00.gif

rusflorida

25.02.2005, 12:34

ой, извините, что я такие прения вызвала,
но я нарушила вообще-то правило "Арт-салона":
Не рекомендуется:

7. Публикация на иностранном языке.

Никита, спасибо, что заступилась. Но я тоже была неправа... :oops:

rusflorida

03.03.2005, 22:10

соблюден все приличия и автор этого рассказа знает о том, что я опубликовала этот рассказ:

Прикосновение к ветру

Иногда бывает так тяжело, что кажется нить, связывающая нас с жизнью, вот-вот не выдержит и лопнет. Но это пройдет (все проходит), надо прожить лишь один день. Один бесконечный день, который может сжаться до нескольких минут, или превратиться в вечность.

Солнце всходило над городом. Огненная звезда уверенно и торжественно, как и тысячи лет назад, открывала людям светлую сторону жизни. Город еще не проснулся, и улицы, наполняющиеся светом, были пусты. Люди только готовились начать очередной день, наполнить событиями свое существование и иллюзией смысла - жизнь.

…Он шел по пустым сумрачным улицам, и радовался новому дню. Вчера все было хорошо: само собой получилось так, что все застарелые вопросы вдруг как-то сами собой разрешились, реализовались давнишние планы и отпали тянущие за душу проблемы. Вечером он почувствовал что устал. Устал не от хлопот, а от неожиданной удачи и легкости.

Вчерашний вечер, как и многие другие вечера, обещал стать скучным, одиноким, медленно переходящим в такую же одинокую и пустую бессонную ночь. Но все произошло по-другому. С неба грянул дождь - огромный ливень разом окатил сонные города потоками воды, лишил людей покоя, а скучные облачные сумерки разом превратил в ночь, разорванную на куски вспышками молний.

Он подошел к окну своей квартиры на верхнем этаже высотного дома, посмотрел на ЭТО великолепное зрелище, и представил человека где-то там внизу, который стоит и слушает голос стихии. Кто этот неведомый чудак там, под потоками воды, и вообще: есть ли он? И на миг сжалось сердце, и ему это стало так важно, что он пожалел о чем-то неуловимом и романтичном. Он потом долго стоял на балконе, глядя в никуда, и не думая ни о чем. Сон пришел легко и неожиданно. Засыпая, он пожалел лишь о том, что ему не с кем разделить этот чудесный вечер.

Легкое, спокойное утро пришло задолго до восхода. Бытовые мелочи и сборы не заняли много времени. Сонная серая коробка выпустила его, противно чавкнув старой разбитой дверью. Он покинул свое жилье без сожаления. Утренние сумерки еще застали его в городе, но яркое солнце он встретил уже в пути.

Его верный друг нес его в другой город, в другую, неведомую жизнь. Мощный, созданный своими руками зверь по имени "одинокая птица", мерно бухтя мотором, летел со скоростью 110 километров в час по утренней, умытой ночным ливнем бетонной ниточке, проложенной по огромному земному шару. Они оба были живыми, Человек и Машина - оба созданные по воле Бога, свободные и равные. Они рождались вместе: человек обретал душу свободного творца и выращивал в своем теле ростки истины, а могучая, сильная душа вечного скитальца обретала плоть из железа, пластика и что там еще пошлет создатель. Так они, создавая друг друга, стали едины, и ничто не могло их одолеть, пока они были вместе. Жизнь обретала смысл, поступки – цель, и только что-то неясное, то, чего не было, чуть огорчало обоих, но лишь сближало их.

Время не имело значения, но их полет не был праздным (они оба не любили этого). Два существа, слившись в один универсальный организм, пожирали пространство и оба радовались этому. Они знали, что все скоро кончится; но, бог даст, снова и начнется.

Они красиво вписались в сложный змеистый поворот, когда навстречу им огромной черной тушей сорвался со встречной полосы потерявший управление МАЗ. На секунду ему померещилось что-то мистическое в мрачной, летящей навстречу оскаленной морде многотонной смерти. Он плотно прижался к рулю, и резко выкрутил ручку газа. Щелкнули об ограничители дроссели, мерный перестук поршней сменился гулом - мотор взревел, как рассерженный динозавр. Машина присела на заднее колесо, и почти вставая на "свечу", рванулась вперед. МАЗ, отчаянно скрипящий грязными покрышками, занесло и закрутило на дороге, но каким-то чудом из-под многотонной туши на огромной скорости, совершая резкие маневры, выскользнул черный с серебром мотоцикл с прижавшимся к баку водителем.

Вывернувшись, они резко затормозили и с заносом остановились за замершим посреди трассы грузовиком, из которого, тряся головой, выбирался вдребезги пьяный водитель. Не дожидаясь встречи и видя, что помощь не нужна, он снова резко дал газ, и они продолжили свой путь. Шок от близости смерти догнал его через несколько километров, рядом с одной из эстакад-разъездов. Он остановился, и прошелся вдоль дороги. С эстакады открывался вид на лес, яркое утреннее солнце, и трассу с пробегающими внизу букашками - автомобилями. Там, у развилки, он заметил стоящий мотоцикл-одиночку и сидящего рядом с ним водителя. Что-то тут было не так.

Спустя несколько минут он подкатил к сиротливо замершему на обочине "ИЖу". На него подняла полные слез глаза молодая симпатичная девушка. Они молча смотрели друг на друга. Мотоцикл и его прекрасная наездница были насквозь промокшими. "ИЖ", как загнанный зверь, виновато опустил единственный глаз и отвернулся к лесу, а девушка сидела на земле, обхватив колени, и мелко дрожала от холода. Зрелище было настолько жалкое, что он даже улыбнулся в усы, затем снял кожаную утепленную куртку, и одел её на плечи неудачливой мотоциклистки. Она все смотрела на него глазами побитой собаки.

- А славный дождик прошел, однако, - Начал он беседу.

В ответ она лишь поежилась и запахнула куртку, по-прежнему глядя на него.

- Что с конем? - продолжил он монолог, разглядывая старенького "ИЖа", робко стилизованного под байкерский. Ответа опять не последовало, и он молча стал разбираться сам. Деловито проверил бензин, немного покрутил киком мертвый двигатель, бегло осмотрел искру и зажигание. В конечном счете сноровисто свинтил карбюратор, и аккуратно разложив на снятом шейном платке, прочистил капризный прибор. После его сборки и установки мотор ожил.

Девушка, стоя за его плечом, удивленно подняла глаза на этого странного, бородатого, и как казалось, пожилого человека.

- А я думала он никогда не заведется, - обрадовано произнесла она, и зло добавила:

- И ни один паразит не остановился.

- С техникой проще, чем с людьми, - неожиданно весело подмигнул он, и добавил, уже думая о другом:

- Карбюратор засорился, всего-то и делов...

Он молча оседлал свой черный аппарат, протер руки ветошью, и молча долго смотрел на нее задумчивым взглядом, как будто хотел запомнить ее навсегда, и лицо его разглаживалось, а взгляд потеплел. От этого взгляда по ее спине пробежал холодок. На не еще никто так не смотрел. Словно загипнотизированная этим взглядом, она замерла, сжимая воротник его куртки.

- Извини, - произнес он, резко дал газ, и сорвался с места. Она посмотрела, как он ввалился в поворот, и вдруг почувствовала на плечах его тяжелую, пропахшую бензином куртку.

Дорога не была такой легкой как в начале. Снова мотор мерно пел свою песню, снова дорога летела навстречу, но все было уже не так. Только мотоцикл знал, что произошло - этот человек переступил свою черту и принял подарок от царицы той стороны. Он встретил свою последнюю женщину на этой Земле.

Девушка, наконец, добралась до дома, поставила мотоцикл под окна и под суровыми взглядами родителей, мокрая, в чужой кожаной куртке, выслушивая наставления и упреки, заперлась в своей комнате. У двери она снова вспомнила тот взгляд - чужой и странный. Они не сказали друг другу и десятка слов, а она уже растаяла. Любовь с первого взгляда? - Еще чего! - вырвалось у нее вслух. Она забросила куртку в чулан, и стала собираться на свидание.

Скоро он прибыл в аэропорт "Шереметьево-2". Поставил коня на стоянку, снял дорожный комбинезон, положил ладонь на бак, шепнул на прощание: "Пока", решительно вскинул дорожную сумку на плечо, и вошел в здание аэропорта. Прошелся по залу ожидания, купил кое-какую мелочь в дорогу, и пошел на регистрацию. Лишь приближаясь к двери самолета, у него защемило сердце. Он подумал, что зря оставил коня, надо было отказаться от командировки и сидеть дома. В памяти почему-то возник образ юной мотоциклистки на обочине дороги. Он глубоко вздохнул, и прошел в салон. На стоянке черный мотоцикл мигнул аварийным сигналом и коротко и тоскливо рявкнул.

Девушка молча сидела в кафе. Ее друг опаздывал почти на сорок минут. Настроение портилось. Она поняла, что ждет напрасно, и вечер пропал. Выйдя на укрытую светом фонарей улицу, она то и дело натыкалась на гуляющих парами или небольшими группами молодых ребят и девчонок. Ей стало совсем грустно и жалко себя. Молча она пришла к дому, и несмотря на праздничный наряд, завела мотоцикл и всю ночь каталась по городу при свете окон и уличных фонарей.

Утром ее коллеги по юридической фирме обнаружили у входа в контору припаркованного "ИЖа", а в офисе у своего компьютера - нарядно одетую сотрудницу. Пытаясь вытереть из памяти обиду прошлого вечера, она работала как проклятая. Но перед глазами все время стояла сцена, свидетелем которой она случайно стала недалеко от парка: её Сашка садился в "Фольксваген" к незнакомой длинноногой брюнетке. И несмотря на все внимание, работа валилась из рук. К обеду она совсем вымоталась, к тому же сказалась бессонная ночь, и она, сама не заметив как, заснула у кофейника в комнате отдыха. Мимо проходили коллеги, перешептывались, ухмылялись, а она, наполненная ночным городом, спала сидя в кресле, и кажется, видела во сне что-то красивое и настоящее.

Позади была первая половина путешествия. Промежуточная посадка обернулась длительным ожиданием летной погоды в чужой гостинице. Ночь вновь выдалась грозовая, и он снова не мог заснуть. Пришли воспоминания - давно забытые, глубоко запрятанные факты биографии тревожили память. Сердце снова сжалось, и он, сам не зная почему, произнес "извини" покрытому тучами небу над головой.

Самолет снова взлетел лишь поздним утром. Сидя в кресле, он ни о чем не думал, а лишь наблюдал за пассажирами и смотрел в иллюминатор. Только спустя два часа, почти перед самой посадкой, он забылся призрачным сном. Воспоминания о последнем полете над дорогой пришли к нему. "Одинокая птица" несла его по шоссе, он снова ощутил вибрацию двигателя и упругий ветер, увидел дорогу, уходящую за горизонт. Ему показалось, что он спит, видит сон, и в седле его мотоцикла на свое отражение в зеркале заднего вида глядит та молоденькая девчонка с серьезными глазами и волосами, бьющимися на ветру. Удивиться он не успел.

… Самолет ударился о землю, разломился на куски, загорелся, вставая на дыбы, и сминая 150 жизней и тел в своем брюхе, рухнул на землю горящим факелом.

=====================================

продолжение следует....

rusflorida

04.03.2005, 22:25

Дорога была пуста, как во сне. Предутренний ветер шевелил траву на обочине. Вдруг яркая вспышка света скрыла все и поглотила даже восходящее солнце, порыв ветра пригнул траву. ОН устало шел по дороге прочь от восхода, он шел и даже не удивлялся, он просто устал и понял, что теперь уже никогда не отдохнет, потому что его уже нет.

Она удивленно распахнула глаза и посмотрела на часы. Красивый сон кончился и забылся, оставив в душе горький приятный осадок несбывшегося чуда. Рабочая комната показалась ей чужой, взгляды людей, с которыми она проработала несколько лет, враждебными. Она просто не могла больше здесь находиться, тем более после такого сна.

Ей захотелось на воздух - вдохнуть свежий ветер, лететь вместе с облаками и увидеть наяву свой красивый и недоступный сон.

Голова слегка закружилась, забытый сон незримо теребил растревоженную душу. Ее как будто подхватила волна, и сама не понимая как, она вдруг осознала себя у мотоцикла. Глядя сквозь него, она вспомнила дождь, байкера (да и байкера ли?) и его самодельного коня, мысленно пробежала взглядом по необычной вилке, полированному алюминию двигателя, кожаным рукояткам руля, и томительное желание сжалось в груди. Она не знала, как будет жить дальше, но знала точно, что по- другому.

Медленно двигаясь по дороге домой, она поняла, что оседлала свою лошадку в последний раз. Мотоцикл тоже помнил того черно-полированного монстра на дороге, и как истинный друг, простил свою наездницу; и когда его поставили в гараж - приготовился к длительной спячке.

Спешить ему было некуда. Он шел вдоль широкой дороги, вопросы – “зачем” и “как я попал сюда”, вызывали лишь легкое любопытство, но не более. Он снова здесь и что будет, то пусть и произойдет. День сменял ночь, а он шел и шел вдоль дороги. Ночные сумерки вывели его к развилке. Дороги расходились в разные стороны. Одна, казалось, уходила в небо и терялась за сверкающим на фоне сумеречного послезакатного горизонта туманом. Другая, уверено повторяя рельеф, уходила в сторону безымянного города, уже скрывающегося в предсонной тишине. Он хотел отдохнуть, сбросить с плеч накопившуюся усталость, и наконец перестать быть в этом задерганном Мире. Но теперь он мог быть тем, кем хотел стать при жизни - попутным ветром для людей, и может быть для той, которую он так и не встретил. Он снова вгляделся в сумрачный горизонт, вспомнил девушку на дороге, и двинулся в сторону огней провинциального города. Ночь и утро стали условными, и неожиданно скорый восход укутал его солнечным светом. А на вершине холма его ждал мотоциклист и два мотоцикла. Один - "Урал " с боковым прицепом, другой - легендарный М-72.

Молчаливый водитель поднял стекло вертолетного шлема, и они внимательно посмотрели глаза в глаза, а потом пожали друг другу руки. Он понял, что дождался своего "проводника", который, выполнив свою задачу, покинул человека и машину.

Оставшись наедине с судьбой, он обошел мотоцикл. Это был старый, потрепанный временем и дорогами аппарат, видимо нашедший здесь последний приют в этой жизни, как и он сам. Они действительно стали похожи друг на друга после смерти. Он нежно провел рукой по исцарапанной дуге руля, по потертым нигрипсам на баке, присел перед запыленным и тронутым ржавчиной цилиндром. Машина ответила благодарным теплом.

"Ну вот" - подумал он, - "теперь мы вместе, и похоже, надолго". "Если не навсегда" - добавил он, наступая на педаль стартера. Мотоцикл в ответ утвердительно и негромко забубнил в выхлопные трубы.

Два призрака тронулись в путь - нести удачу всем, кто в пути.

Он еще некоторое время забавлялся размышлениями о превращении из одинокого всадника, ищущего путь Домой, в одинокого призрака при этом Доме, но скоро другие события и люди захватили его в водоворот удач и неудач, событий и встреч.

Одинокий "ИЖ", однако, недолго пребывал в покое. Его сон, прерываемый раньше лишь крысами да мальчишками, постоянно лазившими по крыше, однажды прервался скрипом открываемых ворот, и у него появилась соседка. Точнее, какие-то коробки с деталями, ржавые рамы, детали вилок, колеса, и еще много-много всего, что собранное вместе называется мотоциклом.

Потом он, тихо стоя в уголке, заваленный старыми камерами, покрышками, ветошью, со все более возрастающим интересом наблюдал за процессом сотворения.

Его хозяйка стала приводить каких-то мужиков, долго с ними что-то обсуждала, обменивалась железками. Потом, накинув старый халат, целыми днями сама рихтовала помятые крылья и правила бензобак. Зачищала и красила раму, и как апогей созидания, по локоть в масле перебирала двигатель.

Она сама чувствовала, как это важно для нее. Не то, чтобы ей нравилась такая жизнь, вся эта возня с неподатливым пока железом, хождение по рынку запчастей и чтение книг по устройству мотоциклов. Но у нее была цель, и она шла к ней без оглядки на косые взгляды подруг и враждебное непонимание окружающих. И еще, кроме жажды воплощения мечты, она хотела еще раз встретиться с ним, только уже на своем коне. Она все время помнила его спокойный глубокий взгляд, помнила его мотоцикл и теперь уже ясно понимала, что хочет увидеть его по крайней мере еще один раз. И найти его проще всего на слетах мотоциклистов. Не может же эта “одинокая птица” летать сама по себе все время. А повод встретиться у нее был - его старая тертая кожаная куртка, как символ удачи украсившая гараж.

Месяцы напряженного труда пролетели, все было позади: быстрые смены настроения – от восторга предстоящей победы до тупого отчаяния, издевательства “бывалых” байкеров, насмешки бывших подруг и тихая безмолвная поддержка родителей.

Все. Осталось лишь распахнуть ворота в гараже, нажать на стартер и раствориться в жестоких объятьях дорог. Мотоцикл у нее получился красивый и изящный. Имя она ему еще не придумала, но решила, что это будет нечто спокойное, романтичное, и обязательно женского рода.

ххххххххххххххххххххххххххх

продолжение следует.......

rusflorida

04.03.2005, 22:26

Удар был жесток и силен.

Что-то неладное она почувствовала, еще приближаясь к людям и милиции у своего гаража. Уже понимая, что произошло, но надеясь на чудо, она подошла ближе. Ноги отказались нести ее, и она села прямо на асфальт. Разломанные замки валялись в стороне, ворота были распахнуты и мотоциклов внутри не было. У нее украли даже старенького “ИЖа”. Груды запчастей, инструмент и прочее остались на своих местах. Она закрыла глаза. Ей было больно, обидно, и до крайности жаль себя. Она казалась себе такой слабой, маленькой и глупой, что больше не хотелось жить. Вопросы милиционеров, сочувствующие вздохи жителей соседних домов доходили до нее, как сквозь туман, и не имели значения. Тупая боль заполнила все ее существо и вытеснила чувства и мысли.

Следующие дни прошли под знаком отчаяния и пустоты. Но в какой-то момент накопившееся отчаяние переросло в решимость. Ей надоело жалеть себя, и она решила, что ничто не остановит ее на пути к ближайшему слету. Она начнет все сначала, опыт у нее есть, и она сможет теперь довести до приличного состояния любой мотохлам. Но времени до слета оставалось мало, денег было еще меньше, и она, не тратя времени даром, искала хоть что-нибудь оппозитное – давала объявления, ходила смотрела предложения, пытаясь успеть. Процесс пока шел медленно, ее объявления натыкались на молчание, а среди предложений имелись пока лишь совершенно убитые машины.

Однажды на закате солнца, после рабочего дня и ходьбы по объявлениям, она сидела в парке на скамейке, размышляя о задуманном и просчитывая варианты. Как вдруг увидела за оградой старый, потрепанный с виду М-72Н, примерно 56-57го года выпуска. Воображение моментально нарисовало образ водителя – старичка преклонного возраста в кирзовых сапогах и телогрейке. “А может, это шанс?” - подумала она, выдвигаясь в сторону мотоцикла, и замерла от неожиданности. В седло садился Он, вынырнувший из под открытого капота красных “Жигулей”. Он степенно тронулся, и растворился в потоке машин на своем раритете. До нее не сразу дошло, что он был одет в свою кожанку, которая, это она точно вспомнила, валялась на полу запертого гаража. Она растерялась, отошла в сторону и села под зонтик уличного кафе. За столиком кто-то сидел, но она не обратила на него внимания. Эпизод у красной “пятерки” ее просто шокировал, все произошло так неожиданно, что она не была готова. Тем временем сосед по столику протянул ей баночку холодного сока.

- Угощайтесь.

Она не сразу сориентировалась, и повернувшись к нему, спросила:

- Что?

- Угощайтесь, мне кажется, что сейчас для вас это то, что нужно.

- Спасибо, - она взяла прохладную баночку, разглядывая собеседника. Открытое лицо, широкие плечи, умные, чуть лукавые глаза, уверенные движения. Он внушал доверие.

- У вас что-то случилось?

Она не знала, что ответить, и промолчала.

- Извините, - продолжал он, - я вас знаю, а меня зовут Андрей. Мы раньше не встречались, но я видел, как вы торговали мотоцикл у соседа по гаражу, и полагаю, что мог бы вам помочь.

Она только молча тянула сок из банки. Удовлетворенный ее реакцией, Андрей продолжал.

- Мы могли бы встретиться завтра у меня в гараже, часов в 6 вечера. Думаю, что могу предложить вам кое-что достойное. Вы знаете, как найти мой гараж ?

Она вспомнила этого человека и помнила, где его гараж. Он распологался недалеко от ее сообственного.

- Да, - ответила она, глядя ему в глаза.

Он доброжелательно улыбнулся, кивнул, и молча покинул столик.

Она еще некоторое время сидела. Спешить было некуда, она уже знала, что завтра ее ждет что-то очень важное и необычное.

Утро ушло, прошел день. Уверено и без суеты она шла по дороге к гаражу Андрея. Он ждал ее, собирая нечто мощное, непонятное и аккуратно-изящное. Она вошла в его мастерскую, неуверенно переступив порог, оглядела восхищенно внутреннюю рабочую обстановку, и остановила взгляд на радушно улыбающимся лице хозяина.

- Добрый день, - произнесла она.

- Привет… - ответил он, - подожди минутку, я сейчас закончу.

Он вернулся на минуту к своему сварочному аппарату, закончил шов, и снимая маску, повернулся к гостье.

- У меня уже около полугода стоит этот аппарат, и кажется я нашел наконец для него достойного наездника, - приступил он сразу к делу, проходя в угол гаража и не торопясь снимая брезентовое покрывало с черного мотоцикла.

Она сразу узнала его. Пред ней стояла "Одинокая птица".

- А где его хозяин? - спросила она, не веря в свою удачу.

- Тот, кто сделал его, погиб в авиакатастрофе несколько месяцев назад, и теперь судьбу этого мотоцикла поручено решать мне. Это очень хороший аппарат, индивидуальной сборки, таких больше нет. Он заметил огоньки в глазах девушки.

- Смотреть и проверять будете? - спросил он так серьезно, что послышалась насмешка.

Ей хотелось сесть в это седло и сжать ладонями эти рукоятки, обшитые кожей, но острая заноза горькой и непоправимой утраты жгла сердце и разум. Однако, она взяла себя в руки, ведь сейчас идут переговоры. Тем не менее голос дрогнул.

- Сколько?

Он лишь улыбнулся в ответ и сказал просто:

- Завтра суббота, поедем в ГАИ и оформим.

Она не знала, радоваться ли ей от приобретения, или плакать от потери. Она подошла к уже своей машине, провела руками по баку, по седлу, покрутила ручку газа. И сама не заметила, как по щеке покатилась слеза. Она молча стояла, роняя тихие слезы на седло. Она не жалела того одинокого человека на мотоцикле или свою не рожденную любовь к нему. Человек и "Одинокая птица" становились единым целым, и обоих охватило простое человеческое горе от потери друга. "Проводник" стоял в стороне и не вмешивался. Происходило то, что должно было произойти.

Восход солнца застал ее в дороге. Вдыхая встречный утренний ветер, она летела на первый в своей жизни слет мотоциклистов. Это была ее первая дальняя поездка, и она осторожно вела мотоцикл, внимательно наблюдая за дорогой. "Одинокая птица", добродушно ворча цилиндрами, свободно нес нового друга, и только в моторе иногда возникал легкий шум, то ли от не отрегулированного зацепления шестерен генератора, то ли от навсегда засевшей в сердце скитальца тоске по создателю.

Они благополучно пролетели 300 километров до поляны, на которой расположились сотни мотоциклистов: бывалых и молодых, матерых байкеров и туристов.

Волнение быстро прошло, и она почувствовала себя довольно уютно среди себе подобных. Водоворот общения подхватил ее. Люди, танцы, мотоциклы - такой коктейль способен вскружить голову любому, но перед ней стояли ЕГО глаза. Нет, все здесь было здорово - пиво, рок-н-ролл, костер у палатки, но не хватало дороги, близкого неба и упоительного вкуса истинной жизни и настоящих чувств. Вихрь событий бушевал и захватывал, но она начала понимать, почему у ТОГО байкера были грустные одинокие глаза, она тоже почувствовала, что песня ветра, рождающая в душе беспокойную тишину, ближе ей, чем завлекательно - бешеный ритм рок-н-ролла.

Конкурс на лучший самодельный мотоцикл состоялся в последний день слета. Она решила участвовать в нем вместе с "Одинокой птицей" ради памяти погибшего мотоциклиста. Ей показалось, что если этого не сделать, то это будет не честно по отношению к нему. И судьба улыбнулась ей. Ее мотоцикл был признан первым. Что было дальше, она воспринимала с трудом. Вихрь радости и аплодисментов закружил ее. Вокруг крутились какие-то парни и девушки, все страшно галдели, ее вынесли на эстраду и под грохот музыки и аплодисментов вручили грамоту и кубок, кто-то приставал с глупыми вопросами, а кто-то спрашивал автограф. Потом ее и мотоцикл подхватили сотни рук и вознесли на дощатый пьедестал посреди сцены. Звучали приветствия и призывы, а она, ошарашенная вниманием и шумом, слышала тонкую светлую мелодию внутри себя и смотрела на тысячи людей, как-то бестолково галдящих у края сцены . . .

Восторги быстро улеглись. Толпа переключилась на другие конкурсы, а она тихо отвела аппарат к своей палатке и разделила свою радость и благодарность со звездным небом и костром. А в предрассветных сумерках она не торопясь, собрала палатку, туристический инвентарь и в сопровождении затухающего концерта, продолжавшегося всю ночь, выехала на дорогу к дому.

Радостно и легко она ехала уже почти 3 часа, когда ее одиночный мотоцикл обогнала толпа живописных личностей на разрисованных байках. Они пронеслись мимо с гиканьем и ревом клаксонов. Заманчиво - загадочные, вульгарные, и по- родственному чужие. Она тоже нажала на сигнал, и мощный голос мотоцикла, приветствующего братьев по дороге, перекрыл рокот моторов. Байкеры скрылись за поворотом, оглядываясь на редкое зрелище - девушка на мотоцикле.

Проезд веселой компании натолкнул на размышления. Она сбросила газ, и в раздумье катилась вперед. Победа в престижном конкурсе принесла много выгодных и далеко идущих предложений. Она остановилась у развилки. Мотор шептал на холостых, а молодая девушка в седле представляла сытую, комфортную столичную жизнь, почти вечный праздник в окружении веселой толпы и блеске огней. Вспоминала глаза одинокого, уже не живого человека, не раз испытавшего в своей короткой жизни радость от трудного чуда - подарить кому-то дорогу.

Она сошла с мотоцикла, вынула из багажной сумки старую кожаную куртку, повесила ее на дерево у дороги и положила под ней собранный тут же букетик полевых цветов. Присягнуть ветру, обнять облака и зажечь в чьей-то жизни свет звезд. И как бы не было тяжело, это достойная цель - решила мотоциклистка, оседлала коня, одела солнечные очки, и решительно вывернула на дорогу к Дому.

… Она уже почти скрылась за холмом, когда у дерева с курткой из небытия возник одинокий призрак дорог на старом мотоцикле, и подъехал мудрый проводник. Призрак надел свою куртку, а маленький букетик пристроил у фары. Они оба посмотрели вслед уехавшей девушке, переглянулись, и тронулись в дорогу. Скоро они обогнали счастливо улыбающуюся девушку на красивом черном мотоцикле, с почти незаметными слезинками в уголках глаз…

8)

biniamin

06.03.2005, 06:34

rusflorida, классный рассказ! :)

NIKITA

08.03.2005, 00:34

Свежие весенние впечатления,от которых совсем не пахнет весной...

* Войду в океан. Упругая вода оставит на моем запыленном теле свой бодрый свежий след.

* Морские звезды выжимают из себя оранжевый притухший свет.

* В горах успокою подрагивающие нервы.
В очередной раз заговорю агонию ленивого сердца.
Откушу от пыльного листа -
его горьковатый вкус просочится через вязкую слюну в мою уставшую кровь
и расстревожит ее паматью растения.
Прильну к земле, низко-низко
Земля пахнет - плесенью, паром, живым...
Она дышит. Прижмусь к ней нежно щекой - земля заколыхается мягко. Щеку защиплет.
Дотронусь осторожно до щеки - полыхает, значит начала впитывать в себя жизнь.
Хорошо.
А можно корку с дерева содрать. И перетереть ее в прозрачную пыльцу.
..Птицу слышу. Закатила такую трель!...Вхожу в состояние транса...
ммм...природа!....................................................

* Не стой там черным пятном. Приблизся.

Lala

09.03.2005, 11:10

Коллеги по "Уголку", оцените зарисовку. :wink:

[align=center:f68f5800d3]«Раз, два, три…»[/align:f68f5800d3]

- Оксана, Вам удобно на кушетке?
- Да, вполне.
- Постарайтесь расслабиться.
- Хорошо, доктор.
- Сконцентрируйтесь на этом вращающемся шаре. Хорошо.… Дышите глубоко, ровно. Забудьте обо всем. Есть только Вы и шар. Шар и Вы. Вам уютно, тепло, мягко. Хочется спать. Очень хочется спать. Веки становятся тяжелыми. Когда я скажу «три», Вы погрузитесь в глубокий сон… сон о том, что произошло с Вами вчера… вчера, в четверг, 18 апреля… раз, два, три… Оксана, что Вы видите?

- Алё, дружочек! Ещё одну текилу, плиииз!
- Мадам, по-моему, Вам уже достаточно на сегодня.
- Слушай, бармен, ты что, боишься, я тебе не заплачу? Хе-хе! Я сегодня гуляю. Ууу! Последняя зарплата в кармане!
- Последняя? Уволили что ли?
- А это не твоего ума дела, красавец! Ха! У меня босс был жуткая скотина. Да, я только рада, что меня «ушли»! Ладно, пойду я. Держи свои жалкие копейки, жмот. Но я еще вернусь и «мы еще споем!».
Господи, как башка гудит. Домой. Домой! Босс - дрянь, как он посмел так со мной! Как? Как?! Расцарапала бы я ему морду. Отъел на наши кровные. И расцарапаю! Да! Сейчас! Месть… мееесть. Зло будет наказано. Конечно. Где он живет? Налево, еще раз налево, да, знакомо. Точно. Вот он, его дом. Ограда, прут острый. Отлично. Тук-тук, милый шеф, открывай! В пижаме? Фу, какая безвкусица! Что вылупился, Сергей Михалыч? Удивлен? Ты мне за все ответишь, подлец! Получай – раз, получай – два, получай – три…

- Раз, два, три.… Откройте глаза, Оксана. Боюсь, инспектор был прав. Это Вы совершили преступление. Вчера в состоянии алкогольного опьянения Вы ворвались в свой дом и убили собственного мужа.

Yanka

09.03.2005, 12:36

Lala, 8O ну ты даёшь :wink:
коротко, но оч-чень содержательно :!:

Lala

09.03.2005, 12:48

Yanka, спасибо. :D У меня все рассказы - по одной странице. :)

fantaghiro78

06.04.2005, 14:56

Старая сказка о главном.

Из каждого дома -дети, на каждой улице - дети. Падают, разбивают коленки, потрут, подуют и бегут дальше, прямиком на городскую площадь- быстрее, надо занять место получше.Чтоб не упустить ни одного слова. Ибо в деревне снова проездом Эрл Сказочник. Велика сила его сказок. Слабому они дают силу, робкому -отвагу, страждущему - исцеление, усталому - покой.
Эрл присел на скамью, между каменными изваяниями. Он был стар как мир,сед, как лунь, но взгляд его синих глаз из под кустистых бровей был по юношески дерзок.Страик, прищурившись, оглядел толкающуюся гомоняюшую толпу детей,ожидающих чуда. Он легонько ударил по струнам лютни. Зазвучала чистая и нежная, как пение соловья музыка. Дети угомонились. Эрл начал свой сказ...

- Полвека назад в королевском дворце устроили пир на весь мир.Праздновали шестнадцатилетие принцессы Марион.Принцесса была прекрасна, как утренняя заря. Ее глаза были зеленее изумрудов,волосы чернее ночи, а кожа была такая нежная, что, когда она пила красное вино, на шее ее было видно,как оно течет. С тех пор как принцессе исполнилось тринадцать лет, во дворец бесчисленными потоками начали стекаться рыцари со всего света в надежде на ее руку. Они сражались друг с другом на турнирах за право назвать Марион своей Прекрасной Дамой.Но король хотел, чтобы его любимая дочь была счастлива в браке. А сердце принцессы молчало...
Пиршество было в самом разгаре, одни изысканные явства сменяли другие, вино искрилось в кубках, над столами звенел веселый смех. Играла прекрасная музыка - во дворец были приглашены самые самые искусные музыканты. На обширной лужайке пары пустились в пляс, дворяне танцевали с простолюдинами. Виновница торжества не отставала от гостей - мне выпала честь вести ее в танце.
Вдруг небеса потемнели. Казалось, неведомый шутник накрыл солнце платком. Тьму прорезал страшный рев
Люди в панике метались, сбивая друг друга. Мы думали что настал конец света. Тьма рассеялась так же внезапно как и появилась. И все увидели, как в сторону Черных Гор улетает дракон,унося в когтях прекрасную Марион...
Королевство погрузилось в глубокий траур. Принцессу любили все - за красоту, за добрый и
веселый нрав. Король издал указ, что тот, кто вызволит принцессу из когтей дракона,
получит её руку и полкоролевства в придачу. Болшую часть женихов как дракон языком слизал - "храбрецы", прикрываясь неотложными делами , тотчас покинули дворец. Конечно, нашлись герои, отправившиеся разыскивать Марион, но ни один из них не вернулся...
Старик замолчал. Он сидел, задумавшись между изваяниями - сам как изваяние.
- А где дракон держит принцессу Марион?, - раздался чей-то тонкий голосок.
- В Черных Горах стоит черных, как смоль, замок. Когда-то ето был замок Великого Герцога Вандеммского. По красоте он мог сравнится разве что с королевским дворцом.Однажды на замок под покровом ночи напал дракон и опалил его своим смертоносным диханием. Оставшиеся в живых укрылись в горах, а дракон поселился в подвалах замка.С тех пор мы усердно платили ему дань - приводили овец, телят молочных, и он нас не трогал. До поры, до времени.
- А вообще зачем драконы похишают принцесс?
- Для произведения на свет необыкновенных сильного потомства. По преданиям, дракон раз в тысячу лет превращается на одну ночьв человека.Тогда он может взять в жены человеческую женшину чистых королевских кровей, и она подарит ему детей во сто крат сильнее, чем если бы он выбрал драконшу. Видимо, тот день наступил в день рождения прекрасной Марион.
- А принцессу так никто и не освободил?
- Нет. Она все еще томится в плену, бедняжка.
- А я смогу сразиться с драконом?
- Нет, Роланд, дракон непобедим. Сотни храбрых рыцарей пытались спасти принцессу, но ни один не вернулся живым. Кроме того ты еще слишком мал. У тебя еще борода не выросла.
- А я её спасу! Вырасту и спасу...
Дети начали рашодится по домам. Лишь маленький Роланд не двигался с места. Дети, проходя, показывали на него пальцами и осыпали насмешками - слишком уморительно выглядел крохотный мальчуган, посягнувший на роль спасителя принцессы. А он стоял, сжимая кулачки, и повторял про себя мантру "Я спасу принцессу...вырасту и спасу"...

Шли годы. Сказ Эрла постепенно забылся всеми - кроме Роланда. Каждый день он смотрелся в медный таз, заменяущий зеркало - проклятая борода все не торопились расти. Но вот долгожданный день настал. Юноша оседлал единственного в деревне коня, заткнул за пояс самодельный кинжал, закинул на седло котомку с нехитрой провизией и, не мешкая ,отправился в путь. Ехал он темными лесамы, широкими долами, высокими горами, пока не забрался в самое сердце Черных Гор. Так он попал в черный, покрытый копотью замок. Во дворе, свернувшись калачиком, спал дракон. Он был совсем неболшой, и уж совсем не страшный.
-Эй, ты, просыпайся, будем сражатся.
Дракон приоткрыл один глаз, окинул юношу презрительным взглядом, и снова его закрыл.
- Я кому сказал,просыпайся!
- Отстань. - Лениво сказал дракон
- Ах ты ящерица трусливая - Роланд в сердцах запустил камнем в зверя.
Разозленный дракон вскочил и пыхнул огнэм в юношу. Едва успев отскочит, Роланд не нашел ничего лучшего, как швырнуть в дракона котомкой. И тут случилось чудо. Ящер сначала попятился,а потом принялся носится по двору, кашляя ,чихая и поджигая все подряд."Эге", тварь не выносит лука", подумал Роланд, укрывшись за огромныйм камнем. Тем временем дракон умчался куда-то, то взлетая, то переходя на бег. Сходство с подбитой вороной было настолько разительным,что юноша едва не расхохотался. Но веселится было некогда.Восползовавшись моментом, Роланд проник в замок. Пройдя через длинную анфиладу комнат, он попал в богатую залу. Возле окна стояла прекрасная принцесса Марион. Она повернулась к юноше. С минуту они смотрли друг на друга. Затем Роланд молча поклонился принцессе, развернулся и ушел. Найдя своего Россинанта за скалой,он вскочил в седло и был таков.

Спустя какое-то время из замка вышла принцесса Марион, неся в руках болшой именинный торт.
- Дракон, ты где? Пора зажигать свечи.
Из-за опаленной груды камней показался дракон. Он виновато посмотрел на принцессу, и осторожно дунул на торт. Огоньки весело заплясали. Принцессе Марион в ето день исполнилось 76 лет...

VaSSaD

06.04.2005, 21:55

fantaghiro78

Позволь поздравить тебя со вступлением в клуб "Графоманов"!!! :94:
Я выражу общее мнение клубчан сказав, что всегда приятно,
когда новый участник сайта "Ф-Ф" начинает свою жизнь на сайте
именно с нашего скромного, но интересного уголка "Графоманов".
Удачи!!! :flowers:

fantaghiro78

07.04.2005, 12:58

Ночь. Непривычная тишина. Даже барабашка, обычно охочий к шуму, особенно в такое время суток,
затих. Ощущение смутного счастья не покидает меня. Что-то будет.
Что-то очень хорошее. Я подхожу к замерзшему окну. Как в детстве, согреваю в руках монетку,
и прикладываю её к стеклу. Как в детстве, смотрю в это маленькое окошко на залитый луной черно-белый, контрастный, как шахматнажя доска, мир. Я вижу тебя. Ночное такси везет тебя ко мне. Таксист ведет машину по белым клеткам - он знает, что если ступит на черное - быть беде.
Ты идешь ко мне. Ночной город показывает тебе черно-белые кадры, мелькающие за окном такси.
такси. Тощая собака возле мусорного бака... Одинокий бражник , прислонившийся к стене... Влюбленная парочка на скамейке. Ты удивляешься, что такие обычнйые картины кажутся тебе символичными в этот день.
Я стою в двери, прислушиваясь к твоим шагам. Вот и ты. Стоишь передо мной и молчишь. Ожидаешь приговора. "Заходи" - срывается с моих губ...
Почти совсем забытыми штрихами я рисую камин на стене, и волны благотворного тепла окутывают нас. Мы пьем чай. Молча. Ты никогда не узнаешь, что я пережила за все это время. Зачем?
Ты протягиваешь руку, и гладишь меня по щеке - нежно-ласково. Смотришь мне в глаза и говоришь те три слова,которые раньше не решался мне сказать. "Я люблю тебя". Я закрываю глаза. Мы оба знаем, что за одну такую минуту не жалко отдать жизнь.Ощутить такое счастье можно лишь однажды - или никогда.
Ты поцелуешь меня, и я потянусь к тебе - вся. Сколько времени мы не были вместе? Ты поднимешь меня
на руки легко, как пушинку, и отнесешь в спальню.

Я смотрю, как ты спишь. Ты улыбаешься во сне -это я нарисовала тебе сон -про старый парк, аромат хвои, одинокую скамейку, притаившуюся средь зарослей шиповника, звездный дождь. Я закрашу седину на твоих висках - ночной тьмою. Я разглажу морщины на твоем челе -лунным светом. И лягу рядом с тобой - тихо-тихо. Но ты все равно услышишь, и обнимешь меня крепко-крепко. И мы уснем.

biniamin

14.04.2005, 06:01

Немного прозы :)

Он не сопротивлялся, когда в его дверь постучали люди в черной форме Стражи. Сопротивление было бесполезно, и он знал это. Он открыл дверь, улыбнулся и сказал:
- А вот и вы. Я ждал вас еще вчера.
- Бенджамин Корнуэл? - Капитана Стражи было не легко сбить с толку - Вы арестованы по обвинению в занятии запрещенными науками. Ордер выдан Магистратом.
- Я готов, капитан - сказал он и протянул руки. Щелкнули наручники. Двое Стражей взяли его под руки и повели к стоявшей внизу машине. Спускаясь с крыльца, он услышал чей-то шепот: "Хорошо, колдун смирный попался, с другими хлопот не оберешься".
В машине было душно, пахло бензином и искусственной кожей. Втолкнув его на заднее сидение, Стражи уселись по бокам. Щелкнули взводимые курки и два ствола уперлись ему в бока.
Мелькнула мысль: "А пули-то, наверняка серебряные, сейчас наверно серебро только у Стражи и осталось". Разговаривать не хотелось, да и Стражи вряд ли поддержали бы беседу. Он сосредоточился и шагнул в открывшиеся ворота. Картинка сменилась, как в калейдоскопе. Бенджамин Корнуэл исчез, остался только свободный Дух. Теперь он висел в пространстве, вольный лететь куда хочет. За его спиной, если у Духа есть спина, прямо в пустоте висели Маски. Можно было выбрать любую из них и стать кем угодно. Все миры были готовы принять его, бесконечное множество Масок - добрых и злых, веселых и печальных, человеческих и чужих - ждали его. Он медлил, погруженный в воспоминания. Много лет назад, еще до начала Охоты, такие как он жили спокойно, ловя, правда косые взгляды, но не опасаясь стражи. Возможно, отношение к ним постепенно ухудшалось, но мало кто обращал на это внимание. До тех пор, пока снова не зазвучало: "Ведьмы не оставляй в живых" и стало поздно. Запылали костры и мир погрузился в страх. Он был одним из последних, на его памяти много раз зажигали костер перед Ратушей. Теперь пришли за ним.
- Заснул он что ли? - Страж обеспокоено тормошил бесчувственное тело.
- Да нет, подох. Неохота, видать, жариться, вот он и отравился или еще что с собой сделал, на это они мастаки. Капитан, что с ним делать?
- Он точно мертвый? Ну, значит в Магистрат ему уже не нужно. Сейчас подъедем к развилке, кол, молоток и лопаты в багажнике.
- Капитан, Магистру это не понравится.
- К черту Магистра. Кому охота тащиться с мертвым колдуном через лес да еще ночью?
- Все в порядке, Кэп. Мы его мигом закопаем.
- Не забудьте сфотографировать, как забьете кол!
Парящий Дух безучастно наблюдал, как в его бывшее тело вбили кол и начали копать яму. Дождавшись, когда последняя лопата земли была брошена на могилу, в которой упокоилась материальная составляющая Бенджамина Корнуэла, Дух надел давно облюбованную Маску и полетел в новый мир.

fantaghiro78

14.04.2005, 09:21

Смех сквозь слёзы или История русской массажистки

Нет повести забавнее на свете
Чем сказ о массажистке и клиенте

Жила-была милая маленькая женщина, назовем её Л. Служила она медсестрой в санатории небольшого курортного городка. Времена быи нелегкие, и чтоб на честно зарабатываемый кусок хлеба намазывать масло, она прошла курсы лечебного массажа и усердно разминала радикулитные спины "кефирников" (так в народе презрительно называли курортников, обитающих в санаториях ) за щедрое вознаграждение, ибо что можеть быть дороже здоровья. Появился у нее и ухажер - бравый казак с роскошными усами. Жизнь налаживалась. Но хорошее, как известно, быстро кончается. 5-я графа в паспорте Л. погасила пыл её усатого возлюбленного. Война в Чечне распугала курортников -ставить клизмы и делать массаж было решительно некому. Лишенная разом и любви, и хлеба, Л. решила, что если уж голодать, то среди своих. И не откладывая дела в долгий ящик, собрала нехитрые пожитки и упорхнула в Израиль в компании довольных таким поворотом событий детей и кота, которому было решительно наплевать, где жить, лишь бы давали жрать, да побольше.

Черная полоса невезения не оставила нашу героиню и на исторической родине. Иврит давался с трудом, за "свою" ее не торопились считать, холеные, наманикюренные руки огрубели от бесчисленных “никайонов” (по-нашему - работ по уборке помещений), а денег хоть убей не хватало - растущее поколение требовало развлечений. И тут-то Л. вспомнила, что она очень даже хорошая массажистка. А хорошие массажистки хорошо зарабатывают. Это закон природы. И она принялась штудировать газеты в поисках подходящих объявлений. Бывшей жительнице курортного города, матери семейства было невдомёк , что на Святой земле слово "массаж" можно превратно истолковать.

Стоял погожий весенний день, пели птички, светило солнышко. Но его лучи не могли разогнать мрак, воцарившийся в душе нашей героини, спешащей на уроки иврита. Дочь отказалась ходить в школу - видите ли, неприлично появлятся на людях 2 дня подряд в одних и тех же джинсах. Кот возомнил себя половым гигантом и орет дни и ночи напролет - надо бы его кастрировать, да денег на операцию нет…
Предаваясь печальным мыслям, она и не заметила, как оказалась возле доски объявлений, в родном ульпане (дословно "студия". В контексте - типа школа, где новые репатрианты изучают язык и обычаи Израиля) - ноги сами несли ее по проторенному маршруту. И тут, о чудо, она увидела ЕГО! Объявление! Требуется массажистка! С оплатой 75 шекелей в час. Л. украдкой сорвала бесценную бумажку и сунув ее в карман, поспешила на урок. Уроки иврита она ненавидела в виду полного отсутствия лингвистических способностей. А в этот день они казались ей сущим адом. Маленькая белая бумажка жгла её через одежду, перед глазами бегущей строкой
проносилось "Массажистка...75 шекелей...массажистка...75 шекелей".
Как только их распустили по домам, Л. кинулась к первой попавшейся будке телефона и дрожащей рукой набрала заветный номер.
-Алло.- Раздалось в трубке.
-Алло ,я по обыявлению, насчет массажа. - проблеяла Л.
-А, Массаж.. массаж - это хорошо. - произнес голос. Воцарилась пауза.
-Я много работаю физически и у меня болит спина. - неожиданно возвестил голос, заствив Л. подпрыгнуть.
-Да, да, я очень хорошо делаю массаж спины.
-Когда ты сможешь ко мне прийти? - поинтересовался голос.
-Я делаю массаж у себя дома - испуганно отозвалась Л.
-Хорошо, когда я могу к тебе прийти? -в голосе послышалось явное недовольство.
-Завтра?
-Завтра я не могу. Послезавтра?
-Хорошо, я живу в .... Телефон ....

Ни одна девушка так не готовлась к первому приходу в гости любимого,
как Л. готовилась к приему своего первого клиента. Квартира была тщательно вылизана.
Под массажный кабинет приспособили комнату сына-студента - старенькая, видавшая виды кровать превратилась в кушетку, на нее положили чистенькую белоснежную простыню. На свой первый сеанс Л. уговорила сына посидеть дома - мало ли. Напоследок окинув критическим взором свои владения, хозяйка удалилась наводить марафет. Едва она взяла в руки новую тушь от "Лореаль", сулившую её ресницам пятикратный объём и необычайный изгиб, как раздался звонок в дверь. Л. грусто посмотрела на красивую коробочку. Очи черные с рекламного проспекта подмигнули ей, небрежно взмахнув великолепными ресницами. Соблазн был велик, но суровое мужество подсказало ей иное решение. Хорошие массажистки никогда не держат клиентов за дверью. "Ничего,я и так хороша, без всяких там изгибов", подбодрила себя Л. и направилась навстречу безбедному будущему. Щелкнул замок, дверь торжественно распахнулась и...Л. попятилась назад, наступив на завизжавшегого что есть мочи кота. С тщательно отрепетированной парадной улыбкой, застывшей на её лице, произошли необычайные метморфозы - любой вампир позавидовал бы такому оскалу. Перед ней стояло долговязое, тощее, лохматое существо неопределенного возраста, с на редкость бандитской физиономией. Его гардероб явно был подобран на ближайшей помойке.
-Привет, я Н.- сказало существо, лучезарно улыбаясь, тем самым демонстрируя частичное отсутствие передних зубов.
Кот прижал уши, выгнул спину и грозно зашипел.
-А ты красотка. - прибавил он, окинув взглядом пухленькую, но весьма соблазнительную
фигуру Л. и скрипнул остатками зубов на кота. Кот угрожающе фыркнул и отступил под диван. На всякий случай.
-Подождите минуту - слабым голосом сказала Л., и ухватив сына, оцепенело таращившегося
на гостя, за рукав, оттащила его в сторону.
-Может выставить это быдло? - прошипела Л.
-Да нет, он выглядит вполне безобидно.- с сомнением в голосе отозвался отпрыск.
-Да? Мне оставаться с ним наедине! А вдруг он ко мне полезет?
-Я буду стоять за дверью. Если что - кричи.
“Быдло” с интересом следил за семейным советом.
-Пойдемте, - повернулась к нему Л., и Н.последовал за ней в "массажный кабинет".
-Хорошо тут у вас,уютно.- сказал Н. , с размаху плюхнувшись на кушетку.
-Люблю уютные дома и уютных женщин.- продолжил он, озирая Л. с таким сладострастием,
что она выронила тюбик с кремом.
-Раздевайтесь и ложитесь на живот. - холодно отозвалась она. -Трусы снимать не надо.
Л. работала на славу. она растирала и мяла спину Н. изо всех сил. В процессе он стал
подозрительно постанывать.
-Вам плохо?- испуганно спросила Л.
-Хазак - простонал Н. ("хазак" на местном бусурманском наречии означает "сильно", "шибко")
-Хазак, Хазак.
Л. заработала еще усреднее. Вскоре она почувстовала, что костлявое тело
клиента как-то странно дернулось и обмякло. "Может умер?" с ужасом подумала женщина, глядя на бездыханное тело.
-Все, хватит на сегодня.-прошипел "труп". Л. подскочила с коротким визгом.
Он встал, оделся, расплатился, и ушел,договорившись о следующей встрече. Л. удалилась превращать "массажный кабинет" в студенческую комнату. Кот, вздохнув с облегчением, вылез из под дивана и отряхнулся. Сын, вдохнув не с меньшим облегчением пошел смотреть футбол.
Не успел он устроится поудобнее,как из его комнаты раздался дикий рев. Так мог реветь саблезубый тигр, которому прихватило живот. Кот в ужасе метнулся обратно под диван. Тут же послышался быстрый топот ног, и в гостиную ворвалась Л. в руках которой белела скомканная простыня.
-ГЛЯДИ!- завопила она, - Нет, ты гляди! - трясла она простыней перед носом офигевшего сына.
На белоснежной ткани расплылось желтоватое пятно, очень походившее на...
-Этот извращенец кончил на твою кровать!!!!!

Казалось, спокойной жизни в доме Л. пришел конец. Наша героиня долго не могла прийти в
себя от возмущения "такой мерзостью". Уже хотела позвонить Н. и попросить
его не приходить. Но...отправить его она всегда успеет, он ее не трогал, деньги заплатил.
И она рискнула повторить подвиг.
В назначенный день явился Н. Он опоздал на полчаса и судя по запаху перегара, где-то основательно хлебнул. Брезгливо поморщившись, Л. провела его в знакомую уже комнату. Та же безупречная чистота, та же старая кровать, только матрас перевернут позорным пятном вниз (тот факт, что инцендент может повториться, а у матраса только две спальных плоскости, явно прошел мимо её сознания), новая белоснежная простынка (старую почли осверненной и выкинули). Никто из них не заметил, как кот проскользнул в открывающуюся дверь и забился под "кушетку".
Клиент неторопливо обнажил костлявый торс, спустил штаны, и Л. еле сдержала крик ужаса - под брюки, на голое тело, он надел прозрачные женские капроновые колготки. Перехватив ее полный омерзения взгляд, Н. ухмыльнулся и разлегся на кровати. Л. дрожащими руками принялась за свой нелегкий труд, стараясь не смотреть на обтянутый капроном зад.
Вскоре послушались знакомые стоны, к которым неожиданно примешалось громкое мяуканье. Л. нагнулась и попыталась выдворить кота, но наглое животное забилось в дальний угол и злобно фыркало оттуда.
Возмущенный таким вопиющим невниманием к собственной персоне, клиент, повернул к ней голову и рявкнул "Хазак!". Л. Вынырнула из под кровати. Сеанс продолжился.
-Хазак, хазак!! - стонал Н.
-Муууууяяяяууууу, - выл под кроватью кот.
-Я сейчас развалюсь. - жалобно скрипела кровать.
-Чтоб тебе пусто было! - думала бедная массажистка, остервенело терзая Н. спину.
-Хватит!- Н. резко перевернулся на спину. Он был явно не в духе.- Помассируй меня спереди.
Л. послушно стала разминать ему грудную клетку
-Да не там, ниже! - раздраженно отозвался Н..
-Там? - Л. испуганно скосила глаза на восставшее хозяйство клиента, обтянутое тонким капроном.
-Да, там. - нагло ухмыльнулся клиент.
-А НУ КА УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! - неожиданно взвизгнула Л. -ВОН!!!!!!!!!! - сграбастав со стула его шмотки, она швырнула их ему в лицо.
Н. поспешно оделся и бочком вышел в гостиную.
-Я тебе не заплачу, ты плохо работала.
-Не нужны мне твои вонючие деньги. Пошел вон!
Дверь за ним захлопнулась. Л. присела на краешек дивана и расплакалась.
Явился кот, и мурлыча, запрыгнул ей на колени.
-Да за всю свою жизнь, никогда ..никогда такой похабщины не видела. - всхлипывала женщина.
-Мяууу - отозвался кот.
-И ты тоже хорош! Мог хотя бы помолчать..
-Муяяу - кот потерся головой об её плечо.
- Уж лучше квартиры мыть!
-Мррр - согласился кот.
Л. решительно вытерла слезы, всхлипнула напоследок и раскрыла газету на странице раздела
"Требуются уборщики".

______________________________________

Рассказ основан на реальных событиях.

______________________________________________________
Послесловие
Вас, вероятно, заинтересует, что сталось с героями этого опуса.
Л. прошла курсы медсестер и работает в одной из столичных больниц.
Сын с отличием закончил университет и сейчас трудится программистом на благо родины.
Дочь недавно призвалась в ряды израильской армии.
Кота кастрировали, что заметно облегчило жизнь ему и окружающим. Он растолстел и совершенно обленился.

Lala

14.04.2005, 09:30

fantaghiro78, молодчина.
Весь рассказ поразительно выдержан в стиле. У тебя потрясающее чувство юмора плюс.. это всё так вкусно пахнет настоящей литературой. Той, которой зачитываешься... той, по которой так скучали.. :)

ksena9

14.04.2005, 13:10

fantaghiro78, Молодец! Читала на одном дыхании! Как будто своими глазами увидела, очень натурально.

zinman

19.04.2005, 17:20

fantaghiro78, Спасибо за полученное удовольствие :)

VaSSaD

19.04.2005, 20:38

fantaghiro78

Браво, очередной раз порадовала!!!

VaSSaD

19.04.2005, 20:44

Требуются программистки.

Нечто подобное я слышал от своей знакомой, которая в очередной раз оказалась на пособии по безработице. Что делать, встал перед ней нелегкий вопрос? Пойти на какие-нибудь курсы?
И она заканчивает курсы программистов!!!
Что теперь делать??? Где искать работу???
И тут, как в сказке, она натыкается на объявление в газете: "Срочно требуются программистки... Высокие заработки для подходящих..." Почему именно "Программистки" у нее не зародилось сомнение и она с чувством преисполненного долга направилась по указанному адресу. В офисе на первом этаже она заполнила анкету, прошла собеседование с менеджером и ее сопроводили к месту будущей трудовой деятельности, сказав, что дальнейшие инструкции она получит на месте...
Ее провели на второй этаж, вход в который закрывала внушительная бронированная дверь с горилообразным охранником, который мог преградить путь не хуже двери...
Ваша задача, начала миловидная инструктор, находится в постоянном онлайне с позвонившим
клиентом и удерживать его на проводе максимально возможное время рассказывая ему небылицы из своей сексуальной жизни, а особые бонусы Вы получите, если клиент перейдет на контакт через веб-камеру... И только тут она обратила внимание на тот факт, что за ширмами сидят программистки в пеньюарах или кружевном нижнем белье и с наушниками на головах...
Когда моя знакомая уносила ноги ей напомнили, что она подписала договор о секретности...
Такая вот веселая история про программисток!

fantaghiro78

21.04.2005, 10:41

Любовь и теория вероятности

Вопрос мужчине:
- Какой шанс, что вы выйдете на красную площадь и встретите динозавра?
- Один к миллиарду.
Вопрос женщине:
- Какой шанс, что вы выйдете на красную площадь и встретите динозавра?
- 50 на 50.
- То есть как это?
- Или встречу, или не встречу.

Благочестивые синьоры! Эту поучительную историю я написала для вас, дабы вы узнали еще один способ
отбить у девушки охоту иметь с вами дело.
Итак, дело было в конце прошлого века. Представте себе картину:
Март.Утро.Университетский кампус. Полупустая кафетерия. За столиком на освещенной солцем веранде
сидит молодая девушка, и сосредоточенно переводит текст с итальянского, периодически подкрепляя силы круасаном и горячим шоколадом. Неподалеку собралась компания ребят. Они пили кофе, болтали и кидали заинтересованные взгляды на юную синьорину, которая была настолько поглощена текстом, круасаном и шоколадом, что даже не заметила, как один из молодых людей, задетый полным отсутствием внимания с ее стороны, вырос перед ней, как из под земли.
Золотистая прядь волос упала на страницу. Девушка , вздохнув, откинула за плечо досадную помеху, подняла глаза и встретилась взглядом с симпатичным брюнетом, невысоким, но ладно сложеным - в общем, мужчиной ее мечты. Решив, что грезит наяву, крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. Видение не исчезло. Оно стояло перед ней и улыбалось, демонстрируя все
32 великолепных зуба. Девушка слабо улыбнулась в ответ.
-Ciao, signorina. Бархатным голосом пропел Мужчина ее мечты.
-Ciao...-прошептала синьорина. Боже, он еще и итальянец!. В душе ее зазвучали фанфары .Италия, Венеция,гондолы,
баркаролы под луной. Mamma mia!.
Мужчина ее мечты, ободреный произведенным впечатлением, толкнул пышную речь на итальянском.
И тут то наша героиня помрачнела. Чертова дюжина уроков итальянского и здравый смысл подсказали ей, что он несет ахинею на неизвестном науке языке. С каждым новым словом фанфары в ее душе звучали все глуше. Самозванец! Да как он посмел так сыграть на ее чувствах! Неужели он мог подумать, что притворившись иностранцем, завоюет ее сердце? Вообще то у него были все основания так думать...но все равно! Она ему сейчас покажет!. Дождавшись, пока
красноречие Мужчины уже не ее мечты иссякло, она улыбнулась ему своей самой обольстительной улыбкой и произнесла мягким и нежным, с небольшой хрипотцой после недавней простуды голосом:
-Come ti chiami? (Как тебя зовут). Казалось, разверзнись перед ним земья, или обратись девушка в старую горгулью с Собора Парижской Богоматери, и то он был бы меньше поражен. О ты, теория вероятности, В какие жестокие игры ты с нами играешь!! Ну где твой практически нулевой шанс,
что первая попавшаяся девушка знает итальянский? Или женщины таки правы, когда говорят, что шанс один к двум, либо знает, либо нет?
Бедняга беспомощно огляделся, в поисках спасения. Спасение не пришло. И он решил сыграть ва -банк. Призвав все свое мужество, он облизнул пересохшие губы и промолвил "Si" (то бишь "да").
Мстительная синьорина решила его добить и сказала:
-Sei stronzo? (Ты нехорошее слово, что-то вроде козла или засранца?). Слово "stronzo", впрочем, как и другие итальянские нехорошие слова и выражения онa выучила в ульпане от приятельницы-итальянки.
Осмелев, парень радостно отозвался:
-Si, si!
И тут пробил звездный час в жизни девушки. Она встала, взяла учебники со стола, подошла к незадачливому кавалеру почти вплотную, приблизила к нему губы, как для поцелуя и сказала, вложив в голос всю свою сексуальность:
-Так я и думала...
И одарив его взглядом, полным величественного презрения, удалилась на урок.

Catriana

02.05.2009, 10:30

Пока меня здесь не было, я написала сказку в трех частях.

Вот.

ОН

Он любил играть в кубики.

Когда родители впервые подарили ему набор кубиков - пластиковых, разноцветных и легких - он забросил всех мишек, погремушки и мячики и начал строить ограды, башни и лабиринты.
Когда он немного вырос, кубики стали слишком легкими, а сооружения из них - непрочными. Он начал искать что-то поосновательнее. И когда обнаружил в чулане коробку старинных деревянных кубиков, хранившихся в память о дедушке, - испытал то же чувство, что юный воин, когда ему вручают фамильный меч и щит.

Вот только дедушки не было в живых, и некому было посвятить его в кубикостроители. Отец был летчиком, и дома бывал редко. После нескольких попыток приобщить сына к спорту он махнул рукой и оставил его в покое, пообещав себе когда-нибудь взять его с собой на парашютную вышку.

Бабушке тоже было не до кубиков. Ее царством была кухня, и ее пирожкам не было равных ни в одном из ближних и дальних царств. Порой, глядя на склонившегося над кубиками внука, она вздыхала “Совсем исхудал!” и приносила ему огромное блюдо пирожков, которые он быстро съедал, обдумывая очередную идею лабиринта. Бабушка снова вздыхала, но не обижалась, - она была великодушной царицей.

С мамой было сложнее. В ее царстве хранились разноцветные ткани, пряжа и пуговицы - в ее руках все это превращалось в платья, рубашки, свитера, шапочки - они так же радовали взор, как бабушкины пирожки - вкус. И когда она видела, как ее сын ползает среди кубиков в новой шелковой рубашке, которую она сшила для него в честь ОСОБЕННОГО праздника, и ее локти уже продраны, а воротничок взлохмачен, - она чувствовала боль за своих подданных, с которыми обращаются так жестоко. Ибо она была не только мамой, но и королевой своей разноцветной страны, и ткани были для нее - как живые.
Утешением служила для нее дочь - пока еще принцесса, она уже готовилась к роли королевы танцев. Она занималась в студии и готова была танцевать днем и ночью с тем же упоением, с каким ее брат складывал кубики. Квартира явно была тесной для нее - порой она сметала на пути и башни брата, и бабушкины подносы с пирожками, заявляя в оправдание,что от них толстеют. Лишь в мамино царство она входила тихо и трепетно - мама шила ей костюмы для танцев, и лишь во время примерки она готова была стоять спокойно.
Став постарше, она решила привести цвет губ, ногтей и волос в соответствие с цветами платья. Больше всего ей шли зеленые, синие и лиловые тона - и бабушка порой нервно вздрагивала, увидев свою внучку с зелеными губами и ногтями, цвет которых напоминал о русалках, резвящихся в море при лунном свете. Мама была снисходительней - она знала, что переходный возраст рано или поздно кончается, а хороший вкус - дело наживное.

Можно сказать, что нашему герою повезло - не всем доводиться родиться в королевском семействе. Но он чувствовал себя не слишком счастливым - ему с кубиками не хватало места, и порой он казался себе лишним. И когда сестра опять смела новой юбкой его любовно построенную башню, он решил перебраться во двор.

Во дворе тоже приходилось несладко другие дети просили: “Дай поиграть!” - и он чувствовал себя как Артур, у которого кто-то просил Эскалибур, чтобы разделать оленью тушу. Вскоре все поняли, что он - жадина и задавака и обращали а него внимание только чтобы подразниться. Но двор был большой, и укромных закоулков там хватало.

И вот как-то раз, когда он, спрятавшись между сараем и зарослями кустов, складывал особенно хитроумную башню, - он почувствовал, что на него кто-то смотрит.
“Почему меня не оставят в покое?” - подумал он. И, словно в ответ на свою мысль, услышал: “Лучше положить этот кубик правее”.
“Какой кубик?”- машинально просил он, и девочка, ничуть не похожая на его сестру- на ней были джинсы, футболка и спортивные тапочки - опустилась рядом с ним в траву и показала: “Вот этот. А вон тот - сверху”.
Что почувствовал Робинзон, когда встретил Пятницу? Кто знает - тот поймет, кто не знает - тому не объяснить.
Она поняла его замысел. Сразу.
На следующий день она снова пришла, и наблюдала за его работой, иногда высказывая свои соображения - к некоторым он прислушивался, от некоторых отмахивался. Так продолжалось много дней подряд, и он привык, что рядом с ним есть ТА, КТО ПОНИМАЕТ. Иногда она пыталась сама передвинуть кубик, но быстро почувствовала, что ему это не нравится, и стала обходиться словами. И это ему понравилось еще больше.

Вскоре она стала для него чем-то вроде еще одного кубика - но только говорящего. И когда она однажды пришла позже, чем обычно, он проворчал, что она опоздала на два часа. Она ничего не ответила. В этот день она почти не смотрела на кубики и думала о чем-то своем.
На следующий день она не пришла, и еще один день, и еще. Лишь на четвертый день она появилась. И сказала, что пришла попрощаться - они переезжают на другой конец города, у нее очень мало времени, машина вот-вот придет. Нет, искать ее не надо и приходить в гости тоже - она больше не хочет сидеть и наблюдать, как он играет в кубики. Она вообще больше не может их видеть - они все одинаковые, холодные, бесцветные и неживые. “И колючие” - добавила она и быстро отвернулась, а затем, по-прежнему отвернувшись, добавила ненатурально спокойным голосом:”Ну, я пошла. Пока”.

Когда она ушла - быстро-быстро, не оборачиваясь - он понял, что в ней было не так: вместо джинсов, футболки и спортивных тапочек на ней было платье и и туфли на высоких каблучках. Наверное, она все-таки была похожа на его сестру - только платье на ней было ярко-красным, и это напоминало не о русалках, а о саламандрах. Так бы сказала мама - когда они с сестрой были маленькими, мама читала им сказки о троллях, гномах и прочих сказочных существах. Он слушал невнимательно - ему это было неинтересно и отнимало время. Но сейчас он почему-то вспомнил про Саламандру, которую можно увидеть в огне, если смотреть туда долго-долго.
Похоже, она была не только саламандрой, но и ведьмой - потому что внезапно кубики стали колючими. Или они всегда немножко кололись, а он этого не замечал? Играть больше не хотелось - наверное, потому, что начал накрапывать дождик. Он собрал кубики в коробку - тщательнее, чем обычно - и пошел домой, твердо решив выбросить из головы и вредную девчонку, и ее дурацкое огненное платье.

Но на следующий день пошел дождь, и никак не мог остановиться. Видимо, слишком много воды накопилось в небесах после долгой засухи. И к своему ужасу, он понял, что его это даже радует - не нужно никуда идти, не нужно строить башен, зная, что никто не скажет: “Поставь этот кубик правее”.”Одинаковые, - медленно повторял он. - Неживые”. И внезапно он представил себе, как он бросает их в огонь. Дедушка вышел из чулана и одобрительно кивнул: “Хорошее дерево, сухое!” - шагнул в огонь и поманил его: “Иди сюда!” Он сделал шаг - и саламандра протянула к нему ногти цвета платья - они были колючими и пахли чем-то незнакомым и дурманящим. Он услышал издали слово “мандрагора” - прежде, чем его охватило пламя.
………………………………………………………………………………………………..
Когда огонь потух, он открыл глаза, чувствуя озноб и слабость. Он не знал, долго ли был с мертвецами и саламандрами - в их мире время текло иначе. Но, взглянув в окно,он увидел, что на черных ветках деревьев лежат первые, робкие пушинки белого снега.

Ему захотелось горячего чаю, и, медленно встав с постели, он отправился на кухню. Бабушки не было - она ушла в магазин. Никого не было, в квартире было странно и непривычно пусто и тихо. Можно было сколько угодно складывать кубики, но он не мог их найти - наверное, их все-таки спрятали в чулан. Впрочем, он не очень-то искал. Сейчас ему больше всего хотелось согреться.
Сидя на кухне и чувствуя, как с каждым глотком в него проникает тепло - не тот алый огненный жар,а темно-золотистое тепло воды - он заметил кастрюлю с тестом: бабушка приготовилась печь пирожки, а пока оставила тесто всходить. Он смотрел на то, чему вскоре предстояло стать пирожками, и ни с того ни с сего подумал: “А если бы кубики были разными и живыми?”
Откуда взялась эта бредовая мысль? Может быть, тесто показалось ему живым - оно росло и казалось, что оно дышит. Мысленно назвав себя полным идиотом, он подошел к кастрюле, взял кусочек теста и попытался вылепить из него кубик. Ничего не получалось - кубик расползался и терял форму. И тогда он скатал шарик. “Не колючий” -сказал он вслух. Но пока еще бесцветный.
Пробравшись в комнату сестры, он взял у нее несколько бутылочек лака - розовых, зеленых, голубых. Красного он брать не стал.
Нарисовав шарику лицо, он пошел в мамину комнату, взял несколько клубочков шерсти и сделал шарику шевелюру, а заодно и колпак.

С этого момента его заинтересовала лепка. Будучи юношей основательным, он изучил все свойства соленого теста, глины, пластики и даже искусственного фарфора. Он научился лепить фигурки и даже шить для них одежду. Они были гладкими, округлыми и разнообразными - но пока еще не были живыми.
Тем временем пришла весна. И когда сестра влетела в его комнату и решительно сказала, что родной брат просто обязан пойти с ней на гала-представление в парке и посмотреть, как она будет танцевать что-то совсем особенное - он согласился. Может быть, надеялся встретить ЕЕ?
Когда они пришли на концерт, он почувствовал: ЕЕ здесь нет. “Все правильно - сказал он вслух. - Они еще не живые”. Сестра унеслась танцевать свой особенный танец, а он услышал звуки фламенко - они доносились не со сцены, а звучали совсем рядом. Обернувшись, он увидел человека в разноцветной одежде, с седыми волосами и веселыми озорными глазами. Человек одной рукой держал флейту, а другой - маленького гитариста в огромном сомбреро. От его головы, рук и ног тянулись веревочки, и кукловод перебирал их так же изящно и стремительно, как его подопечный - струны своей гитары.

К лету наш герой все знал о марионетках - пальчиковых, веревочных, наручных, тряпичных, фарфоровых и деревянных. Особенно заинтересовал его театр теней - тени бумажных фигурок ничуть не отличались от теней людей и животных. Он вырезал из бумаги свой профиль, и долго наблюдал в зеркале, как их тени смотрят друг на друга.

Вот теперь пришла пора найти ЕЕ - просто чтобы сказать, что она ничего не поняла ни в нем, ни в кубиках. Но где ее искать - он не знал. Только чувствовал, что в этом городе ее уже нет.

И когда отец вернулся домой из рейса, он попросил поднять его в небо, чтобы посмотреть на мир сверху и увидеть ТО САМОЕ МЕСТО.

Отец уже не водил авиалайнеры - он стал летчиком у своего друга, который занимался нефтью, или цветными металлами, или фондовым рынком, а когда у него выдавался свободный день, летал на сафари, или на фьорды, или на коралловые рифы. Банки лихорадило - надвигался кризис, и другу было не до полетов. А летчику зас иживаться на земле не следует. И вскоре отец с сыном уже были в воздухе. Мальчик внимательно смотрел вниз на проплывающие города, и ничто не откликалось в нем. И вдруг он увидел башенку - ее форма что-то напоминала ему. И он вспомнил, что именно такую башенку он строил в тот день, когда услышал голос: “Подвинь этот кубик правее”.

Вернувшись на землю, он собрал марионеток и отправился в город с башенкой. Там он сел на площади, достал актеров и начал представление. Люди собирались вокруг и глядели на него - совсем как во дворе, когда он в первый раз вынес туда кубики. И снова они смеялись. Но теперь он смеялся вместе с ними.

ОНА

Ее родители были минималистами.
Они любили чистоту и пустые пространства. Мама была врачом, и ее идеалом была стерильность и белый цвет. Стены в их квартире были белыми, пол – серовато-голубым. Папа был программистом, и ему нравилась эта гамма – наверное, потому, что прекрасно гармонировала с цветом компьютера.
А ей казалось, что она живет в пустой коробке – холодной, колючей и чужой. В детстве она пыталась рисовать на белой штукатурке, но ей строго-настрого запретили пачкать стены.
Так ей и не удалось сделать дом своим. И она стала мечтать о том, какой дом будет у нее, когда она вырастет, - похожий на сказочный дворец с башнями, витражами и большим, чуть запущенным парком.
Родителям она об этом не рассказывала. Царство отца находилось по ту сторону монитора – там он был правителем, магом и чудотворцем. По эту сторону он чувствовал себя неуютно – люди явно были неправильными, словно в них кто-то запустил вирусы, от которых не было антивирусов. Наверное, с мамой их объединяла именно ненависть к вирусам. Мама спасала от них людей, папа – компьютеры.

А она любила лес, в котором никогда не бывала. Наверняка там было много-много вирусов, но это ее почему-то не пугало.
Рядом с их башней из стекла и бетона еще сохранились кой-какие островки, до которых не добиралась модернизация, - старые домики с огромными дворами, в которых стояли сараи и буйно рос кустарник. Она облюбовала один из таких дворов – там были укромные уголки, где можно было ходить босиком по земле и прятаться в траве.

Кроме леса, она любила театр. Когда в школе их повели на спектакль в новый экспериментальный театр-студию, она с первой же минут поняла: вот ее дворец! Режиссер приглашал детей приходить на прослушивание, и ее подруга, неизменная двоечница по математике и отличница по выразительному чтению стихов – немедленно откликнулась и позвала ее с собой. Она пошла просто за компанию – мысль о том, чтоб громко выступать перед публикой, бросала ее в дрожь. В ее доме слишком ценили тишину, и она привыкла молчать.
Но, видимо, режиссер что-то увидел в ее глазах и сказал: «Приходи, когда хочешь». И она стала приходить – сначала просто молча сидеть за кулисами, вдыхая их запах, а потом она осмелилась иногда принимать участие в массовке. Незаметно она запомнила множество текстов, и порой шепотом повторяла вслед за ведущими актрисами монолог Джульетты или песенки Алисы.
Она уже собиралась попроситься на роль суфлера – но тут наступила катастрофа.
Спонсор театра чем-то провинился перед государством – то ли намухлевал с налогами, то ли что-то еще – и его посадили в тюрьму. Он был известным человеком – о нем писали в газетах и рассказывали в школе. Учителя называли его бандитом и мошенником, разворовавшим страну. Они с подругой молчали – их театр заканчивался.
Подруга вскоре перешла в другую школу – с театральной студией и минимумом математики.
А режиссер нашел другого спонсора, и театр начал готовиться к переезду – меценат желал, чтобы подопечные перебрались к нему поближе. Часть реквизита они не стали брать с собой – костюмы и декорации к спектаклям, которые уже сошли с репертуара. Режиссер предложил юным студийцам забрать, кто что захочет.
Она выбрала красное платье. Оно было похоже на огненный цветок, и в нем она чувствовала себя настоящей принцессой. Заодно она выбрала еще и туфельки, такие же красные и усыпанные драгоценностями, и золотой ободок с красным камнем, похожий на корону. Дома она спрятала это до тех времен, когда у нее появится дворец. А пока она носила то, что покупали родители, - серо-голубые джинсы и белую футболку.
Театр уехал, и у нее остался только сад. Она приходила туда и забиралась в полуоткрытый сарай – запах дерева напоминал ей о кулисах, и она представляла себе, как сарай превращается во дворец. Наверное, ей следовало бы забрать побольше реквизита - хотя бы то чудесное кресло, похожее на трон… Но сарай был чужим, в нем хранились доски и всякий хлам, и трону здесь не было места.

Как-то раз она услышала шорох и поняла, что кто-то еще пришел в это место. Она испугалась: вдруг хозяева? Осторожно выглянув, она увидела мальчика, сидящего на земле и складывающего из кубиков что-то, похожее на башню дворца.
Она тихо вышло из укрытия и приблизилась к нему. Он ее не замечал – увлеченно складывая кубки, он пытался уравновесить левую башню. Она некоторое время стояла рядом с ним, а потом поняла, в чем дело – земля была неровной, и верхний кубик не мог удержаться на наклонной плоскости. И, превозмогая робость, она сказала: «Подвинь этот кубик правее».

О чем она думала, сидя рядом с ним и наблюдая за строительством? О том, как она расскажет ему о своем дворце, и они будут строить вместе. А когда достроят – она придет туда в своем королевском наряде, таком же ярким, как его разноцветная рубашка – она была удивительно красивой, хоть и была кое-где продрана и испачкана землей. Наверное, у него их много, и это одна и самых простых и будничных. Что же он наденет, когда дворец будет готов?
Но дни шли за днями, а он не позволял ей прикасаться к кубикам. Он терпел ее присутствие – и только. Так же вел себя отец, когда она заходила к нему в его компьютерное царство – она должна была сидеть тихо и ничего не трогать.

И когда лето подошло к концу, она поняла, что в ней просыпается что-то неведомое прежде и страшное. Такое было с ней лишь один раз – она разбила коленку и прибежала к отцу. Не отрываясь от монитора, он бросил: «Подожди, скоро мама придет и перевяжет». Тогда ей захотелось взять палку и ударить по экрану изо всех сил. И сейчас ей все чаще хотелось того же – ударом ноги разрушить дворец, в котором ей не было места.
Это испугало ее, и она решила, что больше не придет. Но уйдет она как принцесса – в красном платье и драгоценных туфельках. Лишь корону сохранит до лучших времен.

Но увы – кажется, он даже не заметил ее королевского величия. Во всяком случае, он ничего не сказал. Она соврала ему, что уезжает, и ушла не оглядываясь, чтобы он не увидел, как она плачет.
Три дня она сидела дома. А потом, ругая себя за слабость, почувствовала, что ноги снова несут ее туда. «Я иду не к нему, - твердила она, - а в СВОЕ место. Это и мое место, а не только его». Шел дождь, но она его не замечала. Когда она пришла, сарай стоял на месте, а ЕГО не было. Она вздохнула и почувствовала одновременно тоску и облегчение. «И правильно, - сказала она. – Нечего ему тут делать, рядом с моим дворцом».

Ей стало холодно, и она уже собралась уходить. Но тут она заметила, что в кустах притаился дрожащий щенок – видимо, он заблудился и не мог найти дорогу домой. Она подошла к нему, и он с жалобным визгом начал тереться об нее. «Подожди, - сказала она, - сейчас мы согреемся». Домой идти не хотелось, и они со щенком сбегали к ближайшему ларьку и купили спички. А затем она достала из сарая доски – чужие доски! – и развела костер. Сидя рядом со щенком возле огня, она подумала, что для первого раза у нее получилось неплохо.

Когда они вернулись домой, она заявила с порога неизвестно откуда взявшимся громким голосом: «Он будет жить здесь!» Она ждала слов о грязи, но вместо этого мама сказала то, что было гораздо страшнее: «Он в ошейнике. Значит, домашний, и хозяева его ищут. Его нужно вернуть».
Она расклеила объявления на окрестных столбах. Но никто не откликнулся – лил дождь и смывал их. А через неделю папа сообщил, что подписал контракт с какой-то серьезной фирмой, и теперь они переедут в небольшой городок, построенный специально для ученых, - там они будут жить в коттедже среди соснового леса, а платить ему будут в три раза больше, чем сейчас.
Наверное, она и вправду была ведьмой, только по неопытности слегка переборщила – они переезжали не на другой конец города, а на другой конец страны.

Щенок отправился с ними – в коттедже для него было достаточно места. А в новой школе она сразу же записалась в туристскую секцию, и на следующее лето вместе с одноклассниками и подросшим псом отправились в поход по окрестным лесам.

Когда после первого дня перехода они поставили палатки и расположились вокруг костра, инструктор достал гитару и начал петь. Некоторые песни ей были знакомы - она слышала их в театре. И она начала подпевать - сначала шепотом, а потом и громче, вместе с остальными. И сама не заметила, как ее голос вырос, расширился и заполнил все пространство, то сплетаясь с голосом певца, то отходя от него на точно рассчитанное расстояние - не слишком близко, не слишком далеко, словно в изящном и замысловатом рисунке танца. И постепенно все затихли, слушая этот танец голосов. И когда песня закончилась, ей сказали, что она классно поет, и попросили еще. И здесь, в лесу, глядя в огонь, она запела то, что когда-то повторяла шепотом вслед за подругой:
“Ты - как отзвук забытого гимна
В моей черной и дикой судьбе…”

Мелодия словно рождалась сама - простая и незамысловатая, она послушно следовала за словами, словно лодка по бурной и глубокой реке - такой, вдоль которой они шли весь день.

К концу похода она освоила целых семь аккордов - немного, но достаточно, чтобы держать ритм, не давая лодке сойти с курса. Позже этот бесхитростный и прочный ствол оброс многочисленными ветвями из флажолетов, мелиссов, глиссандо и тремоло, а классические аккорды легко и непринужденно сменялись джазовыми, превращая скольжение лодки во что-то наподобие балета на воде.

Из красного платья она уже выросла, да и цвет стал ее раздражать. Теперь она выступала в платье, переливающимся темным золотом и старинным вином. И оказалось, что корона шла к нему гораздо больше -камень словно ждал именно такого оттенка, чтобы засиять своим истинным цветом.

Родители постепенно свыклись с мыслью о том, что их дочь - восходящая звезда. Отец даже предложил ей создать собственную страницу в интернете и выкладывать туда песни. Она решила посмотреть, как выглядят другие похожие страницы. И, блуждая по бескрайним просторам сети, увидела объявление, что в городе Р. скоро состоится фестиваль искусств с карнавалом и фестивалем театров. В списке участников был и ЕЕ театр - видимо, новый спонсор был осторожнее и не позволял себе рискованных игр с властями. А на фотографии города она увидела замок, и его башни что-то ей напомнили. Она сидела и вспоминала, где она раньше могла видеть эту башню, и вдруг услышала свой голос: “Поставь этот кубик правее”. И внезапно ее грудь сдавило, а сердце словно укололо тупой, но все еще острой иглой. Добавив страницу в закладки, она быстро встала из-за компьютера, взяла гитару и ушла в лес. Там, сидя у костра и перебирая струны, она позволила этой игле петь - сначала тихо, а потом все громче. В ее песне было и то давнее лето, проведенное между сараем и башней, и огненное платье, которое ОН так и не заметил, и дрожащий щенок под мокрым кустом, и первый огонь, который она зажгла, чтобы согреться под бесконечным промозглым дождем. Игла пела все громче, превращаясь в копье, жезл, дерево, на нем расцветали и опадали золотые цветы, и наконец они слились в драгоценный искрящийся кристалл, в котором она увидела то, чего пока не могла понять, и о чем еще не могла спеть. И когда она вернулась домой, она сложила в сумку свое злато-винное платье и корону, взяла гитару и отправилась в аэропорт.

КАРНАВАЛ

Казалось, весь город был охвачен веселым карнавальным безумием - даже старики достали из запыленных сундуков наряды своей юности, а коляски младенцев были украшены гирляндами,лентами и воздушными шарами. Всюду звучала музыка, такая заразительная, что прохожие пускались в пляс, забыв про дела. Впрочем, кажется, в эти дни карнавал стал единственным делом. Ходили слухи, что спонсор этого грандиозного шоу бродит по улицам переодетый, наподобие Гаруна аль-Рашида. И это придавало действу дополнительную загадочность и шарм.

Она потанцевала вместе со средневековыми монахами и выпила вина, с улыбкой поданного eй звездочетом в остроконечном колпаке. Но она не забывала про свою главную цель - найти башню.

Это оказалось несложно - замок стоял на холме, и его было видно отовсюду. На площади возле замка среди продавцов подогретого вина, украшений и бесчисленных сувениров расположились художники и музыканты. Бродя между ними, она пыталась услышать мелодию ТОЙ, еще неведомой песни. “Холодно,холодно, теплее” - шептала она. И тогда услышала звуки фламенко. Они чем-то отличались от прочих - в них было что-то ненатуральное, что-то механическое, хоть и радостное. Пожав плечами, она подумала: “запись” - и уже собралась уходить, чтобы купить глинтвейна с немыслимо пахнущим рогаликом - и вдруг почувствовала: горячо.

Приблизившись к источнику звука, она увидела маленького гитариста на ниточках, и с улыбкой подумала о своем поспешном суждении: его автор создал подлинный шедевр, перед которым меркла бесхитростная синтетическая музыка. А когда рядом с ним оказалась томная испанка в кружевной мантилье, обмахивающаяся веером, она и вовсе остолбенела от восхищения. Ей захотелось увидеть создателя этого чуда. Она подняла глаза - и замерла. Он сидел на земле, только вместо травы у него был пестрый коврик.

“Этого не может быть” - пронеслось у нее в голове. Но в груди становилось все жарче, и бывшая игла, ставшая кристаллом, разгоралась немыслимым светом. “Спокойнее,- подмигнул кристалл, - только не спугни”. И, некоторое время постояв молча, она начала подпевать, вторя мелодии фламенко, - сначала тихонько, а потом все громче.

Он ее услышал и тоже поднял глаза. Она допела песню и замолчала. Он встал, и некоторое время смотрел на нее. Тысячу раз произнесенная мысленно фраза: “Теперь мои кубики разные и живые” - куда-то спряталась. Наверное, перебежала к ней, потому что она наконец спросила:
- Теперь ты играешь в такие кубики?
- Да, - ответил он, радуясь, что она сказала за него,- теперь я играю в такие кубики. Кажется, они будут получше прежних.
Дети, собравшиеся на представление, недовольно зашумели. Он оглянулся на них и виновато произнес:
- Пожалуйста, не уходи. Мне надо очень много тебе сказать. Но сначала я должен закончить спектакль, иначе дети будут сердиться.
- Кажется, в этом городе нет никого, кроме детей, - весело откликнулась она.- И сердить их уж точно не стоит. Сегодня они получат кое-что сверх программы.Твоей красавице явно не хватает голоса.
И произнеся это, она почувствовала, чего все время не хватало ей самой, - того, что она так и не посмела взять в ЕЕ театре. И когда началась песня, ее пела уже не она, а гордая красавица в мантилье, с веером и розой. Ей хотелось спрятаться за ширму, чтобы зрители видели лишь ту, в кого она перевоплотилась,- но ширмы не было. Пока еще не было, и она стояла у всех на виду, словно царевна-лягушка, у которой преждевременно сожгли шкурку. Странное ощущение - ни в лесу, не на сцене она такого не чувствовала. Но теперь рождалось что-то новое, и оно требовало занавеса, уединения и тайны.

Когда спектакль был сыгран, и актеры собраны, они пошли к нему, в маленький домик - уже не сарай, еще не дворец. Они шли молча, а когда оказались внутри, он спросил то, что хотел спросить на самом деле:
- Ты можешь меня простить?
- Тебе не за что просить прощения, - мгновенно откликнулась она.- Это были твои кубики. Теперь, когда у меня есть свои, я тебя очень хорошо понимаю.
- Мои кубики были безголосыми, - медленно проговорил он.- Я этого раньше не понимал, сегодня понял.
- Теперь у них будет голос,- пообещала она. - Может быть, даже слишком громкий.

На следующий день он наконец закончил куклу, которая никак ему не давалась - танцующую женщину на морской глади.
А вечером они пошли в ЕЕ театр, и она спросила режиссера, не найдется ли у них лишнего реквизита для двух бедных артистов, начинающих карьеру с нуля.

А через месяц в городе открылся театр марионеток. У него пока не было названия, но над входом красовался разноцветный кристалл, в котором можно было разглядеть множество кубиков. А в самом сердце кристалла жила саламандра.

Сова

02.05.2009, 10:47

Обалденная сказка ! Давно не получал такого удовольствия - преогромнейшее спасибо !!!:-*

Catriana

02.05.2009, 11:15

Обалденная сказка ! Давно не получал такого удовольствия - преогромнейшее спасибо !!!:-*

Первая в жизни.:-)

pavelzmej

03.05.2009, 17:52

Catriana,
Необыкновенно приятная и увлекательная сказка,читается на одном дыхании.Браво.
http://www.krassota.com/i/smile/016.gif

Catriana

03.05.2009, 22:33

В далекой северной стране жили-были муж и жена. У них не было детей - только овцы. Жена заботилась о них, словно о детях,- они давали им шерсть и молоко. Особенно любила жена одну овечку - белую, словно снег, покрывавший поля, и лес, и реку почти весь год. Она называла ее своей милой девочкой, чистила, гладила, и расчесывала ее длинную пушистую шерсть, нежную, словно шелк. А потом пряла эту шерсть и вязала из нее чудесные теплые белоснежные свитера, носки, шапочки и прочую теплую одежду, такую нужную долгой холодной зимой.
Как-то раз ей приснился сон. В этом сне она вязала из белоснежной шерсти не одежду, а куколку.
Сначала она не обратила внимания на этот сон. Но когда он приснился ей снова и снова, она рассказала о нем мужу. И он посоветовал ей совершить наяву то, что она увидела во сне: вязать куколку. Ей было нелегко решиться на такой расход: она была женщиной хозяйственной и практичной и не любила тратить зря время и средства. Но муж уговорил ей, и она начала вязать куколку - сначала неохотно, а потом увлеклась. Куколка получилась большая, красивая и белоснежная. Но что толку? Это ведь была кукла, а не ребенок.
А через несколько дней муж тоже увидел сон. Ему приснилась далекая жаркая страна, покрытая буйным и густым тропическим лесом. А посреди леса была поляна, на которой росли два цветка - черный и красный.
На следующий день муж пошел на охоту и вернулся только через неделю. Он принес тушу медведя, и лося, и много-много дичи и сказал жене, что этого ей хватит надолго - до той поры, пока он не вернется. Затем он взял куколку и отправился в путь.
Жена не спорила с ним - она знала, что если он что-то задумал, его не переупрямить. Но когда она стояла на пороге, глядя вслед мужу, уходящему с куколкой в руках неведомо куда, в ней шевельнулось что-то вроде ненависти - к кому? К себе, за то, что рассказала ему свой дурацкий сон, а потом согласилась прясть эту чертову куклу? «Он даже не позвал меня с собой» - внезапно подумала она, хотя прекрасно знала, что никуда бы не пошла: кто будет ухаживать за овцами? Она некстати вспомнила, как они впервые встретились на празднике весны: тогда она могла плясать всю ночь, ничуть не устав… а как лихо она прыгала через весенний костер! Она была совсем юной - моложе него… Как же случилось, что сейчас она чувствует себя чуть ли не его матерью? Сколько лет прошло с тех пор… «Это потому, что Господь не послал нам детей» - произнесла она вслух и медленно пошла в хлев. Овечка подняла голову и внимательно посмотрела на нее. Женщина присела рядом с овечкой на корточки и прижала к ней ладони, чувствуя, как они все глубже погружаются в шерсть - нежную и пушистую на поверхности, густую и упругую возле корней. «Пойдем со мной, девочка» - сказала она и повела овечку в дом. Там она зажгла очаг. Овечка легла на пол, и женщина пристроилась рядом ней. И так они вместе смотрели в огонь.
А муж тем временем шел все дальше на юг. Одну за другой он сбрасывал свои теплые одежды - начала шубу из волка, которого он подстрелил когда-то, потом свитер из шерсти, связанный женой. Он поменял их на ишака - в этой местности их было много, и они почти ничего не стоили, а хороший мех, отделанный кожей, был редкостью. Солнышко грело все жарче, растительность - все пышнее, цветы - все ярче. Ишак попался умный - казалось, он сам знает, куда надо идти И когда муж увидел лес, который когда-то ему приснился, он почти не удивился. Оставалось лишь найти поляну.
Однако лес был густым, и ишак заупрямился. То ли он боялся зарослей, то ли просто не отел через них продираться. Пришлось отпустить его и идти пешком.
Мужчина был охотником и привык ориентироваться в лесу. Но в таком лесу он еще никогда не бывал, поэтому остановился в задумчивости. Поймав на себе чей-то взгляд, он обернулся и увидел косулю. Его рука невольно потянулась за луком, но тут же остановилась. Он почувствовал: стрелять нельзя. Косуля поняла его. Повернувшись к нему спиной, она медленно пошла по еле заметной тропинке, и он без колебаний последовал за ней. И вскоре он пришли на поляну. Уже смеркалось, но он увидел черный и красный цветы, подошел к ним, положил куклу между ними, прилег рядом и заснул.
Наутро он обнаружил, что цветы осыпали куклу пыльцой. Ее глаза и волосы почернели, а щеки и губы порозовели. Присмотревшись, он обнаружил, что белоснежное тело приобрело нежно-розовый оттенок - словно наполнились вежей живой кровью. «Ничего себе» - произнес он вслух. И тут взошло солнце, и его жаркие лучи упали на куклу.
Из бледно-розовой она на глазах превратилась в золотисто-медовую. Ее щеки и губы стали еще ярче, глаза распахнулись… И вот она уже подняла голову и сказала: «Солнышко!». А затем: «Папа». Ошеломленный и счастливый, он подбежал к ней… и увидел, что она обращается к черному цветку. А затем она повернулась к красному и сказала: «Мама».
Выйдя из лесу, он обнаружил ишака - тот мирно пасся, словно ждал хозяина. Это его обрадовало. Больше радоваться было особо нечему - с той минуты, как он вытащил девочку-бывшую-куклу из-под цветов и унес, она плакала навзрыд. Он даже попытался сорвать цветы и забрать их собой. Но стоило ему протянуть руку к черному цветку, тот словно увеличился в размерах , распахнул пасть - и оттуда выглянула змея и зашипела. Он отпрыгнул так, словно она ужалила его. «Вот это цветочки» - пробормотал он. С красным цветком он экспериментировать не стал и поспешил убраться с поляны, унося рыдающую девочку. «Она скоро успокоится. Не оставаться же здесь навсегда».
Ишак поглядел на него с пониманием и подставил спину. Вскоре они оказались на поле, где щипал травку другой ишак, оказавшийся ишачихой. Ишак что-то объяснил подруге, и она накормили ребенка. Наевшись, девочка перестала плакать и заснула. А на следующий день она, казалось, забыла про цветы. Возможно, ишачье молоко так подействовало на нее.
Когда они вернулись домой, жена долго привыкала к ним - к мужу, которого она уже не надеялась увидеть, и к дочери, непостижимым образом родившейся из созданной ею куклы. Выходит, сны сбываются, а чудеса происходят? Ее трезвому уму было трудно к этому привыкнуть. А еще она ловила себя на том, что ей мучительно тяжело возвращать овечку назад в хлев.
Сначала она запрещала себе думать об этом. «У тебя муж и дочь - твердила она себе. - Людям - дом, овцам - хлев». Но овечка была для нее больше, чем овцой. Они вместе коротали бесконечную одинокую зиму. Овечка была ее подругой, надежной и неизменной, белоснежной, как сама чистота. А дочь порой пугала ее своими красно-черно-золотыми переливами. И муж казался ей другим и незнакомым - слишком много солнца он принес из далеких южных земель. И даже ишак казался чужаком. Муж, дочь, ишак - они были вместе, их связывало что-то, ей недоступное. Лишь овечка понимала ее до конца.
Когда девочка подросла, это ощущение стало еще сильнее. Казалось, ей было тесно и холодно в хижине. Она не желала ни прясть, ни вязать. Закутавшись в медвежью шубу, она садилась на ишака и уезжала на нем куда-то. Позже она уговорила отца подарить ей коня и стала уезжать еще дальше. И когда в один прекрасный день она не вернулась, мать почувствовала: она отправилась на юг. Почувствовал это и отец. Видимо, она тоже увидела сон.
Она всегда чувствовала себя подкидышем.
Где-то жили ее настоящие родители, непохожие на этих. Когда-нибудь они найдутся. Или она сама их найдет. Как она узнает, что это он? Сразу почувствует.
Сильнее всех она ненавидела овечку. Старушка уже давно не была тонкорунной и пушистой. Ее шерсть вылезла и поредела и была скорее седой, чем белоснежной. Но мать по-прежнему любила ее. Теперь к ее любви добавилось почтение, словно овечка стала мудрой наставницей. Мать больше не стригла ее, а только расчесывала ее редкую шерсть.
За что девочка невзлюбила ее - непонятно. Может быть, ей казалось, что овца смотрит на нее укоризненным взглядом, осуждая за то, что она не помогает матери ухаживать за ней и ее детьми. К тому времени она родила их немало, и все - пушистые, длинношерстные и белоснежные («Стерильные» - бормотала девочка, ощущая внутри какую-то странную, глухую боль, словно кто-то забрался к ней внутрь и оттуда укоризненно смотрел на нее.
Летом она садилась а ишака и уезжала подальше - в ле, на реку, а если удавалось - на берег моря. Там, за горизонтом, были неведомые страны, и в одной из них жили ее настоящие родители.
Но зимой ишак отказывался выходить из хлева. Он замерзал на улице. И это подсказывало ей, что он тоже нездешний, и так же, как она, не может привыкнуть к холодам. Недаром мать не слишком его жаловала.
С отцом было сложнее. Он был не настоящий - и в то же время свой. Он любил ишака и был равнодушен к овечке. Он уходил надолго и возвращался с трофеями. Иногда он бесцельно смотрел куда-то вдаль, и тогда ей казалось, что он что-то знает.
Когда он, после долгих уговоров, подарил ей коня, она начала уезжать в любое время года, завернувшись в медвежью шкуру.
Однажды, вернувшись домой, она услышала голоса к матери зашла соседка, и они что-то обсуждали. Сначала она решила покататься еще - ей не хотелось слушать их разговоры - но потом уловила несколько слов, и поняла, что речь идет о ней. Она услышала: «Невесть где был… сны - они всякие бывают… и то ли «не по-людски», то ли «нелюдь»…»
Она стала слушать дальше и поняла самое главное: в нужную минуту снится сон, и нужно просто ему следовать. Расспрашивать родителей бесполезно: они врали ей только лет, соврут и теперь. Верить нужно только себе. И своим снам.
И когда она увидела во сне золотую змею, выползающую из цветка и превращающуюся в прекрасного принца, она оседлала коня и поехала, как она думала, навстречу своей подлинной судьбе.
Между черным и красным цветком открывался проход НЕВЕДОМО КУДА.
Усевшись на землю,она заглянула туда. Вокруг бегали, ползали и летали бабочки, кузнечики, стрекозы, жучки, ящерицы даже змейки. Ее это не пугало, а скорее радовало.Мир был живым, и это был ее мир.
А вот проход… Сначала она ничего не видела,коме темноты и пустоты. Потом, когда глаза привыкли, разглядела слабое золотое свечение, постепенно принимающее форму то ли змейки, то ли дракона.Набрав побольше воздуха, она сделала шаг. И тут же почувствовала, что ее разрывает: часть уплыла в пустоту, часть отбросилась назад. Черно-красное существо, похожее на бабочку, летело вперед, к золотой змейке. А рыхлый клубок, внезапно утративший цвет, валялся на земле, глядя вслед улетающей бабочке.
“Ой, мамочка!” - прошептала она, и почувствовала запах овечьей шерсти и молока. Она теряла форму, распускалась и превращалась в клубок. Он куда-то покатился, уменьшаясь с каждым оборотом, и оставляя позади тонкую белую нить.

АНТРАКТ:

- А дальше? - мягко спрашивает ведущий после десятиминутного молчания.
Женщина пожимает плечами и плотнее кутается в красно-черную шаль.
- Не знаю. Я чувствую себя так, словно я рассыпалась на части. У каждой свой путь, и мне их не собрать. бабочка летит к змейке, клубок катится домой. То есть, уже не клубочек,он превратился в нить из одного места в другое…
- То есть, между ними образовалась связь?
- Связь образовалась, а я исчезла…
- Но длины нити все-таки хватит, чтобы добраться до овечки?
- Да, она кончится как раз у порога хлева. Но я не знаю, что будет потом.
- А давайте спросим группу. Хотите это сыграть? Тогда назначайте персонажей: клубок, бабочку, змейку, овечку, красный и черный цветы, мать, отца…
- Давайте я отвечу завтра. А сегодня попробую сама.
……………………………………………………………………………..
А красно-черная бабочка летела в пустоту навстречу золотой змейке. Вот она долетела…прижалась….алое пламя и золотые прожилки на черном… призрачные, огненные, фантастические цветы, переливающиеся, изменчивые, свободные… Лишенные плоти, обреченные на вечную игру…. Обреченные? Откуда взялось это слово?

- Откуда взялось это слово?
- Я вдруг представила себе, каково это: вечно лтать в пустоте, меняя форму. А по сути - одно и тоже, и новому неоткуда взяться… новым связывает эта бела нить, от которой бабочка оторвалась…
- Хочешь соединить их снова?
- Хочу. Но мне кажется, для этого нужен новый герой. Не отец, не мать, не овечка и не змейка. А его пока нет.
- Хочешь попросить помощи у группы?
- Пока еще нет. Хочу понаблюдать и пожить с чувством неизвестности. Мне самой интересно, что будет дальше.

КОНЕЦ АНТРАКТА

Когда утром женщина вышла из дома и направилась в хлев, она увидела возле двери белую нить, чуть-чуть не дотянувшуюся до порога. Нить лежала тихо и неподвижно. На снегу она была бы незаметна, но сейчас настало короткое северное лето, и нить выделялась на черной земле. “Словно вена, из которой выкачали всю кровь” - мелькнуло в голове у женщины и тут же улетело, оставив желание отшвырнуть нить подальше, втоптать в землю, сжечь… Не доведет она до добра… а куда доведет - неведомо. “Господи. что это со мной творится сегодня?”
Муж вышел из дому, собираясь на охоту. После ухода дочери он почти переселился в лес, возвращаясь лишь для того,чтобы пополнить запасы патронов. Он увидел нить и все понял.
Она тоже поняла. Он пойдет вслед за нитью в далекую южную страну, о которой никогда не забывал. И на этот раз не вернется. Может быть, оно и к лучшему. В доме снова поселится овечка и принесет покой и надежность, Вечный покой, вечную надежность…
И тут она услышала свой голос и сначала не поверила тому, что он сказал:
- Я пойду с тобой.
Муж покачал головой:
- Дорога будет нелегкой.
- Знаю,- продолжал голос, становясь упрямее. - Думаешь, только ты умеешь ходить? Забыл, что я помоложе тебя? А как я прыгала через костер, когда мы встретились,-тоже забыл? Да я тогда могла переплясать любого! Это из-за тебя я совсем закисла Но теперь - все, хватит!
Муж посмотрел на нее и увидел в ее глазах пламя,напомнившее ему о красном цветке. Он просил:
- А как же твоя овечка? И другие овцы, и дом?
- Попрошу соседку здесь пожить. Она как раз вчера жаловалась, что после женитьбы сына им стало тесно.
И в ответ на ее слова в хлеву заревел ишак.
Вскоре они направлялись туда, куда вела нить. Мужчина шел, женщина сидела на ишаке, который словно помолодел от радости, что возвращается домой. В руках у женщины был клубок, который она бережно сматывала. С каждым шагом ишака клубок становился все больше.

.......................................................................................................................................................
Второй кончик нити обвил красный цветок. Женщина с клубком приблизилась и задумалась: что делать дальше? Решив пока что подождать, он положила клубок рядом с цветком - и ощутила мягкий но властный призыв. Она шагнула в поход между цветами - и остановилась, словно наткнувшись на невидимое зеркало. В Зазеркалье расцветали, опадали, рождались вновь, играли и танцевали огненные цветы, переливаясь алым и золотым на черном фоне.
Муж подошел к ней бесшумным шагом охотника и присел рядом. Огненный танец унес их к другому танцу вокруг другого костра - того, где они когда-то встретились. И когда прилетела ночь, слившись с черным и рассыпав повсюду золотые звезды, пламя тоже вышло из Зазеркалья. наполнив их дыхание и тела - в не знавшей снегов стране вечного лета.
Когда они проснулись, клубочка нигде не было - то ли он укатился в Зазеркалье, то ли превратился в нежный белый цветок, выросший за ночь,- еще маленький, но уже прекрасный.
Они не стали возвращаться назад, оставив соседке дом, овец и пастбище. На краю леса муж построил новый дом. Он успел закончить его как раз перед рождением ребенка, зачатого в ту самую ночь.

На этом кончается сказка про овечку.

- Ребенка? - переспрашивает ведущий.- а кто родился - мальчик или девочка?
Женщина медленно открывает глаза. Некоторое время она молчит, словно еще не вышла ОТТУДА.
- Этого я пока не знаю.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ПО МЕРЕ НАПИСАНИЯ.

Gladness

04.05.2009, 06:09

Catriana, мне Ваше произведение очень понравилась, а Ваша фантазия изумила. :37: Красивая философская сказка!

Catriana

04.05.2009, 14:30

Catriana, мне Ваше произведение очень понравилась, а Ваша фантазия изумила. :37: Красивая философская сказка!
Я думаю, будет продолжение. Как-то она медленно и тяжко пишется, в отличие от "Саламандры", которая создалась на одном дыхании.

Les

05.05.2009, 22:47

В этой теме предлагаю всем форумчанам, пишущим прозу, размещать свои произведения.
Пожалуйста, для благодарностей пользуйтесь кнопкой спасибо или репутацией (значок весов под аватарой автора внизу). Спасибо.

Riverrat

07.05.2009, 02:16

Как обычно начинаются сказки? Что-то типа «Жили были...» или «В одном далнем-предальнем лесу...» Или вот тоже хорошо – «Давным давно...». Автор сразу даёт понять что апелировать к фактам не удастся и всё ниженаписанное является аксиомой и надлежит быть принято на веру. В нашем случае это не так!
Это было недавно и недалеко и до сих пор происходит, так что любой может пойти и проверить самолично или послать кого, чтоб убедился. А было это так...
В одном маленьком домике, что стоял посреди старого запущеного сада, жила-была маленькая девочка. Ну, онечно, не одна жила, в наше время такого не бывает , все дети живут с кем-то, кто за ними присматривает – жила она с ёжиком и хомячком. Присматривали они в восемь лапок и четыре глазика (и два... малюсеньких хвостика) за девочкой. Готовили ей молочные коктейли, котлетки жарили, делали лозанью, кружа вокруг плиты а маленьких фартушках. Вот только лапки мыть было проблематично – зверьки постоянно падали в раковину и не могли вылезти – приходилось девочке их доставать регулярно.
Жили они, жили, да вот выросла девочка, стала сама готовить и стирать, убирать, правда, за ней всё ещё приходилось, но всё реже и реже. И вот настал день, когда ёжик с хомячком поняли, что они уже не столько помогают по хозяйству, сколько просто живут с девочкой и ничем не смогут быть больше полезны, а жизнь идёт, есть масса мест где они ещё не были и может есть кто-то ещё, кому так нужна помощь.
Собрались они все втроём, посидели за чашечкой чая, посушили хомячка, упавшего в чай,погрызли печенья, поели яблок с ёжика и решили, что зверькам тоже положен отпуск. Пусть ненадолго, но надо расстаться. Так и разошлись – ёжик пошёл в леса, хомячок в горы, а девочка осталась их ждать в домике. Взяли с собой самое необходимое – ёжик взял синюю тряпочку на которой всегда спал и два яблока, а хомячок подобрал верёвочку подлиннее и вскинул на плечо свой любимый ледоруб. Вообще-то ледоруб раньше принадлежал ёжику. Но с него хватило одного восхождения, когда он стёр себе лапки и вдобавок шлёпнулся в лужицу и весь промок, так что ледоруб был торжественно передарен хомячку на какой-то праздник. Вот так они собрались и отправились в путь-дорогу.
Долго ли коротко сказка сказывается, да только затянулся отпуск у маленьких существ. Ёжик нашёл замечательный лес, где и поселился, завёл семью, ежат наплодил и все как один умели готовить и стирать-убирать. Одного из них какими-то судьбами в Англию занесло и попался он на глаза даме английской и удостоен был внимания и книжки про жизнь его нелёгкую. Остальные ёжики вели себя не в пример скрытнее так что заметить их за стиркой или готовкой было невозможно. И жили они так и живут до сих пор.
А хомячок-то оказался не прост..., ох как не прост. Добрался он аж до самой Швейцарии. Летел самолётами (билетов у хомячков не спрашивают, если вы заметили. Или вернее НЕ заметили), плыл кораблями (там вообще слона можно незаметно провезти, не то что хомячка) , ехал автобусами (а вот автостопом не получалось. А вы часто подбираете голосующих хомячков?) и наконец добрался. Почему в Швейцарию? Так самые лучшие горы там, вроде... . И не кататься на лыжах он ехал и не на сноуборде, а ехал он, чтобы увидеть легендарных зверей, о которых легенды слагают веками, кого ищут все зоологи мира, кого так часто видят заблудившиеся туристы и натуралисты. Фотографии этих сущёств регулярно публикуют самые известные издания, но как вы заметили, на этих снимках существа всегда не в фокусе и размыты. Не задумывались, почему так происходит? Почему все фотографии сняты так, как будто аппарат забыли наести на резкость? И это при том, что и маститые фотографы не могут поймать зверя в объектив! А всё потому, что все пытаются снять большое существо, бегущее ВДАЛЕКЕ, а на самом деле это ма-а-аленькое и бежит на расстоянии вытянутой руки! Это не Ети! Ети нету! Есть ... альпийский хомячок! Он вовсе не белый и не орёт страшным голосом вдалеке, просто тихо пищит, но зато очень близко. Если в горах сильно орать и тяжело топать, то сойдёт лавина и всех засыплет по самую маковку, потому выжили в горах тёмные (чтобы свои разглядеть могли), тихие (и нечего тут орать!) и маленькие (попробуй найти много еды среди снежных склонов) животные, владеющие ледорубами (скользко!) и верёвками (опасно!), что позволило им не только выжить, но и заморочить голову исследователям и альпинистам.
Наш хомячок интуитивно стремился в горы всю свою жизнь. Его манили сверкающие вершины, тёмные провалы трещин, укромные пещерки на склонах, где у костерка или примуса, отобранного у туриста, тихими вечерами старожилы-патриархи-хомячки поют свои странные песни-легенды о том времени, когда в горах не было людей и тишину тревожило лишь пение хомячков о тех временах, когда в горах вообще никого небыло, кроме хомячков, которые пели о том, что.... .
И вот он пришёл, принёс рассказы о своей жизни и дал начало новым песням-преданиям о том времени, когда на земле царили тишина и лишь с гор доносились песни хомячков о том что... .
А что с девочкой стало? Да вроде выросла, стала большая, ходит в лес, разговаривает с ёжиками, приглашает их в гости, потом обратно в лес относит, зачем-то ходит в горы с фотоаппаратом, но никогда не накручивает телеобъектив... .

Catriana

07.05.2009, 17:44

Когда-то в прошлой жизни я работала менеджером по полиграфии. Я печатала этикетки и рекламные буклеты, а в свободное время проводила группы по символ-драме и читала умные книжки.
Эти две профессии упорно не желали жить дружно. Мне все сильнее надоедали настоящие фирменные окна и поддельные фирменные CD. И когда приятель сказал мне,что его знакомый издатель хочет напечатать карты Таро, я ощутила легкое предчувствие скорых перемен.
Незадолго до этого я прочитала одну из тех книг, которые находят у любого читателя живое, чтобы задеть за него. Они восхищают или возмущают, но редко оставляют равнодушными. Книга называлась "Бегущая с волками".
Автор - юнгианский психолог и потомственная сказительница Кларисса Пинкола Эстес - рассказывала сказки. Некоторые я слышала впервые, я некоторые знала с детства, что не мешало мне читать их, как в первый раз. Сеньора Эстес рассказала о костяной женщине, собирающей разбросанные кости и воскрешающей их своей песней. Наверное, костяная женщина передала сказительнице частичку своего дара - давно погребенные в научных трудах и сборниках фольклора сказки оживали и напоминали читателю о древнем и вечно юном мире души.
В тот момент меня больше всего захватила сказка про Василису. Я поняла, что умершая мать - это мир детских иллюзий о добром благостном мире, в котором хороших девочек все любят и дарят им награды за послушание. А мачеха и две ее дочери - безжалостный социум, требующий от человека полного подчинения, критикующий его по любому поводу и требующий от него все больше и больше. А когда силы кончаются и огонь в очаге гаснет - социум безжалостно выбрасывает его в жуткий зимний лес навстречу Бабе-Яге - темной силе хаоса и неизвестности, представляющейся ему, этому социуму, смертью.

Василиса идет в лес - что ей еще остается? К счастью, она никогда не забывала кормить куколку-интуицию, совершенно лишнюю в доме мачехи, но незаменимую в лесу, ибо только она знает, как найти правильный путь в темноте.
Итак, Василиса приходит к жилищу Бабы-Яги и получает для начала три задания. Постирать одежду, убрать дом и приготовить пищу.
До сих пор мне было все понятно. Я очень хорошо ощущала смысл происходящего с Василисой. Но стирка ввергла меня в задумчивость. Что это может означать: "постирать одежды Бабы-Яги, богини, Великой Матери?"
Куколка, она же интуиция, молчала. И я оставила ее в покое, потому что если уж она не хочет говорить, то проси не проси...

Итак, карты Таро. Я пришла к будущему заказчику на книжный склад. Там я обнаружила книгу со слепым шрифтом на газетной бумаге... Но это отдельная история, и я расскажу ее в другой раз. А сейчас поговорим о Таро.
Карты были необычными - во-первых, они были круглыми, во-вторых, больше половины персонажей были женщинами, в-третьих, сами изображения напоминали психоделический карнавал.
Дальше карты начали хулиганить. Для начала они парализовали небольшую фирму, занимавшуюся предпечатной подготовкой. Жена владельца фирмы, она же главный дизайнер, обычно сама любезность и приветливость, смотрела на заказчиков стеклянным взглядом, явно желая избавиться от них поскорее и вернуться к шаманам и королям. Заказчики, впрочем, были не в претензии - они норовили стащить инструкцию и наконец-то узнать, что день грядущий им готовит. А сам владелец, до того времени ни в какой мистике не замеченный, встречал меня рассказами о своих снах и мечтательно глядел на купающуюся в озере "Звезду".
Тем временем я искала типографию с оптимальным сочетанием цены и качества. Выслушав несколько предложений, я остановилась на фабрике упаковки - они как раз купили новую четырехкрасочную машину и хотели ее опробовать на чем-нибудь интересном. Цены они еще не успели повысить, поэтому заказ был размещен у них.
Надо отдать должное печатнику - он старался, как мог, приговаривая, что в кои-то веки довелось печатать такую красоту, и уж он постарается на совесть. Но увы - машина была новая, а цех старый, и в нем летало несметное количество пыли. И на белом ободке карты "шаман" оказалась жирная синяя точка.
Меня утешали всем цехом, показывая на груды листов дополнительного тиража и уверяя, что напечатано с запасом, и можно набрать нужное количество чистых карт. Я смирилась, ибо делать было нечего.
Дальше наступил этап резки и склейки коробок. Резчицы и склейщицы - все почтенные женщины лет под 60 в синих рабочих халатах - оказались ничуть не более стойкими, чем дизайнеры. Они просили меня: а) подарить им по колоде; б) принести им инструкцию; в) погадать им, а лучше - научить их гадать себе, детям и подругам. За это они обещали новый острейший нож (ничуть не хуже, чем у Принцессы Мечей) и какой-то особый клей. Взгляды у них были несколько странными - словно Сын Чаш, игравший на флейте в позе лотоса, поделился с ними травой, на которой он восседал. Очень уж подозрительной была форма ее листочков.
Карты, однако, нужно было не только нарезать, но и разложить по коробкам. Мой сын вызывался это сделать - у него как раз были каникулы, ион мечтал об электрогитаре, на которую упорно хотел заработать самостоятельно.
Итак, тираж постепенно перекочевывал к нам домой. Я честно пыталась набрать чистых шаманов, но три тысячи нужных никак не набиралось.
И тогда я пошла на должностное преступление. За давностью лет я решаюсь в нем сознаться, и если заказчик прочитает мой журнал, - я надеюсь на его прощение, потому что тираж уже давным-давно и успешно продан. Я взяла лезвие безопасной бритвы и начала вручную зачищать несчастную синюю точку.
И так три тысячи раз.

Дальше все было хорошо. Резчицы и склейщицы получили по колоде, мой сын купил первую в жизни электрогитару из пластика - он до сих пор хранит ее как воспоминание в своей коллекции, которая с тех пор пополнилась полу-акустикой, а также акустикой авторской работы и лютней, приобретенных на аукционе в Германии. На своей первой гитаре он уже давно не играет, но никогда не предаст ее - он считает, что она была его проводником в мир музыки.
Лишних колод у меня оказалось 130. И еще две больших коробки явного брака. Я вынесла их в подъезд, и через несколько дней они куда-то исчезли. Я точно знаю, что не на помойку, ибо там они не были обнаружены.
Лишние колоды я дарила всем. Некоторым по две, по три. И все равно они занимали полшкафа, потеснив краски, кисти и мелкую аппаратуру. К моменту отъезда их оставалось еще около десяти, и я оставила их соседям, новым жильцам и квартирным агентам. Последняя колода досталась участковому милиционеру - он был на редкость милым человеком и очень любил китайский чай "Те гуань-инь". Он явно выбрал неподходящую работу. Надеюсь, карты помогли ему исправить это недоразумение.

Ну, а я, закончив ювелирную очистку следа синей пылинки, получила в награду инсайт. Я поняла, что это означало: "Постирать одежду богини".

P.S. Я попыталась загрузить сами изображения - не хотят грузиться. Их можно увидеть в моем ЖЖ
(http://curiosita.livejournal.com/?skip=160)

P.P. S. Вся эта история - чистая правда.

Catriana

30.06.2009, 15:18

Сейчас на этой равнине растет лес.

А когда-то она была пустынной, и росло на ней всего лишь два дерева.

Они были одного возраста. Они росли на одной земле, их поливал один дождь, их согревало одно солнце.
И однако…

Одно стало родоначальником могучего леса. А другое засохло.

Почему же так случилось?

Когда-то оба дерева были семечками. Сами они проникли в землю, или кто-то им помог - теперь уже не узнать. Да они и не спрашивали, а просто пустили корни и позволили земле и воде их питать.

Корни росли и крепли. Они были едины с землей и друг другом. С каждым днем их становилось все больше. И если какой-то отросток чах и отмирал (или его отгрызали кроты) - на его месте появлялся новый. Корни это знали, поэтому особо не волновались. Они убедились: незаменимых не существует.

И так было до тех пор, пока не появился ствол…

Вернее, два ствола. Вернее, не ствола, а тоненьких росточка, робко пробившихся из-под земли наверх.

Сначала корни были довольны. Они были уверены: там, наверху, больше воды и пищи, и ствол вернется с добычей.

Но время шло, а стволы и не думали возвращаться - ни тот, ни другой. Они росли и крепли, питаясь тем, что получали от корней - и ничего не давали взамен.

Первые корни возмутились.”Мы его кормили, поили, помогали пробиться, а этот эгоист живет себе наверху припеваючи и знай себе потребляет то, что мы с таким трудом добываем! Он что себе вообразил? Незаменимых не существует - на его месте вырастет другой!”

И они перестали питать ствол, и он стал хиреть и чахнуть, и первый же налетевший порыв ветра сломал его в тот самый миг, когда на его тоненькой веточке начали набухать первые почки.

Вторые корни были добрее. “Пусть поживет в свое удовольствие, - рассудили они. - Все-таки наш отросток…Кто знает,каково ему там одному?”

И они продолжали питать ствол, не требуя ничего взамен. И он наполнялся силой, и на нем появлялись новые ветки. А когда налетел ветер, он качнулся, но устоял.

А когда на ветвях распустились листья - корни этого не видели, но почувствовали, что к ним неведомо откуда приходят новые, свежие силы. “Это он! - радостно закричали они.- Не зря мы ждали так долго!”

А вслед за листьями на дереве выросли цветы, и прилетели пчелы и бабочки и птицы. Осенью цветы стали плодами, и ветер разнес их семена по всей округе.

Вот так лес и вырос.

А первое дерево стало для него удобрением. Несправедливо? Возможно.

Как бы то ни было, про него все давно забыли. А на старом, могучем Лесном Царе свила гнездо певчая птица,прилетевшая из дальних стран. По ночам она поет песни своей родины - о волшебном царстве, где деревья растут с небес на землю, и то, что было корнями, становится кроной.

Catriana

01.07.2009, 20:52

Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом.

Когда он представлял себе дом, цветок или дерево - они возникали. И были совсем как настоящие, но только из разноцветных световых лучей.

Художнику было радостно творить все новые и новые предмеы. С каждым днем они становились все прекраснее.

Как-то раз он создал яблоню. Она была необыкновенно хороша - нежные цветы переливались и трепетали, источая особенный волшебный аромат. Художник полюбовался красавицей, затем представил себе, как цветы превращаются в яблоки, и принялся за следующий замысел - человека.

Этот замысел был самым сложным. Долго создавал художник мужчину и женщину. А когда они были готовы, и он поселил их в приготовленный для них сад, он заметил, что с яблоней что-то неладно. Плоды-то на ней выросли. Но она стала какой-то... плотной, и на плодах появились червоточины.

"Такого не может быть, - изумленно подумал художник, - откуда червоточины у лучей света?"

Он представил себе, что червоточины исчезают... Безуспешно. Они оставались на месте.

- Что с тобой? - спросил он у яблони.
- Я хочу быть настоящим деревом с настоящими плодами! - воскликнула она.- А не просто химерой...
- Но ведь ты и так настоящая... - попытался вразумить ее художник.- И к тому же бессмертная. Свет не болеет и не умирает, ему нельзя повредить. Зачем тебе НАСТОЯЩИЕ болезни и смерть?
- Затем, что я была лишь плодом твоего воображения, а теперь - свободна и независима, - решительно заявила яблоня и отвернулась.

Вздохнул художник, и попросил людей не есть настоящих яблок, чтобы не стать такими же плотными и червивыми, и не утратить своей светоносной природы. "Будем надеяться, что яблоня передумает, - объяснил он, - и тогда я снова превращу ее в свет. А пока - в саду много других деревьев".
Люди его не совсем поняли - они не знали, что такое плотность, болезнь, смерть и черви. И когда из яблока выполз маленький хорошенький червячок и рассказал женщине, что художник просто морочит людям голову из жадности, чтобы самому съесть все яблоки, - она растерялась. А червячок предложил ей попробовать и убедиться, что художник приберег для себя САМОЕ ВКУСНОЕ.

Увы - яблоко действительно было самым вкусным, потому что яблоня была любимым деревом художника, и он придумал для ее плодов особенный вкус. И он еще не успел испортиться.

Когда женщина попробовала яблоко, она пришла в такой восторг, что не могла остановиться. Она срывала и ела яблоки одно за другим,а когда появился мужчина - закричала: "Скорей иди сюда! Здесь такая вкуснятина!"

А когда они почувствовали неведомую раньше тяжесть - было уже поздно... Они оказались в плотном мире - том самом, который яблоня считала настоящим. И так как в этом мире не было других деревьев, им пришлось есть только яблоки, в которых с каждым днем червей становилось все больше, а воображения все меньше.

Конец 1 части.

искренний

10.09.2010, 04:12

Саги про Борю Шиксмана

Сага 1

Боря Шиксман жил на первом этаже, пятиэтажного дома, по улице Красноармейская в городе Киеве. По паспорту он был украинец, а по лицу, его били довольно часто еще с детского сада. Первый раз он получил по морде от своей любимой воспитательницы Людмилы Павловны, за то что показывал голую жопу прохожим, которые мирно прогуливались в это время рядом с игровой площадкой детского сада.
С тех пор его били часто и иногда сильно, всего лишь за то, что он говорил людям правду в лицо и никогда не скрывал свои мысли.
О том, что у него серьезное психическое расстройство, не поддающееся лечению и не существующее в природе, он узнал в тот день, когда Людмила Павловна заставляла его кушать манную кашу, тыкая ему в рот алюминевой ложкой и приговаривая при этом,- Эта ложка за маму, эта ложка за папу.
Маленький Боря давился отвратительной манкой, заваренной на разбавленной молоком, воде. Мощный украинский бюст Людмилы, маячил у него перед глазами, как Киево- Печерская лавра перед мостом Патона, на правом берегу Днепра.В конце концов, весь залитый кашей и слезами Боря сказал воспитательнице слова, реакция на которые, изменила всю его жизнь.
Он поднес обе руки к ее огромным грудям и сильно ущипнув, произнес,- А у вас сиськи большие.Бедная женщина, воспитанная в ортодоксальных Советских традициях, опешила вначале от такой наглости пятилетнего малыша, а потом наотмашь влепила ему пощечину, от которой Боря слетел со стула и больно
ударился головой об пол.В этот момент он еще не знал, что потерял способность, от которой зависит будущее большинства людей планеты- он разучился лгать.
В середине восьмедесятых, когда Горбачеву вручали цветы, прямо на трибуне, с которой он благодарил всех, за оказанную ему честь и попросил членов ЦК партии перестать заниматся ерундой и приступить к серьезной работе, Борю Шиксмана били во дворе его собственного дома.
Боря возвращался с треннировки домой. Он был одет в спортивки, с белой полосой по бокам и в кроссы, с отклеенной подошвой и оборванными шнурками, разного цвета.
Боря серьезно относился к своим занятиям и усиленно треннировался по два часа в день, по четыре раза в неделю. По нему нельзя было сказать, что он серьезно треннируется, он был
невысоким, худеньким мальчиком с черной, кучерявой шевелюрой, в очках и с оттопыренными ушами.
Так вот, в тот злополучный день, когда он возвращался с треннировки домой и нес на плече треннировочную сумку, он увидел, что возле его дома, на лавочке, сидит кодла из трех подростков-двоих парней и одной девчонки. Боря не знал этих ребят, а они не знали Борю.
Один из парней бринькал на гитаре и что то орал под музыку во всю глотку.
Боря уже сразу понял, что сегодня не его день и не его ночь. Он понял, что спать сегодня будет плохо и ему будет болеть все тело. Боря всегда предчувствовал такие ситуации и никогда не ошибался. Он не мог ошибиться, потому что не мог врать, даже сам себе и поэтому не доходя до своего подъезда, он заранее скинул с плеча треннировочную сумку и положил на землю. Он так делал всегда, когда оказывался в подобных ситуациях, по той причине, что в сумке лежал, его любимый спортивный инвентарь, то есть шахматная доска из красного дерева с шахматными фигурками, выточенными в форме настоящих людей.
Да, Боря Шиксман занимался шахматами еще с пеленок и уже сдал на первый юношеский разряд.
Боря подошел к ребятам и те непонимающе уставились на него,-Те че надо пацан?-прорычал гитарист,-че, *** зенки выпучил, вали к своей евГейской мамаше, пока п...ы не получил,-они дружно заржали.Боря посмотрел на гитариста через верх очков, сделал глубокий вдох и тихо сказал:
-У мине от твоей игры на гитаре нос соплями булькает, потому шо ты так орешь, шо давишь на мои личные барабанные перепонки. Если бы проводился конкурс паравозных гудков, ты бы занял первое место.
Очередной раз Боря пожалел, что не умеет лгать.

Cага 2

Киев, как всегда, очаровывал разноцветными, осенними красками и шумный Крещатик постепенно начинал сбрасывать, культурномассовые обороты, готовясь к зимней спячке.
С дождями, невидимая глазу дорожная пыль, понемногу превращалась в желтую грязь, которая облепляла автомобили, увеличивая доходы от продаж стеклоочистителей.
Каштаны лысели, а девушки, неохотно меняли миниюбки на миниджинсы.
Это был не тот год, в котором кучерявый студент пединститута г.Киева Боря Шиксман, схлопотал по морде. Ну...то есть и в том году конечно же, как в любом другом его били, но в этом году его били на станции метро "Республиканский стадион".
Город шумел непрекращающимся потоком машин, которые гудели, стучали и визжали тормозами по влажному асфальту широких проспектов столицы. Шум спешащей толпы, напоминал бы шуршание листьев каштана, в ветренный день, если бы не частые, торопливые постукивания женских каблучков по тратуару,уверенное шаркание мужских,прочных туфель из магазина "Черевички" и редкие, невнятные возгласы из толпы.Часть той самой, вечноспешащей толпы, гиганским питоном, уползала в подземные норы метрополитена имени В.И.Ленина.
Где то в задней части этого "питона", торопливо скрипел лакированными туфлями, высокий и худой студент, перелистывая на ходу книгу с интригующим названием: "Психологические аспекты игры в шахматы на расстоянии, при помощи телепатического воздействия ". Боря Шиксман, считал себя образованным человеком и недоверял таким вот нестандартным подходам к этой игре интелектуалов. Но все же, где то внутри себя
надеялся, что может и у него вдруг откроется телепатический талант и он сможет передвигать шахматные фигурки, не прикасаясь к ним рукой. Весь занятый этими оптимистическими мыслями, он, не замечая ничего вокруг себя, опустил пятикопеечную монетку в прорезь и быстренько проскользнул через металический "Членорубильник ".
Боря почти спустился по длинному эскалатору, когда увидел,что двери нужного ему поезда еще открыты, а машинист уже начал объявлять следущую остановку. Боря совсем не торопился, до встречи с известным шахматистом города Киева, оставался еще час, но внезапно он почувствовал непреодолимое желание успеть на этот поезд, чего бы это ему не стоило.Боря Шиксман побежал, немного запутываясь в своих длинных ногах,держа в одной руке книгу, а в другой небольшой, мятый портфель.Его волосы взъерошились, рубашка предательски вылезла из сморщившихся на талии брюк и сверкала своей белизной из под пиджака.
Двери уже начали закрыватся и Боря, словно бегун спринтер, наклонившись вперед,что бы первому разорвать финишную ленточку,головой вперед влетает в полузакрытую дверь вагона метро.Вот тут начинается самое интересное, потому что об этом происшествии еще долго вспоминали на улицах города и даже за его пределами.
Кучерявую голову Бори Шихмана, зажали те самые раздвижные двери, на которых всегда, белым по стеклу, было написанно " Не прислоняться ", причем его взъерошенная голова, оказалась внутри вагона, а туловище с книгой, галстуком и портфелем, осталось снаружи.
Для стороннего наблюдателя, все произошло за несколько секунд, но не для Бори. Его очки в толстой оправе, еле удерживались на маленькой бородавке на кончике его носа, глаза вылезли из орбит, от отчаяния и чувства неизбежной, страшной смерти от этой самозакрывающийся гильотины, с неизменной надписью "Не прислоняться". Он жутко покраснел и умоляющим взглядом, быстро огляделся.На него недоумевающе смотрела разношерстная толпа,застыв, словно в замедленном кино.
-Шо вы на меня таращитесь?,-дрожащим голосом прохрипел он,-Ой,ой,ой, как я ненавижу эту страну, дай вам волю, вы бы всех наших вот так, головой в двери и сзади попользовали бы.Братцы,родненькие мне же пи...ц!!! Ну, суууки, сволочи, недоно...В этот момент двери метро автоматически открылись и Боря влетел в вагон.Он выпрямился, заправил рубашку в брюки, поправил очки и спокойным голосом произнес:-Извините товарищи, погорячился.
Конечно же его встреча с известным Киевским шахматистом была перенесена на месяц вперед, когда уже не так заметны будут следы, оставленные на нем, пассажирами Киевского метрополитена имени В.И.Ленина.

Double2

12.11.2010, 15:07

Из цыкла "записки сумасшедшего психиатра" :-o

Очень интересно мнение форумчан. Но ногами чур не пинать:oops:

Погонщик верблюдов.
Почему людям нравится играть? В казино, на скачках, в компьютерные игры, в жизнь, в любовь, наконец? Потому что, играя человек чувствует, что он контролирует свою жизнь, является её хозяином, а раз всё в его руках, значит он свободен. Парадокс, чтобы почувствовать себя свободным человеку обязательно нужно захватить над чем-нибудь контроль, т.е. попрать чью-то свободу. Но о парадоксах позже. Понятно когда кто-то изо всех сил карабкается по карьерной лестнице, или когда смазливая девчонка манипулирует тремя-четырьмя ухажерами. Но каким образом отнести к этому азартные игры? А таким. Когда играя в рулетку, человек ставит крупную сумму не на цвет, а на какое-то определенное число и выигрывает, в его душе происходит такое, что описать невозможно. Это надо прочувствовать, потому что никакие эпитеты, не в состоянии передать эти эмоции. Человек, уже начавший понимать, что не все мечты сбываются и не все дороги открыты перед ним, но в глубине души, пусть даже подсознательно верящий в свою уникальность и в своё предназначение. Вдруг получает всему этому подтверждение, это упоение окрыляет и наполняет могуществом. Вот здесь, главное вовремя вспомнить, что мы всего лишь гости в этом мире, сказать спасибо, обменять фишки на хрустящие ассигнации и как можно быстрее убраться подальше от этого места. Но это дано, увы, не многим. Чем это заканчивается, думаю, нет смысла объяснять. К счастью, Абутиф Мегиди, успел взять себя в руки, когда шарик ещё даже не упал в ячейку с числом, на которое он поставил всё. Всё что получил от Хабада Фадди, на закупку партии внедорожников для конторы по прокату машин в одной североафриканской стране. Скоро должно стартовать очередное ралли, маршрут которого проходил через его страну и Хабад решил обновить автопарк к такому событию. Почему для основной закупки Фадди связался с дилерами, а за двадцатью специально оборудованными внедорожниками отправил своего главного менеджера Абутифа Мегиди на Североамериканский континент, мы сейчас рассказывать не будем, это тема другого повествования, как и то, что приносило основной доход Хабаду Фадди. Сегодня наш главный герой Абутиф Мегиди. Бывший автогонщик, ныне правая рука Фадди в теневом бизнесе, а в официальном старший менеджер довольно крупной компании по перевозкам "Фадди и сыновья". Ему сорок два года, не женат. Отличающийся беспрекословной исполнительностью и преданностью, имеющий всего лишь две слабости – мощные автомобили и швейцарские часы. По сути, он сам был как швейцарские часы - надежным и точным. Но сегодня, что-то сучилось с этим точным механизмом, он сделал то, чего от него не могли ожидать ни друзья, ни враги, он дал сбой. На кон было поставлено всё. Именно всё, потому что когда ты ставишь свои деньги, то самое страшное, что может произойти - ты можешь их проиграть, а если ты поставил деньги Фадди, то лучше не думать о том, что может произойти в результате проигрыша. На абсолютно уместный здесь вопрос: "А зачем жизнью-то так рисковать?" Думаю, даже сам Абутиф не смог бы вам внятно ответить. Притормаживая на очередном перекрестке на красный свет, его взгляд скользнул по фасаду здания, построенному в византийском стиле. Конечно же, это было казино, здесь на каждом углу, да что там на углу, весь этот город был одним сплошным казино. Но именно это, напоминавшее своей архитектурой один из величественных замков какого-нибудь шейха, заставило его вспомнить сон из далёкого детства. В том сне маленький Абутиф видел себя дервишем, грязным и голодным, блуждающим по безлюдным улочкам в поисках пищи, но стоило ему лишь завидеть корку хлеба, или огрызок яблока, как откуда ни возьмись, выскакивали огромные дворняги, или прилетали вороны и из под носа уволакивали вожделенный кусок пищи. Ему приходилось брести дальше по нескончаемому лабиринту узеньких улочек, наконец они расступались и его взору представал великолепный дворец. Воздух наполнялся ароматами всевозможных яств, от этого подкашивались ноги, но упасть в придорожную пыль ему не давали выскакивавшие на встречу из распахнутых ворот слуги. С восторженными криками: "Повелитель вернулся!" Они подхватывали Абутифа на руки и несли внутрь, омывали, переодевали, кормили и поили, холили и лелеяли. На душе становилось легко и спокойно. Впервые этот сон приснился, когда ему было девять и за тем, снился с завидной периодичностью на протяжении приблизительно трёх лет. Ему по разному трактовали этот сон, но запомнилось ему объяснение старого погонщика верблюдов, он сказал, что Абутифу нужно искать свой дворец, где его признают повелителем.
- Но как я узнаю, что это мой дворец? – спросил он тогда у старика.
- А очень просто, на пороге своего замка ты споткнешься, - улыбнувшись, ответил старик.
Прошли годы, этот сон ему больше не снился, ожидание чуда сменилось суровыми и порой однообразными буднями. И если в детстве ему казалось, что любые пути открыты перед ним и неважно, какой ты выбираешь, потом можно будет выбрать другой, просто сверившись с картой повернув руль в нужном направлении. То в последнее время, ему всё больше казалось, что жизнь походит на поездку в поезде, купил билет, сел в вагон и от тебя уже ничего не зависит, куда приедет поезд, туда приедешь и ты. От этих воспоминаний дыхание перехватило и сердце забилось быстро-быстро. "А может зайти и сыграть на деньги Фадди, может это и есть мой дворец?" – промелькнула шальная мысль. Рассмеявшись ей как хорошему анекдоту, Абутиф сказал себе: "нет, перед своим дворцом я должен споткнуться". В этот момент светофор переключился на зелёный. Мощное, трёхсот шестидесяти сильно сердце радостно забилось под капотом, готовое сорвать с места почти две с половиной тонны стальных мышц и разогнать до сотни за шесть и одну десятую секунды, но вдруг чихнуло и заглохло. Заглохло! Вы можете себе представить, чтобы BMW X5 заглох на перекрестке. Вот и Абутиф Мегиди удивился, ещё не до конца веря в произошедшее, он уставился в приборную доску словно там должна была появиться надпись: "Мол, прости дорогой ты мой Абуленька, но заглохла я потому-то и потому-то". Но панель встретила его недоумённый взгляд лишь мягкой, ночной подсветкой. Мгновение спустя ожила рация:
- Абу, что случилось?! Абу, Ответь! - это в машине сопровождения занервничали. Его прикрывало два огромных субурбана, следовавшие один впереди, а другой сзади на почтительном расстоянии. Эти мощные монстры способны были при необходимости сбросить с трафика, пожалуй, любую машину, или как минимум создать непреодолимое препятствие для возможных преследователей. А самое главное – в этой стране они смотрелись естественно и не бросались в глаза.
- Всё нормально, иду в казино, надо кое-что проверить. Внутрь не входить, ждать здесь, себя не обнаруживать, - сказал Абутиф и повернул ключ зажигания. Двигатель завелся, как ни в чем не бывало. Припарковавшись за перекрестком, Мегиди взял серебристый чемодан и вошел в казино. Далее всё как в тумане, как будто он смотрел со стороны, как подходит к кассе, как округляются глаза кассира при виде содержимого чемодана. Как меняет деньги на фишки, как специально выделенный служащий несёт за ним поднос с фишками. Как подходит к рулетке, как просит поставить на шестнадцать всё. Почему на шестнадцать? Он не знает, просто это число сейчас пришло ему в голову.
- Ставки сделаны, ставок больше нет – звучит откуда-то издалека и отдаётся эхом в голове бесстрастный голос крупье. В этой бесстрастности насмешка и смертный приговор одновременно. Но это его не пугает. Ещё в машине, осознав, что в случае проигрыша обратного пути не будет, он достал "пустынный орёл" из бардачка и положил на пассажирское сиденье, прикрыв сверху газетой. Если он ошибся и тот сон из детства не был вещим, а то, что на перекрестке заглох один из самых надёжных автомобилей в мире, оказалось просто случайностью, то пуля избавит его от ненужных вопросов.
Вязкие секунды перетекали одна в другую, как года приговорённого к пожизненному заключению.
- Выиграло шестнадцать красное, - дрогнувшим от удивления голосом объявил крупье. От бесстрастности, граничащей с надменностью, не осталось и следа. Впрочем, плохо собой владел и управляющий этим казино, в кабинет которого Абутифа любезно препроводили, когда он объявил о желании получить выигрыш и удалиться. Управляющий убеждал поиграть ещё, неестественно смеялся и обильно потел. Абутиф был вежлив, но непреклонен, сумму, с которой он пришел - наличными, остальное на счет в Цюрихе. Управляющий препирался до тех пор, пока не зазвонил телефон стоявший особняком на его огромном столе. Разговор был короткий, скорее это был монолог, потому что управляющий только кивал, менялся в лице от багрового до сине-зеленого и обратно. Да, наверное, не часто казино попадает на такую сумму. Видимо толстяк потеряет работу, но Абутифу было на это наплевать. Когда подтверждение из Цюриха о переводе было получено, а чемодан снова наполнен он включил рацию и сказал:
- Выхожу через три минуты, если будет хвост, - посмотрел пристально в глаза управляющего и добавил, - отсечь и уничтожить. Управляющий заерзал в своём шикарном кожаном кресле, как будто оно вдруг превратилось в неудобный табурет, и ещё больше сник.
Через пять минут хищный и грациозный, как черная пантера автомобиль влился в нескончаемый поток одной из центральных улиц этого волшебного города. Чемодан покоился на заднем сиденье, "пустынный орел" вернулся в бардачок, а двигатель работал как часы. Салон BMW наполняли волнующие ритмы фламенко, а по лицу водителя блуждала загадочная улыбка. Нет, не деньгам радовался Абутиф, ему достался выигрыш куда ценнее. Теперь он знал, что если когда-нибудь у него возникнет ощущение, что поезд его жизни идёт не по верному пути, а в списке следующих станций не значится его счастье, он просто дернет стоп-кран, спрыгнет в песок и отправится в путь. И не страшно, если не будет попутных дорог, ведь свободному человеку колея не нужна…

y2cry

15.12.2010, 22:23

Рассказ увлекает и формой и содержанием.
Хотелось бы почитать еще этого автора. :48:

Catriana

08.05.2011, 07:46

«Будешь в Моравии- обязательно загляни в винный погребок» – напутствовал меня приятель, объездивший Европу вдоль и поперек. Попробуй «Руландске» и «Зеленске» – ты их больше нигде не найдешь. Это что-то особенное».

До сих пор его советы оказывались весьма дельными – именно благодаря им я теперь точно знаю адрес сказочного королевства с замком на горе. Оно находится в городе Чески Крумлов – Запишите – вдруг кому-то еще захочется увидеть сказочное королевство (именно королевство, а не царство – почувствуйте разницу!).

Но сейчас речь не о нем. Его я не вспоминаю, потому что никогда не забывала, а,стало быть, рассказывать о нем неспортивно. Поговорим лучше о вине.

Итак, я нашла погребок, а в нем бочки с кранами, дубовые скамейки, крУжки, бокалы и все, чему положено быть в приличных погр****х. И попросила нацедить мне по бокалу «Руландского» и «Зеленского». Естественно, одно было красным, а другое – белым. Догадайтесь, какое было каким? По-моему, из названий это сразу видно.

На вкус оба были приятными, но похожими скорее на шипучий лимонад, чем на «особенное» вино. Я вежливо поблагодарила, отказалась от добавки и пошла бродить по городу Микулову дальше.

Через двадцать минут мое настрение резко улучшилось. Я обнаружила, что вокруг гораздо больше смешного, чем я замечала до сих пор. Почему другие этого не видят? А если видят – почему не смеются? Я же смеюсь… и, кажется, громко… Так. Спокойно. Что они туда подмешали? Так действует не вино, а скорее трава. А какая разница? Я же не падаю, а лечу, и мне неудержимо весело. Какой дивный антикварный магазинчик! Надо зайти…

Хозяева встретили меня приветливо. Я сразу же им объяcнила, что только что отведала их дивного вина, и поэтому прошу прощения, но я буду все время смеяться. Они ничуть не возражали и предложили посмеяться вместе. Это не помешало им рассказать мне, что Микулов – родина знаменитого рабби Лева, создателя Голема, и предположить, что раз уж я приехала в их городок из Израиля, то наверняка ради того, чтобы познакомитьcя c их знаменитыми каббалистами. Это вызывало у меня новый взрыв смеха, и я убедила их, что приехала только и исключительно ради их вина. Они согласились, что это еще более мудро, мы вспомнили Хайяма, и они сказали, что, кроме вина, есть еще белый замок с парком, который тоже достоин внимания. На прощанье они подарили мне крохотную терочку для специй, взяв слово, что я обязательно приеду еще – чтобы заплатить им двадцать крон.

Не помню, как я нашла замок – вернее, я его не искала, а просто оказалась возле парка. Смех немного успокоился, осталось лишь чувство полета. На это чувство притянулся симпатичный спаниель, а за ним и хозяин, предложивший мне устроить экскурсию, потому что он как раз собирается побродить со своим лучшим другом Реджи по парку.

И мы побродили по парку, причем друг Реджи так умаялся,что его пришлось нести назад на руках. Хозяин рассказал мне, что он – музыкант из Греции, но одной страны ему мало, потому что в мире их, то есть, стран, много, и нельзя увидеть все, но надо к этому стремиться. После парка мы решили снова посетить погребок, но он был уже закрыт. И это означало,что мне пора возвращаться – нет, еще не домой, а в славный город Брно, где я жила в то время.

Уезжая из Брно, я купила «Руландске» – «Зеленского» не было. Приехав в Москву, я первым делом явилась к приятелю с этой бутылкой. А перед тем, как открыть, рассказала о ее действии. Он улыбнулся и сказал: »Ты выпила именно столько, сколько нужно. Мои друзья тоже решили попробовать. А потом я долго-долго искал их и наконец нашел – они мирно спали в лесу…»

Что ж – мы открыли вино и решили воздать ему должное. Я ожидала безудержного смеха и полета – но почему-то их не было. Было хорошо, но совсем по-другому. Может быть, только красно-белое сочетание так действует? Или вино успокаивается и взрослеет вдали от дома? Да еще в холодном стекле вместо теплого дерева?

«Просто ему скучно все время смеяться» – предположил мой мудрый приятель. – «Кстати, когда соберешься возвращать двадцать крон, напомни мне, чтобы я рассказал тебе, куда зайти в Вене – от этого погр**** до нее 70 километров».

Примечание: звездочки вместо окончания во вполне приличном слове, означающем уменьшительную форму от "погреб" - не мои. Их ставит технический цензор.

Catriana

09.05.2011, 05:48

В одной стране одному человеку был дан удивительный дар:
он мастерил из отъявленных дров сотни отменных гитар.
Он мог из любой мало-мальски обструганной ветки сделать свирель,
а звали его то ли Джон, то ли Хьюго, а может, еще хитрей.
Я благодарю тебя, Боже, за все твои чудеса,
Поскольку не мог же я этого Джона взять и выдумать сам.

В другой стране жила женщина, у ней был талант такой:
она шила кукол из тряпок, случившихся под рукой.
И все это пестрое множество, которое сшила она,
само искало себе хозяев и давало себе имена.
И мне наплевать на закон природы, толкуемый дураком,
Поскольку со многими этими куклами я с детства был лично знаком.

А также я слышал о некоем, кто из бисера плел роман,
и о ряде других уникальных лиц в ряде различных стран.
И я благодарю тебя, Боже, Ты всех мудрей и правей.
Ты каждому дал по способности, а некоторым - по две.

Тикки Шельен

Книга 1

Пролог

Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом.

Когда он представлял себе дом, цветок или дерево, они возникали и получались совсем как настоящие - но только из разноцветных световых лучей.

Художнику было радостно творить все новые и новые предметы. С каждым днем они становились все прекраснее.

Однажды Художник создал яблоню.

Она была необыкновенно хороша: нежные цветы переливались и трепетали, источая особенный волшебный аромат. Художник полюбовался красавицей, затем представил себе, как цветы превращаются в яблоки, наливаясь силой и жизнью, и принялся за следующий замысел - человека.

Эта задача была самой сложной. Долго создавал Художник мужчину и женщину. А когда они были готовы, и художник поселил их в приготовленный для них сад, он заметил, что с яблоней что-то неладно. Плоды-то на яблоне выросли. Но она стала какой-то... плотной, и на плодах появились червоточины.

"Такого не может быть, - изумленно подумал Художник, - откуда могут взяться червоточины у лучей света?"

Он представил себе, что червоточины исчезают... Безуспешно. Они оставались на месте.

- Что с тобой? - спросил Художник у яблони.
- Я хочу быть настоящим деревом с настоящими плодами! - воскликнула она.- А не просто иллюзией...
- Но ведь ты и так настоящая... - попытался вразумить ее Художник.- И к тому же бессмертная. Свет не болеет и не умирает, ему нельзя нанести вреда или урона. Зачем тебе НАСТОЯЩИЕ болезни и смерть?
- Затем, что я была лишь плодом твоего воображения, а теперь стала свободной, - решительно заявила яблоня и отвернулась.

Вздохнул Художник и попросил людей не есть настоящих яблок, чтобы не стать такими же плотными и червивыми и не утратить своей светоносной природы. "Будем надеяться, что яблоня передумает, - объяснил он, - и тогда я снова превращу ее в свет. А пока - в саду много других деревьев".

Люди его не совсем поняли: они не знали, что такое плотность, болезнь, смерть и черви. И когда из яблока выполз маленький хорошенький червячок и рассказал женщине, что Художник просто морочит людям голову из жадности, чтобы самому съесть все яблоки, - она растерялась. А червячок предложил ей попробовать и убедиться, что Художник приберег для себя САМОЕ ВКУСНОЕ.

Увы, яблоко действительно было самым вкусным - ведь яблоня была любимым деревом Художника, и он придумал для ее плодов особенный вкус, который еще не успел испортиться.

Женщина пришла в такой восторг от яблока, что не могла остановиться. Она срывала и ела яблоки одно за другим, а когда появился мужчина - закричала: "Скорей иди сюда! Здесь такая вкуснятина!"

А когда они почувствовали неведомую раньше тяжесть - было уже поздно... Они оказались в плотном мире - том самом, который яблоня считала настоящим. И так как в этом мире не было других деревьев, им пришлось есть только яблоки, в которых с каждым днем червей становилось все больше, а воображения все меньше.

Catriana

14.05.2011, 18:58

Часть 1

Глава 1

После того как яблоня окончательно переместилась в плотный мир, Художник сотворил новых людей. Так как червей в саду больше не было, люди оставались бессмертными и светоносными. Художник радовался, глядя на них, но порой на душе у него скребли кошки, когда он вспоминал о самых первых мужчине и женщине, безвозвратно канувших в тяжелый и недружелюбный плотный мир. В такие моменты он почему-то чувствовал себя одиноко.

Постепенно одиночество стало тоской. Он устал чувствовать себя только творцом.
И тогда Художник решил отдохнуть и побродить по другим садам и лесам, созданным другими художниками, а потому новым и полным неведомых тайн.
Он доверился дороге. И дорога привела его в город по имени Илланари.

Странный это был город. Казалось, его никто не строил - он просто вырос на берегу океана, утопая среди садов и сам напоминая диковинный сад. Улицы были похожи на тропинки, а древние дома прятались среди нежно-зеленого плюща, винограда и роз.
Время казалось медлительным и тягучим. Любое резкое движение растворялось и вязло в нем, словно в золотом меду.
Художник задумчиво и неспешно бродил по заросшим травой улочкам, и ему чудилось, что когда-то он уже был здесь.

Тропинка вывела его к океану. Берег был усыпан раковинами: видимо, их выбросил шторм.
По песку бродила девушка. Она собирала раковины и бросала их назад в океан.
Художник спросил:
- Ты думаешь, что сможешь спасти всех? Тебе не собрать и тысячной доли.
- Знаю, - ответила она. - Но ЭТУ я точно спасу.
И раковина полетела домой.
Художник улыбнулся. Его тоска куда-то спряталась. Он представил себе, как раковины возвращаются в глубокие воды - и они взмыли ввысь, опускаясь в голубую бездну.
Девушка посмотрела на него изумленно и внимательно.
- Ты волшебник? - спросила она.
- Скорее ты волшебница, - рассмеялся Художник. - Без тебя мне бы и в голову не пришло вернуть устриц на место. Как тебя зовут?
- Фагоур, - ответила она.
И снова Художнику показалось, что он когда-то ее знал.
- Где я мог тебя видеть? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она. - Но мне тоже кажется, что я тебя когда-то видела. Может быть, это было в другой жизни?
- Ты веришь в прошлые жизни?
- Конечно, - убежденно ответила Фагоур.- Я уверена, что мы странствуем в разных обличьях по разным мирам.
- Я не помню никаких других жизней, - пожал плечами художник. - А твое нынешнее обличье мне очень нравится, - улыбнулся он. - Может быть, покажешь мне твой город?
Фагоур улыбнулась в ответ, и они пошли бродить вместе.

Рядом с ней Илланари показался художнику еще больше знакомым. 'Да что со мной? - подумал он. - Я же знаю, что никогда здесь не был. Может быть, я просто вообразил этот город? Или увидел во сне?'
Смутная тревога промелькнула и скрылась. 'Вот у меня воображение разыгралось...'
- Странный город,- произнес он вслух,- кажется, что здесь ничего не меняли уже тысячу лет.
- Так и есть,- подтвердила она. - А зачем что-то менять? Деревья растут сами, если им не мешать.
- Неужели здесь ничего не строят?
- Для чего? Домов и так хватает всем, а многие стоят пустыми.
- И никто не хочет построить себе новый дом?
- Такого никому и в голову не приходит. Зачем нарушать равновесие? Это может привести к беде.
- Создание нового может привести к беде? - Художник был поражен.
- Конечно. У мира есть свои законы, неведомые нам. И если их нарушить...
- Кто тебе такое сказал? Я все время творю что-нибудь новое, и никакой беды со мной не стряслось.
- Ты все время творишь новое? - произнесла Фагоур то ли с любопытством, то ли с испугом. - Это волшебство? Как с раковинами?
- Я умею делать кое-что поинтереснее, чем забрасывать устриц в воду. Хочешь, я тебе покажу?
Фагоур колебалась.
- Не бойся,- успокоил ее Художник. - Я же говорю, что делаю это постоянно.
И на пальце девушки появилось изящное серебряное кольцо с темно-синим камнем.
- Какое красивое, - воскликнула Фагоур. - Мне кажется, я уже носила такое кольцо... Только камень был другим...
На груди у нее появилось ожерелье.
- И это у тебя тоже когда-то было? - чуть обиженно спросил художник.
- Нет, - улыбнулась она, - такого ожерелья у меня никогда не было. Наверное, ты и вправду волшебник, а волшебники могут нарушать равновесие, не навлекая никакой беды. Хотела бы я увидеть твой мир...
- Так давай отправимся туда! - радостно предложил он.

* * *

Она не умела творить светом. Она умела только любить. Любовь прогнала страх прочь, и Фагоур перестала бояться беды - лишь старалась найти для нового подходящее место, чтобы и ему было уютно, и старому спокойно. Тогда они смогут привыкнуть друг к другу.
Однажды Фагоур увидела в саду яму и спросила, что за дерево росло здесь прежде. Художник рассказал ей о своенравной яблоне и заблудившихся в плотном мире людях.

Фагоур задумалась. Долго стояла она, глядя туда, где больше не было яблони. Художнику показалось, что теперь уже она пытается что-то вспомнить, но никак не может.
Наконец она вздохнула, отвернулась от ямы и спросила:
- А люди смогут вернуться назад?
- Конечно, смогут. Как только перестанут считать плотный мир настоящим и вспомнят, что они созданы из света.
- А ты можешь спуститься к ним и напомнить?
Художник покачал головой.
- Для этого мне нужно самому забыть про свет и стать плотным. А что будет с нашим садом? И с другими людьми? Они просто исчезнут...
- Значит, это должен сделать кто-то другой.
- Обитатели сада тоже не могут поплотнеть, - объяснил он. - Не заставлять же их есть червивые яблоки!
Фагоур долго молчала. А затем произнесла:
- Тогда мне нужно пойти к ним.
- Ты никуда не пойдешь! - закричал художник. - Ты сама не понимаешь, о чем говоришь! Тяжелое неповоротливое тело, болезни, старость и смерть... Даже думать об этом забудь!
- Мне кажется, я понимаю, - медленно произнесла она, и Художник вспомнил о раковинах. - Мне тоже страшно, любимый. Но ведь я уйду не навеки. И всегда буду помнить о тебе и о свете. А если у меня ничего не получится - вернусь назад. Но я должна попытаться.

Глава 2

А на сердце твоем
Раны рваныя
Да от черных стрел зарастай....
А ты спи, засыпай...

(Рада Анчевская)

В маленькой южной стране по имени Лотарн жили два друга - Жоакин и Жозеф. Они любили музыку и дорогу.
Жоакин был менестрелем. Он пел о любви и о войне, о прекрасных дамах и доблестных воинах. В замках и на городских площадях - повсюду он был желанным гостем.
Жозеф не умел петь. Он вообще был молчаливым. Но он создавал музыкальные инструменты и чуть ли не на всех играл. Его голосом была музыка.
Они вместе странствовали - верхом и пешком, по лесным тропам и городским улицам, по горам и по равнинам. Все были им рады, повсюду их ждал радушный прием, а многие владельцы замков предлагали им остаться навсегда.
Но друзей манила дорога, новые люди и новые песни.

Девушки им улыбались. Жоакин охотно отвечал им - и дело не всегда ограничивалось улыбкой. А Жозеф был с ними приветлив и дружелюбен, но не больше.
Когда-то в юности у него была жена. Они были знакомы с детства и знали, что всегда будут вместе.
Но судьба решила иначе. Молодые прожили в любви и согласии полтора года. А потом она умерла, подарив жизнь их дочери. Через час девочка умерла тоже.
Похоронив жену и ребенка, Жозеф навсегда покинул родные места. В пути он встретил Жоакина, и с тех пор они стали неразлучны.
Жоакин никогда не был женат. Ни одной девушке не удалось увлечь его дольше, чем на неделю-другую. 'Мои жены - песни,- говаривал менестрель. - С ними мы всегда поладим'.

Так проходили годы. Когда друзьям было уже под сорок, Жоакину надоели и любовные канцоны, и героические баллады. Все время одно и то же... А новые песни не приходили, как он их ни звал.
Вместо них появились усталость и скука. Друзья продолжали странствовать и петь старые песни, но все чаще Жоакин чувствовал себя колесом, которое вращается все медленнее и скоро остановится совсем.
Жозеф тревожно поглядывал на друга. Раньше именно Жоакин всегда выбирал путь. А теперь в ответ на вопросы Жозефа: 'Куда мы пойдем?' он равнодушно отвечал: 'Мне все равно, идем, куда хочешь'.

- Нас пригласили дон Рауль и донна Элоиза, - однажды сообщил Жозеф. - Они хотят устроить праздник в честь дня рождения сына.
- У них родился сын? - рассеянно спросил Жоакин.
- Да, пять лет назад. Ты еще сочинил ему колыбельную. Жоакин, что с тобой?
- Ничего, просто подумал, что у них родился еще один сын. Ладно, пойдем поздравлять Альвара.
- Поздравлять еще рано, до дня рождения целый месяц. Но они хотят подготовить все заранее.
И друзья отправились в страну по имени Аргона к дону Раулю и донне Элоизе - хозяевам не слишком богатым, но на редкость радушным и гостеприимным.

Осень выдалась холодной, и всю дорогу музыкантов преследовал мелкий унылый дождик, к которому вскоре прибавился холодный резкий ветер.
- Ну и погодка,- проворчал Жозеф, запахивая плащ, - поскорей бы добраться до теплого камина.
Из-за поворота показался всадник. Поперек седла у него лежала туша косули.
- Дон Рауль!- радостно воскликнул Жозеф.
Дон Рауль приветственно махнул рукой.
-Я нынче славно поохотился!- гордо сообщил он.- Вы поспеете как раз к ужину!
И он поскакал вперед. У Жозефа сразу прибавилось сил. Он представил себе, как косуля жарится на вертеле, дон Рауль время от времени поливает ее вином, а они с Жоакином возлежат на медвежьей шкуре возле жаркого веселого пламени. Картина была настолько заманчивой, что Жозеф забыл и про холод, и про усталость.
До замка оставалось не больше ста метров. Еще каких-нибудь пять минут...

... Внезапно Жозеф услышал вскрик и шум падающего тела. Он вздрогнул и очнулся.
Жоакин лежал на земле. Возле его ноги извивалась змея.
'Вот и конец пути',- прошептал Жоакин.
Жозеф не стал его слушать. Он действовал быстро и хладнокровно: перетянул другу ногу жгутом - чуть повыше от места укуса, высосал яд из раны, и побежал в замок.

- Немедленно пошлите за Анной! - приказала донна Элоиза. - О Великий Отец, какое несчастье!
- Странно,- недоуменно пробормотал Дон Рауль.- В это время года здесь сроду не было змей.
Жоакина перенесли в замок. Он был без памяти, а его нога почернела.

Анна появилась быстро - за ней послали верхового. На первый взгляд она казалась ничем не примечательной женщиной средних лет. Выгнав всех из комнаты прочь, она достала травы, мази и настойки, а затем развела огонь.
Жозеф сидел возле двери и ждал.
Через два часа Анна вышла. Жозеф молча взглянул на нее. Женщина сказала:
- Пойдем, поможешь мне.
Когда они вошли, Жозеф увидел, что нога Жоакина из черной стала красной.

Анна взяла небольшой барабанчик и начала отстукивать ритм, раскачиваться и напевать. Другой барабанчик она вручила Жозефу. Музыкант быстро попал в такт. Целительница раскачивалась все сильнее и пела все громче. Жозеф понял, что она вошла в транс.
Лицо Анны изменилось: в нем появилось что-то змеиное. Женщина-змея открыла рот, и оттуда показался язык-жало.
Она зашипела.
И тут же лицо снова стало человеческим. Женщина заговорила со змеей, затем снова изменилась в лице и ответила от имени змеи.
Потом она превратилась в птицу и запела: 'Я лечу вслед за потерянной душой...'
Жозеф тоже постепенно вступал в змеино-птичье царство. Вместе с Анной они спустились в Подземный Мир, разыскали душу, заблудившуюся в темной пещере, и вывели её на свет.

Жоакин открыл глаза.
- Что это было? - спросил он.
Жозеф с Анной молчали. На ответ у них не хватало сил.
- Ты была птицей, - прошептал возвращенный к жизни певец.

Вскоре Жоакин уже смог сидеть. Его нога обрела нормальный цвет. Когда певец встал и вышел в сад, то услышал, как к нему летит новая песня - ее мелодия была странной и непривычной, а слова дикими и косноязычными. Но в них играла сила, неведомая прежде.
Тогда Жоакин решил навестить Анну - один, без Жозефа.
- Поезжай верхом, - посоветовал дон Рауль. - Пешком туда добираться не меньше двух часов. Да ты и не найдешь - она живет в лесной глуши. А конь знает дорогу.

Дом Анны был необычным: он казался продолжением леса или волшебной пещерой. Повсюду висели связки трав, тут и там стояли баночки с мазями и благовониями. А сама хозяйка разогревала на огне какую-то смесь.
Она сделала ему знак - подожди, мол, дай закончить. Жоакин сел и стал машинально перебирать струны лютни.
- Можно? - спохватившись, спросил он.
- Так даже лучше, - ответила Анна, и Жоакин стал наигрывать новую мелодию, пришедшую из дальнего мира, а потом запел, глядя в огонь, и чувствуя, как из пламени вылетают новые слова и складываются в яркий узор.

Песня и зелье появились на свет одновременно. Огонь погас, а Жоакин отложил лютню и достал серебряный перстень с черным камнем.
- Этот перстень передается в нашем роду от матери к дочери уже триста лет,- пояснил он. - Я принес его тебе.
Анна удивленно посмотрела на него:
- А почему ты не подарил его своей жене?
- У меня нет жены,- ответил он. - И никогда не было.
- Почему?
Певец пожал плечами и спросил в свою очередь:
- А почему у тебя нет мужа?
- Никто не хочет связываться с ведьмой, - ответила Анна. - А если кто и хотел, то требовал, чтобы я оставила свое ремесло и стала нормальной женой.
Жоакин представил себе, что от него требуют бросить музыку.
- Я тебя хорошо понимаю, - сказал он. - Женщины с моими песнями тоже не уживаются. Хоть и любят их слушать.
- Хорошую песню ты играл, - улыбнулась Анна.
- Я нашел ее... там, куда ты пришла за мной. Я думал, что все мои песни умерли. А оказалось, что нужно просто спуститься глубже. Но без тебя я бы не нашел дороги назад.
- Змея так и сказала мне: что ты все равно умрешь, если не найдешь новой песни.
- Это правда, - медленно произнес Жоакин и почувствовал, как приближается еще одна мелодия. - Можно мне остаться у тебя на несколько дней?

Через неделю он понял, что не хочет расставаться с Анной. Такое случилось с ним первый раз: женщина не мешала ему, а помогала его песням рождаться на свет.
На день рождения маленького Альвара они приехали вместе, и Жоакин спел свои новые песни. Они уже не были косматыми и дикими: обретя новую благородную форму, они по-прежнему дышали неведомой силой. Жоакин сложил для дона Рауля песнь охоты, для донны Элоизы песнь любви, а для именинника - песнь радости. И зачарованным слушателям казалось, что они слышат шум океана, раскаты грома и голоса древних богов.
- Так ты прежде не пел никогда, - заметил Жозеф.
- Мне помогли змея и птица, - ответил Жоакин.

Замок они покидали втроем. Анна оставила донне Элоизе драгоценные масла и притирания, которых должно было хватить на несколько лет, и обещала приехать, когда они закончатся. Взамен Анна получила шелковые платья и золото, а Жоакин и Жозеф - благородных коней.
- Приезжайте в любое время, - сказали им хозяева на прощание, а Альвар добавил:
- В следующий раз я подарю вам саблю!

Они приехали на родину Жоакина, починили изрядно обветшавший дом и построили Жозефу маленький домик по соседству.
Лотарн исстари славился своими мастерами. Вскоре у Жоакина с Анной появились друзья: художники, ткачи, ювелиры, садовники и другие умельцы.
Лишь одно печалило супругов: они нашли друг друга слишком поздно для того, чтобы иметь детей.

* * *
Фагоур с Художником смотрели сверху на Плотный Мир .
- Я хочу появиться там, - сказала она.
- У Плотного Мира свои законы, - ответил Художник. - Чтобы попасть туда, нужно сначала родиться.
- Вот я их хочу родиться у этих людей.
- Вообще-то они староваты, - размышлял Художник. - Но мне они тоже по душе. Если ты родишься у них, я буду за тебя спокоен.

Глава 3

Свою девочку счастливые родители назвали Мариной.

Плотный мир оказался не таким уж и страшным. Входить, правда, было тяжело: сначала она плавала по бескрайнему океану - совсем как на далекой родине - зато потом... Словно черные стены надвинулись на нее со всех сторон, и начали сжимать - и некуда было деться. 'Так вот она какая, смерть...' - обреченно успела подумать уже-не-Фагоур-еще-не-Марина... но тут появился крохотный лучик света, и она поползла, задыхаясь, продираясь сквозь грязное, кровавое, склизкое, зловонное - вперед, вперед, на свет!

Ужаса первого вдоха, впрочем, ей испытать не довелось - мать знала, что рожать нужно в воду - да не простую, а морскую. Потому и назвали дочку Мариной, что она родилась в море, где чувствовала себя как дома.

Впрочем, девочка везде чувствовала себя уютно. То ли потому, что в ней жила память о свете, то ли потому что росла под песни отца, голосом и музыкой творящего миры, как мать - касаниями волшебных исцеляющих рук, помогающих плоти забыть о плотности и стать текучей, пульсирующей радостью... Да и Он часто смотрел с высоты, наполняя их души светом. Может быть, поэтому с того самого дня, как Анна поняла, что случилось чудо и она забеременела, в их дом приходили удача за удачей. Сначала заезжий купец внезапно занемог. Анна исцелила его, а он подарил ей одного из верблюдов, груженных золотом, и рассказал про ее дар всем, кого встретил по пути. С тех пор к ней приезжали богатые и знатные пациенты из дальних стран, и каждый оставлял богатые дары. Неужели ее когда-то называли ведьмой? Быть того не может, люди добрые - это вам приснилось. Ну, у вас и сны...

К Жоакину тоже пришла слава. Ученик спел его песни при дворе - и царица заплакала, попросила спеть еще, а потом сказала, что хочет услышать автора. Она была покровительницей искусств - видно, и здесь не обошлось без Него, без Художника.

А может, все было наоборот - царица опасно заболела, а заезжий купец услышал песню, за которую не жаль отдать все золото мира. Сейчас уже не вспомнить точно. Да и так ли важно, какими тропами приходит удача?

Самое чудесное как раз не в золоте и не в почестях. Рано или поздно приходят они к тем, кто может быть счастлив и без них, но мастерство свое оттачивает день за днем, предоставляя Художнику помогать ему во сне. Нет, настоящее чудо было иным: разбогатев, супруги не изменились и не бросили старых друзей. Только построили дом побольше, чтобы места хватило для всех. Ведь теперь они больше не странствовали, и те, кто хотел послушать песни, сами приезжали к Жоакину.

Лишь для дона Рауля и донны Элоизы друзья делали исключение: каждый год они приезжали поздравить Альвара с днем рождения и привезти новые мази, масла и притирания.
Дорога была недолгой - замок располагался совсем близко от границы Лотарна. Между ними было всего три дня пути. А если вскачь - так и за пару дней можно добраться.

После рождения Марины Жоакин и Жозеф продолжали посещать замок вдвоем, без Анны. Жозеф к тому времени поселился в домеЖоакина. Он стал вторым отцом для маленькой Марины. Может быть, она напоминала ему жену? Или дочь, которая умерла, едва успев родиться?

И конечно, конечно, он смастерил для девочки арфу - золотистую, легкую, с певучими серебряными струнами. Когда Марина взяла ее в руки, струны сами запели. И вслушавшись, она различила звуки: 'Ил...ла....нари...'

Глава 4

- Я приказываю тебе прекратить кощунственные речи, Саварен, - повторил жрец.
Юный служитель посмотрел на него простодушным взлядом.
- Я не сказал ни одного кощунственного слова, святой отец, - в его голосе слышалось искреннее удивление. - Я всего лишь спросил: если Великий Отец создал все в этом мире - кто создал его самого?
- А еще ты спрашивал, может ли Отец создать существо более могущественное, чем он сам, позволяет ли его всемогущество создать камень, который он не сможет поднять, - и прочий вздор.
Саварен хотел ответить, но сдержался и потупил взор.
- Если я еще раз узнаю, что ты продолжаешь богохульствовать, - изгоню тебя из храма, - пообещал жрец. - Ты пришел учиться служению, а не смущать умы. А теперь иди. Ночь проведешь перед алтарем в покаянной молитве.
Саварен поклонился и вышел прочь.

Похоже, впрямь пора уходить. Ему до смерти надоел Великий Отец, который даже шуток не может понять. Видимо, он трус, скрывающийся за спинами своих служителей, и к тому же самволюбленный болван, требующий беспрестанных восхвалений.

Когда-то Саварен пришел в храм в поисках знания и могущества. Теперь он знает все, чему смогли его научить жрецы. А могуществом они и сами не обладают - кроме той власти, которой их наделил король. Прикажи его величество упразднить храмы и разогнать жрецов - и все они будут способны лишь просить милостыню на дорогах.

Нет, это не то, чего он искал. Ему нужно подлинное знание, дающее власть над материей. Если Великий Отец владеет этим знанием - он явно скрывает его от служителей.
А может быть, никакого Отца нет, и его придумали жрецы, чтобы держать простаков в невежестве и страхе.

Саварен вспомнил рассказ путника, год назад попросившего приюта в храме. Странник был родом из Айриэнса - маленькой страны к северу от Аргоны. Ее жители поклонялись Великой Матери. Путешественник рассказывал о бесконечном милосердии богини, красоте ее храмов, окруженных яблоневыми садами, и об юных жрицах в белоснежных одеяниях. Последние особенно заинтересовали Саварена - к женщинам он всегда питал слабость.

Бессонная ночь в огромной холодном храме стала последней каплей. Вместо молитв Саварен представлял себе юных дев в коротких белых туниках, едва скрывающих их соблазнительные тела.
Наутро он пришел к жрецу и сообщил, что покидает храм, не преминув на прощание спросить, может ли Великий Отец создать квадратный круг с восемнадцатью углами.

До Айриэнса Саварен добрался легко. Он давно тренировал свое тело на выносливость, заставляя его обходиться сутками без пищи, воды и сна. Ему было интересно узнать пределы своих возможностей, а то и расширить их.

Страна Богини была удивительно красива. Здесь не было диких лесов и неприступных гор с быстрыми ледяными реками, как в Аргоне. Айриэнс утопал в цветущих садах, среди которых тут и там виднелись маленькие белоснежные храмы, похожие на изящные беседки.

Пожалуй, теперь можно отдохнуть. Давешний странник рассказывал, что здешние служители богини на редкость гостеприимны. Саварен зашел в приглянувшийся ему сад и направился к белому строению. Здесь его постигло первое разочарование: вместо юных полуодетых дев возле входа сидела старушка - правда, с удивительно благообразным лицом.
Саварен вежливо поклонился и попросил позволения отдохнуть с дороги.

- Ты из Аргоны? - спросила пожилая женщина на его родном языке.
- Вы знаете аргонский язык?
- Я сама оттуда родом. Приехала сюда девчонкой - да так мне полюбились эти места, что навсегда осталась. Здесь и замуж вышла, и детей вырастила. А теперь решила поселиться поближе к Матери.
- Значит, служительницами матери становятся лишь после того, как вырастят детей?
- Вовсе не обязательно. Среди жриц полно молоденьких. Моя дочка служит в соседнем храме. Богиня всех принимает, у кого к ней душа лежит. Да ты заходи, сынок - дорога небось была нелегкой.

Саварен благодарно кивнул и вошел. Храм внутри был ярким и нарядно изукрашенным, словно праздничный зал: повсюду цветы, разноцветные ленты и яркие нарядные вышивки.

Молоденькая жрица в белом одеянии вытирала пыль с хрупкой фарфоровой вазы. Девушка напомнила Саварену красавиц, которых он воображал себе в то время, как ему следовало молиться. Он весело рассмеялся. Девушка удивленно взглянула на него, и он подмигнул ей.
'Кажется, мне здесь понравится', - подумал он.

Catriana

15.05.2011, 10:26

Глава 5

- Когда вы возьмете меня с собой? - спросила Марина, наблюдавшая, как отец с Жозефом собираются в Аргону.
- А ты хочешь поехать с нами?
- Конечно, хочу! Ведь там родилась мама, вы с ней познакомились, и ты написал песню про змею. Я хочу увидеть мамин дом и замок - вы столько о нем рассказывали!
- Я тоже за десять лет соскучилась по родным местам, - мечтательно проговорила Анна.

Марина сидела по очереди то в седле отца, то в седле Жозефа. Она была в восторге и от дороги, и от Аргоны. Надо же: их страны так близко, а какие разные! Здесь нет моря - зато множество густых лесов и быстрых прозрачных рек. А какие чудесные сосны! Вот только почему-то становится все прохладнее.
- Мы поднялись в горы,- объяснил отец. - Здесь всегда холоднее, чем на равнине.

В замке их встретили приветливо и радушно, как всегда. Альвару исполнилось семнадцать лет. Это была его последняя осень в замке - он собирался уехать в столицу. Поэтому родители хотели, чтобы праздник запомнился сыну надолго.

Подготовка шла полным ходом. Марина бродила по парку, наблюдая, как развешивают на ветках разноцветные фонари и готовят площадку для фейерверков. Она полюбовалась на жонглера, вращающего семь шариков, на человека, танцующего на ходулях, и на акробата, у которого, похоже, вообще не было костей. Девочке тоже хотелось приготовить имениннику какой-нибудь особенный подарок, но она умела только играть на арфе.
- Ладно, - решила Марина наконец, - все здесь репетируют - значит, и мне тоже можно.

Она принесла арфу. 'Привет, Илланари!' - прошептала она, сама не понимая, что значит это слово. Арфа запела мелодию далекой неведомой страны - и жонглерские шарики стали невесомыми, наперебой взлетая в облака, человек на ходулях превратился в великана, а акробат подпрыгнул, перекувыркнулся, покружился и уселся на ветке, словно птица.

Арфа замолчала. Шарики опустились, акробат спрыгнул с дерева, а человек отставил ходули в сторону и сел на траву.
- Что это было? - задумчиво спросил он.
- Наверное, моя арфа,- предположила Марина.
- Давай проверим, - предложил акробат.- Сыграй-ка снова.
Марина заиграла - и фонарики вспыхнули, а лодка, мирно дремлющая в пруду, стремительно заскользила по воде.
- Послушай, - воскликнул человек на ходулях, - как ты смотришь на то, чтобы сыграть во время нашего выступления?

На праздник пришли все окрестные жители. Деревенские девушки надели самые красивые наряды - дон Альвар обещал каждой из них по танцу. Неизвестно, хватило бы ему сил сдержать слово - но Марина незаметно достала арфу, и девушки закружились в пьянящем шальном хороводе, и каждая была уверена, что молодой сеньер танцует именно с ней.
Потом крестьяне долго еще рассказывали друг другу о девочке с волшебной арфой, приехавшей с моря.

На обратном пути странники заехали в домик Анны. 'Плохо, когда в доме никто не живет, -вздохнула Анна. - Он тоскует, болеет, а то и вовсе умирает. Надо хотя бы огонь зажечь'.
- Ты здесь написал первую НАСТОЯЩУЮ песню?- спросила Марина отца.
Он кивнул, разводя огонь, затем достал лютню и начал перебирать струны.
- Вот так все и было, девочка. Только на огне еще и снадобье варилось.
- Сегодня обойдемся без снадобья, - рассмеялась Анна. - Хватит с нас горячего шоколада. А потом можно отправляться в путь. Дом сказал, что будет нас ждать.

Глава 6

Саварен быстро освоился в Айриэнсе. Через несколько месяцев он уже бегло разговаривал на местном языке - удивительно красивом и мелодичном.
Земля Айриэнса была изобильна и плодородна. 'Это потому, что сама Богиня заботится о ней' - объясняли крестьяне. Саварен согласно кивал, но про себя усмехался: наверняка они что-то скрывают.
Земледелие, впрочем, его не слишком занимало. Но когда во время праздника в честь весеннего посева он увидел, как жрица легла на землю, раскинув руки, словно обнимая ее, а затем встала и начала ритуальный танец, - ему стало интересно. Похоже, здесь владеют магией изобилия. Надо будет изучить ее получше.

Он уже давно перебрался с окраины поближе к столице. Его усердие и жажда знаний приветствовались, а осторожные шутки встречались веселым смехом - похоже, Мать-Богиня была снисходительна к проказам своих шаловливых детей, зато очень ценила их любознательность и стремление постичь ее тайны.

Радости плоти ей тоже были не чужды. Саварен был осторожен с юными служительницами, предпочитая более зрелых - они с удовольствием посвящали красивого юношу в пленительное искусство нежной страсти. Саварен не спешил. Девы никуда от него не денутся - но сначала он должен постичь тайны магии. А в них малышки явно пока не сильны. Зато опытные наставницы многому научили его. Теперь он знал, как черпать силу из воды и земли, понимать язык зверей и проникать в мысли людей. Саварен научился исцелять и снимать проклятия. Наводить порчу его учить отказались наотрез - но он понял это сам. Любой процесс можно повернуть обратной стороной, если разложить его на простые ясные шаги. Что-что, а уж это он всегда умел.

Порой Саварен вспоминал свое обучение в аргонском храме. Возможно, в обрядах и молитвах жрецов тоже была сила, о которой они сами не ведали? Когда-нибудь он вернется в Аргону и разберется в этом получше. Сила разлита повсюду - нужно лишь уметь ее взять.

Оказавшись в главном храме, Саварен увидел возле него пещеру, вход в которую был завален камнем. Рядом сидели две жрицы и поддерживали огонь на треножнике.
- Куда ведет эта пещера? - спросил Саварен у одной из жриц.
- В мир, из которого пришла Богиня, - ответила дева.
- А почему она закрыта камнем?
- Потому что дорога смертельно опасна, и неподготовленному путнику лучше не вступать на нее. Многие пытались войти, и некоторые погибали, не пройдя и сотни шагов, а другие скрывались за поворотом, и больше их никто не видел. Но никто не вернулся назад. Тогда король приказал закрыть вход камнем до тех пор, пока не появится герой, который сможет пройти этот путь и возвратиться.
- А что произойдет, когда герой появится?
- Если он войдет в мир Богини и решит остаться там - ничего. А вот если он вернется оттуда - откроется проход между мирами, и люди смогут обрести бессмертие.
'На месте этого героя я бы придержал бессмертие для себя', - подумал Саварен.

С тех пор он поселился возле входа. Он часами сидел неподвижно напротив жриц, забыв о сне и еде. Девушки сменяли друг друга, а Саварен неотрывно глядел в огонь. Иногда жрицы предлагали ему воды или фруктов, но он лишь качал головой и снова устремлял взгляд на треножник.

Вскоре у него начались странные видения. Перед его мысленным взором проходили вереницы картин: воины с причудливыми мечами, сражающиеся на лету среди облаков; разноцветные дворцы, словно сотканные из радужных лучей; женщины в нарядах из павлиньих перьев, похожие на райских птиц...
Саварен не пытался постичь их смысл. Это просто галлюцинации, рожденные бессонницей. Рано или поздно они закончатся.

Когда видения начали растворяться, сменившись полупрозрачным серым пространством, из пустоты возник зеленый лес, по которому шла девушка.
Это видение было непохожим на другие: и лес, и девушка казались яркими и четкими, словно настоящие.
Девушка посмотрела на Саварена оценивающим взглядом.
- Ты не пройдешь, - сообщила она.- В пещере ты сойдешь с ума. Не трать времени зря. Возвращайся к моим служительницам и займись с ними любовью. Так будет лучше для тебя самого.
- Кто ты такая? - хмуро спросил Саварен.
Девушка ему совсем не понравилась. Она была растрепана, к ее когда-то белому платью прилипли травинки и листья, а босые ноги она, видимо, не мыла уже сто лет. И эта замарашка еще смеет его учить!
- Я Богиня, - просто ответила девушка, - поэтому знаю, что говорю. Тебе давно пора спать. Возвращайся в храм и выбери ложе помягче. Жрицы ждут тебя не дождутся, - она рассмеялась.- А героя из тебя не выйдет, - самозванная богиня показала ему язык.
- Ты - богиня? - Саварен едва не расхохотался.
- На тебя не угодишь, - недовольно произнесла девушка. - Отец был для тебя слишком серьезным, а я - слишком легкомысленна, да?
- Ты давно последний раз умывалась? - иронически осведомился Саварен.
- Давно, - призналась девушка. - Часа два назад. В лесу время течет незаметно. Впрочем, я вижу, что мне не удалось тебя обмануть. Ты прав - я не богиня. Раз уж ты оказался таким проницательным, сейчас я покажу тебе настоящую Богиню.
Она взмахнула рукой - и у Саварена захватило дух.

Перед ним возник сад небывалой, захватывающей красоты. Яблоневые сады Айриэнса казались перед ним жалкими сорняками. Роскошные золотые, рубиновые и пурпурные плоды опьянили его ароматом. Саварен протянул руку и сорвал фрукт, похожий на персик, но гораздо мягче и душистее.
- Добро пожаловать, странник, - услышал он голос, подобный звукам виолончели.
Саварен обернулся. Перед ним стояла женщина с золотистыми волосами, спадавшими до колен. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него маняще и загадочно, а точеные белоснежные пальцы касались его руки.
Красавица протянула ему хрустальный бокал с вином цвета спелой вишни. Другой бокал она поднесла к губам, и очарованный Саварен заметил, что цвет ее губ подобен цвету вина.
Саварен сделал глоток - и почувствовал, что его тело становится гибким и текучим, превращаясь в струящийся поток энергии. Богиня снова коснулась его руки - и он ощутил небывалое доселе наслаждение.
- Я так долго ждала тебя, - прошептала богиня, приникая устами к его устам. Их одеяния исчезли, а вслед за ними исчез весь мир.

Когда Саварен очнулся, ни богини, ни сада уже не было. Лишь золотой лепесток лежал на его груди.
Он с трудом встал. Сначала он едва держался на ногах, но затем почувствовал небывалую легкость. Видимо, ему помогал лепесток, оставленный Богиней.
'Ты прошел через проход и вернулся, - услышал он голос, подобный музыке, - теперь ты сможешь обрести мудрость, власть и бессмертие'.
Саварен раскинул руки и побежал. Ему казалось, что он летит, словно птица или стрела.

Лесная девушка проводила его взглядом, пожала плечами, легко отодвинула камень, зашла в пещеру, аккуратно поставила камень на место изнутри и зашагала вперед. Дойдя до развилки, она задумалась, затем повернула налево и вскоре оказалась у выхода, которой привел ее в комнату, подобную мастерской. Посреди комнаты стоял ткацкий станок. За станком сидел ткач, и под его ловкими длинными пальцами возникал искусный узор.
Девушка подкралась к ткачу сзади и закрыла ему глаза руками.
- Не знаю, кто это, - жалобно проговорил он и положил пальцы на ее руки.
Девушка прижалась лицом к его волосам.
- Что случилось? - заботливо спросил он. - Ты потеряла мое покрывало? Ну и шут бы с ним - рисунок вышел на редкость вульгарным.
- Вот твое покрывало, - девушка достала из сумки ткань с изображением роскошного сада и златоволосой женщины небывалой красоты.
- Только пруда с лебедями не хватает, - усмехнулся ткач. - Зачем тебе понадобилась такая пошлая картинка?
- Для кого пошлая, а для кого - мечта всей жизни. Я показала это покрывало одному чудаку. Теперь он на обычных женщин и глядеть не захочет.
- Да, вкус у людей портится удивительно быстро, - посетовал ткач. - А все же: что случилось?
- Меня перестали узнавать, - проговорила девушка. - Вот и этот дурачок меня не узнал. Сказал, что я не богиня, а грязнуля. Скоро мне придется превращаться в эту красотку перед тем, как спуститься к людям.
Ткач отодвинулся от станка и посадил Богиню на колени.
- С изнанки порой не видать лица, - он начал раскачивать ее как ребенка, - но рано или поздно узор оборачивается нужной стороной. Когда-нибудь тебя снова узнают. А покрывало верни этому чудаку назад, раз уж оно ему так понравилось.

... Через девять месяцев в королевской семье Аргоны родилась дочь. Она была непохожа ни на родителей, ни на старшего брата, наследного принца. Девочка напоминала фею: у нее были огромные глаза, подобные изумрудам, и золотистые волосы, окутывавшие ее маленькое тельце до пят.

Глава 7

Когда Марине исполнилось пятнадцать лет, окрестные юноши начали всерьез засматриваться на нее. Она была с ними приветлива и дружелюбна, как Жозеф с женщинами - но сердце ее оставалось свободным. Вместо того, чтобы гулять с поклонниками в апельсиновых рощах, она предпочитала приходить к своему старшем другу в мастерскую, молча наблюдая за рождением струнных, духовых, клавишных и вовсе непонятных инструментов.

А порой Марина одиноко сидела по берегу моря, играя на арфе. К ней слетались мелодии - яркие как бабочки, певучие как птицы. Она подпевала им на неведомом языке - непонятном, но красивом языке своего ИНОГО детства.
Иногда к ней прилетали песни без слов. Они не успокаивали, а скорее тревожили, будто пытались о чем-то напомнить. Их Марина не пела, а насвистывала, словно призывая кого-то невидимого откликнуться за звук, понятный лишь ему.
И тогда Жозеф подарил ей флейту.

Марина решила найти подходящее место, где можно учиться играть. Она пошла вдоль берега и увидела грот, которого никогда не замечала прежде. Странно: она думала, что знает эти места вдоль и поперек.
Она зашла внутрь и приложила флейту к губам. И в ответ на первый звук...
- Фагоур, наконец-то ты пришла! Я так долго тебя ждал...

Марина плохо помнила, что с ней сталось. То ли она потеряла
сознание, то ли, наоборот, нашла - но мир превратился в сияющие волны света. У нее закружилась голова. Она снова выдохнула внутрь флейты - и свист превратился в тонкий луч, а на его другом конце был Он, которого она никогда не видела, но знала всегда.
Она начала подниматься по лучу - то ли наяву, то ли во сне, то ли просыпаясь и вспоминая. Тот, кто был наверху, протянул ей руку. Ее голова уже не кружилась, и она все лучше различала формы среди пляски света. Вот она уже наверху, и мастерская совсем как у них дома внизу - то есть, это там все такое, как здесь.
'Наверху то же самое, что и внизу' - сказала она неведомо откуда взявшиеся слова и засмеялась.

Они оставались вместе три дня. Внизу никто не заметил отсутствия Марины - в Плотном Мире время течет по-другому, это всем известно.
Что они говорили друг другу? То, что все влюбленные после долгой разлуки. Как она там? Не волнуйся, там вовсе не так плохо, даже очень хорошо, то есть, без тебя не очень, но теперь ты вспомнила, и мы сможем встречаться чаще, или, может, вернешься, ты же понимаешь, что пока не могу, лучше покажи, что ты создал за это время, Боже, какое чудо, ты тоже времени не теряла, раньше ты не умела петь, а что это за флейта, уж не ты ли ее вообразил, да и арфу заодно, арфу точно не я, а флейту мы вместе - хорошо у нас вышло, тебе нравится?

Через три дня она вернулась вниз. И вскоре поняла, что ждет ребенка.

Глава 8

В плотном мире многое устроено непонятно и неудобно. Казалось бы, родился человек - и чудесно! Ан нет - все должно быть по правилам, чтобы мать замужем и отец при семье. Иначе плохо встретят неправильного пришлеца, а то и помогут вернуться откуда явился, с матерью заодно.

Марина знала: родители ее в обиду не дадут. А вот дитяти плохо придется. Помощи у любимого просить бесполезно - он такой гадости, как сплетни, пересуды да взгляды острее ножа, вообразить не сможет. Одно поймет: что плохо им здесь. И назад заберет, слушать ее возражений не станет.

Тогда Марина пошла к Жозефу и сразу же спросила:
- Вы меня знаете всю жизнь. Скажите, я когда-нибудь врала?
Он изумленно посмотрел на нее.
- Понимаю, - быстро продолжала Марина. - Тогда послушайте - только дайте слово, что никому не расскажете, ни маме, ни папе, никому на свете...

После ее рассказа он долго молчал. Бедная девочка, какой мерзавец мог обмануть ее? Такими сказками утешаются, когда правда совсем уж невыносима...
Марина прочитала его мысли по глазам. И добавила:
- Если бы это была несчастная любовь, я бы Вам так и сказала. Клянусь. Я бы не стала врать. Зачем это мне нужно?
- Может быть, вы просто поссорились? - медленно проговорил он, тщательно подбирая слова. - И ты хочешь ему отомстить?
Еще не закончив, он почувствовал, что говорит глупость. Марина и мстительность? Невозможно!
Она вздохнула:
- Я сказала Вам правду.
- И что же ты хочешь?
- Я прошу Вас помочь мне, - сказала она серьезно. - Я прошу Вас жениться на мне. Или просто объявить людям, что я Ваша жена. Все останется как сейчас, я не буду мешать Вам. Конечно, если, - добавила она, замявшись, - Вы не хотите жениться на ком-то по-настоящему...
- Я гожусь тебе в дедушки...
- Знаю.
- Любой юноша с радостью...
- Я же Вам рассказала. У меня есть НАСТОЯЩИЙ муж...
- Ну, хорошо, - поспешно прервал он. - Настоящий так настоящий.
- Все-таки Вы мне не верите. Думаете, что я сошла с ума, да?
- Не верю, - честно признался он. - Но это неважно. Ребенок будет нашим, раз ты этого хочешь. Хотя... Если вспомнить, как мы с твоей мамой вылечили папу...
- Вот именно! - перебила Марина. - Папа даже песню об этом написал! Значит, Вы и сами знаете, что под землей есть другой мир. Так почему Вы не верите, что над землей тоже есть разные миры?
- Я бы хотел в это верить,- вздохнул Жозеф. - Но когда посмотришь, что творится на свете... Если твой, как ты говоришь, настоящий муж может сотворить все, что пожелает, - почему в мире столько зла?
- Муж тут ни при чем, - терпеливо объяснила Марина. - Я ведь Вам рассказала...
- Да, ты рассказала, что люди стали плотными. Но почему он не может вообразить, что все снова захотели вернуться в его сад?
- Люди должны сами этого захотеть,- вздохнула Марина. - Я затем и пришла, чтобы им напомнить. Правда, пока что у меня не очень хорошо получается - даже Вы мне не верите.
- Я уже и сам не знаю, верю я тебе или нет, - проговорил Жозеф. - Но иногда мне кажется, что кто-то помогает мне писать музыку.
- Муж сказал, что флейту вы с ним делали вместе.
- И арфу тоже?
- Нет, создавать арфу он не помогал. Я думаю, что арфа вообще не из его мира. Ведь миров-то много.
- Пока мне хватит и одного, - решительно заявил Жозеф. - А про другие расскажешь как-нибудь потом.

... Без сплетен, конечно, все равно не обошлось. Кумушки обоего пола судачили о том, с чего это вдруг самая завидная невеста в городе выходит за старика, да еще и за нахлебника. Видно, непроста... А он совсем спятил - вот уж и вправду седина в бороду... Рогов захотел, старый дурак...
Но в доме Марины червивым речам места не было. Родители удивились, конечно, - не такого мужа они для дочери ждали - но у каждого своя судьба. А внуку они всяко были рады.

И все бы хорошо, да только черви проснулись. Видать, опасность почуяли. И поняли: пора в бой.

Catriana

16.05.2011, 08:48

Глава 9

Не успели еще замолкнуть свадебные колокола, как по городу поползли зловещие слухи: началась война.

На севере вдалеке от моря раскинулась империя, каждый властитель которой считал делом чести расширить границы своего государства.
И вот они добрались до беспечной маленькой страны у моря...

Законы империи были суровы, армия храбра и беспощадна. Любое сопротивление подавлялось быстро и безжалостно как в военное время, так и в мирное.
Внутри империи существовала жесткая иерархия. В небесах - всемогущий и всеведущий Великий Отец, на земле - вождь-император, затем военачальники, жрецы, изобретатели нового оружия, чиновники, поэты, слагавшие оды императору (прочих в лучшем случае считали бесполезными, в худшем - публично казнили)...Жоакин уже давно получал приглашения от имперских советников по культуре. Ему предлагали перебраться в столицу. Вначале он отвечал вежливым отказом, потом ему надоело, и он вручил очередному гонцу сатиру под видом обещанной оды.
Император ее прочитал и больше гонцов не присылал.

'Тебе нужно бежать' - встревоженно говорили друзья. 'Глупости, - отмахивался он. - Я не крыса. Мы и не так шутили, когда играли в замках, - а владельцы только смеялись. Да и императору нечего делать, как вспоминать давние шутки'.
Жоакин рассуждал здраво: и впрямь, за столько лет императору хватало других забот, в сравнении с которыми его давняя поэма представлялась сущим пустяком.
Но внезапная катастрофа все изменила.

Император любил не только воевать, но и охотиться. Охота была для него чем-то вроде священного обряда, и он устраивал ее перед началом каждого войны. Если ему удастся поразить добычу - значит, Великий Отец благословляет его поход.

Этот год выдался не слишком удачным. Впервые в жизни император получил отпор - когда попытался завоевать родину Анны Аргону.
Страну окружали суровые горные цепи. Когда имперские войска попытались взять их штурмом - им показалось, что сама земля восстала против них. Стрелы летели из-за каждого дерева. На любой тропе им преграждали путь каменные завалы. Когда солдаты пытались разгребать их - сверху падали валуны, сметавшие всех в пропасть.
Император не привык отступать. Но на этот раз Отец явно не благоволил к нему. Надо было внять предупреждению - на предшествующей походу охоте вепрь ушел от императора живым и невредимым.
С вепрями ему вообще не везло. Именно вепрь когда-то нанес ему рану, после которой император навсегда лишился возможности иметь детей.

Это случилось, когда его первому и (увы!) единственному сыну Джулиану было три года. Император навсегда запомнил ужас в глазах мальчика при виде окровавленного растерзанного отца. Императрица быстро прижала к себе сына, словно защищая от жуткого зрелища, приказала кормилице его увести - и лишь затем бросилась к мужу.
Сейчас Джулиану исполнилось уже пятнадцать. Но он по-прежнему не выносил вида крови. Как же он может стать правителем? Император, ненавидящий войны и сражения...
А других наследников у него нет. И никогда не будет. Значит, надо воспитывать этого. Пока не поздно.
Императора утешало, что сын великолепно владеет и мечом, и луком. Вот только стрелять в живые мишени отказывается. И опускает меч при виде первой крови.
Ладно, с этим можно справиться. Он возьмет сына на войну - уже пора. Лотарн - не Аргона, его завоевание будет скорее увеселительной прогулкой, чем серьезной кампанией.
Но сначала нужно устроить охоту. На этот раз император загонит зверя. И самолично принесет его в жертву Отцу.

По старинному обычаю дамы тоже участвовали в императорской охоте. Разумеется, близко к настоящей опасности их не подпускали - расположившись на живописной поляне, они устраивали состязание: выпускали своих соколов и ожидали, какой принесет лучшую добычу.
Императрица скакала не среди других дам, а рядом с мужем и сыном. Император подозревал, что она хочет как можно дольше быть рядом с Джулианом. Ох, уж эти бабские штучки... Сын слишком привязан к маменькиной юбке. Пора, пора брать его на войну.
Внезапно из кустов вылетела стрела. Император резко пригнулся - у него была отличная реакция. Императрица не успела даже понять, что случилось,- как стрела угодила ей в плечо.
Джулиан мгновенно оказался возле матери. Быстро и в то же время бережно он вынул стрелу из раны.
- Мама, ты в порядке? - взволнованно спросил он.
- Ничего страшного, сынок,- уже овладела собой императрица. - Рана пустяковая. Видимо, кто-то промахнулся.
Император нахмурился. Начало явно неудачное.
- Возвращайся во дворец! - приказал он. - Где врач?
- На поляне с фрейлинами, - ответил Джулиан. - Я отвезу маму к нему.
- А потом возвращайся,- потребовал отец. - Рана и вправду пустяковая.
Джулиан кивнул и взял поводья коня, на котором сидела императрица.

На этот раз охота оказалась удачной. Император загнал великолепного оленя - будет что подарить Отцу. А значит, Лотарн уже можно считать частью империи. Он не будет слишком суров к лотарнцам - они и воевать-то толком не умеют, прямо как дети малые. Пусть платят налоги - и довольно с них.
Кстати, о войне - где этот негодный мальчишка? Ведь ему же было приказано: проводить мать к врачу и вернуться. Она совсем его избаловала. Пора с этим кончать. И для начала наказать сына за неповиновение.

Вернувшись во дворец, император решительно направился в покои сына. Принца там не было.
- Где его высочество? - спросил он камердинера.
- У ее величества,- ответил тот, и в его голосе звучали ноты тревоги.
Император пожал плечами и направился к супруге. Фрейлины были бледны и о чем-то шептались. При виде императора они замолкли и взглянули на него с ужасом.
- В чем дело? - отрывисто просил император.
- Ваше величество,- прошептала одна из дам, - стрела была отравлена.

Глава 10

- Государь, - удрученно сказал врач, - этот яд мне незнаком. Он действует как-то особенно коварно - медленно и в то же время неумолимо.
- Но ведь вам доставили стрелу. На ней должны были остаться следы. Разве по ним нельзя определить, что это за чертово зелье? Я ведь прислал Вам на помощь лучших врачей империи.
- И мы сделали все, что в наших силах. Мы обнаружили описание этой отравы в одной из старинных книг. Но о противоядии там нет ни слова.
- А почему его до сих пор не придумали, если яд, как Вы говорите, старинный?
- Не было надобности, Ваше Величество. В империи он был неизвестен. Его придумали в Лотарне.
- Вот как... - тяжело произнес император.- Значит, стрелок был лотарнцем.
- Либо приобрел в Лотарне яд.
Император усмехнулся.
- Уж если даже имперским врачам он неизвестен - значит, всем прочим тем более. Эта стрела из Лотарна.
'А я еще хотел милостиво обойтись с ними,- угрюмо добавил он про себя. - Вот тебе и дурачки! Что ж - они получат то, что заслужили'.

Его размышления прервала одна из фрейлин.
- Ваше величество, - доложила она, - Ее величество просит Вас прийти к ней.
- Да, конечно,- кивнул он и направился к жене.
Императрице с каждым днем становилось все хуже. Ее глаза глубоко ввалились, а губы стали бескровными. Она лежала, бессильно откинувшись на подушки. Принц сидел рядом с ней. Он был почти так же бледен, как мать.
- Послушай, - прошептала она, и чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом, - мне рассказали... что в Лотарне есть целительница... она способна творить чудеса...
Император нахмурился.
- Лотарн? Это гнездо убийц?
- Папа, убийца был всего один! - воскликнул Джулиан. - А что, если эта целительница и вправду может спасти маму?
- Ладно, - неохотно согласился император.- Кто такая? Как ее найти?
- Ее зовут Анна, Ваше Величество,- выступила вперед одна из дам. - Мне рассказала о ней моя мать. Ее легко найти: в Лотарне все хорошо знают и Анну, и ее мужа - он известный поэт.
- А зовут его случайно не Жоакин? - император стал похож на бешеного пса, готового сорваться с цепи.
- Жоакин, Ваше Величество, - прошептала смертельно испуганная фрейлина.
Император засмеялся. Горько и злобно.
- Вы - дура, - кратко сказал он даме. - Этот Жоакин - смутьян и подстрекатель. Может быть, как раз после его стишков убийца и решил выстрелить. Воображаю, что натворит его жена, если мы допустим ее во дворец. Да она перетравит всех нас.
- Ваше Величество, клянусь...
- Ваша мать, кажется, тоже родом из Лотарна? - прищурился император.
Дама побледнела.
- Так что на Вашем месте я бы помалкивал, - заключил император.
Когда он вышел, принц обратился к даме:
- Диана, я хочу узнать побольше об этой Анне.

Глава 11

И скрипач, проклиная судьбу и страну,
И с какой-то последней улыбкой,
Словно вену ножом, перерезал струну
Почерневшей от ужаса скрипки.
Чтобы только не петь для убийцы-царя.
Потому что лимонная встала заря.
Потому что напрасно погасла звезда,
И не толпы под небом, а стаи.
Потому что из сада идут в никуда
Рыбари, на ходу прозревая...

(Александр Асманов)

Через три дня императорские войска вошли в Лотарн.
Жоакин был сразу же арестован.
Анна добилась приема у начальника полиции - ей помогли влиятельные пациенты. Он был вежлив, но неумолим. 'Император - отец народа, - объяснил он. - Кто оскорбляет его, тот посягает на сам дух нации. Наша сила в единстве. Лично я Вам сочувствую - жена должна защищать мужа, иначе семейные устои рухнут. Но Империя - большая семья, и отщепенцы нам не нужны'.
Он что-то еще говорил про общественную пользу, необходимость подчинить эгоизм интересам общества и воспитание путем примеров - но она уже не слышала. Мертвые железные слова били ее по голове, словно кувалды, впились в нее, как шипы. В ее голове возник жуткий невозможный образ: заросли железных колючек, раздиравших ее сердце на лоскуты.

Когда она вернулась домой, там были солдаты с приказом о конфискации имущества бунтаря. Семье надлежало освободить помещение в течение 48 часов, взяв с собой лишь то, что можно погрузить на одного ишака. Кони подлежали конфискации в пользу армии.

- Нужно уезжать из этой страны - медленно сказал Жозеф.- Ему мы уже не поможем. Нужно спасать ребенка. Он бы и сам об этом попросил, если бы мог.
- Вам и вправду нужно немедленно уезжать, - ответила Анна. - А мне бежать незачем. Я свое прожила - и нечего мне здесь делать, когда он уйдет. Пойдем со мной,- добавила она, обращаясь к дочери, - мне нужно на прощание поговорить с тобой, пока нас еще не выкинули отсюда.
Она привела Марину в комнату, куда ей прежде не было доступа, наложила на нее руки, передавая ей целительский дар, надела ей на палец кольцо с черным камнем, вручила шкатулку с драгоценными маслами и благовониями и письмо к дону Раулю с донной Элоизой. Затем обняла ее, сказала: 'Береги ребенка' и попросила уезжать скорее, не дожидаясь публичной казни отца.

В доме уже вовсю рыскали солдаты: искали золото и драгоценности. Музыкальные инструменты им были не нужны - они забрали только барабаны, а прочие разрешили взять с собой.
Жозефу удалось спрятать рукопись друга: солдаты не заметили ее, увлекшись поисками добычи.
Вскоре все трое покинули дом. Им милостиво позволили взять каждому по ишаку, и еще одного - для вещей.
Анна поселилась в заброшенном домике, где когда-то жил Жозеф. Он почти развалился, но ей нужно было лишь дождаться смерти мужа. Она была уверена, что ждать придется недолго.

Через несколько дней она стояла на площади и смотрела, как казнят бунтовщиков. К тому времени она уже знала и про покушение, и про женщину, медленно и мучительно умирающую в далекой безжалостной империи. 'Как глупо,- думала Анна. - Я могла бы ее спасти. Мы все могли бы жить. А вместо этого - смерть. Зачем?'
Она не знала, кого спрашивает, и не ждала ответа. Слова помогали ей немного заглушить боль от колючек. Вот узники направляются к эшафоту. Она стояла совсем рядом. Только не плакать. Жоакину сейчас нужны все его силы, чтобы умереть как подобает. Она должна ему помочь.

И тогда она запела - ту самую песню, которая помогла ей вывести душу любимого из подземного мира. В этот раз она спустится за ним. Миров много - так на прощанье рассказала ей дочь. В каком же мире они встретятся с Жоакином? Скоро она это узнает. А сейчас ей нужно допеть.
Она чувствовала, что впадает в транс. Время замедлилось. К ней приближался один из солдат - видимо, хотел заставить ее замолчать. Он подходил все ближе, пока не оказался внутри нее. Она расширялась, и становилась всем, и все были одним, но не знали этого, и потому так мучили друг друга.
- Бедный глупыш, - прошептала Анна солдатику, и он застыл на месте.
Вот ее муж поднимается по ступенькам. Он смотрит на нее. Улыбается. Машет ей рукой. Значит, она спела все как надо. Сейчас она станет птицей - и они улетят.
Топор со стуком опустился, и Анна снова вернулась назад, на рыночную площадь с воздвигнутым на скорую руку помостом, с которого только что скатилась голова ее мужа.
Теперь можно было плакать. Она отвернулась и быстро пошла прочь - скорее, скорее, почти бегом. Прочь из города, от людей, от того, что когда-то было жизнью.
Наконец-то она в пустыне. Теперь можно и отдохнуть. Она легла на песок.
Ей стало легко. К ней снова пришла песня - новая и незнакомая. Наверное, эту песню прислал Жоакин. Она помогла ему уйти, а теперь он помогает ей.
И Анна запела, глядя на звезды. Одна была особенно большой и яркой. 'Это его душа, - подумала она. - Скоро мы будем вместе'.
Ее голос расширился, заполняя пустыню и Лотарн, долетая до аргонских гор, по склонам которых ехали ее дочь с мужем, спеша в ожидающий их дом, где появится на свет ребенок, которого Анна так и не увидит.

А умирающая женщина в далекой столице бессильно закрыла глаза, словно поняла, что для нее больше не осталось надежды.

* * *

Гонец, которого Джулиан отправил в Лотарн втайне от отца, вернулся с печальной вестью. Да, он расспрашивал жителей, как приказал его высочество. Похоже, что Анна и вправду была великой целительницей. Но теперь это не имеет значения: ее тело нашли в пустыне через несколько часов после казни мужа.
Джулиан вздрогнул. Он представил себе мертвую женщину среди песков.
- Мне рассказали, что когда-то Анна спасла Жоакина от укуса змеи...- продолжал гонец.
- Наверное, она его очень любила,- глухо проговорил принц.
- Их считали на редкость счастливой парой,- кивнул гонец.
Они помолчали. Джулиан изо всех сил сдерживал слезы. Затем овладел собой и пошел к матери.

Диана сидела рядом со своей госпожой. Лицо девушки было измученным, вокруг глаз темнели черные круги - она не спала уже несколько ночей.
- Отдохните, Диана, - предложил Джулиан,- пусть кто-нибудь сменит Вас.
- Ее Величество просит меня остаться с ней до конца,- устало ответила фрейлина. - Она говорит, что ей легче, когда я рядом.
Императрица приоткрыла глаза.
- Диана,- прошептала она. - Откройте мою бюро и достаньте шкатулку. Да, вот эту, эмалевую. Заберите ее себе. Откроете, когда я умру. Там письмо к моему банкиру и кое-какие безделушки.
- Ваше Величество...
- Этого Вам хватит, чтобы покинуть двор и жить безбедно. Мой муж не любит Вас, я знаю. Но я прошу Вас остаться еще на три года - пока принцу не исполнится восемнадцать. А до тех пор не покидайте его. Обещайте мне это.
- Клянусь, Ваше Величество.
- А теперь идите к себе. Я хочу остаться со своим сыном.

* * *
Марина с Жозефом вошли в домик Анны. Женщина бессильно опустилась на кровать - у нее начинались схватки.
- Может быть, доедем до замка? - спросил Жозеф. - Там тебе будет гораздо лучше. И ребенку тоже.
- Не могу, - проговорила Марина. - Пожалуйста, зажги огонь и согрей воды. Очень хорошо, что ребенок родится в этой комнате, раз уж нам пришлось уехать далеко от моря.

В это время Художник взял черный луч. Обычно он не любил этот цвет, но сейчас ему захотелось посмотреть, как сияет золото на бездонно-темном фоне. И он представил себе золотую точку, с каждой минутой разгоравшуюся все ярче.

Конец 1 части

Catriana

17.05.2011, 10:29

Часть 2

Глава 1

- Мы назовем его Ллео, - сказала Марина, глядя на младенца.

Тот был и вправду похож на львенка - он родился с роскошной гривой золотистых волос, которая казалась огромной рядом с его крохотным личиком и словно светилась в полумраке.
- Словно солнышко, - добавила Марина нежно и гордо.
Жозеф кивнул.
- Ллео так Ллео. А сейчас я все-таки поеду в замок и привезу оттуда все необходимое. Ты сможешь побыть одна несколько часов?
- Конечно, смогу, - засмеялась Марина и легко вскочила с постели. - Не забудь передать донне Элоизе фиалковую воду, пшеничное масло и духи.
- Они пахнут, как свежие булочки, - удивился Жозеф.
- Конечно, ведь они из корицы. Донна Элоиза очень любит этот аромат. Мама всегда делала такие духи для нее...
Они замолчали. Где-то теперь Жоакин с Анной? 'Пожалуйста, возьми их в наш Сад! - попросила она Художника. - Когда я снова приду к тебе, мы встретимся все вместе! Это будет так чудесно!'
И мечтательно вздохнув, она приложила Ллео к груди.

...В замке стояла непривычная тишина. Не слышалось ни раскатистого смеха дона Рауля, ни звуков охотничьего рога, ни веселой суеты гостей. Аллеи парка были пустыми и печальными.
Жозеф нашел донну Элоизу возле пруда. Она бросала хлеб уткам, жадно хватающим каждый кусок. Их крик казался особенно громким и резким среди окружающего безмолвия.

Увидев Жозефа, донна Элоиза радостно улыбнулась, встала со скамейки и сделала несколько шагов ему навстречу.
- Как я рада видеть Вас, друг мой! - воскликнула она. Жозеф приложил к губам ее протянутую руку и с грустью заметил, как постарела владелица замка.
- Я тоже счастлив видеть Вас, госпожа, - произнес он. - А где дон Рауль?
- Погиб на войне, - печально ответила донна Элоиза. - Когда император напал на нас, Рауль собрал крестьян, и они ушли в горы. Во время битвы в него попала стрела, и он упал в пропасть. Я даже похоронить его не смогла - тело унесла река...
- Зато вы сумели отстоять свою свободу и прогнать имперских солдат прочь. А мы...
- Да, вашей стране пришлось тяжко. А где Жоакин? Где Анна? И эта прелестная девочка, их дочь? У надо сих пор ее называют 'девочка с волшебной арфой'...
- Жоакину не так повезло, как Вашему супругу, - глухо проговорил Жозеф. - Он погиб на эшафоте. Анна решила уйти вместе с ним. А Марина здесь. Правда, она уже не девочка - вчера у нее родился сын.
- Как бежит время, - прошептала донна Элоиза. - Но император... Какое же он чудовище! Казнить такого великого поэта... Будь он проклят!
- Да будет так,- серьезно ответил Жозеф. - А сейчас я хочу попросить Вас о помощи. Нам пришлось поспешно бежать, и мы не успели ничего приготовить для младенца. Даже до замка не успели добраться. У нас есть крыша над головой и очаг - но больше ничего.
- Я немедленно прикажу прислать все, что нужно, - донна Элоиза оживилась. - И сама приеду навестить малыша. Знаешь, у меня тоже скоро будет внук. Или внучка.
- Дон Альвар женился?
- Да, на актрисе. Мы не слишком одобряли этот брак, но Альвар совершенно потерял голову. Ладно, лишь бы он был счастлив.
- Они живут в столице?
- Альвару никогда не нравилась наша глушь. Да и его жена не хотела бросать сцену. Теперь-то, конечно, придется. А вы перебирайтесь в замок. И вам будет лучше, и мне веселее.

Глава 2

Жозеф с Мариной охотно приняли предложение донны Элоизы. Вскоре в округе стало известно, что вернулась дочь Анны, унаследовавшая дар матери. В замок стали приезжать больные. Сначала Марина пыталась помочь всем и горько укоряла себя, когда ее усилия оказывались тщетными. Но постепенно она начала понимать то, что когда-то пытался объяснить ей Художник: можно исцелить лишь тех, кто готов к исцелению.
- Но ведь они все утверждают, что хотят выздороветь! - утверждала она вначале.
Художник печально усмехнулся.
- Скоро ты сама поймешь, кто говорит правду, а кто обманывает сам себя, - пообещал он.

Теперь проход находился в домике Анны. Когда Марина хотела встретиться с мужем, она оставляла Ллео на попечение Жозефа и заботливой няни, которую, несмотря на возражения, нашла для них владелица замка, - и отправлялась в дом своей матери. Там Марина подносила к губам флейту, разводила огонь - и сразу же сверху опускалась лестница.

Постепенно Марина убедилась, что Художник прав: за горестными жалобами и стонами она слышала упоение жалостью к себе, желание обвинить близких в своих мучениях и страх увидеть настоящую причину болезни.

Поначалу Марину пугала собственная прозорливость. Ее сердце разрывалось между состраданием к несчастным и беспощадностью к их самообману. Порой разрыв был настолько невыносим, что ей хотелось все бросить, взять сына и вернуться домой, к Художнику.

Однажды после особенно тяжелого дня она приехала к месту встречи. Но она так устала, что сама не заметила, как заснула прямо возле очага.
А когда Марина проснулась, то увидела, что рядом сидит ее мать.
- Мама, ты жива? - воскликнула Марина.
- Конечно, - улыбнулась Анна, - и чувствую себя намного лучше, чем в Плотном Мире.
Марина заметила, что мать стала гораздо моложе.
- Значит, ты спустилась через проход, который создал мой муж? - спросила Марина.- И теперь живешь в его саду?
- Мы с отцом там были,- ответила Анна. - Сад и вправду чудесный. Твой муж предлагал нам остаться. Но отец не захотел. Он сказал, что хочет создать свой мир из музыки и слова. А когда создаст - пригласит твоего мужа в гости.
- А как ты попала сюда, в Плотный Мир?
- Мы не в Плотном Мире, детка. Это сновидение.
- Мама, этого не может быть! Я все-таки умею отличать явь от сна.
- Это не обычный сон, а сновидение. Его почти невозможно отличить от яви. Но у нас мало времени - сновидение может прерваться в любую минуту. А мне нужно многому тебя научить. Мне знакомы твои сомнения: все целители в какой-то момент приходят в отчаяние и хотят бросить свое занятие. Со мной было то же самое.
- И как ты справилась с этим отчаянием, мама?
- У меня был учитель, - негромко ответила Анна. - Он сказал мне: 'Надежда и отчаяние сменяют друг друга подобно дню и ночи. Но истинный мастер продолжает свой путь и при ярком свете, и в кромешной тьме'. Если бы твой отец играл только веселые песни - как скоро бы они всем наскучили?

Внезапно Марина вспомнила яркую звезду, освещавшую их путь из Лотарна. Небо тогда было особенно темным, а звезда разгоралась все ярче...
- Спасибо, мама, - прошептала она. - Когда ты снова придешь? А папа?
Анна что-то ответила, но Марина расслышала только слово 'арфа'.

Сновидение улетало, предметы становились неясными и расплывчатыми, а затем она почувствовала жар, вздрогнула и проснулась - огонь едва не обжег ей руку.
Марина погасила огонь и спрятала флейту. В этот раз она не будет встречаться с любимым. Ей нужно обдумать то, что она услышала.

Глава 3

Обратный путь был долгим - Марина шла пешком, ведя ослика на поводу. Нужно немало времени, чтобы слова матери стали чем-то большим, чем просто слова, - они должны опуститься в самую глубь души, прорости и заколоситься Знанием. Несколько часов прогулки по лесу им помогут.
Марина не обдумывала завет неведомого учителя и не пыталась приложить его к себе. Она считала шаги: четыре шага-вдох, четыре-интервал, четыре-выдох, четыре-интервал. Привыкнув к этому ритму, она замедлила его сначала до восьми, потом до шестнадцати. Так она приманивала знание: оно любит приходить в интервалах. Чем шире поток между берегами вдоха и выдоха, тем легче Знанию войти.
Когда Марина подошла к замку, знание еще не проросло, но уже пустило корни. Теперь нужно оставить его в покое, и оно само покажется на поверхности, когда настанет время.

Донна Элоиза гуляла с Ллео по аллеям. Он все время норовил сбежать к пруду и тянул ее за собой.
- Я только чуть-чуть поплаваю! - уговаривал он.- Вода еще совсем не холодная!
- Купаться уже поздно, - решительно отвечала донна Элоиза. - Если хочешь, можем покормить уток, но в воду лезть нельзя.
- Мама! - закричал Ллео, увидев Марину. - Ведь правда, вода еще теплая?
- Я еще не пробовала, - ответила мама.- Завтра попробую и скажу. А сейчас будь так добр, отведи ослика в стойло и дай ему морковку. Бедняга проголодался.
Ллео тут же забыл про воду.
- Пошли! - радостно закричал Ллео ослику, вскочил на него и поскакал вместо стойла к полю.

Женщины с улыбкой посмотрели ему вслед, а затем донна Элоиза сняла с пояса сумочку и достала из нее письмо.
- Гонец привез его два часа назад,- пояснила она. - Это письмо от Альвара. Его жена заболела, и он просит позволения прислать сюда дочку, пока жена не поправится.
- А вылечить ее здесь он не хочет? Разве он не знает, что...
- Конечно, знает. Я писала ему о тебе. Но он предпочитает модный курорт. Я же говорила, что Альвару не нравится наша глушь.

Глава 4

Через несколько дней к замку подъехал изящный экипаж. Слуга распахнул дверцу, и оттуда вышла молодая женщина. Обернувшись, она протянула руку и помогла выйти черноволосой тоненькой девочке, одетой красиво и модно, словно куколка.
Женщина что-то прошептала девочке, та послушно кивнула, приблизилась к донне Элоизе, присела в грациозном реверансе и звонко произнесла:
- Здравствуйте, бабушка.
- Здравствуй, милая, - ласково откликнулась бабушка, - как вы добрались? Наверное, ты устала с дороги? Хочешь отдохнуть?
- Благодарю Вас, - вежливо ответила девочка и тут же закашлялась.
- Ты простудилась? - испуганно спросила донна Элоиза. - Тогда немедленно в постель! Ужин тебе принесут туда.
Девочка справилась с кашлем.
- Можно, я и вправду лягу? - спросила она уже более натуральным голосом. - Очень хочется спать...
- Я отнесу тебя, Мадо, - предложила женщина - видимо, няня или кормилица. - Только покажите, куда, госпожа.
- Глупости! - воскликнула Мадо, и из ее голоса исчезли последние остатки светскости. - Я отлично дойду сама! Терпеть не могу, когда меня носят! Пошли, Розанна!
Кашель снова прервал ее слова. Она с досадой покачала головой и вместе с няней пошла вслед за служанкой.

Донна Элоиза и Марина тревожно переглянулись.
- Вы видели ее щеки? - спросила Марина. - Этот румянец...
- Ты думаешь...
- Да, донна Элоиза. Это не простуда. Это чахотка - правда, к счастью, лишь в начальной стадии. Через несколько месяцев все будет в порядке. Дон Альвар вовремя прислал ее сюда. Жаль, что он не любит нашу глушь - горный воздух лечит лучше всех модных курортов.

Глава 5

Марина приступила к лечению на следующий же день. Она отправила одного слугу в деревню с наказом найти недавно ожеребившуюся лошадь и принести кобыльего молока, другому приказала пойти в лес и найти гнездо диких пчел.
- Постарайся забраться повыше,- попросила она. - Девочке нужен горный мед.
- Я знаю, где найти пчел! - сообщил Ллео.- Пойдем вместе, я покажу!
- Откуда ты знаешь? - удивилась Марина.
- А я туда ездил,- гордо сообщил Ллео. - Пчелы хотели на меня напасть, но потом передумали. И угостили меня медом. Только попросили не забирать все, потому что без меда они умрут. Мы ведь оставим им, правда?
Слуга заколебался, но Марина кивнула:
- Ладно, поезжайте.

Сама она тем временем направилась в комнату Мадо. Девочка уже встала. Няня держала в руках ее нарядное платье и безуспешно уговаривала Мадо одеться.
- Не хочу,- отмахивалась та,- оно тесное.
И начала кружиться по комнате, что-то напевая.
- Детка, тебе нужно сидеть спокойно,- пыталась уговорить ее Розанна,- иначе ты снова начнешь кашлять.
- Еще чуточку,- запела в ответ Мадо, - еще минуточку...

На ее щеках по-прежнему горел нездоровый румянец, но кашлять она пока явно не собиралась. Напротив - она дышала на редкость легко, словно танец придавал ей сил.
Внезапно девочка увидела Марину и резко остановилась.
- Ты чудесно танцуешь,- похвалила ее Марина.- Это мама тебя научила?
- Нет, мама говорила, что мне еще рано. Я сама смотрела, как она танцует. Только сейчас мама болеет, поэтому ей нельзя танцевать.
- Она обязательно поправится, - утешила ее Марина. - А тебе сейчас нужно хорошенько позавтракать. Можно даже без платья, если оно тесное.
- Вот, я же тебе говорила! - торжествующе обратилась Мадо к няне.
- Мы сошьем тебе другое платье, - пообещала Марина. - А сейчас нужно выпить молока. Ты когда-нибудь пробовала лошадиное молоко?
- Лошадиное? - изумилась Мадо.

Марина продолжала болтать с ней и одновременно СМОТРЕТЬ. Ее радовало то, что она УВИДЕЛА. Девочка быстро выздоровеет - у нее такая бешеная воля к жизни, что на десятерых взрослых хватит. Как она умудрилась подцепить чахотку? Явно от матери. Может, и к лучшему, что некоторое время они побудут в разлуке.

Мадо уже заканчивала завтрак, когда раздался стук в дверь, и в комнату вошел Ллео, прижимая к груди туесок. Он шел очень медленно и осторожно, чтобы не уронить. Дойдя до стола, он водрузил на него добычу и облегченно вздохнул.
- Мы нашли целых три гнезда! - радостно сообщил он. - Сейчас Мэтт принесет остальное!
- Ллео, вы молодцы, но все-таки не мешало бы поздороваться,- укоризненно заметила Марина.
Ллео слегка смутился, но тут же кивнул.
- Здравствуй! - приветствовал он Мадо. - Мы нашли столько меда, что тебе хватит на целый год. Хочешь посмотреть на уток?
Мадо кивнула.
- Тогда доедай скорее и пойдем. Только возьмем хлеба - они за ночь проголодались.
- Так ведь на пруду прохладно, - нерешительно проговорила Розанна.
- Значит, нужно одеться потеплее, - заметила Марина. - Но Вы правы - сразу после меда выходить на холод не стоит. Придется уткам часок подождать.

Глава 6

- Марина, - спросил Жозеф озабоченно,- может быть, стоит дождаться, пока девочка выздоровеет? Дети все время вместе, а чахотка - это все же заразно.
- Тогда и я могу его заразить, - вздохнула Марина. - Но я уверена, что никакой опасности нет. Мадо почти не кашляет, да и щеки у нее уже вполне нормальные. Понимаешь, ей не хочется болеть.
- А разве бывают люди, которым хочется болеть?
- Я подозреваю, - медленно проговорила Марина, - что ее мать - именно такой человек.

Вскоре дон Альвар прислал очередное письмо с требованием денег - курорт стоил дорого, а лучшие врачи, которыми Альвар окружил Лауру,- еще дороже.

- Хватит! - решительно заявила донна Элоиза.- Эти столичные врачи умею только брать деньги, и с каждым разом все больше. Еще немного - и придется закладывать замок и земли. Альвар должен привезти жену сюда - вон как быстро поправилась девочка, словно и не болела никогда.
- Как Вы их уговорите, донна Элоиза? - спросила Марина. - Вы уже столько раз им писали...
- Значит, придется самой к ним приехать и привезти их сюда.
- Бабушка, можно, я тоже поеду? - попросила Мадо.
- Конечно, поехали,- кивнула донна Элоиза. - Пусть папа с мамой сами посмотрят, как ты чудесно выглядишь. Тогда мы их обязательно уговорим.

Мадо захлопала в ладоши и вприпрыжку побежала к себе в комнату - одеваться. Внезапно из-за поворота вылетел мяч и ударил ее по ноге. Она не удержалась и упала на землю.
Вслед за мячом выбежал Ллео. Увидев лежащую на земле Мадо, он побледнел и подбежал к ней.
- Я попал в тебя?- вскрикнул он.- Тебе больно? Можешь встать?
- Кажется, я подвернула ногу, - проговорила Мадо, изо всех сил стараясь не заплакать. - Перестань трястись, ты не виноват. Ты же не видел, что я побежала сюда.

Мадо перенесли в комнату. Марина осмотрела ее ногу.
- Ничего страшного, это просто ушиб,- успокоила она девочку. - Через неделю все пройдет, но пока тебе придется полежать.
Мадо ничего не ответила и отвернулась к стене.
Донна Элоиза вздохнула и приказала подавать экипаж.

Целый день Мадо ни с кем не разговаривала, погруженная в горестные мысли. Ну, почему все вышло так глупо? Если бы Ллео бросил мяч на минуту позже...Если бы она бежала не так быстро...
Завтра бабушка подъедет к столице...А послезавтра будет у мамы с папой... Мадо не видела их целых два года. А что, если они опять не приедут? Вдруг бабушка так и не сможет их уговорить?

... Мадо услышала скрип двери. Кто это может быть? Она же просила оставить ее в покое. Она никого не хочет видеть.
Марина подошла к ней и присела на кровать.
- Детка,- проговорила она, и ее голос звучал непривычно печально и серьезно,- произошло кое-что очень страшное. Помнишь, после того, как уехала бабушка, пошел сильный дождь? Из-за него камни стали скользкими. Бабушкин экипаж соскользнул с тропы и упал в пропасть.
Мадо повернулась к Марине.
- Бабушка погибла? - прошептала она.
Марина молча кивнула. По ее щекам текли слезы.
- Мы все ее любили, - всхлипнула она. - Это такое горе!
Мадо почувствовала, что ее трясет.
- Пожалуйста, позовите Ллео,- попросила она.
- Конечно, милая, он сейчас придет.

Когда Ллео вошел, Мадо сделала ему знак: подойди поближе.
- Ллео,- прошептала она с ужасом, не в силах сдержать дрожь,- если бы не твой мяч...
- Я все время думал об этом, - так же тихо отозвался он.- Знаешь, я вообще не собирался его бросать. Я сам не понимаю, что на меня нашло.

Глава 7

Вскоре после того, как дон Альвар узнал скорбную весть, он прислал письмо: они с Лаурой приедут в замок через месяц.
Мадо жадно считала дни. Она уже могла вставать с постели, но выходить из комнаты Марина ей не разрешала.
- Нужно подождать, пока нога совсем заживет,- объясняла она. - Если ты снова ее повредишь - можешь остаться хромой.
Этого Мадо боялась больше всего на свете. Если она охромеет, то не сможет танцевать. Все, что угодно, только не это!

Ллео оставался в ее комнате почти безвылазно. Он убегал лишь для того, чтобы съездить в лес и привезти ей орехов или ягод. Между ними образовалась особая связь: он спас ей жизнь. Правда, он сам не знал, как ему это удалось, но Мадо чувствовала: рядом с ним она в безопасности.

Однажды утром Ллео пришел к ней вместе с Жозефом.
- Мне надо уехать на весь день,- объявил он.- Мед кончился, а всех окрестных пчел мы уже обобрали. Сегодня мы поедем подальше в горы. С тобой останется папа. Он тебе поиграет.
Мадо увидела, что у Жозефа в руках несколько футляров. Он бережно раскрыл их один за другим и достал оттуда скрипку, колокольчики и бубен.
- Будем играть вместе,- пообещал он. - Я на скрипке, ты на бубне и колокольчиках. А потом придет Марина, и мы устроим целый оркестр.

Через час Мадо уже отлично попадала в такт. Казалось, она играет всем телом. Вошедшая Марина залюбовалась ее движениями - руки Мадо словно сами находили единственный и точный жест для каждого звука.
Марина достала арфу и присоединилась к Жозефу и Мадо. Движения девочки неуловимо изменились: она стала похожа на птицу, расправляющую крылья перед полетом в дальние страны.
'Просто чудо,- подумала Марина. - И это при том, что сейчас танцуют только ее голова и руки. А что будет, когда она поправится и сможет танцевать по-настоящему?'

- Почему вы никогда раньше мне не играли? - укоризненно спросила Мадо, когда мелодия закончилась.
- Я думал, тебе будет скучно,- ответил Жозеф.- Ведь эта музыка не для детей.
- Я не ребенок! - заявила Мадо.- Мне уже десять лет! А музыка просто чудесная! Когда моя нога наконец заживет, я все время буду под нее танцевать. Только одной мне неинтересно. Мы будем танцевать вместе с Ллео. Он еще не умеет, но я его обязательно научу.

Глава 8

Месяц немного затянулся.

Мадо уже давно поправилась. Она сдержала слово: каждый вечер они с Ллео танцевали под музыку скрипки и арфы, к которым иногда добавлялась свирель или губная гармошка. Мадо потряхивала кастаньетами или колокольчиками, а порой била в бубен или в причудливые маленькие барабанчики. У нее было несравненное чувство ритма.
Ллео оказался способным учеником. Вскоре все обитатели замка начали собираться, чтобы полюбоваться на их танец. По вечерам замок превращался в настоящий театр.

Дон Альвар и донна Лаура приехали в самый разгар одного из представлений. Дон Альвар был удивлен тем, что их никто не встретил, - замок словно обезлюдел. Но привратник объяснил, что все в бальной зале: любуются, как танцует барышня с молодым господином.
- Каким молодым господином? - нахмурился дон Альвар.
- Простите, Ваше сиятельство,- извинился привратник.- Я говорил о сыне госпожи Марины. Просто они так давно здесь живут, что мы уже привыкли его так называть.
- Придется отвыкать, - сказал Дон Альвар скорее насмешливо, чем сурово. - Пойдем посмотрим? - обратился он к жене.
Лаура устало кивнула. Дорога далась ей нелегко. Больше всего на свете ей хотелось лечь и заснуть, а с дочерью увидеться утром. Но это будет чересчур. Если Мадо узнает, что мать легла спать, даже не взглянув на нее, для девочки это будет сильным ударом.
- Конечно, пойдем,- кивнула она мужу и оперлась об его руку.

Некоторое время они молча наблюдали за танцем. Лаура улыбнулась: дочь вся в нее! Девочке не хватает техники - но это вопрос нескольких месяцев. А какой славный у нее партнер. Даже отсюда видно, что он ее обожает. Это прекрасно - женщины должны жить в атмосфере обожания, без него они увядают, словно цветы на холодном ветру...
Лаура вздохнула. Скоро и она увянет, как осенний цветок...

Танец кончился. Зал разразился аплодисментами.
Ллео поклонился, Мадо присела в реверансе, затем поднялась и увидела родителей.
- Папа! Мама! - закричала она и бросилась к ним со всех ног.
Альвар подхватил дочь на руки, прижал к себе и поцеловал. Лаура же лишь погладила ее по голове.
- Не нужно подходить ко мне слишком близко, детка, - печально вымолвила она,- это опасно.

Марина стояла в стороне, внимательно наблюдая за молодой женщиной, о которой она столько слышала, и пыталась ее УВИДЕТЬ.
Дон Альвар заметил Марину, и его лицо расплылось в улыбке.
- Девочка с волшебной арфой! - воскликнул он и протянул ей руку. - Так это Ваш сын? Как тебя зовут?
- Левеллин,- серьезно сказал мальчик. - Но пока меня называют Ллео.
Мадо что-то шепнула отцу. Дон Альвар посмотрел на Ллео серьезно и с интересом.
- Мадо сказала, что ты спас ей жизнь.
- Это вышло случайно.
- Ну и что же, что случайно! - закричала Мадо.- А кто таскал мне орехи, и мед, и ягоды? Мэтт сказал, что вы с ним чуть не свернули себе шею, когда лезли к пчелам. Папа, это мой самый-самый лучший друг.
Альвар улыбнулся, протянул Ллео руку и пообещал, что как-нибудь возьмет их с собой в столицу. Там они пойдут в настоящий театр.

А Лаура и Марина тем временем разглядывали друг друга. Лаура испытывала странное чувство: стоявшая напротив женщина одновременно притягивала ее и пугала.
- Девочка с волшебной арфой?- наконец прервала она молчание.- Вас так называют?
- Когда-то называли, - засмеялась Марина. - Когда я и вправду была девочкой. А мою арфу Вы только что слышали.

'Нет, она совсем не страшная, она очень добрая, - подумала Лаура и внезапно почувствовала себя маленьким ребенком. - У меня даже усталость прошла. Конечно, это ненадолго...' - и она снова печально вздохнула.
- Спасибо Вам за то, что Вы исцелили мою дочь,- проникновенно произнесла она. - Донна Элоиза мне писала про Вас.
- Так почему же Вы не приехали раньше? - воскликнула Марина.- Вы бы уже давно были здоровы!
Лаура отвернулась и прижала платок к губам.
- Поздно,- прошептала она.- Слишком поздно.

Марина стиснула кулаки. Она всегда чувствовала ярость, если кто-то начинал хоронить себя заживо.
- Я сделаю все, что в моих силах, - решительно произнесла она.- Но Вы должны мне помочь. Мадо поправилась удивительно быстро, потому что она очень хотела поскорее стать здоровой.
- Я бы отдала все на свете, чтобы выздороветь,- умоляюще молвила Лаура, и на ее глазах показались слезы. - Но не все в нашей власти. Жизнь и смерть в руках Великого Отца.
- Вот как...- с расстановкой произнесла Марина.
'Я могла бы рассказать тебе, каков Великий Отец на самом деле, - подумала она. - Но ты мне не поверишь. Да тебе это и неважно - просто красивые слова. Ты словно играешь роль'.

Да, дело именно в этом. Казалось, Лаура вошла в образ и забыла вернуться. Марина ясно увидела осеннюю астру, бессильно клонящуюся к земле. И с болью, к которой так и не смогла привыкнуть за столько лет, Марина поняла, что не сможет спасти эту очаровательную женщину, так трогательно и проникновенно примеряющую роль увядающего цветка.

Catriana

18.05.2011, 11:41

Часть 3

Глава 1

- Мы не сможем сейчас направить войска на запад, отец, - решительно сказал Джулиан.
- Почему? - воскликнул император изумленно и гневно.
- Потому что, - принц положил перед ним бумаги, - у нас больше нет средств для содержания армии.
- Значит, надо повысить налоги.
- Уже повышали. Несколько раз. Ты помнишь прошлогодний бунт?
- И где сейчас эти бунтовщики?
- Отец, этот бунт не последний. И подавлять его снова придется армии. Солдаты оставляют выжженную землю. Это не лучший способ правления - разорять свою страну.
- Тем более нужно завоевать чужую.
- На западе,- покачал головой принц,- нет ни золота, ни серебра. На богатую добычу рассчитывать нечего.
- Айриэнс очень богат.
- Лотарн тоже был богат,- возразил принц, - до нашего прихода. А теперь...
- Что ты хочешь сказать? - император был в ярости.
- Прочитай эти документы, отец.
Император неохотно взял бумаги и начал просматривать.
Вскоре он поднял голову.
- Неужели все и вправду так плохо?
Принц молчал.
- Почему советники скрывали...
- Наверное, боялись. Поэтому я и вызвался рассказать - меня-то ты не объявишь изменником. Надеюсь.
- И что ты предлагаешь?
- Боюсь, нам не обойтись без кредитов. А о войнах на некоторое время придется забыть. Солдатам раздать по участку земли, благо брошенных земель навалом, - и пусть сами себя кормят.
- Где же мы возьмем кредиты?
- В Айриэнсе, где же еще. Под залог наших земель. Заодно они научат наших солдат их обрабатывать.
- Эти язычники? - на лице императора было отвращение.
- Язычники или не язычники, а дела они вести умеют.
- Ладно,- вздохнул император,- видно, другого выхода нет. Дадим им на время наши земли... Пока не сможем забрать назад.
Принц хотел возразить, но вовремя передумал.
- Я поеду к ним, - сказал он.- Собственно, меня уже ждут.

Кроме кредита, у принца была еще одна цель: понять, как маленькому Айриэнсу удается быть богаче огромной империи. Нужно остаться подольше и разобраться.
Принц по-прежнему не выносил вида крови и презирал грубую силу. Войны - занятие для дураков. А умные люди прекрасно разрешат любые сложные вопросы без лишних потерь.

Императора это приводило в ярость. Его единственный сын - жалкий трус!
Принц невозмутимо пожимал плечами.
- Лучше быть умным трусом, чем безмозглым храбрецом, - отвечал он. - За час переговоров я добьюсь большего, чем за год войны. А на охоту я поеду, когда у меня будет наследник. Мало ли что может случиться.

Император лишь бессильно скрипел зубами. Если бы у него были другие сыновья! Но Великий Отец судил иначе. Он даровал своему представителю на земле лишь одного наследника, строжайше запретив передавать трон посторонним. Правитель, у которого нет сыновей, подлежит смерти. Таков древний закон. Позже его смягчили, заметив смерть изгнанием. В любом случае - если с Джулианом что-нибудь случится, то он, император, будет низложен и отправится в изгнание, а на его престол воссядет тот, на кого Великий Отец укажет устами жрецов. Лишь так сменяются династии в империи. Когда-то его дед занял престол именно потому, что у прежнего императора не было сыновей.
Значит, придется мириться с этим слизняком. Ибо такова воля Отца.

Глава 2

Hад рунической вязью священных холмов,
Там, где тусклое солнце всегда в облаках,
сбившись с курса, ведущего к Раю,
Ионический ветер летает.

(Тикки Шельен)

Айриэнс встретил принца прохладной зеленью лесов и голубой водой прозрачных озер. Там и здесь ему встречались небольшие, но удивительно красивые храмы Великой Матери.

Принц был равнодушен к религии. Он считал ее такой же бессмыслицей, как и войну. Если народу нужно верить в сказки - пусть тешит себя ими. А умный человек надеется на себя, а не на богов.
Фанатичная вера императора в Великого Отца вызывала у принца отвращение. Огромные тяжеловесные храмы, в которых чувствуешь себя букашкой, нелепые пышные церемонии, тянущиеся часами... А сколько денег выброшено на эту ерунду...

Здесь храмы были другими - маленькими и какими-то домашними. Они словно приглашали зайти и отдохнуть.
Принц любил изучать обычаи чужих земель. Он зашел в храм, напоминавший беседку, и увидел венки, вазы с фруктами и разноцветные шелковые ленты.

В углу дремал старик. Услышав шаги, он проснулся, приветливо улыбнулся и спросил:
- Хочешь остаться наедине с богиней?
- Нет, - улыбнулся принц в ответ.
- Может быть, ты устал и желаешь просто отдохнуть? Ты голоден? Возьми фруктов...
- А разве они не принадлежат Великой Матери?
- Какая же мать не поделится с детьми? - рассмеялся старик.

У принца неожиданно защемило сердце. Надо же - он был уверен, что боль, которую он испытал больше десяти лет назад, давно заглохла. Все люди умирают - кто раньше, кто позже. И сам он уже давно не ребенок, бессильно наблюдающий за смертью матери от стрелы, предназначенной не для нее. Отец тогда пригнулся, оставив ее беззащитной... А если бы он не успел?
Джулиан не стал развивать эту мысль. Справившись с внезапным приступом слабости, он кивнул старику и взял яблоко. Айриэнс ими особенно славился. Принц подозревал, что именно яблоки приносят стране основной доход. 'Они посадят их на наших землях' - подумал Джулиан и представил яблочные сады.
Поблагодарив старика, принц продолжил путь.

Король был в отъезде, и принца приняла королева. Они быстро пришли к согласию - империя получит деньги под залог южных земель. 'Мы давно мечтали о выходе к морю' - пояснила королева.
Это было очень кстати. Лотарн - беспокойная страна, сплошные бунты и убытки. Совсем недавно он славился своими мастерами, но они разбежались кто куда - многие обосновались здесь, и приносят деньги и славу Айриэнсу. А оставшиеся втайне делают мечи и арбалеты для бунтовщиков. 'Все-таки отец - идиот', - подумал Джулиан с внезапной злобой.
Что ж, пусть забирают эти земли на пятьдесят лет. По мне - хоть навсегда.

- Я бы хотел получше узнать, как вы обращаетесь с подданными, - сказал он. - Его величество заботится о подданных, как родной отец. Он поручил мне убедиться, что им не станет хуже при новых владельцах.
Королева усмехнулась.
- Конечно, Ваше высочество. Вы можете оставаться нашим гостем, сколько пожелаете. А принцесса охотно покажет Вам все, что Вы захотите увидеть.
К Джулиану приблизилась высокая сероглазая девушка со светлыми волосами. Ее лицо напомнило Джулиану скульптуру, которую он видел в храме Матери.
- Моя дочь Стелла, - представила ее королева.

Глава 3

- И все же я никак не могу понять, - размышлял Джулиан, - в чем секрет плодородия Ваших земель.
- Здесь нет никакого секрета, - ответила Стелла. - Вы все видели своими глазами.
- Я видел, что Вы знаете по именам всех жителей, их детей и скот...
- Ну, это Вы преувеличиваете,- засмеялась она.
- Вы разбираетесь в их ремеслах...
- Ровно настолько, чтобы поддержать разговор.
- Играете с их детьми.
- А как же иначе? Королева получает власть от Великой Матери. Для подданных моя мать - земной образ богини. И я должна стать такой же, иначе богиня не позволит мне взойти на трон.

Принц внимательно посмотрел на Стеллу. Нет, она не притворяется. В ее голосе звучит убежденность. Может быть, принцесса просто наивна? Но Джулиан уже успел убедиться в ее остром уме, когда они говорили об экономике и дипломатии.
- А как Вам удается запомнить всех в лицо? - спросил он.
- Меня учили этому с детства.
- Воистину бесценное качество,- похвалил принц. - Правда, Ваша страна не слишком велика...
- Это очень удобно, - улыбнулась Стелла.
- И все же, - он снова взялся за свое, - должен быть какой-то секрет...
- Да нет никакого секрета. Просто нужно любить землю, и она тоже ответит любовью. Вы скоро сами это увидите, когда в Лотарне появятся апельсины, оливы и виноград. И тогда мастера.... - она спохватилась и замолкла.
- Снова вернутся туда? - произнес Джулиан.
Стелла уклончиво ответила:
- Если они того пожелают.

'Конечно, пожелают' - подумал он и представил себе, как девушка обходит веселый приморский город, заходя в каждую лавку, играет с детьми и собирает золотистые апельсины. Вот она пытается дотянуться до верхней ветки, но никак не может сорвать апельсин. Джулиан вообразил, как он легко забирается на дерево, срывает плод, спрыгивает и протягивает ей.
- Вы сами там поселитесь? - спросил он, с трудом оторвавшись от заманчивой картины.
- Да, мне пора научиться управлять самостоятельно. Отец еще и поэтому хочет взять эти земли.

'Какой замечательный обычай' - подумал Джулиан. Если бы император отдал ему во владение одно из княжеств... Уж он бы показал, что может сделать разумный правитель!
- Я был бы бесконечно счастлив, - искренне произнес принц, - если бы мне выпала честь стать Вашим учеником.

* * *
Когда император получил от сына известие о помолвке с принцессой, он испытал смешанные чувства.

С одной стороны - куда как выгодно породниться с наследницей богатого Айриэнса. А с другой - язычница, да еще из самых злостных: в их стране бабы верховодят. Вот и эта змея, небось, его сынка будет под каблуком держать. А то еще и в свое поганое колдовство обратит.
Но делать было нечего. Расторгнуть помолвку - значит, нанести оскорбление и сорвать договор. А деньги нужны - никуда не деться. Экономика разваливается, да и армия скоро роптать начнет.
И он согласился, только настоял: свадьбу справлять правильную, в храме Великого Отца.

Принц поморщился, когда представил себе эту тягомотину: церемония продлится с утра до вечера, и все это время они со Стеллой будут стоять как истуканы в тяжелых шитых золотом одеяниях...
А Стелла была спокойна:
- Для твоего отца это очень важно. Как-нибудь потерпим один день.
- А что скажет богиня? - улыбнулся принц.
- Я попрошу ее, чтобы она дала нам сил, - рассмеялась принцесса.

Глава 4

Лаура задумчиво проводила взглядом дочь и ее верного поклонника. Дети весело убегали, что-то горячо обсуждая по пути.
Женщина откинулась на мягкие подушки кресла. На нее снова навалилась усталость, о которой она забывала, пока учила детей тонкостям балетного искусства.

'Вот и все,- думала Лаура, - за эти два года я показала им все, что могла. Теперь Мадо всегда будет королевой на любом балу. Девочка вскружит еще немало голов. Бедный Ллео - он такой искренний, такой наивный... Видно, что влюблен в мою дочь до беспамятства, хотя обоим всего по двенадцать лет. Что ж - такова жизнь: один целует, а другой подставляет щеку. И лучше уж пусть целуют мужчины - у них есть достаточно забав, кроме любви. А для женщины разбитое сердце - все равно что разбитая жизнь'.

Она закашлялась. Приступ был долгим и мучительным. Лаура почувствовал резкую боль в груди. Кажется, конец близок. Марине удалось поддерживать ее жизнь целых два года, слава Великому Отцу. Но и силы Марины не беспредельны.

'Вы должны мне помочь' - сказала Марина во время их первой встречи и посмотрела на Лауру так, словно пыталась увидеть ее душу до самой глубины.
Лауре тогда стало не по себе. Позже она привыкла к проницательному взгляду целительницы. Но помогать она больше не станет. Сейчас самое время уйти. Пока еще она может сохранить иллюзию, что ее жизнь была полна любви.

Когда-то это было правдой. Их встреча с Альваром была подобна удару молнии. Они совершенно потеряли головы. Он забыл о знатности своего рода, недовольстве родителей и выгодных невестах. Она забыла о театре и об открывающейся перед ней карьере. Для них не существовало ничего, кроме друг друга.
Через три года после свадьбы она по-прежнему жила в блаженном чаду любви. А у него началось отрезвление.

Сначала она отворачивалась от его быстрых мимолетных измен. 'Это просто шалости, таковы все мужчины' - утешала себя Лаура. И действительно: Альвар вскоре пресытился своими похождениями, заявил жене, что она - ангел и его единственная вечная любовь. Забыв хористок, натурщиц и дам полусвета, он занялся маленькой Мадо - покупал ей вкусные лакомства и красивые платьица, исполнял любые капризы и демонстрировал многочисленным друзьям. 'Моя дочка - самая прелестная девочка на свете!' - заявлял он с гордостью.

Так было, пока они были богаты. Но постепенно мать Альвара присылала все меньше денег, ссылаясь на трудные времена и на то, что он и так уже растратил доходы от поместья на несколько лет вперед. 'Приезжайте сюда! - предлагала она. - Здесь вам ни в чем отказу не будет. Да и ребенку будет лучше на свежем воздухе'.

Но Альвар не выносил провинциальной скуки. Он попытался поступить на военную службу, но муштра вызвала у него отвращение. К торговле он тоже оказался неспособен: попытавшись провести какие-то хитроумные сделки, он залез в долги, и им пришлось заложить драгоценности, чтобы расплатиться.

Лаура привыкла ни в чем не перечить мужу, никогда не ворчать и не высказывать недовольства. Она хотела быть для него образцом нежности и всепрощения. Четыре года ей это удавалось. До тех пор, пока она случайно не услышала, как он рассказывает другу о том, какие возможности выгодного брака он в свое время упустил. Он не называл прямо свою жизнь загубленной, но горькое сожаление сквозило в его словах. Какое жалкое существование вынужден влачить потомок столь славного рода!

Жену и дочь Альвар вообще не упоминал - он говорил лишь о себе и о том, как он устал от тяжкой жизненной борьбы. Наверное, разговор был лишь ради красного словца - Альвар любил пожалеть себя, и не стоило воспринимать его слова всерьез. Она и не восприняла. Но через месяц у нее появились первые признаки чахотки.
Надо отдать ему должное - Альвар едва не сошел с ума. Спешно отправив Мадо к бабушке, он начал возить жену по модным курортам и приглашать знаменитых врачей. И тогда она впервые подумала, что в смертельной болезни есть своя прелесть.

Потом были годы, в течение которых приступы страстной любви и клятв умереть вместе сменялись приступами усталости и безразличия. Лаура привыкла к этим перепадам. Такова жизнь. Ей досталось три года счастья. Другие не получают и этого. И все-таки лучше бы уйти, пока он окончательно к ней не охладел.

В замке к ней вернулись силы. Горный воздух вправду был целебным, кобылье молоко и мед избавили ее от приступов удушья, а уроки танцев напомнили ей времена, когда перед юной актрисой открывался целый мир признания, любви и славы.

Но Лаура уже готовилась к странствию. Она устала притворяться ангелом, когда порой ее одолевала ярость, которую она как могла прятала даже от самой себя. Она больше не в силах принимать, прощать, быть хрупкой, трогательной и нежной. Ее душа просила свободы.

Сзади послышались шаги. К ней подошел муж.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - спросил он.
Лаура улыбнулась.
- Неплохо,- ответила она.
- Я собираюсь в город,- сообщил Альвар.- Я уже давно обещал отвести детей в театр. Привезти тебе что-нибудь?
- Привези что хочешь, - сказала она привычно-мечтательным голосом.- Пусть это будет сюрпризом!

Когда карета с Альваром и детьми скрылась, Лаура попросила позвать Марину.
- Пойдемте ко мне в комнату, - сказала она, - я хочу кое-что отдать Вам.

В комнате Лаура открыла шкатулку и достала великолепную брошь в форме виноградной кисти. Веточки были золотыми, а ягоды - изумрудными.
- Это единственная ценная вещь, оставшаяся у меня,- сказала Лаура. - Пожалуйста, сохраните ее для Мадо. Или продайте, если будет нужно. Ведь Вам, - она горько усмехнулась,- придется заботиться о ней, после того как я...
- Зачем Вы так говорите? - укоризненно спросила Марина.- Конечно, я позабочусь о ней, но ведь у девочки есть отец.
Лаура вздохнула.
- Вы умная женщина, Марина, - произнесла она. - Не заставляйте меня произносить вслух то, о чем я даже думать не хочу. Просто возьмите брошь и спрячьте до тех пор, пока Мадо не подрастет.

Глава 5

- Он словно с цепи сорвался, - пожаловалась Розанна Мэтту.
- Да уж,- пожал тот плечами, - просто срам. Видела бы это госпожа Элоиза... Да она бы взашей прогнала всех этих девок и пропойц.
- Ну, я понимаю, у него горе, - продолжала няня,- но чтобы два месяца подряд...И при ребенке... Девочка-то уже большая, она все понимает. А вчера он к ней в комнату ввалился вместе с девкой. Хорошо, что я там ночевала - я их чуть не силой вытолкала. Но девочка до утра заснуть не могла, вся дрожала. А сегодня опять дым коромыслом...
- Последний ум пропьет, - негодующе заявил Мэтт.
- Да ума у него особенно никогда и не было,- презрительно заявила женщина.- А вот дом он точно по ветру пустит - и где тогда Мадо будет жить? И так уже все отсюда бегут...
- Я тоже собираюсь уходить,- мрачно заявил Мэтт. - Меня в соседний замок ловчим берут. Старый друг господина Рауля. Когда-то мы славно все вместе охотились.
- Когда же ты уезжаешь, Мэтт? - помолчав, спросила Розанна.
- Да через недельку-другую. Вот я и хотел тебя спросить...
- Знаю, о чем ты хотел меня спросить. Да только как же я девочку брошу, да еще теперь?
- Пойдем к госпоже Марине, авось она что-нибудь придумает,- решительно заявил Мэтт.

Они направились в то крыло замка, где жили Жозеф, Марина и Ллео. Мадо сидела у них. Она была бледна, а на ее щеках снова появились розоватые пятнышки - пока еще еле заметные.
Конечно, Ллео был рядом с ней.
- Переезжай сюда, к нам,- настаивал он.- Мы никого не пустим.

Снаружи послышался пьяный гул и хохот. Мадо вздрогнула.
- Вот беда-то,- вздохнула Розанна. - Хоть бы уже поскорее все пропили и угомонились. Небось, когда денежки кончатся, дружки сами разбегутся.
- Этого мы дожидаться не будем, - резко ответила Марина. - У нас есть дом, туда мы и переберемся. Конечно, Мадо поедет с нами. Нельзя же оставлять ее здесь.
- Но ведь там тесно,- возразил Жозеф.- Мадо все-таки привыкла к замку.
- Дядя Жозеф! - умоляюще вскрикнула Мадо.- Я привыкну к вашему дому, честное слово.
- Смотри: вам с Розанной придется жить в одной комнатке. Потом мы, конечно, что-нибудь пристроим...
Няня кашлянула.
- Ежели вы и вправду заберете девочку,- смущенно сказала она, - то я...то мы с Мэттом...
- Ты выходишь замуж, Розанна?
- Вроде как да. Но я все равно буду приходить к тебе, когда смогу. И если чего будет нужно...
- Мы вместе будем приходить, - пообещал Мэтт. - Мы с Ллео еще не все пчелиные гнезда нашли. Да и дичи я вам принесу - я ведь теперь ловчий. Уж для внучки господина Рауля мне самую лучшую добычу дадут.
- Значит, собираемся,- поставил точку Жозеф. - Думаю, мы можем на время взять лошадей. Мэтт, ты нам поможешь?
- Конечно, господин Жозеф. И лошадок назад доставлю в лучшем виде.

Подъезжая к воротам замка, они столкнулись лицом к лицу с пьяным хозяином в обнимку с раскрашенной пышнотелой женщиной. Увидев ее, Мадо вздрогнула.
- Вы к-куда собрались? - пролепетал хозяин.
- Мы уезжаем, дон Альвар,- лаконично ответил Жозеф.- Спасибо Вам за гостеприимство.
- А ты п-почему с ними? - дон Альвар пошатнулся. - Доченьку мою оставьте здесь! - взвыл он, потряс в воздухе кулаком и нетвердыми шагами направился к Мадо.

Ллео сделал движение, словно собираясь ее заслонить. Но Марина его опередила. Она резко повернула лошадь и оказалась между отцом и дочерью.
-Вы хотите, чтобы она снова заболела? - проговорила она, и в ее голосе прозвучала такая ярость, что дону Альвару показалось, словно перед ним разъяренная ведьма. - Отойдите с дороги! Мадо вернется, когда Вы протрезвеете. Уведи его,- приказала она толстухе.
- Пойдем, котик,- ласково обернулась к Альвару дама и ловко повела его в сторону замка.
Процессия направилась к дому Анны.

Глава 6

Дон Альвар протрезвел через полтора года.

За это время все уже давно махнули на него рукой. Замок был разорен, все ценные вещи пропиты или заложены, слуги разбежались кто куда. А Мадо начала привыкать к мысли, что Жозеф, Марина и Ллео и есть ее настоящая семья.

Они продолжали танцевать по вечерам под музыку Жозефа и Марины. Но днем Ллео нашел себе другое занятие. Неподалеку от дома обнаружились залежи разноцветной глины. Ллео захотел что-нибудь вылепить.

Сначала у него получалось плохо: фигурки были неуклюжими и быстро трескались. Но он взял несколько уроков у деревенского гончара - и вскоре в доме уже не оставалось места для глиняных свистулек, чашек и кувшинов. Ллео дарил их всем гостям.

Особенно ему нравилась белая глина. Из нее получались тонкие хрупкие безделушки, прозрачные, словно папиросная бумага. Ллео вылепил для Мадо изящное ожерелье, похожее на венок из лилий. Правда, оно прожило недолго: он сам нечаянно раздавил его во время танца.
- Ох! - вскрикнула Мадо.- Разбилось!
- Ничего страшного,- успокоил ее Ллео.- В следующий раз сделаю прочнее.

'У него золотые руки,- с гордостью думали Жозеф и Марина. - Какие у нас талантливые дети!'
Мадо уже стала для них словно дочь. Иногда она звала Марину мамой. Потом спохватывалась и просила прощения. Марина только улыбалась.
- Все в порядке, дочка,- ласково отвечала она. - Я всегда хотела девочку. Теперь она у меня есть.

Мэтт с Розанной частенько навещали их. Ллео вылепил для них целый набор блюд и кувшинов для вина и масла. Мэтт показал их новому хозяину, и вскоре Ллео получил заказ, за который ему щедро заплатили.
- Надо устроить праздник по этому поводу! - дружно решили они всем семейством. - Сегодня вечером пригласим гостей и устроим настоящий пир!

Праздник удался на славу. Мэтт принес огромную лосиную тушу, самолично разделал ее и зажарил. Вино лилось не то чтобы рекой, но всем хватило. А музыка арфы пьянила и без вина. На минуту всем показалось, что вернулись времена, когда еще были живы дон Рауль с донной Элоизой, и не было ни войны, ни запустения.

Мадо приглашали на танец наперебой. Наконец она засмеялась и предложила устроить хоровод. Все весело заплясали, а у нее закружилась голова, и она потихоньку ускользнула. Ей захотелось отдохнуть. Она присела на скамейку и услышала, как к ней идет Ллео. Она давно уже научилась различать его шаги среди всех прочих.
Он присел рядом с ней и спросил:
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Что? - не поняла она сначала.- Когда, прямо сейчас?
- Нет, сейчас еще рано, - покачал он головой. - Когда будет можно.
- Ллео, но нам же еще только четырнадцать лет.
- Ну, в шестнадцать будет уже точно можно, я просто спрашиваю заранее.
- А почему ты решил спросить именно сегодня?
- Потому что теперь я знаю, что смогу тебя прокормить,- гордо и серьезно ответил Ллео. - Так ты выйдешь за меня...или...
- Конечно, выйду,- поспешно ответила Мадо. - Мог бы и сам догадаться. Только давай никому не будем об этом рассказывать, хорошо? Пусть это будет наша тайна.

...На следующее утро крестьянин принес письмо от дона Альвара.
Оно было немногословным. Дон Альвар в изысканнейших выражениях благодарил Жозефа и Марину за то, что они приютили его любимую дочь, слезно просил у них прощения за учиненные безобразия и высказывал желание забрать девочку назад, в родной дом.

Мадо нахмурилась. Воспоминания о замке не вызывали у нее желания вернуться. Бабушки нет, мамы нет, а отец...
- Не хочу,- коротко сказала она.

На следующий день он сам приехал и привез с собой вороного жеребенка с белой звездочкой во лбу.
- Это тебе, доченька, - ласково и виновато сказал он, - а следующего я подарю Ллео. Как только родится.
- Какой чудесный! - выдохнули Мадо и Ллео одновременно. - А как его зовут?
- Баязет, - ответил дон Альвар.

Глава 7

Незадолго до этого дон Альвар ездил в столицу для встречи со старым приятелем.
Даже не приятелем, а так - знакомым. Они были явно неровней. Отец Северино сначала был уличным торговцем, а потом стал купцом. Северино унаследовал деловую хватку отца. Еще в юности он стал его компаньоном, а потом отец и вовсе ушел на покой, оставив фирму сыну.

Альвар и Северино познакомились в театре. Северино был безнадежно влюблен в Лауру. Он устраивал для труппы роскошные ужины, а Лауре посылал редкостные цветы и драгоценности. Сначала она их принимала - правда, ничего не обещая взамен. Потом Лаура встретилась с Альваром. После этого она вернула Северино все подарки и попросила не присылать новых.

Северино страдал, но не держал на Альвара зла. Они были друг другу полезны: Альвар ввел Северино в круг, куда тот бы сроду не попал в силу низкого происхождения, а Северино ссужал Альвара деньгами. Обоих это устраивало. Любовь любовью, а дело делом.

После того как Лаура заболела, они на время потеряли друг друга из виду. А когда снова встретились, Северино поделился с ним своими честолюбивыми мечтами: он хотел стать сановником. Но для этого нужно быть представленным при дворе.
- Этого мало,- пожал плечами Альвар,- нужен титул.
- Титул-то я куплю,- пожал плечами Северино.- А вот родственные связи мне бы не помешали. Нет ли у тебя на примете бедной, но знатной девушки?
- Разве что моя дочь,- расхохотался Альвар. - Но ей всего десять лет, так что придется подождать.

Когда дон Альвар повез Мадо и Ллео в театр, он пригласил туда приятеля для обсуждения кое-каких дел.
А на следующей встрече Северино заявил:
- Я хочу жениться на твоей дочери.
-У нее уже есть жених, - дон Альвар решил, что это шутка.- Ты его сам видел.
- Я серьезно, Альвар. Я подожду, пока ей исполнится пятнадцать.
Дон Альвар внимательно посмотрел на него. Но спорить не стал. За три года Северино сто раз выбросит дурь из головы.

Когда Лаура умерла, Альвар пустился во все тяжкие, а Мадо уехала с Жозефом, Мариной и Ллео, - Северино снова появился. К тому времени все уже было пропито, собутыльники и девки разбежались, а хозяин в одиночестве уничтожал остатки вина.
Северино приказал погрузить дона Альвара в карету и привезти в город. После того, как тот пришел в чувство, Северино повторил:
- Я хочу жениться на твоей дочери.
Дон Альвар помотал головой:
- Она за тебя не пойдет.
- А ты прикажи.
- Не послушается, - вздохнул дон Альвар.- Никакого уважения к авторитету отца...
- И немудрено,- усмехнулся Северино. - Ладно, я сам ее уговорю. Но сначала надо привести замок в порядок. Сейчас это неподходящее место для моей невесты.

Северино привык добиваться своего.

Catriana

19.05.2011, 05:15

Глава 1

После свадьбы принц предпочел поселиться в новых владениях жены.
Но перед тем, как покидать столицу, он предложил Стелле:
- Я хочу познакомить тебя с моими друзьями: бывшей фрейлиной моей матери и ее мужем.
* * *
Диана сдержала клятву: три года после смерти императрицы она оставалась при дворе. А затем объявила, что выходит замуж.
- И кто же этот счастливец? - усмехнулся император.
- Помощник управляющего банка, - сдержанно ответила девушка.
Император расхохотался. Придворные засмеялись - кто-то искренне, кто-то притворно.
- Сущее сокровище для дамы благородного происхождения,- продолжал император.- Правда, с Вашей глупостью Вы могли остаться и вовсе без мужа, так что считайте, что Вам повезло.

Диана молча поклонилась. О шкатулке с письмом и драгоценностями никто не знал, кроме нее и принца. Диана уже давно познакомила принца с Саймоном - несмотря на свою молодость, помощник управляющего неплохо разбирался в финансах. Три года назад он дал новой клиентке несколько весьма ценных советов, заслужив ее симпатию и благодарность.

Когда Диана покинула двор, принц продолжал навещать ее и Саймона в их новом доме. Отец не одобрял этих визитов, но Джулиан заявил, что обещал умирающей матери не оставлять своим благосклонным вниманием ее верной фрейлины. О том, что он давно уже ведет дела с ее мужем, принц предпочел умолчать.

Разумеется, Диана и Саймон не были приглашены на 'отцовскую' свадьбу, как ее иронически называл Джулиан. Но это не имело значения. Сейчас все четверо сидели в саду нового загородного дома, недавно приобретенного Саймоном. Его дела шли успешно - дом был на редкость хорош. Самое подходящее место для того, чтобы устроить еще один праздник - на этот раз для настоящих друзей. А заодно и обсудить кое-какие планы.

Саймон уже давно превратился из помощника управляющего в младшего компаньона. А теперь перед ним открывались новые горизонты. Джулиан и Стелла собирались открыть филиал банка в Лотарне.

* * *
Молодые управляли страной грамотно и разумно. Вскоре заброшенные поля начали колоситься, а одичавшие сады - плодоносить. Вместо военных и чиновников правители приблизили к себе купцов, банкиров и старейшин гильдий. Снова появились вольные цеха, и оживилась торговля. К стране начала возвращаться былая слава. А рядом с начатым, да недостроенным Храмом Великого Отца выросли маленькие, уютные храмы Матери.
- Давай достроим Храм,- уговаривала Стелла мужа. - Твоему отцу будет приятно.
- Тогда пусть он его и оплачивает, - пожал плечами Джулиан. - Храмы твоей богини нам не стоят ни гроша. Верующие их строят на свои деньги. Вот пусть и Отец тоже позаботится о себе.

Глава 2

- И поэтому мы должны заключить союз с Аргоной, - завершил свою речь министр.
Император вздохнул, помедлил и кивнул.

В горах на границе Аргоны с империей обнаружили золото. Неизвестно, на чьей территории его больше и где проходят границы золотоносного участка. Понятно лишь одно: невозможно разработать рудник, пока обе страны пребывают в состоянии вражды, готовой вспыхнуть в любой момент.

Посол Аргоны уже прибыл в столицу. Для переговоров император вызвал Джулиана. У него такие вещи получаются лучше. Принц сумеет обойти этих аргонцев.
И тогда... Деньги Айриэнса больше не понадобятся. Можно будет отобрать Лотарн назад. А затем направить туда войска. Вот только нужно сначала разобраться с этой ведьмой. А потом можно будет подумать и о более прочных связях с Аргоной. Принцессе скоро исполняется шестнадцать лет.
При жизни ее отца ни о каком союзе и думать было нечего. Король поклялся не иметь никаких дел с захватчиками. Но он очень кстати умер, а его сын гораздо покладистее. Уж он-то будет только рад выдать сестру за наследника империи.
И никакого колдовства, никаких ересей - в Аргоне чтят Великого Отца. Не так ревностно, как следовало бы... но выбирать не приходится.
Дело за малым: убедить сына. Но это будет нетрудно, когда он прочитает признание, подписанное его обожаемой женушкой. Которая к тому времени уже будет болтаться в петле в собственной камере.

Император все сильнее ненавидел невестку. Даже рождение маленького Амхара не смягчило этой ненависти. Особенно мучило его собственное бессилие. Он собирался получить передышку, залатать дыры, а затем двинуть войска в Лотарн, а может и в Айриэнс. А теперь? Не сражаться же с собственным сыном!

Вот и приходится смотреть, как эта змея повсюду раскидывает свои сети. Народ ее обожает - еще бы, это быдло всегда готово лизать руки тем, кто кидает ему кость. Сына она, видно, заколдовала: в рот ей смотрит, глаз не сводит, хуже бабы, тьфу...
И с армией не все слава Богу. Лучшие командиры, цвет и гордость нации, начали крутить какие-то темные делишки. Концов не найти: у одного сын торговлей занялся, у другого брат в родовом поместье земли в аренду сдал, у третьего жена по примеру принцессы банк открыла. Спросишь - а я ни при чем, это все родня...

Он долго терпел. Но теперь его час настал. Пока с этим покончить.

Глава 3

Амхару исполнилось три года. Пора было проводить Обряд Змеиной Силы.

Джулиана отец вызвал к себе в столицу - проводить переговоры по поводу разработки золотоносного рудника. Что ж, так даже лучше, думала Стелла. Он, конечно, ни слова не скажет, только усмехнется. Но сегодня лучше не смеяться над Богиней. Великая Мать бесконечно милосердна, но не в образе змеи.

Стелла начала обряд. Она разожгла огонь на алтаре, бросила туда щепоть душистой травы и с поклоном поднесла чашу, полную яблок.
- Великая Мать, - умоляюще произнесла она.- Позволь моему сыну спуститься в подземный мир, обрести мужество льва и силу змеи и вернуться с этими дарами в мир живых!
Она взяла Амхара на руки. Он, умница, улыбнулся и обнял ее за шею. Малыш совсем не боится, он радостно улыбается.
- Мама, я стану храбрым, как лев?
- И мудрым, как змея, - улыбнулась мать. - А сейчас мы отправляемся в опасное путешествие. Нужно быть очень внимательным. Потом расскажешь мне, что ты видел. А сейчас молчи и смотри.
Аромат курений усиливался. Путешествие началось.

Амхар был собран и серьезен. Вот он входит в подземный мир.
Она шептала защитные молитвы. Сейчас каждый шаг - словно тропа над пропастью.
Молодец, он уже близко. Вот он подошел к змее. Сейчас она дарует ему силу - и можно будет возвращаться...

В дверь громко и резко постучали. Она замерла.
'Они с ума сошли! Я же запретила приближаться к моим покоям!'
Стук стал громче.
- Прости меня, Богиня!- взмолилась она.- Не гневайся за то, что мне придется на минуту прервать обряд и прогнать этих наглецов!
Не спуская с рук сына, она обернулась к двери и крикнула:
- Убирайтесь прочь! Немедленно!
Дверь с треском вылетела, и в комнату ворвались солдаты. Двое схватили ее, а третий вырвал у нее ребенка.
Амхар страшно закричал и забился в судорогах.
Следом зашел судейский.
- Вы обвиняетесь, - скучным голосом произнес он, - в покушении на жизнь Его Величества с помощью черной магии.

Когда смертельно перепуганная няня унесла принца в спальню, а солдаты увели Стеллу, дверь кабинета приоткрылась, и оттуда выскользнул личный секретарь опальной принцессы. На нем был простой грубый плащ, подобающий скорее рыбаку или крестьянину. Плотно закутавшись, секретарь быстро вышел из дворца и направился к дому управляющего банком принцессы.

Глава 4

Мой дом - это крепость. Но крепость падет.
Теснятся в округе отряды отребья.
Я знаю - восстанет неистовый сброд,
И крик, королей повергающий в трепет,
У зубчатых стен зазмеится в ночи.
Уйду в подземелье проходом секретным,
Заброшу свой замок, зарою ключи,
И странствовать стану неузнанным где-то.

(Александр Асманов)

Стелле дали прочитать показания свидетелей. Она просила их добыть зелье, принять участие в обряде (для этого нужно было определенное число человек - она забыла, сколько именно), обещала щедро вознаградить, когда станет императрицей.
- Это ложь, - сказала принцесса. - Я даже не знаю этих людей.

На самом деле она их знала, как и всех жителей Лотарна. Как у них
добыли показания? Пытками? Подкупом? Угрозами?
Что с ней собираются делать? Судить? Вряд ли - тогда бы не понадобилось спешно отозвать Джулиана. Значит, ее убьют. Быстро, не дожидаясь его возвращения. И представят как самоубийство. А перед этим потребуют письменного признания. И будут пытать, пока не получат.

А что будет с Амхаром?
Его крик стоял у Стеллы в ушах.
Когда богиня превращается в змею, она безжалостна. Она не прощает прерванного обряда. А значит Амхар навеки останется в подземном мире. Наверху будет жить лишь его оболочка.
'За что, Богиня?' - в отчаянии прошептала принцесса.
Великая Мать молчала.

Стелла попыталась осмотреть стены. Бесполезно. Отсюда не выбраться. Она бессильно присела. Попыталась собрать мысли. Их не было. Хаос и черная пустота, как в мире мертвых.
'Когда я там окажусь, - подумала она, - я буду молить богиню отпустить моего сына. А сейчас она меня не слышит'.
Безмолвие и тьма...

И вдруг ей вспомнились обрывки песни, которую она слышала от какого-то бродячего певца:

'Мой дом - это плоть. Но уже волокут
Бродягу - меня - на допрос и расправу.
И тело кромсает безжалостный кнут,
И зубья железа оклычены ржаво.
Руки не поднять и не сдвинуть ноги,
Оковы - и каменный свод каземата.
И глухи, и редки конвоя шаги.
И я вспоминаю - был счастлив когда-то'...

'Видно, автор тоже был узником' - подумала принцесса.
Как там дальше?

'Мой дом - это я. Но готов приговор,
И воздух мой нынче же выпьет веревка.
И будет палач равнодушен и скор,
Он вешает скоро, он вешает ловко...
В руках его влажных колышется тьма,
Священник частит, и молитва невнятна...'

Наверное, его тоже схватили слуги Великого Отца...Интересно, удалось ли ему спастись? Или...
Дальше было что-то важное. Стелла изо всех сил пыталась вспомнить.

За дверью послышались шаги. 'Жаль, не успела' - подумала она, и тут же вспыхнули слова:

'Но дух мой свободен - его ни тюрьма,
Ни память, ни жизнь не получат обратно'.

Дверь открылась.
'Это еще не конец, - сказала Богиня. - Осталось четыре строки'.

Глава 5

- В подземелье, - скомандовал вошедший.

Стелла думала, что ее задушат по дороге. Нет, даже не пытались. Отвели вниз, грубо толкнули в каменный склеп, заперли и ушли.

Она попыталась вспомнить последние четыре строки. Не вспоминались. Она начала повторять про свободный дух - снова и снова, не позволяя себе думать больше ни о чем. Ни тюрьма, ни память, ни жизнь...
Ей захотелось разбить голову о стену. Но сначала она должна вспомнить еще четыре строки. Такова воля Богини.
Стелла потеряла счет времени. Может быть, прошло несколько часов, может быть, несколько минут. Уже неважно.

Дверь снова отворилась. 'Но дух мой свободен' - произнесла она то ли слышно, то ли нет.

В камеру вошел комендант. Он нес в руках мужскую одежду.
- Наденьте это, Ваше высочество, - сказал он. - Я отвернусь. Только прошу Вас, поскорее!
Она молча переоделась так быстро, как только смогла.
- Идемте, - сказал комендант. Они вышли из камеры и прошли по коридору, спустились в тоннель и некоторое время пробирались по нему куда-то в сторону от тюрьмы, замирая и прислушиваясь к каждому из звуков тьмы. В конце концов комендант и Стелла вышли к реке. Лодка уже ждала. Он помог ей подняться и поставил парус.
- Куда? - спросил он.
- В Айриэнс,- ответила она.
- Тогда поплывем через Аргону, - решил комендант. - Граница совсем близко. К утру мы уже будем в безопасности. В Аргоне много беглецов из Лотарна.
- Почему Вы решили меня спасти? - помолчав, спросила она.
Он усмехнулся:
- Его императорское величество допустил ошибку. Прежде чем арестовывать Вас, ему следовало бы назначить другого коменданта - родом из империи.
- Вы сделали это ради Лотарна? - спросила Стелла. - Но ведь Вы этим ему не поможете, Иоганн. - Она вспомнила имя коменданта. - Император все равно скоро направит туда войска.
- Все зависит от того, на чьей стороне его высочество,- задумчиво сказал комендант.
- Я уверена в своем муже,- решительно заявила принцесса.- Его специально вызвали в столицу, чтобы он не мог помешать моему аресту.
- И все-таки император - его отец,- вздохнул комендант.- Его высочеству предстоит нелегкий выбор. Вскоре мы узнаем, какое решение он примет. А пока - главное добраться до Айриэнса.
- Нам понадобятся деньги,- сказала Стелла и сняла перстни. - Возьмите, это нужно будет продать. К счастью, в тюрьме у меня их не отобрали.
- Спрячьте Ваши кольца, принцесса, - ответил Иоганн, - и оставьте себе. Денег у нас больше чем достаточно. Ваш банкир не поскупился.
- Он узнал? - спросила Стелла.- Так быстро? От кого?
- От Вашего секретаря.
- Молодец Риккардо!- одобрительно произнесла принцесса.- А почему он не с нами?
- Потому что он уже на пути в столицу, чтобы оповестить его высочество. Он побоялся поручать это кому-то еще.
- Жаль,- вздохнула Стелла, - что мы не смогли захватить наших замечательных почтовых голубей. Мы бы послали известие в Айриэнс, и в Аргоне нас бы ждала охрана. Что ж, придется добираться самим.

На следующий день беглецы уже были в Аргоне. Течение становилось все быстрее, а окружающие горы все выше.
Иоганну стало трудно удерживать лодку в равновесии. В конце концов ему пришлось причалить к берегу.
- Дальше мы не проплывем,- объявил он. - Впереди водопад, и нас разобьет о камни. Придется идти пешком, пока мы не доберемся до ближайшего села и не купим там лошадей. Дойдете?
- Дойду, - ответила Стелла и сжала кулаки. У нее почти не осталось сил после бессонной ночи в подземелье. 'Но дух мой свободен' - повторила принцесса про себя и решительно ступила на берег.

Глава 6

Диана, Саймон и Риккардо держали совет.

- Когда мы получили Ваше письмо,- взволнованно рассказывала бывшая фрейлина императрицы, - мы просто глазам своим не поверили, правда, Саймон?
- Неужели в столице не ходило никаких слухов о планах его величества?
- Нет,- покачал головой Саймон. - Все делалось втайне. Видимо, его величество принял решение внезапно. Иначе бы кое-кто их моих вкладчиков мне сразу сообщил.
- Вы уверены, что за Вами не установлена слежка? Ведь Вы наш ближайший партнер в столице. Да и все письма приходят сюда...
- Ну, за голубями наша доблестная тайная полиция еще следить не научилась, - усмехнулся Саймон. - Хотя, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным. На всякий случай я уже перевел часть средств в Айриэнс. Если Вы дадите мне доверенность - все деньги ее высочества завтра же окажутся там. Печать с Вами?
- Разумеется. А как насчет Ваших слуг? Они достаточно надежны? Вы никого не нанимали в последнее время?
- Только в городской дом, - уверенно сказала Диана.- А в этом поместье служат те, кого мы знаем уже много лет. Конечно, их тоже могли подкупить - но мне кажется, я бы сразу почувствовала фальшь. По голосу, по глазам...
- Это правда,- подтвердил Саймон. - Диана видит людей насквозь. Она мне сразу сказала, что мой новый помощник задумал что-то нехорошее. Я ей не поверил - и это обошлось мне в двадцать тысяч, которые я потерял на его махинациях. Не представляю, как ты догадалась.
- У него взгляд как-то странно бегал, когда вы говорили о планах на будущий год. И еще он часто чесал нос.
- А при чем здесь нос?
- Не знаю, - пожала плечами Диана.
- Давайте вернемся к их высочествам, - предложил Риккардо. - Нам нужно срочно связаться с принцем.

Глава 7

Стелла плохо помнила переход через горы. Порой у нее кружилась голова, в глазах темнело, и она инстинктивно прижималась к отвесной скале, чтобы не свалиться в пропасть. Сначала Иоганн шел сзади, затем достал веревку и обвязал вокруг талии Стеллы.
- Идите за мной, - скомандовал он. - Так будет безопаснее. В случае чего я Вас удержу.
- Какой крутой перевал! - произнесла принцесса.
- Эти горы спасли Аргону от императорских солдат, - откликнулся Иоганн. - Сверху в них летели камни и стрелы. Жаль, что в Лотарне горы пологие и невысокие.

Стелла представила себе партизан, притаившихся в чаще и стреляющих оттуда в пробирающихся по тропе солдат. Она не любила войны и смерти, но отчего-то у нее потеплело на душе. Эти люди сумели отстоять свою свободу. Если император двинет войска на Айриэнс, может быть, еще придется просить Аргону о помощи. Тогда Стелла тоже будет сражаться, как королевы-воительницы в стародавние времена. Лучше погибнуть в бою, чем в подземелье или на эшафоте. А Джулиан? На чьей стороне будет он? Неужели они станут врагами?

От этой мысли ей стало невыносимо больно. Но что-то произошло с ней в ту ночь, когда неизвестный поэт не позволил ей разбить голову о камни. Если придется защищать Айриэнс от Джулиана - значит, такова воля Богини. Иоганн прав: ее мужу предстоит тяжелый выбор.

- Вы не очень замерзли? - услышала она голос Иоганна.
Стелла очнулась от своих мыслей и увидела, что они идут уже не по узкой тропе, а по снежной равнине.
- Высоко же мы забрались!- удивилась она и почувствовала пронизывающий холод.
- Осталось совсем недолго, - утешил ее Иоганн. - Мы почти на вершине. Вниз будет идти гораздо легче.

Когда белый снег сменился зеленой травой, принцесса попросила Иоганна:
- Подождите немного.
Раскинув руки, она опустилась на землю и прижалась к ней лицом, грудью, животом. Казалось, она вдыхает землю, сливаясь с ней все теснее.
- Вам плохо? - тревожно спросил Иоганн. - Давайте я донесу Вас до деревни.
Стелла отрицательно помотала головой и повторила:
- Подождите.

Через пять минут принцесса поднялась с земли.
- Все в порядке, - сообщила она. - Я попросила у Земли сил - и она мне их дала. Теперь я знаю, что дойду.

До ближайшей деревни они добрались уже в сумерках. Иоганн постучался в первый же дом.
Пожилая крестьянка открыла дверь, и Иоганн заговорил с ней. Стелла плохо знала язык Аргоны, поэтому почти ничего не поняла. Крестьянка кивнула и приветственным жестом пригласила их внутрь.
Они вошли и сели за темный деревянный стол. Хозяйка принесла им хлеба и молока. Стелла благодарно улыбнулась и взяла чашку, но не удержала в руках. В глазах у принцессы потемнело, и она упала на пол.

Глава 8

- По-моему, переговоры продвигаются вполне успешно, - заметил Джулиан.- Осталось несколько мелких деталей - и можно будет приступать к разработкам.
- Хорошо бы обсудить еще один вопрос,- заметил император. - Договора - это хорошо, но родственные связи всегда надежнее. Принцессе Аргоны вот-вот исполнится шестнадцать. Неизвестно, за кого она выйдет и как это отразится на нашем союзе. Лучше бы позаботиться об этом заранее...
- Если ты имеешь в виду Амхара,- лениво произнес Джулиан,- то ему всего три года. Боюсь, что принцесса не согласится ждать, пока он вырастет.
- Нет, - медленно ответил император,- я имею в виду не твоего сына.
-Уж не собираешься ли ты сам жениться на принцессе?- иронически осведомился Джулиан.
- Тоже нет, - лаконично ответил отец.
- Тогда я тебя не понимаю, - пожал плечами сын.
- Я говорю о тебе, Джулиан.
Принц вздохнул. Этому идиоту взбрела в голову очередная блажь.
- Я женат, отец, - сухо ответил он. - И я не собираюсь разводиться со Стеллой даже за все золото мира.

Он приготовился к долгому изматывающему спору. Но император не стал возражать - лишь слегка усмехнулся. И его усмешка очень не понравилась принцу. Что отец задумал?
- Я устал, - решительно заявил Джулиан. - День выдался тяжелый. Кажется, у меня начинается мигрень. Пойду прогуляюсь в парке перед сном. Спокойной ночи, отец. Поговорим завтра.

В темном парке принц легко взобрался на дерево и перепрыгнул через стену. Пройдя быстрым шагом несколько улиц, он подошел к площади, где в ожидании клиентов стояла пара карет, и тронул за плечо дремавшего кучера.
- Едем за город, - приказал принц.

Глава 9

Иоганн с хозяйкой подняли Стеллу и перенесли ее на кровать.
- У него жар, - озабоченно сказала крестьянка. - Не понимаю, как ему вообще удалось дойти.
- Здесь поблизости есть врач? - спросил Иоганн.
- А нам врач не нужен. По соседству живет целительница. Она лучше всякого врача. К ней даже из столицы приезжают.
- Можно кого-нибудь за ней послать?
- Лучше перевезти к ней Вашего приятеля. Уж полчасика в телеге он как-нибудь выдержит. А госпожа Марина его быстро поставит на ноги.
У Иоганна мелькнуло смутное воспоминание. Марина... Где он слышал это имя? Оно явно не аргонское.
- Она не отсюда родом? - спросил он.
- Она из Лотарна,- ответила хозяйка.- Они с мужем и сыном почитай уж лет пятнадцать как тут. Сбежали, когда на их страну напал этот дьявол.
'Земляки, значит', - подумал Иоганн, а вслух спросил:
- У кого в деревне можно одолжить телегу с лошадью?

* * *
Марина сразу поняла, что юноша, мечущийся в беспамятстве, - переодетая женщина. Но задавать лишних вопросов не стала. Сначала надо ее вылечить.
Марина присела рядом с больной и начала перевязывать ее запястья бинтами, пропитанными кислым вином. Женщина вздрогнула и произнесла в бреду несколько слов на языке Лотарна.
- Значит, они бежали из Лотарна...- прошептала Марина. - Но почему? После того, как император отдал страну сыну с невесткой, многие изгнанники вернулись назад. Почему же эти люди бежали? Может быть, перед ней преступница? Нет, непохоже. Во всяком случае, Марина этого не УВИДЕЛА.
- Тюрьма...- пробормотала неизвестная. - Ни память, ни жизнь не получат обратно...

Марина узнала строку из последнего стихотворения отца. Она услышала его от менестреля, бежавшего из Лотарна. По пути в столицу этот менестрель остановился на несколько дней в замке донны Элоизы. Узнав, что здесь же нашла приют дочь Жоакина, певец самолично переписал для нее стихотворение.
- Оно станет нашим гимном, - пообещал он.- Гимном всех изгнанников. Ваш отец был не только великим поэтом, но и настоящим героем. Он не позволил победить себя ни тирану, ни самой смерти.
Менестрель сказал еще много красивых слов. Позже он сложил из них балладу, которую всегда исполнял вслед за песней Жоакина. Обе баллады стали очень популярными: в Аргоне еще была свежа память о воинах, павших в битве с их общим врагом.

Сейчас, спустя почти пятнадцать лет, имя ее отца почти забыто. Лишь ученики поют его песни. Единственная сохранившаяся рукопись находится в их доме - все остальные были уничтожены еще до его казни.
А сейчас неизвестная беглянка произносит слова Жоакина в бреду. Кто же она такая?

Через несколько дней Стелла пришла в себя.
- Где я? - прошептала она и тут же вспомнила, что не знает местного языка и ее слов не поймут.
- Вы в безопасности, - ответила ей женщина на языке Лотарна. - У Вас была лихорадка. Но Вы скоро поправитесь. Сейчас я сделаю Вам горячего бульона и чаю с горным медом. А потом Вам нужно будет поспать.

Когда Стелла заснула, Марина вышла в сад, чтобы собрать малины, и увидела скакавших во весь опор Ллео и Мадо.
- Пожалейте Баязета, - укоризненно проговорила она.- Смотрите, он весь в пене.
- Мама, ты знаешь, что случилось в Лотарне? - не слыша ее, закричал Ллео. - Там опять тирания! В Лотарне солдаты, и может быть они опять нападут на нас!
- Откуда ты это знаешь?
- Мы были в гостях у Мэтта с Розанной. В замке все об этом говорят. Мэтт сказал, что если на нас нападут, он снова пойдет воевать. И я тоже пойду с ними! Мэтт обещал меня взять!
- Ллео, успокойся, никакой войны еще нет. Но что случилось? Ведь император отдал Лотарн принцу с принцессой. Это они устроили тиранию и собираются напасть на Аргону?
- Принцессу схватили солдаты, - произнесла Мадо,- и бросили в тюрьму.
- Но она бежала!- с торжеством в голосе воскликнул Ллео.
- И теперь ее всюду ищут, - продолжала Мадо.
- Мэтт сказал, что император может заслать сюда шпионов и поэтому лучше не распускать язык перед незнакомцами, - подхватил Ллео.
- Но мы все равно ничего не знаем,- с сожалением вздохнула Мадо.
- Так вот оно что...- прошептала пораженная Марина.
Затем, овладев собой, попросила разгоряченных детей:
- Наш гость спит, поэтому не кричите так громко. И помогите мне собрать малины. А насчет болтовни - я думаю, что Мэтт совершенно прав.
- Конечно, мы Вам поможем,- сказала Мадо уже потише.- Но потом мне нужно будет вернуться домой. К папе приезжает старый друг, поэтому он просил меня приехать пораньше. Ллео, поедешь со мной? Ты можешь остаться у нас - в своей старой комнате.
- А может, твой папа не хочет, чтобы я знакомился с его другом?
- А ты его уже знаешь! И я тоже. Помнишь, папа возил нас в театр? Этот друг тогда там был. Он еще угощал нас засахаренными орешками.
- А, тот толстяк...
- Ну да, тот самый. Папа сказал, что он привезет кучу сладостей, так что поехали!

Марине показалось, что она слышит шум в комнате гостьи.
- Знаете,- предложила она,- пожалуй, малины вполне достаточно. Поезжайте в замок, не то все сладости съедят без вас.

Проводив детей, Марина зашла в комнату Стеллы и присела на ее кровать.
- Ваше высочество, - негромко спросила она, - откуда Вы знаете стихи моего отца?

Глава 10

- Ты и вправду приказал оправить сыщиков за принцессой? - требовательно спросила Ираида.
Король Аргоны внимательно взглянул на сестру:
- Кто тебе об этом сказал?
- Об этом все говорят, - заявила Ираида. - Так это правда или нет?
- Я просто согласился помочь императору по его просьбе. Между прочим, ради тебя.
- Ради меня? Что ты имеешь в виду?
- Твое замужество, разумеется. Если уж эта беглая принцесса оказалась на нашей территории - грех не использовать такую возможность. Одна меткая стрела - и принц станет вдовцом.
- А развод вас не устраивает?
- Стрела надежнее и быстрее.
Ираида отвернулась.
- Отец так бы никогда не поступил, - резко бросила она. - Он давал приют всем изгнанникам. Они чувствовали себя в безопасности. Он бы не стал помогать императору, с которым когда-то воевал, убивать эту несчастную...
- Послушай, - король начал гневаться, - тебе рановато рассуждать о политике.
- Ты несколько запоздал. Я слышу о политике чуть ли не с рождения. Дело ведь в золоте, правда? Ради него ты заключишь союз хоть с чертом?
- Тебе захотелось повоевать? - иронически осведомился король. - Собираешься вести армию в бой против императора? Ираида, ты просто ребенок. Иди займись своими нарядами и безделушками. Девушкам это подобает больше, чем глупые вопросы.
- Я не хочу, чтобы на моем подвенечном платье была кровь первой жены принца, - ответила принцесса негромко, но твердо. - Оставь ее в покое и дай ей добраться до Айриэнса. Император обещал суд и развод.
- А если принц не согласится?
- А если принц узнает, что его жену убили по твоему приказу?
- Не узнает, - усмехнулся король. - Все будет сделано чисто. Тела никто не найдет.
Ираида вздрогнула.
- Как ты можешь так страшно ненавидеть женщину, которая не причинила тебе никакого зла?
- Я не чувствую к ней ни малейшей ненависти. Просто сейчас она стала помехой. Я же говорю: тебе рано рассуждать о политике. А если уж ты так сердобольна - навести мать, она будет рада тебя видеть. Вот с ней и поговорите о милосердии - храм для таких речей самое подходящее место.
- Пожалуй, я так и поступлю, - бросила принцесса и вышла, хлопнув дверью.

Король пожал плечами. Сестра порой становится невыносимой. Отец слишком много ей позволял. Надо поскорее выдать ее замуж - пусть принц Джулиан справляется с ее выходками.

* * *
Ираида с матерью сидели в саду храма, в который королева удалилась после смерти супруга.
- Мама, - спросила принцесса, - почему Джеральд так жесток?
- Правителям приходится быть жестокими, а порой и вероломными, - ответила королева.
- Но ведь отец...
- Отец тоже иногда поступал жестоко. Просто ты была еще слишком мала, чтобы это понять. А сейчас Джеральд прав: лучше смерть одной женщины, чем вечная угроза войны, в которой погибнет гораздо больше народу.
- Значит, правителям приходится всегда выбирать между одним злом и другим?
- К сожалению, это так.
- В таком случае мне не слишком хочется быть правительницей.
- Женщинам проще, - успокоила ее королева, - за них решения принимают мужья. Выбрось из головы эти жестокие игры.
- И заняться своими нарядами? - усмехнулась Ираида. - Что ж, пожалуй, ничего больше не остается. Буду готовиться к предстоящему карнавалу. А ты молись за нас. Всего тебе доброго, мама.

Вернувшись во дворец, принцесса подошла к зеркалу.
- Странно устроена жизнь, - пожаловалась она зеленоглазой красавице, глядящей на нее с другой стороны стекла, - сегодня ты на троне, а завтра превращаешься в затравленного зверя или в унылую отшельницу...

Ночью принцесса увидела сон.
Она снова была маленькой, и какой-то человек держал ее на руках. 'Я - твой настоящий отец - сообщил он и поднес ее к покрывалу. - А здесь твоя настоящая мать'.
На покрывале была выткана женщина, похожая на Ираиду, на фоне великолепного сада. Человек с обожанием смотрел на изображение и протягивал ему девочку. Женщина улыбнулась и подала девочке руку.
- Иди сюда, дочка, - ласково произнесла она.
Ираида шагнула внутрь покрывала и оказалась в саду, который тут же превратился в темный лес. Женщина исчезла, и девочка с ужасом увидела, что со всех сторон на нее направлены стрелы.
- Не надо! - отчаянно закричала она. - Не убивайте меня!
- Это политика, - объяснил человек, назвавший себя ее настоящим отцом, и ловким взмахом руки превратил ее в шахматную королеву.
Ираида закричала еще громче.
- Ну и дочка у нас, - неодобрительно отозвалась женщина, снова появившаяся на покрывале. - Разве шахматы так орут?
Ираида из последних сил вырвалась и почувствовала, что летит, запертая в шахматной фигурке, словно в камере. 'Нечего было сбегать' - зловеще произнес голос то ли императора, то ли брата, и принцесса почувствовала, что падает вниз. 'Сейчас разобьюсь' - обреченно успела подумать она и больно ударилась о медный шар кровати.

Больше она в ту ночь так и не смогла заснуть. Ее трясло, и перед ее глазами стояла несчастная принцесса, в которую в этот самый миг, может быть, летит настоящая стрела.
Ираиде вспомнились слухи о том, что после ее рождения какой-то гадатель предсказал: 'Она принесет стране либо великое благо, либо великое несчастье'.
'Несчастье я уже начинаю приносить' - с горечью подумала она, встала с постели и села в кресло перед зеркалом. Отражение показалось ей похожим на женщину из сна.
Ираида отвернулась и направилась в гардеробную. 'Займись своими нарядами' - пробормотала она.

На следующий день девушка в черном шелковом платье и в кокетливой шляпке с густой вуалью медленно бродила по площади перед театром, разглядывая картины, в изобилии выставленные уличными художниками в ожидании богатых клиентов.
Один из художников привлек ее внимание. Она подошла к нему и предложила:
- У тебя красивые руки. Почему бы тебе не пойти со мной?
- Отстань, - отмахнулся тот. - У меня нет денег на шлюх.
- Зато у меня есть, - сообщила она и потрясла кошельком.
Художник удивленно взглянул на нее.
- Я не альфонс.
- Я тоже не шлюха, - успокоила она его. - Давай я куплю все твои картины, а потом ты пойдешь со мной.
Художник пожал плечами и начал собирать работы.
- Куда пойдем? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она. - Я не здешняя. Тебе лучше знать, где поблизости приличная гостиница.

Когда они вошли в номер, она потребовала:
- Отвернись, пока я буду снимать вуаль. Я скажу тебе, когда можно будет повернуться.
Художник уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру. Похоже, его спутница малость не в себе.
- Можно! - сообщила она. Он обернулся и увидел, что девушка заменила вуаль черной маской.
- У тебя что-то с лицом? - догадался он.
- У меня что-то с родственниками, - ответила она. - Не хочу, чтобы меня узнали. Задуй свечу, огонь режет мне глаза.

Когда художник проснулся, незнакомка была уже одета и собиралась уходить. Возле кровати лежало несколько золотых монет.
- Ничего себе, - присвистнул художник. - Похоже, ее семейство и впрямь не из бедных.
Когда он взглянул на постель, его изумление сменилось шоком.
- Я был у тебя первым? - он не верил своим глазам. - Но почему ты решила потерять невинность именно так?
- Потому что я боюсь ложиться в постель одна, - ответила она, взявшись за дверную ручку, - мне снятся страшные сны. А картины оставь себе: продашь кому-нибудь еще.
Незнакомка вышла, и дверь за ней захлопнулась.

Глава 11

Стелла вздрогнула.
- Что, уже все известно? Так скоро?
- Граница близко, и вести доходят быстро. Люди поговаривают о шпионах.
- Мне нужно уходить как можно скорее, - воскликнула Стелла и попыталась встать.
Марина чуть не силой уложила ее назад.
- Вы еще слишком слабы, Ваше высочество. Не волнуйтесь: никто не догадывается, что Вы женщина. К тому же чужаков в этих местах видно сразу. Если какой-нибудь соглядатай и доберется сюда, то он рискует не вернуться назад. Местные жители еще не забыли прошлой войны. Так что чем дольше Вы пробудете здесь, тем лучше. А шпионы тем временем пусть ищут Вас на дорогах.
Принцесса слабо улыбнулась:
- Вы очень добры.
- И все же, - повторила Марина, - откуда Вы знаете стихи моего отца? Вы произнесли несколько строк, пока были в беспамятстве.
Стелла сразу поняла, о каких строках идет речь.
- Так это написал Ваш отец? А что с ним сейчас? Он жив?
- Он был казнен по обвинению в оскорблении императора и участии в заговоре, - печально ответила Марина.
- Как и я, - горько усмехнулась Стелла. - Только умереть я должна была не на эшафоте, а в камере. Подписав признание в своей вине. Чтобы было что показать моему мужу.
- Но как принц мог допустить...
- Он ничего не знал. Его вызвали в столицу под каким-то предлогом. К его возвращению я должна была быть уже мертва. Самоубийство под гнетом раскаяния. Никто не виноват, некому мстить.
- Но почему император так поступил с Вами?
- Император меня никогда не любил: ему противна моя религия, да и Лотарн он хотел вернуть назад. Но я не знала, что он так страшно меня ненавидит. Он и на брак-то согласился только потому, что ему очень нужны были деньги.
- И Вы решились выйти замуж за его сына, зная все это?
- Джулиан не похож на отца, - тихо ответила Стелла. - Он хотел править совсем иначе. Мы многое успели за пять лет - но теперь... Не знаю, что Джулиан будет делать.
- Да, Вашему мужу не позавидуешь, - посочувствовала Марина.
- Я ничем не могу ему помочь, - глухо произнесла Стелла. - Мне нужно лишь добраться живой до Айриэнса и ждать. Остальное в руках Богини. Это она напомнила мне слова, написанные Вашим отцом. Я cлышала их раньше от какого-то менестреля.
- И запомнили с первого раза? - удивилась Марина.
- У меня хорошая память. Вот только последние четыре строки вспомнить никак не могу.
Марина произнесла:

'Так радуйся, радуйся - небо твой дом!
Гляди: многоточьем становится точка.
И ныне, и присно уверившись в том,
Танцует, танцует в петле оболочка'.

- Да, - прошептала Стелла.
Они помолчали. Затем принцесса спросила:
- А можно мне почитать другие стихи Вашего отца? Если они сохранились. Я знаю: император любил жечь книги неугодных ему авторов...
- Моему мужу удалось спасти рукопись, - ответила Марина. - Сейчас я Вам ее принесу.

Глава 12

- Так вот почему он улыбался... - произнес Джулиан.

Диана посмотрела на принца с состраданием. Она вспомнила, как они вместе сидели у смертного ложа императрицы. Сейчас Джулиану еще хуже.
- Ваше высочество, - попыталась она его успокоить.- Не стоит так сильно волноваться. Наверняка принцесса уже в безопасности.

Джулиан взял себя в руки.
- Вы правы, Диана, - согласился он,- сейчас мы не можем позволить себе такой роскоши. Я немедленно еду домой.
Саймон озабоченно спросил:
- А если завтра сюда явится тайная полиция?
- Дайте мне несколько минут, - попросил Джулиан.- Я должен подумать.
Принц прикрыл глаза и погрузился в свои мысли. Остальные молчали и ждали, пока быстрый ум Джулиана просчитывал различные варианты.

Вскоре он открыл глаза и усмехнулся.
- Полиция сюда не явится, - пообещал он, - потому что завтра Диана сама пойдет к моему отцу с доносом. Риккардо, тебе нужно добраться до Айриэнса и ждать там принцессу. Известия будешь посылать в Лотарн и сюда. Только в том случае, если она появится, и только одно слово - 'да'. Я дам тебе охранную грамоту. Правда, не уверен, что она поможет. Но я надеюсь, что завтра Диана раздобудет кое-что получше. А теперь слушайте меня внимательно и запоминайте.

Через час Джулиан вышел из дома Саймона и Дианы. На нем был длинный бархатный плащ с капюшоном, а под плащом пышное облачение служителя Великого Отца.
Подойдя к карете, принц снова разбудил кучера и предложил:
- Если ты согласен совершить со мной небольшую прогулку, то сможешь после возвращения открыть свой собственный постоялый двор.

Глава 13

На следующее Ллео вернулся. Вид у него был задумчивый и не слишком довольный.
- Ну, как сладости? - спросила Марина.
- Вкусные, - кратко ответил Ллео.
-А что не так? В замке все в порядке?
- Вроде бы да. Вот только этот Северино какой-то странный. Задавал всякие дурацкие вопросы: кто я, да как давно мы с Мадо знакомы, да кто мои родители... Мама, а вдруг это и есть шпион?
Марина расхохоталась.
- Старый друг дона Альвара - шпион императора? Ллео, у тебя богатая фантазия.
- А что тут такого? Дон Альвар может и не знать, что его друг шпион.
- Да с чего ты взял? - удивился подошедший Жозеф. - Он мог тебя спрашивать и просто так.
- Не знаю, папа. Но что-то в нем неправильное. По-моему, дон Альвар его боится. Он не пустил сегодня Мадо поехать со мной. Сказал, что его друг так давно мечтал с ней познакомиться, и попросил ее побыть дома несколько дней, пока этот Северино у них в гостях. А вдруг он будет ее допрашивать?
- О чем, сынок? Мадо ведь сказала вчера, что вы ничего не знаете.
Ллео пожал плечами. Родители его не слишком убедили.
- Через несколько дней он все равно уедет, - успокоила его Марина.
- Ладно, пойду принесу глины,- вздохнул Ллео.

Когда он ушел, Жозеф вопросительно взглянул на Марину.
- Кто он на самом деле, этот больной?
- Такой же беглец, как и мы, - ответила Марина.
- Но за нами шпионов не посылали.
- Жозеф,- вздохнула Марина, - давай поговорим позже. Сейчас мне нужно приготовить отвар.

Марина поставила перед Стеллой на столик настой из трав.
- Выпейте это, Ваше высочество, - предложила она.
- Спасибо, - рассеянно ответила принцесса. Ее мысли явно витали где-то далеко.
- Вам нехорошо? - забеспокоилась Марина.
Стелла очнулась.
- Со мной все в порядке. Я просто хотела Вас спросить... Я нашла стихотворение 'Песня о Змее и Птице', посвященное Анне. Кто эта Анна?
- Моя мать,- удивленно ответила Марина.
- А она жива?
- Нет, мама умерла в день казни. Она захотела уйти вместе с отцом.
- Она была жрицей? В поэме описано путешествие в подземный мир за потерянной душой...
- Она была целительницей. Иногда ее называли ведьмой. Ни в Аргоне, ни в Лотарне жриц нет. Женщинам запрещено проводить обряды в храмах.
- В Лотарне жрицы уже появились,- возразила Стелла. - Правда, теперь им придется бежать, иначе император сожжет их на костре. Он считает Богиню и ее служителей злейшими врагами Великого Отца. Похоже, что этот Отец какое-то безжалостное кровожадное чудовище...

Марина ничего не ответила, но решила при первой же возможности серьезно поговорить с Художником. Как он может допускать, чтобы его именем постоянно творили зло?

- Мать передала Вам свой дар, - задумчиво продолжала Стелла. - Теперь я понимаю, что мне хотела сказать Богиня. Кусочки узора начинают складываться...Хотя до конца еще очень далеко.
- Что Вы имеете в виду, Ваше высочество?
- Я расскажу Вам, что случилось с моим сыном, - откликнулась принцесса, - и Вы сами все поймете. А еще я хочу попросить Вас: не называйте меня 'Ваше высочество'. Здесь это звучит просто нелепо. Мое имя - Стелла.

Глава 14

- Что нужно от меня этой идиотке? - раздраженно спросил император.
- Не знаю, Ваше величество,- ответил секретарь. - Она хочет сообщить Вам что-то об его высочестве.
- А где он, кстати? - поинтересовался император.
- Этого никто не знает. Лошадь в конюшне, а его самого никто не видел. Может быть, принц еще спит?
- Вообще-то Джулиан обычно встает рано. Правда, вчера он жаловался на мигрень. Ладно, позовите эту дуру.

Диана вошла и присела в реверансе.
- Что Вам нужно? - хмуро спросил император.
- Ваше величество,- пролепетала Диана, - я должна поговорить с Вами с глазу на глаз...Очень щекотливая тема. Я молчала много лет, но больше не могу - долг повелевает мне сообщить Вам кое-что важное...

Император сделал знак секретарю, и тот вышел.
- Ну? - отрывисто спросил император.
- Ваше величество, его высочество говорил, что навещает мою недостойную особу в память об ее величестве. Но это не так. Дело в том, что в столице у него есть дама... И они избрали наш скромный дом для...
Император даже приподнялся на кресле.
- У Джулиана есть любовница? - изумленно воскликнул он.
- Уже несколько лет, ваше величество. Она замужем, поэтому им приходилось соблюдать осторожность. Его высочество постоянно делал ей роскошные подарки, а деньги брал в банке моего мужа.
- В долг?
Диана потупила взор и вздохнула.
- Понятно, - усмехнулся император.- Продолжайте. Это очень интересно. Почему Вы вдруг решили рассказать мне о шалостях принца?
- Потому что вчера ночью его высочество приехал к нам и заявил, что хочет приобрести наш дом для своей пассии. Он сказал, что так им будет удобнее.
- И тоже, разумеется, в долг?
- В том-то и дело, Ваше величество. Мы уже и так практически разорены. А если еще узнают ее высочество и муж этой дамы - тогда нам и вовсе не поздоровится. Мы ведь люди маленькие...

Император расхохотался. Ай да Джулиан, ай да примерный супруг! 'Я не разведусь со Стеллой за все золото мира...'
Что ж, тем лучше. Если сынок так потерял голову, что хочет подарить дом своей шлюхе, -утрату жены он как-нибудь переживет. А то и вздохнет с облегчением.
- А где принц сейчас? - спросил император.
- Отправился к ней,- вздохнула Диана. - Сказал, что муж в отъезде и нельзя упускать такой возможности. А меня попросил передать Вашему величеству, что вернется через неделю-другую и закончит переговоры.
- Через неделю-другую? Он совсем с ума сошел!
- Увы, Ваше величество, похоже на то. Может, она его опоила чем-нибудь? Я слышала о всяких приворотных...
- Диана, прекратите,- прервал ее император, испугавшись, что она станет рекомендовать ему какую-нибудь ворожею, снимающую привороты.
- Да, Ваше величество. Но как нам быть с домом? Мой муж в таком ужасе...
- Продайте ему Ваш дом. Я сам его оплачу.
- О, Ваше величество, Вы так добры! Смею ли я Вас попросить...
- Об авансе?
- Что Вы, Ваше величество, вовсе нет! Просто если бы Вы могли написать несколько слов...Не для меня, а для Саймона. Он такой недоверчивый: может сказать, что я все перепутала. А всего одна строка от Вашего величества...
- Ладно,- милостиво согласился император. - Я дам Вам письмо для мужа. Вот, возьмите. Печать поставите у секретаря. А это - в счет прошлых долгов принца.
- Ах, Ваше величество...
- Берите, не ломайтесь. Кстати, как имя этой красотки?
- Имени я не знаю. Она всегда приезжала под вуалью и в наемной карете. Но если нужно...
- Нужно,- отрубил император. - И чем скорее, тем лучше.
- Я обязательно узнаю, Ваше величество. И сразу же сообщу Вам. Только не выдавайте меня его высочеству...
- Я что, похож на идиота? - рассмеялся император. - Не падайте в обморок, я пошутил. Поезжайте домой и успокойте мужа.

Когда Диана наконец вышла, еще раз пообещав выяснить имя дамы и заверив императора в своей вечной преданности, тот достал портрет Ираиды, принцессы аргонской, и одобрительно взглянул на златовласую зеленоглазую красавицу. Если живописец не слишком льстил - Джулиан выбросит из головы всех своих пассий при одном взгляде на это чудо.

Вернувшись домой, Диана зашла в кабинет мужа, где сидели Саймон и Риккардо, и протянула им письмо императора.
Риккардо внимательно рассмотрел его.
- Да, эти чернила смываются,- уверенно заявил он. - Правда, придется повозиться. Потребуются специальные составы - и не самые дешевые.
- Император их уже оплатил, - усмехнулась Диана и протянула ему кошелек. - Саймон, боюсь, что нам надо быть наготове. Если принц не приедет через две недели...
- Я уже перевел часть денег в Айриэнс, а часть в Аргону - ответил Саймон. - В свете последних событий это весьма разумно.
- Ты говоришь про золото?
- Именно. Скоро туда устремятся все искатели легкой наживы. И то, что мы успели их опередить, - обернется немалой выгодой и для нас, и для принца.
- Принцу сейчас не до выгод, - вздохнула Диана. - Да и мы ходим по лезвию ножа.
Саймон пожал плечами.
- Не привыкать,- проворчал он. - Зато если выиграем - будем жить по-королевски. Хоть здесь, хоть в Аргоне. Там по крайней мере тайная полиция не сует повсюду нос. Риккардо, какие препараты Вам нужны?

Глава 15

Ллео сосредоточенно разглядывал корень.
Ему давно наскучили кувшины, блюдца, бусы и прочие безделицы. Он хотел создать то, что уже сотворила природа: деревья, птиц и людей.

Ллео решил начать с деревьев. Старый дуб, обнаживший корни, притягивал его и в то же время бросал ему вызов.
'Посмотрим, сумеешь ли ты сотворить меня из глины, - слышалось Ллео в шепоте листьев, - мою шершавую кожу, могучий торс, разлетающиеся руки, трепещущие в объятиях ветра, ноги, шаг за шагом приближающиеся к самому сердцу земли, ток крови, текущей ввысь и зеленеющей под лаской солнца?'
- Так много я пока не смогу,- честно признался Ллео. - Давай начнем с ног...то есть, с корней.
Дуб одобрительно прошелестел и протянул ему один из корней.

Сначала Ллео просто лепил то, что видел. Он смотрел на корень, затем брал глину, пытаясь повторить изгибы и шероховатости коры. Для надежности он проводил по коре рукой, подносил свои наброски к корню и сравнивал на глаз, скрупулезно выверяя каждую мелочь.
Ничего не получалось. Глина упорно оставалась глиной и не желала превращаться в дуб.
'Оставь дерево в покое, - советовала она - У тебя все равно не получится лучше, чем у природы. Не трать время понапрасну и вернись к кувшинам'.
- Посмотрим...- пробормотал Ллео сквозь зубы.
'Вот именно,- подсказал дуб.- Посмотри на меня внимательно, сынок. Пока что ты смотришь, но не видишь'.
- Как же мне на тебя смотреть? - не понял Ллео.
'Забудь все, что ты обо мне знаешь,- посоветовал дуб. - Смотри на меня словно в первый раз'.
- Легко сказать...- задумчиво произнес Ллео.

Дуб замолчал. Ллео поглядел на корень и увидел крохотного жучка, медленно ползущего среди возвышенностей и впадин коры.
Ллео начал следить за ним взглядом. Вот жучок не удержался и свалился в пропасть...вот он выбирается оттуда, медленно и упорно поднимаясь наверх... лапка за лапкой, шажок за шажком...

Ллео вспомнил, как они с Мэттом пробирались по горным тропам, и представил себе великана, глядящего на них сверху. Наверное, он бы тоже увидел двух жучков...
'Для этого жучка я тоже великан, - думал Ллео. - А кора - настоящие горы. Интересно, на что похожи горы из дерева?'

Глядя на жучка все пристальнее, он начал представлять себе, как он, Ллео, карабкается по деревянной стене, цепляясь шестью лапами... И перед ним начала возникать странная незнакомая поверхность - сначала смутно, потом все яснее. Он мысленно провел по ней пальцами, и она дружелюбно ответила ему: 'Привет! Вот мы и познакомились!'

Ллео пополз дальше, и голос коры изменился. Он переливался, следуя каждому изгибу, возносясь и падая, превращаясь в рык и в шепот, замедляясь на подъеме и замолкая на повороте.

Затем к голосу добавилась пульсация. Кора была живой, она дышала, и Ллео начал дышать ей в такт. И когда он почувствовал, что дышит в ритме коры - граница между жучком и дубом исчезла. Ллео стал деревом, и жучком, и ветром, окутывающим листья, и землей, скрывающей заросли невидимых сверху корней.

А кто-то неведомый смотрел на Ллео, ставшего всем-сразу-одновременно, и его пальцы начинали вкрадчивый и бережный танец с глиной.

Глава 16

- Нам пора ехать, - решительно заявила Стелла. - Я уже совсем поправилась. Иоганн, Вы все это время жили в деревне. Вы не заметили ничего подозрительного?
- Вы имеете в виду чужаков? Нет, никто не появлялся.
- А местные жители Вас расспрашивали?
- Я им рассказал, что Вы мой брат, и мы бежали от императора, не дожидаясь появления солдат. Я думаю, они мне поверили.
- Тогда пора в путь. Мы сможем купить лошадей?
- Лошадей-то мы купить сможем...
- А что Вас беспокоит?
- Сам путь, Ваше высочество. Я плохо знаю здешние места. А нам бы лучше ехать через лес, а не по дорогам.
- А что может случиться?- спросила Марина. - Даже если на дорогах вправду шпионы, и они вас обнаружат, - что они могут сделать в чужой стране? Сообщить императору? Так пока они до него доберутся, вы будете уже далеко.
- Я опасаюсь не шпионов, а убийц, - хмуро ответил Иоганн. - Пустить отравленную стрелу можно с любого дерева.
- Тогда и вправду стоит избегать людных мест, - согласилась Марина. - Но вам понадобится проводник. Я думаю, мы сможем его найти. А кроме того...
- Что Вы задумали, Марина?
- Об этом я скажу чуть попозже, Иоганн.

Оставив гостей наедине, Марина зашла в комнату сына.
- Ллео,- попросила она, - поезжай к Мэтту и попроси его приехать. Скажи, что мне очень нужна его помощь.

Отправив Ллео, Марина зашла в кладовую и отперла один из шкафов. Там хранилось наследство Мадо, оставленное Лаурой.
Здесь висело множество нарядов - театральные костюмы и вечерние платья, мягкие пеньюары, амазонки для верховой езды и меховые накидки. Внизу стояла обувь - от легких балетных туфелек до сапог со шпорами.
Не обращая внимания на все это великолепие, Марина залезла на верхнюю полку и достала оттуда саквояж, в котором хранился грим, парики, накладные усы, бороды, носы - и прочие атрибуты, необходимые артисту.

Вернувшись к гостям, она попросила позволения поговорить со Стеллой наедине.
Когда Иоганн вышел, Марина открыла саквояж.
- Посмотрите, Стелла, - предложила она.
Стелла заглянула внутрь, достала рыжий парик и бороду и подошла к зеркалу.
- Борода не держится, - пожаловалась она. - Нужно будет приклеить. Вы для этого попросили уйти Иоганна?
- Вы сразу все поняли, - засмеялась Марина. - Когда он появится в следующий раз, Вы предстанете перед ним в облике почтенного мужа средних лет. И посмотрим, сможет ли он Вас узнать.

В дверь комнаты постучали.
- Ллео с Мэттом приехали, - сообщил Жозеф.
- Спасибо, я сейчас выйду. Стелла, спрячьте пока этот саквояж. Я пойду к Вашему будущему проводнику.
- Ему можно верить? - тревожно спросила принцесса.- О, простите мой глупый вопрос...
- На Вашем месте я бы тоже его задала. Да, ему можно верить. Он сражался с императорскими солдатами в горах.

Спустившись вниз, Марина рассказала Мэтту о двух беглецах из Лотарна.
- Ты можешь провести их через лес? - спросила она.- До границы с Айриэнсом.
- Я могу, - вызвался Ллео.- Я знаю здешние леса не хуже Мэтта.
- Это правда, - подтвердил Мэтт, - Ллео в лесу как дома. Помнится, пару раз нам случалось заблудиться, - так всегда Ллео находил верный путь. Но одному ему рановато ездить в такую даль. Мы поедем вместе, с Вашего позволения. Так будет вернее.
- Можно? - умоляюще произнес Ллео.
- Но почему ты так хочешь поехать?
- Так ведь они из Лотарна! И тоже бежали от этого императора, который казнил дедушку...
- Понимаю, - кивнул Жозеф. - Ну хорошо, поезжайте.
- Привезите немного яблок,- попросила Марина.- Говорят, в Айриэнсе они особенно хороши.

Глава 17

- Амхар, скажи что-нибудь,- уговаривал Джулиан.- Я твой папа, малыш. Ты меня не узнаешь?
Амхар посмотрел на него с недоумением и отвернулся. Затем решительно слез с колен отца, сел на ковер и начал чертить пальцем какие-то узоры, раскачиваясь и напевая.

'Он хотя бы улыбается,- беспомощно подумал принц.- Значит, там, где он сейчас, ему хорошо. Как солдаты могли так напугать его? Что они вытворяли на его глазах со Стеллой?'
Принц застонал. Затем решительно прогнал эти мысли прочь. Он успеет подумать об этом попозже. Сейчас дорога каждая секунда. Если он не вернется через две недели, то подставит под удар Саймона и Диану. И вернуться он должен с готовым планом действий.

А известий от Стеллы по-прежнему нет...Она должна быть уже в Айриэнсе. Почему она не прислала ему письмо?
Может быть, Стелла ему не верит? Думает, что он в сговоре с отцом?
Если так - это еще не самое страшное. Он сумеет ее разубедить. А вот если она не добралась...

Дорога через Аргону опасна. Крутые горы, быстрые реки, узкие тропы и глубокие пропасти. Один неверный шаг - и конец...
Джулиан стиснул кулаки. Нельзя думать об этом. Иначе он сойдет с ума. А он не имеет на это права. Только не сейчас.
'Будь ты проклят, отец!'- яростно прошептал принц.

И снова отогнал эту мысль. Проклятия - оружие бессильных. А он будет сражаться. Всю жизнь он избегал прямых конфликтов и презирал силу, предпочитая ум и хитрость.
Но это ему не помогло. Его жизнь разрушена вдребезги. Стелла исчезла, Амхар безумен. А отец хладнокровно готовится продать его королевскому дому Аргоны.
'Ты убил мать,- лихорадочно проносились мысли в голове Джулиана, - ты убил Стеллу. Где ты - там смерть... '

Откуда-то из давних лет мелькнуло видение: женщина, умирающая в пустыне. Кто она? Ах да - целительница... Диана уверяла, что эта женщина могла бы спасти его мать. Никто никого не спас - они обе умерли... И Диана умрет, если император догадается, что она солгала.

Джулиан устало вздохнул.
'Ты не оставил мне выбора, отец, - сказал он вслух. - Теперь я даже готов принять участие в охоте'.

В тот же день принц встретился с местным аптекарем. Их беседа началась с успокаивающих капель для маленького Амхара, затем перешла к болезни императора. Они обсудили свойства различных успокоительных, снотворных и вовсе ядовитых снадобий. Затем аптекарь, извинившись перед Джулианом, попросил дозволения оставить его на некоторое время: ему нужно срочно приготовить лекарство. Он надеется, что его высочеству не будет скучно: принц может посмотреть очень любопытные книги по интересующей его теме, Только, ради Великого Отца, пусть будет осторожен, - в лаборатории много опасных веществ...
Аптекарь готовил лекарство долго. Джулиан не стал дожидаться.

Затем он навестил пасечника, приобретя у него бочонок великолепного душистого меда, бутыль сахарного раствора, а также короб, полный молодых и очень кусачих пчел.

Последний визит Джулиан нанес местному ювелиру, заказав ему несколько необычных булавок.
- Вы сможете изготовить их к завтрашнему дню? - попросил он. - Я уезжаю в столицу и хочу взять их с собой.
- Сделаю, Ваше Высочество. Только нужно будет их опробовать. Если Вы хотите, чтобы они летели прямо в цель...
- Я сам приду их опробовать,- заверил принц.- И мы будем улучшать их, пока они не станут по-настоящему меткими и острыми.
- Опасная игрушка,- вздохнул ювелир.
- Зато очень полезная, - усмехнулся Джулиан,- когда путешествуешь один и инкогнито.

Глава 18

- Здесь будет привал,- объявил Мэтт.
- Но ведь еще светло!- запротестовала Стелла.
- Это последнее удобное место. Дальше до самой границы сплошные чащи и буреломы. Здесь мы сможем как следует отдохнуть и набрать воды. А на рассвете тронемся в путь. Тогда мы к вечеру доберемся до Айриэнса.
- Ладно,- согласилась Стелла. Ей и самой уже не терпелось смыть грим и отклеить бороду. - А где находится ручей?

Она долго и тщательно умывалась, затем сбросила сапоги и опустила ноги в прохладную воду. Стелле очень хотелось снять одежду и целиком окунуться в ручей, но было боязно: все же она не так давно оправилась от лихорадки. Придется подождать до Айриэнса.
А грим и борода могут отдохнуть до утра. Скоро стемнеет, и даже если кто-то обнаружит их в лесу - ее лица они не разглядят.
Закутавшись на всякий случай шарфом, Стелла пошла назад.

Не дойдя до поляны, на которой они решили расположиться, она услышала голос Ллео. Мальчик кому-то говорил: 'Подожди чуть-чуть, я скоро закончу'.
Стелла пошла на звук голоса и увидела, что Ллео разговаривает с маленькой изумрудной змейкой, лежащей на камне. Змейка уже собралась было уползать, но при словах Ллео остановилась и посмотрела на него с интересом.
Ллео тоже глядел на нее, а его руки создавали еще одну змейку - из рыжеватой глины. Ему действительно оставалось совсем чуть-чуть: голова и туловище были готовы, и Ллео почти добрался до кончика хвоста.

Стелла замерла. Мальчик сейчас на границе миров. Нельзя тревожить тех, кто оказался там, ибо они строят мост между Тем и Этим. Одно неосторожное движение - и строитель может рухнуть в пропасть.
'Как Амхар' - с болью подумала принцесса.

Ллео тем временем закончил, улыбнулся змейке и сказал: 'Спасибо'.
Но змейка не торопилась уползать. Она разглядывала своего глиняного двойника.
Стелла подошла поближе. Ллео уже вышел из транса, и теперь она не причинит ему вреда.
Какая изящная скульпура. Мальчик на редкость талантлив - впрочем, это неудивительно для потомка целителей и поэтов. Наверняка его ждет необычная судьба...
Внезапно Стелла услышала шорох и увидела, что глиняная змейка ползет, на ходу покрываясь чешуей.
'Что это?' - подумала пораженная принцесса. Лишь богам дано оживлять свои творения. Кто же он такой, этот мальчик?
Ллео, казалось, был так же потрясен, как и она. Он смотрел на свое создание так, словно не верил своим глазам.

Рыжая змейка совсем позеленела. Теперь ее было не отличить от настоящей. Она медленно заползла на камень и примостилась рядом со своим двойником. Помедлив несколько секунд, обе змейки уползли в кусты.
Стелла подошла к Ллео и присела с ним рядом.
- Вы видели? - прошептал он.
- Да, - кивнула принцесса, - я видел. - Она решила хранить мужской облик до конца пути.
- А я думал, мне мерещится,- произнес Ллео. - Может быть, Вам тоже померещилось?
- Где же тогда змейка, которую ты вылепил? - резонно заметила Стелла.
- Верно, - согласился Ллео. - Но ведь...так не бывает!
- Я когда-то слышал легенду,- вспомнила принцесса,- что если два человека по-настоящему верят в чудо, то оно может случиться. Ты веришь в чудеса?
- Не знаю, - ответил Ллео, немного подумав.- Наверное, верю. А Вы, значит, тоже верите?
- Конечно, - серьезно ответила Стелла. - Со мной они случались. Но такое чудо, как сейчас, я вижу в первый раз.

Глава 19

- Ну, как погулял? - поинтересовался император.
Джулиан смущенно опустил глаза.
- Отец, видишь ли, я...
- Да ладно, - император благодушно махнул рукой, - с кем не бывает... Посол тебя заждался. Ты обещал, что вы закончите переговоры со дня на день.
- Так и есть, отец. Переговоры уже практически завершены. Остались сущие пустяки. И я подумал...
- О чем?
- Мне сообщили, что посол очень любит охоту. Если мы устроим охоту в его честь, то на следующий день все будет решено.
- Да ты же ее всегда терпеть не мог!
- Ничего, потерплю ради пользы дела.

Послу принц заблаговременно сообщил то же самое: император без ума от охоты, он собирается устроить ее в честь посла, и тогда на следующий день договор наконец будет подписан.

На охоте Джулиан внимательно следил за отцом. Улучив момент, когда император оказался в одиночестве, принц подъехал к нему:
- Отец, я хотел кое-что обсудить. Посол показал мне портрет аргонской принцессы...
- И что? - заинтересовался император.
- У тебя на спине несколько колючек, - заметил Джулиан и начал вытаскивать их рукой, смазанной медом.
- Так что принцесса?
- Чудо как хороша, - вздохнул принц. - Где ты умудрился подцепить столько репейников? Повернись ко мне спиной...
Быстро плеснув на камзол отца сладчайшим сиропом, принц насторожился и произнес:
- Я слышу шорох в кустах. Нас подслушивают. Оставайся на месте, я проверю.
Он резко рванул коня и устремился в заросли кустарника. Там Джулиан быстро раскрыл сумку и достал оттуда коробку. Он открыл ее и отшвырнул прочь, бросив бутыль с сиропом в сторону поляны, на которой ждал император.

Пчелы загудели и бросились на запах меда и сиропа. Оказавшись на поляне, они закружили вокруг императора.
- Кыш, твари! - заорал тот.
Но пчелы не унимались. Они облепили спину императору и начали подбираться к его лицу. Император беспомощно размахивал руками, но пчел становилось все больше.
- Джулиан, где ты? Здесь пчелы, нужно уезжать отсюда! - кричал император.- Проклятье! Она меня ужалила!
- Я здесь, отец! - отозвался принц. - Черт, и меня тоже! Уезжаем!
Джулиан взмахнул рукой, отгоняя пчелу. Из его пальцев вылетела маленькая булавочка в виде пчелки и вонзилась императору в шею.
- А-а-а!- взревел тот и внезапно замолчал: его горло свела судорога.
Джулиан продолжал отмахиваться от пчел.
Император захрипел. Его глаза начали вылезать из орбит.
- Что случилось, отец? - озабоченно спросил принц. - Это всего лишь пчелиный укус. Сейчас я тебе помогу. У меня с собой отличное средство.
Достав вторую булавку, он аккуратно обмакнул ее острие в пузырек, приблизился к отцу и взглянул ему в глаза.
Император поймал его взгляд и задрожал.
- Аа...хрр... - прохрипел он, указывая руками на шею.
- Это тебе за Стеллу, - негромко сказал Джулиан, усмехаясь кончиками губ, и вонзил ему булавку прямо в горло.

Несколько минут принц стоял, глядя на бьющегося в последней судороге отца. Кажется, две или три пчелы укусили его, но он этого не заметил. Затем Джулиан выдернул булавки и аккуратно спрятал в потайной карман.
Вскоре принц выскочил из кустов наперерез мчащейся кавалькаде.
- Врача! - отчаянно крикнул он.- Императора покусали пчелы! Ему срочно нужна помощь!

* * *
Саймон и Диана молча сидели в гостиной. Диана пыталась вышивать, затем отложила работу в сторону и вздохнула.
- Руки дрожат,- пожаловалась она.
- Пойду займусь счетами, - вяло откликнулся Саймон и поднялся с кресла. - Ступай отдохни, на тебе лица нет.
- Ничего страшного, - попыталась улыбнуться Диана, но у нее получилось плохо.

В гостиную вошел слуга.
- Императорский посланник, - объявил он.
Диана стиснула пальцы.
- Проси, - сказала она неживым голосом.

Человек в ливрее с гербом императора вошел и с поклоном подал им конверт.
Саймон разорвал его и достал письмо.
Секунду он стоял неподвижно, затем рассмеялся.
- Мы выиграли!- сообщил он жене и протянул листок.
Это было приглашение на коронацию Джулиана.

Глава 20

- Вот мы и дома, - произнесла принцесса. - Осталось лишь добраться до ближайшего храма. Там мы сможем отдохнуть и отправить письмо.
- Я думаю, Риккардо давно уже здесь, Ваше высочество,- почтительно обратился к ней Иоганн.
Пораженные Мэтт и Ллео переглянулись.
- Так Вы и есть та самая принцесса, которая бежала из императорской тюрьмы? - спросил Ллео.
- С его помощью,- указала Стелла на Иоганна. - Да, я и есть та самая принцесса. Хотя, конечно, глядя на меня, этого не скажешь.
- К счастью,- усмехнулся Иоганн. - Вернее, в Аргоне это было к счастью.
- Нам пора возвращаться назад,- нерешительно проговорил Мэтт.
- Об этом не может быть и речи, - решительно заявила Стелла. - Вы мои гости и останетесь здесь на несколько дней. А назад вы поедете под охраной по нормальной дороге, а не по непроходимым зарослям. Слава Великой Матери, у нас с Аргоной всегда был мир, поэтому никаких препон чинить вам не будут... А вот и храм.
- Это храм? - с интересом спросил Ллео, уже пришедший в себя. - А я думал - беседка. Почему здесь столько игрушек?
- Для детей, - пояснила Стелла. - Они играют в саду, пока их родители беседуют с Богиней. Подождите меня здесь, пока я поговорю с жрицей.

Стелла вошла в храм. Ллео, Мэтт и Иоганн присели на скамейку, буквально утопавшую в цветах. Через несколько минут из храма вышла девушка в белой тунике, подошла к ним и поклонилась.
- Да пребудет с вами благословение Богини, - произнесла она. - Милости прошу вас пожаловать в ее дом.

В храме их отвели в комнату для гостей и усадили за стол, на котором стояли вазы с фруктами, кувшины с молоком, медом и вином, блюда с сырами и горячим душистым хлебом.
Друзья охотно приступили к завтраку и так увлеклись, что не сразу заметили, как в комнату вошла женщина в такой же белой тунике, как и служительница, пригласившая их сюда.
- Как Вам нравится наша скромная трапеза? - весело спросила их женщина. Они обернулись, и Иоганн откликнулся первым:
- Великолепно, Ваше высочество.
После его слов Ллео и Мэтт тоже узнали Стеллу.
- Да... - произнес Мэтт...- вон что делает с женщиной одежда... То есть, я хотел сказать - никогда не пробовал такого вкусного сыра, Ваше высочество. Еще бы немного дичи...
- Богиня защищает всех живых существ, - ответила принцесса,- поэтому ее служители не едят ни мяса, ни рыбы. Но когда мы приедем во дворец, я обещаю Вам сколько угодно дичи.
- Вы очень красивая, - восхищенно и простодушно произнес Ллео,- я хотел бы Вас вылепить...когда научусь лепить людей.
Стелла взглянула на него внимательно и задумчиво.
- Интересно, что бы из этого вышло? - спросила она.
- Не знаю, - ответил Ллео и тоже задумался.
Иоганн и Мэтт не поняли их, но вмешиваться не стали.
- Когда вы как следует отдохнете,- предложила Стелла,- мы можем не спеша отправиться в столицу. Через пару часов навстречу нам отправят охрану.
- Гонец доберется так скоро? - удивился Мэтт.
- Да, летающий, - засмеялась принцесса. - В Айриэнсе все держат голубей и отправляют письма с ними. Очень удобно, быстро и экономно.
- А откуда голуби знают, куда нужно лететь? - с интересом спросил Ллео.
- Их специально обучают. Каждый голубь знает своего адресата.
- Жаль, что в Аргоне до такого не додумались,- вздохнул Ллео и представил себе, как он отправляет письмо родителям и Мадо. - А как их обучают?
- Честно говоря, не знаю, - призналась Стелла,- но могу познакомить себя с теми, кто знает. А несколько обученных голубей ты возьмешь с собой. Напишешь, как вы добрались домой.
- Мы готовы ехать дальше, - заявил Иоганн, вставая из-за стола.

Поблагодарив служителей и еще раз услышав, что они всегда будут желанными гостями в доме Богини, путники вскочили на коней и поскакали по широкой дороге, по обеим сторонам которой росли яблоневые сады.

Стелла была права: через несколько часов они увидели толпу всадников, мчащимся навстречу им во весь опор.
Один из них опередил остальных и первым подъехал к принцессе. Соскочив с коня, он бросился на колени прямо на дороге.
- Ваше высочество! - закричал всадник. - Слава Великой Матери, Вы живы! Почему Вы добирались так долго? Мы думали, что с Вами случилось несчастье...
- Прекратите пачкать Ваш нарядный камзол, Риккардо, - весело откликнулась Стелла. - Я была больна, но сейчас уже все в порядке. Встаньте и познакомьтесь с моими друзьями - им я обязана жизнью. А по пути я Вам все подробно расскажу.

Глава 21

Новый император молча глядел в окно.

Церемония наконец-то кончилась. Завтра он возобновит переговоры с Аргоной - теперь, после смерти отца, нужно будет пересмотреть кое-какие пункты. Вежливый отказ от брачного союза будет одним из первых. Если он когда-нибудь и вступит в новый брак, его невестой будет кто угодно, только не эта принцесса, из-за которой отец погубил Стеллу.

Через несколько дней привезут Амхара. Джулиан уже приказал позвать лучших врачей империи. Они должны вылечить мальчика. Он просто испугался. Это пройдет.
Затем нужно будет заняться финансовыми вопросами. Саймон, умница, успел вложить в рудник изрядные средства, не дожидаясь завершения переговоров. Теперь они окупятся стократ. Очень своевременно: чтобы залатать дыры и расчистить завалы, доставшиеся Джулиану в наследство, потребуется изрядная сумма.
Нужно составить перечень первоочередных задач. Жаль, что Риккардо в Айриэнсе - Джулиан привык работать с ним.
А известий от него так и не пришло... Хотя со дня побега Стеллы прошел почти месяц.

Значит, ее нет в живых. Ему придется свыкнуться с этой мыслью. Завтра он обсудит с послом организацию поисков в Аргоне совместными силами лучших сыщиков обеих стран. Может быть, им удастся найти хотя бы ее тело. Джулиану была невыносима мысль, что она лежит непогребенная где-то в лесу, в то время как ее убийца после роскошной похоронной церемонии покоится в фамильном склепе.

Император вспомнил предсмертный хрип отца. Теперь ему будут часто сниться кошмары. Тут уж ничего не поделаешь: над снами разум не властен.
'А как рождаются сны?' - внезапно подумал Джулиан. Он вспомнил, как Стелла рассказывала Амхару о великом узоре, сплетенном из снов и яви. Ребенок слушал словно завороженный: Стелла знала толк в сказках.
- А этот узор можно увидеть? - спросил тогда Амхар.
- Конечно, можно, - ответила Стелла. - Но он открывается не сразу, а по кусочкам.
- Тогда я сам его нарисую, - решительно заявил малыш и полез за разноцветными мелками.

Позже они вместе разглядывали каракули сына. Стелла уверяла, что в них есть смысл, непонятный взрослым, но ясно видный богам.
Джулиан ласково улыбнулся.
- Я не бог, но тоже вижу, - подмигнул он жене, - что наш сын - настоящий гений.
- К тому же он очень счастлив, - отозвалась Стелла, - его рисунок полон радости.

...Неужели это было всего два месяца назад? Джулиан вспомнил, как Амхар чертил пальцем на ковре. Где тогда блуждала душа его мальчика? Пыталась починить разорванные нити узора?
Поздно, малыш. Этой дыры уже не залатать. Узор существует лишь в нашем воображении, да и то недолго: до первого столкновения с бессмысленной равнодушной пустотой.

Джулиан взглянул на бездонное темное небо. В нем не было никаких богов. Лишь черное бескрайнее пространство, безразличное к людям с их сказками.
Он отвернулся от окна. Уже два часа ночи. Пора ложиться: на утро назначена аудиенция послу. Переговоры нужно вести с ясной головой.
Джулиан это понимал, но спать ему не хотелось. Лучше еще немного посидеть возле камина. Он слишком долго стоял возле открытого окна, глядя в пустое небо, и теперь его пронизывал холод.

... Джулиан проснулся от почтительного прикосновения лакея.
- В чем дело? - спросил император. - Я что, так и заснул в этом кресле? Сколько сейчас времени?
- Шесть часов, - извиняющимся тоном произнес слуга.- Прошу простить меня, Ваше величество, но Вы приказали пропускать к Вам госпожу Диану в любое время дня и ночи. Она приехала три часа назад и все это время требовала, чтобы я немедленно разбудил Вас.
- Где она? - Джулиан резко вскочил на ноги.
- Дожидается в приемной. А пока она попросила передать Вашему величеству вот это, - слуга протянул повелителю записку.

Это был крохотный клочок бумаги с одним-единственным словом 'Да'.

Catriana

20.05.2011, 08:57

Часть 5

Глава 1

- Вот это приключение! - восхищенно проговорила Мадо. - Повезло же вам с Мэттом!
- Когда мы поженимся, то обязательно съездим в Айриэнс вместе, - пообещал Ллео. - Там очень красиво. А жить мы сможем всюду, где захотим, - хоть во дворце. Принцесса сказала, что мы ее друзья и можем приезжать в любое время.
- А что за печку ты привез оттуда?
- Она для обжига. Теперь мне не нужно бегать к гончару в деревню - я могу обжигать фарфор прямо здесь. Скоро я вылеплю тебе новое ожерелье.
- Ужинать! - позвала Марина. - Сегодня Мэтт опять принес куропаток. Он просто заваливает нас дичью - все не может нарадоваться своему новому арбалету.

За ужином Ллео снова рассказывал об Айриэнсе. Там много-много яблоневых садов, а среди них стоят храмы, похожие на кукольные домики - и вся страна словно игрушечная, в ней нет таких диких лесов и гор, как в Аргоне. Рек тоже нет, зато много озер, как в замке Мадо, только красивее. Еще он видел странную пещеру. Вход в нее завален камнем, и возле него две жрицы днем и ночью поддерживают священный огонь.
- А когда же они спят? - удивилась Мадо.
- Ну, они сменяются, конечно. Но огонь не должен гаснуть. Я хотел зайти внутрь, но мне не позволили. Сказали, что это волшебная пещера, и заходить туда очень опасно.

Марина слушала рассказ сына, и он ей что-то смутно напоминал. Яблоневые сады и голубые озера... Волшебная пещера... Нет, не вспомнить.
- Ты так красочно все описываешь, что мне самой захотелось там побывать, - улыбнулась она.
- Так давайте поедем все вместе! Уж тебе-то принцесса будет рада больше всего на свете! Ты ведь ее вылечила!
- Может быть, попозже. Сейчас принцессе не до гостей. Император после побега наверняка ненавидит ее еще сильнее. А она даже не знает, на чьей стороне ее муж.
- Ужасно, - вздрогнула Мадо.
- Я думаю, с принцем все в порядке, - предположил Ллео. - Ведь он прислал к ней человека, который нас встретил. Они всю дорогу разговаривали с принцессой, и она очень обрадовалась. Значит, муж на ее стороне.
- А вдруг это ловушка? - недоверчиво спросила Мадо.
- Ну, это вряд ли. Он чуть не заплакал, когда увидел нас. И сказал, что думал, будто она погибла, потому что ее не было очень долго.

Мадо пожала плечами. Ее отец тоже плакал на похоронах матери. А потом...
- Можно, я останусь сегодня у вас? - спросила она.
- Конечно, оставайся! Мы уже не танцевали целую неделю - нет, больше.
- Одиннадцать дней, - уточнила Мадо.- Тетя Марина, дядя Жозеф, вы нам сыграете? Ужасно хочется Вас послушать. Только давайте пойдем наружу, хорошо? Вечер такой чудесный...

Мадо и Ллео плавно кружились в танце среди могучих деревьев, ветви которых шелестели в такт звукам скрипки и арфы. Марина играла давнюю мелодию, пришедшую к ней еще в детстве, и ей казалось, что густой лес превращается в яблоневый сад, а рядом с ним девушки в белых одеждах бросают душистые травы в огонь, горящий перед входом в загадочную пещеру.

Глава 2

- Я думал, с тобой что-то случилось в дороге, - в который раз повторял Джулиан.
- Я и вправду заболела, - объясняла Стелла, - и мне пришлось надолго задержаться. Голубей у меня не было, а гонцов я отправить не могла, сам понимаешь. Ходили слухи, что твой отец послал за мной шпионов. Лучше скажи, что с Амхаром?
- Плохо, - сдавленным голосом сказал Джулиан. - Он никого не узнает, не говорит ни слова и все время рисует пальцами какие-то узоры.
- А ты не пробовал дать ему мелки?
- Конечно, пробовал. Он начал рисовать на стене. Потом что-то мне показал. Я не понял, и тогда Амхар обиделся, отвернулся и потерял ко мне всякий интерес. А я поехал к тебе в тот же день. Когда мы вернемся, им займутся лучшие врачи.

Стелла кивнула и подумала о Марине. Если кто-то и сможет вывести душу Амхара из подземного мира, то лишь дочь Анны. Правда, объяснить это Джулиану будет нелегко.
- Император умер внезапно? - она решила пока сменить тему разговора.
- Да, - ответил Джулиан, - отец погиб на охоте. На него набросился целый выводок пчел. А сердце у него было слабое, вот и не выдержало. Туда и дорога, - заключил он сквозь зубы.
Стелла внимательно посмотрела на мужа:
- Ты ведь всегда его ненавидел. Я это чувствовала. За что?
- Ты еще спрашиваешь? После того, как он...
- Ты его ненавидел еще раньше. Почему, любимый? Что такого между вами произошло?
- Это случилось пятнадцать лет назад, - произнес Джулиан.- Если уж ты так хочешь знать...

После рассказа Джулиана Стелла некоторое время молчала, обдумывая услышанное, затем спросила:
- Но чем же он виноват? Ведь не он пустил стрелу в твою мать.
- Он наклонился,- резко ответил Джулиан, - хотя прекрасно знал, что мама едет справа от него, и стрела попадет в нее. А потом, когда Диана рассказала о целительнице... Знаешь, я не слишком верю в целителей, но если бы нужно было помочь тебе или Амхару, я бы уцепился за любую соломинку. И если бы я узнал, что у моего злейшего врага есть средство, которое может помочь вам, - я бы первый попросил у него прощения и предложил дружбу. А отец приказал казнить ее мужа из-за пары насмешливых строк.

Стелла не верила своим ушам. Целительница и жена казненного поэта? Нет, таких совпадений не бывает.
- Как звали ее мужа? - взволнованно спросила она.
- Я уже не помню, это было слишком давно.
- А он был родом из Лотарна?
- Да, они жили в Лотарне. Но откуда ты знаешь? Они ведь были мертвы за десять лет до того, как мы туда приехали.
- Поэта звали Жоакин, - продолжала Стелла, словно не слыша его вопроса, - а его жену - Анна. Она оставалась с ним до конца и умерла вскоре после его казни. Нет, Джулиан, я узнала об этом не в Лотарне. Ты никогда не верил в узоры, сотканные Великим Ткачом из нитей яви и сна. Но сейчас я кое-что тебе расскажу.

Глава 3

Котенок дремал на полке. Он забрался туда в погоне за мухой, подпрыгнул, не поймал, пробормотал: 'иуваауу...' и заснул - разморило.
Ллео сидел на траве. Его глаза вцепились в котенка, а пальцы гладили глину. И не просто гладили - лепили.
Когда комок глины превратился в лежащую фигурку, мальчик перевел на нее взгляд, снова посмотрел на котенка, на фигурку, а затем вверх - на птицу, сидящую на ветке.
'Покажи крылья' - попросил он птицу. Она взлетела, полетала туда-сюда и вернулась на дерево.
'Спасибо' - кивнул Ллео и начал приделывать фигурке глиняные крылья.

К ограде скакал жеребенок с наездницей. Мадо крикнула еще на ходу:
- Поехали!
- Привет, Мадо, - отозвался мальчик, продолжая лепить. - Погоди, мне надо закончить птичку.
- Это не птичка, а кошка, - возразила девочка,- у птичек такого хвоста не бывает.
- Точно! - радостно воскликнул Ллео. - Про хвост я совсем забыл.
- Поехали! - повторила Мадо. - Потом закончишь. Никуда твоя кошка не улетит.
Ллео тщательно накрыл глину мокрой тряпкой, вымыл руки и подошел к ограде.
- Сегодня моя очередь править, помнишь?
- Только не сегодня. Баязет какой-то нервный. Будешь править два следующих раза подряд.
- Нервный? - удивился Ллео и погладил жеребенка. Но спорить не стал, забрался сзади и обхватил Мадо за талию. - Поехали?
Она кивнула и сжала бока Баязета. Некоторое время они скакали молча, затем он спросил:
- Что-то случилось?
- Да опять этот Северино притащился, - пробормотала она сквозь зубы. - И ходит за мной по пятам. А папа сказал, что я должна вести себя с ним как милая и воспитанная девочка. Так и сказал, представляешь!
- А ты никак себя не веди. Просто переезжай к нам, пока этот толстяк не уедет.
- Правда? - просияла Мадо.- Ладно, я так и сделаю. Мне он не нравится.
- Мне тоже, - согласился Ллео. - Он похож на жирную змею.

Когда Мадо вошла в дом, ее уже ждали. Уклонившись от поцелуя гостя, она подошла к отцу и сказала: 'Я поеду к Ллео. На неделю. Или две. Он меня позвал'.
Дон Альвар посмотрел на Северино. Тот нахмурился. Мадо стояла к нему спиной и не заметила их переглядываний. Отец обнял ее за плечи и повел к себе в кабинет.
- Моя прекрасная звездочка, - начал он...
- Папа, в чем дело?- подозрительно спросила Мадо.
Дон Альвар пустился в длительные многословные объяснения, перемешанные с уговорами. Северино - его старинный друг, которому он обязан бесконечно многим.
- А я-то зачем ему нужна? - недовольно спросила Мадо.
- Когда-то мы провели незабываемую неделю втроем,- продолжал нести какую-то чушь отец, - моя обожаемая Лаура, мой бесценный друг и я. И теперь, в память о нашей бесценной...
- При чем здесь мама?
- Пожалуйста, доченька,- взмолился Альвар чуть ли не со слезами, - побудь с нами. Всего одну неделю - в память о тех временах, когда...
- Ладно, - неохотно согласилась Мадо.- Но только неделю. И я все равно буду ездить каждый день к Ллео.
- Хорошо,- поспешно согласился отец. - А сейчас пойдем обедать. Мой дорогой друг специально ездил в город, чтобы привезти для тебя миндальных пирожных, которые тебе так понравились в прошлый раз.

Глава 4

На следующей день Северино предложил дону Альвару и Мадо съездить на рудник.
-Я - один из будущих владельцев, - объяснил он. - Скоро мы начнем строить там великолепный город. Как только будут подписаны все бумаги. С ними вышла небольшая задержка из-за смерти императора.
- Император умер? - воскликнула Мадо. - И теперь будет править его сын?
- Ну, конечно, солнышко. Почему тебя это так взволновало?
- Да нет, просто так, - Мадо вовсе не собиралась рассказывать отцу и Северино о принцессе. - А зачем нам туда ехать, если еще ничего не построено?
- Разве тебе не интересно увидеть, как добывают золото? Много-много золота...
- Вообще-то интересно, - согласилась Мадо. - Только я хочу, чтобы Ллео тоже поехал с нами. Он мой жених, мы всюду ездим вместе.
- Мадо...- укоризненно начал дон Альвар.
- Папа, я уже давно хотела сказать, что Ллео предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась. Мы поженимся через год. И не надо со мной спорить! Когда ты женился на маме, ты никого не спрашивал. Я знаю, мне бабушка рассказала.
- Конечно, мы возьмем с собой твоего жениха, - улыбнулся Северино. - Места в карете всем хватит.
- Зачем нам карета? Мы поедем верхом. Так интереснее. Из кареты ничего не видно.
Альвар сокрушенно вздохнул и сделал знак Северино: мол, что с ней поделаешь? Тот лишь усмехнулся.

* * *
Ллео и Мадо задумчиво глядели на карьер.
- Как много...- произнес Ллео. - Можно построить целый золотой город.
- Ну и кто захочет в нем жить? - спросила Мадо. - Представляешь, как летом жарко в золотых домах!
Ллео повертел в руках кусок руды, подаренный ему Северино.
- Вообще-то красиво,- заметил он,- Но я не понимаю, почему люди так сходят из-за него с ума. Украшения из фарфора и разноцветного стекла ничуть не хуже.
- Даже лучше, - подхватила Мадо.- Бисерный пояс, который ты привез мне из Айриэнса,- это просто чудо! Из золота такого в жизни не сделать!

Альвар и Северино издали наблюдали за ними.
- Мне нужно будет уехать по делам,- негромко говорил Северино.- Затем я пришлю за вами экипаж. Вы приедете ко мне в столицу. И чтобы на этот раз - никаких женихов.

Глава 5

Вернувшись домой, Ллео сразу понял: что-то произошло. Хорошее или плохое - он еще не знал. Но явно серьезное.
- Мама, в чем дело?- спросил он.- Вы с папой какие-то странные.
- Мы получили письмо от императрицы, - неспешно, как всегда, ответил Жозеф. - Она просит нас вернуться в Лотарн.
- Но сначала приехать в столицу,- уточнила Марина, - чтобы помочь ее сыну. Вот, прочитай сам.

Ллео взял письмо. Он понял не все: принцесса (Ллео еще не привык называть ее императрицей) писала о каком-то узоре и причудливых переплетениях нитей судьбы, созданных из яви и сна. Дальше следовал длинный рассказ о событиях, случившихся, когда Ллео еще не было на свете. В этом месте Ллео остановился.
- На охоте? - спросил он. - Лотарнская стрела попала в императрицу на охоте?
- Так здесь написано, - ответила Марина.- А почему ты спрашиваешь?
- Просто странно, - задумчиво проговорил Ллео.- Император ведь тоже погиб на охоте. Совсем недавно.
- Может, это кара богов, - усмехнулся Жозеф.
- Папа, ты сам-то этому веришь?
- Сынок, император был тираном и убийцей. Мне все равно, как он погиб: на охоте или на рыбной ловле. Главное, что его больше нет.
- А Стелла...то есть, императрица - опубликует дедушкины стихи и вернет нам его дом, - подхватила Марина. - Читай дальше, в письме об этом написано.

Ллео вернулся к письму.
- Праздник поэзии? - спросил он. - В память о дедушке? А мама станет главой комитета и будет награждать победителей?
- Но сначала надо вылечить принца,- повторила Марина. - Императрица пишет, что он заблудился в лабиринте и никак не может найти дороги назад.
- Значит, мы возвращаемся? А как же Мадо?
- Мы тоже об этом думали,- вздохнула Марина. - И решили вот что: сначала я поеду в столицу одна и попробую вывести принца из лабиринта. А потом вернусь, и мы вместе решим, как быть. Думаю, месяца-двух мне хватит.

Глава 6

- Он пытается найти выход из лабиринта, - уверенно произнесла Марина, - но все время возвращается назад. Словно чего-то боится. В лабиринте он чувствует себя в безопасности.
- Ему там нравится, - добавила Стелла, глядя на рисунок. - Смотрите, какие яркие веселые цвета! Но что это за черное пятно?
- Это чудовище, которое его пугает. Видите, оно загораживает выход. Его форма что-то мне напоминает, но я не могу вспомнить, что именно...

Диана подошла к Марине со Стеллой и взглянула на рисунок.
- Мне кажется, - предположила она,- что пятно похоже на орла... Не настоящего, а такого, как на гербе.
- Точно! - воскликнула Стелла. - Но как этот герб мог напугать Амхара? Он его даже не видел. В Лотарне у нас был собственный герб.
- Солдаты, - предположила Марина. - Вы рассказывали, что они вырвали Амхара у Вас из рук...
Стелла задумалась, вспоминая подробности своего ареста.
- Да,- сказала она, - на их мундирах был орел.
- Вот и разгадка, - заключила Марина. - Солдат прижал мальчика к мундиру сразу же после того, как другие схватили Вас на его глазах. Вы говорите, что в это время он как раз приближался к выходу из подземного мира...
- Так что же нам делать?
- Для начала нужно на время увезти Амхара из дворца. Здесь эти гербы на каждом шагу. Не сидеть же ему безвылазно в своей комнате. Мальчику нужен свежий воздух. А в парке полно этих огромных каменных орлов.
- Вот почему он боится прогулок! - воскликнула Диана. - Ваше величество, пусть Амхар поживет у нас, пока не поправится! Саймон приказал закрасить и снести всех орлов сразу же после коронации Вашего супруга. А сад у нас чудесный.
- Я бы хотела быть вместе с сыном, - ответила Стелла. - А до Вашего дома не меньше двух часов езды. Но если так будет лучше для него...Честно говоря, этот дворец на меня тоже действует угнетающе.
- Ваше величество, Вы можете приезжать к нам в любое время и оставаться сколько угодно. Государственные дела подождут. Сейчас самое главное - спасти принца.
- Спасибо Вам, Диана. Отдайте распоряжения: пусть соберут и упакуют все, что нужно.
- Конечно, Ваше величество, я сама прослежу, чтобы ничего не забыли.

Когда Диана вышла, Марина подошла к Стелле и вымолвила вполголоса:
- Есть еще кое-что. Император... Он ведь умер не своей смертью?
- Какое это имеет отношение к Амхару? Когда он заболел, император был жив и здоров.
- Амхар сейчас находится там, где все связано воедино, - мягко сказала Марина. - Он чувствует, что отец скрывает что-то ужасное. И ему кажется, что чудовище находится внутри отца.
- Джулиан и вправду изменился, - проговорила Стелла. - Иногда я вижу в его глазах смертный холод и пустоту. Я все понимаю, и он об этом догадывается, но мы оба молчим об...
- Ваш муж взвалил на себя тяжкую ношу, - отозвалась Марина. - Но кто вступает в схватку с драконом, рискует сам превратиться в дракона. Чем дольше император молчит, тем хуже - и для него, и для Вас, и для принца. Уговорите его рассказать Вам правду.
- Я попытаюсь, - кивнула императрица.

Вечером Стелла рассказала Джулиану, что Амхар должен некоторое время побыть у Дианы.
- Если дело в орлах, и в чудовищной архитектуре, - ответил император, - то я прикажу построить в парке еще один дворец: небольшой и уютный, похожий на тот, который был у нас в Лотарне. А старый останется для приемов, советов и торжеств.
- Чудесная мысль, - одобрила Стелла. - Этот дворец на меня просто давит. Да и тебе в Лотарне было лучше - сейчас мне все время кажется, что тебе холодно. Порой ты смотришь в пустоту, словно видишь призраков. Знаешь, Амхар боится, что чудовище нападет на него, если он выйдет из лабиринта. Почему бы тебе не сказать мальчику, что чудовища больше нет, потому что папа его убил?
- Мы живем не в сказке, Стелла, - горько усмехнулся Джулиан. - И я сражался не с драконами.
- У тебя не было выбора, - с силой произнесла Стелла. - Я знаю, что ты всегда ненавидел насилие. И кровь...
- Крови не было, - глухо ответил Джулиан и прикрыл глаза.

Стелла подошла к мужу и обняла его. Некоторое время они сидели молча, и она чувствовала, как он пытается сдержать дрожь. Наконец он справился с собой, открыл глаза и глубоко вздохнул.
- Ладно, - улыбнулся император, и его взгляд потеплел, - я расскажу нашему сыну, что убил чудовище.
- А я попрошу Богиню быть милосердной к душе твоего отца, - пообещала Стелла. - Я понимаю, что ты считаешь это детскими глупостями...
- Я уже и сам не знаю, - задумчиво ответил Джулиан.- Но порой мне кажется, что какой-то узор, как ты его называешь, и вправду существует. Просто в нем слишком много оборванных нитей.

Глава 7

Через несколько дней после того, как Джулиан рассказал сыну про гибель чудовища (для убедительности разбив специально изготовленного гипсового орла на мелкие кусочки), а черную кляксу мальчик сам разорвал и бросил в огонь, - принц произнес первое слово после той зловещей ночи.
- Яблоко! - заявил Амхар.
- Ты хочешь яблок? - встрепенулась Диана. - Сейчас тебе принесут.
- Дерево! - продолжал принц.
Диана взяла мальчика на руки и поднесла к яблоне. Он заулыбался и тут же загрустил.
- Червяк...- жалобно произнес принц.
Диана с Мариной переглянулись. Червяк - это было что-то новое.
- Где червяк? - спросила Диана. - Вот эта гусеница? Сейчас мы ее прогоним.
- Нет, Амхар говорит не о гусенице, - Марина УВИДЕЛА. - Червяк ползет по лабиринту. Не пойму, в чем дело: мальчик его боится и в то же время не хочет от него уходить.
- Червяк преграждает ему путь? - спросила Диана.
- В том-то и дело, что нет. Амхар сам не хочет его покидать. Словно чего-то ждет.
- Хочу в лабиринт! - потребовал Амхар.
- Сейчас мы его нарисуем,- предложила Марина.
- Хочу в настоящий!
- Завтра будет настоящий,- пообещала Диана. - А сейчас пойдем спать. Ты проснешься - а лабиринт уже будет готов.
- А червяк там будет? - требовательно спросил Амхар.
- Обязательно будет, малыш.
- Ладно, - согласился принц и послушно пошел в дом.

Диана позвала садовника.
- За ночь нужно посадить кусты в форме лабиринта, - приказала она. - Сколько помощников вам для этого требуется?
- Думаю, вчетвером управимся, госпожа.
- Тогда сходите в деревню, наймите трех человек и купите червей у какого-нибудь рыбака.

Лабиринт Амхару понравился, а на червей он едва взглянул.
- Не хочу таких, - заявил он. - Хочу большого и зеленого!
- Тогда это уже не червяк, а змея, - уточнила Марина. - Ты хочешь змею?
- Это еще не змея, - решительно ответил принц и направился в лабиринт в поисках зеленого червяка.

Марина задумчиво наблюдала за ним. Как назывался обряд? Что-то связанное со змеей...
- Диана, нам нужно отправить письмо ее величеству,- обратилась она к хозяйке. - Я сообщу ей, что мальчик заговорил, и спрошу, что за обряд она проводила. Может быть, именно в нем найдется ключ.
- Вам лучше знать, Марина, - почтительно ответила Диана.- Я в таких вещах ничего не понимаю.

Через несколько часов к дому Дианы подъехал императорский экипаж. Стелла стремительно вышла и чуть ли не бегом бросилась к дому.
- Амхар заговорил? - закричала она. - Что он сказал? Где он?
- В лабиринте, - ответила Марина.- Пойдемте к нему.

Увидев мать, принц ужасно обрадовался и бросился к ней.
- Мама! - закричал Амхар. - Где змея? Ты мне обещала!
Стелла схватила Амхара и прижала к себе. По ее лицу текли слезы, она всхлипывала и бессвязно бормотала:
- Ты меня узнал, малыш...Ты снова разговариваешь...Скоро ты поправишься... Я никуда не уеду, я буду все время с тобой...

Диана с Мариной тихонько ушли в дом. Диана сама чуть не плакала. Когда они вошли в гостиную, она приказала слуге:
- Принеси нам вина. Нет, лучше коньяка. Тридцатилетнего.
- Боюсь, что Ваша радость преждевременна, - попыталась отрезвить ее Марина.- Принц пока еще болен.
- Но он говорит! Значит, скоро все будет в порядке! А червяк - просто фантазия. Все дети фантазируют!
- Это не просто фантазия, - возразила Марина, но коньяк все же пригубила. - И вправду изумительный букет! Кстати, я давно хотела спросить Вас, откуда Вы так хорошо знаете лотарнский язык?
- Моя мать оттуда родом. От нее я и узнала про Вашу мать.
- Так это Вы предлагали позвать ее, чтобы спасти покойную императрицу?
- Да, это была я. Но император даже слышать об этом не захотел.
- Подумать только, - произнесла Марина,- от какой мелочи порой зависят судьба страны. Если бы император пожелал спасти жену, все могло бы сложиться совсем иначе.

В гостиную вошла Стелла. Она уже вполне овладела собой.
- Амхар захотел остаться в саду, - объявила она.- Благодарю Вас, Диана, мне и вправду сейчас не помешает капля этого божественного напитка. Марина, что Вы хотели спросить про обряд?
- Как он назывался?
- Обряд Змеиной Силы. Он дарует силу льва и мудрость змеи. Но если его прервать...Вы сами видели, к чему это приводит. Богиня беспощадна к тем, кто останавливается на полпути.
- А почему принц говорит про зеленого червяка, который еще не змея?
- Я не знаю, что он видел во время обряда. Богиня каждому посылает свои собственные видения. Но похоже, что Амхар пытается вернуться туда, где обряд был прерван.
- Где же нам взять зеленого червяка? - беспомощно спросила Диана. - Принц не хочет нарисованного, ему нужен настоящий...
- Причем именно такой, какого он видел, - добавила Марина.
Стелла посмотрела на нее странным взглядом.
- Марина, - произнесла она, - а Вы знаете, что Ваш сын - волшебник?
- Ллео? - изумленно спросила Марина. - Первый раз об этом слышу.

После того, как Стелла рассказала про ожившую змейку, пораженные женщины переглянулись.
- Вы думаете... - начала Диана.
- Я думаю, - ответила Марина на ее невысказанный вопрос, - что мне нужно послать за моим сыном. Может быть, с его помощью мы сумеем завершить обряд.

Глава 8

- Никуда я не поеду, - отрезала Мадо. - Терпеть не могу этого Северино. Какое право он имеет запрещать мне ехать с моим женихом?
- Но, дочка, ведь это его дом. Он приглашает туда кого хочет.
- Вот и пусть сидит там один! - заявила Мадо.
Дон Альвар рассердился.
- Я тебя вконец избаловал, - сурово произнес он. - Так больше продолжаться не может. Так вот: я приказываю тебе поехать со мной. Завтра карета будет нас ждать в одиннадцать утра. Пусть служанка соберет вещи.
Мадо удивленно посмотрела на него. Таким она видела отца в первый раз. Что за муха его укусила?
- И не вздумай сбежать,- предупредил дон Альвар.- Я запретил конюху давать тебе Баязета. А дверь я на всякий случай запру на ключ.
- Ну, ладно, - пробормотала Мадо, когда он вышел, - я тебе покажу...

На следующее утро Мадо не вышла к завтраку. Дон Альвар поглядел на часы и спросил горничную:
- Где донна Магдалена?
- Не знаю, она еще не встала, - ответила девушка.
- Так разбуди ее. Скажи, что мы опаздываем.

Горничная вскоре вернулась. Вид у нее был испуганный.
- Донне Магдалене нехорошо. У нее ужасный кашель, и она жалуется на боль в груди.
- Кашель? - дон Альвар побледнел.
- Да, господин. Она попыталась встать, но едва удержалась на ногах. Хорошо, что я успела ее подхватить, не то бы она упала прямо на пол.

Дон Альвар вскочил из-за стола и бросился в комнату дочери.
- Детка, что с тобой? - возопил он.
- Не знаю,- Мадо с трудом сдержала приступ кашля. - Ночью вдруг стало плохо. Я чуть не задохнулась... Мне больно говорить...
Она отвернулась к стене и закашлялась.
Дон Альвар беспомощно стоял над ней.
- Что тебе принести? - спросил он.
- Горного меда,- жалобно попросила она. - Ллео знает, где его найти. И кобыльего молока. - А сейчас я попробую заснуть, ладно? Я всю ночь не спала.

Дон Альвар тяжко вздохнул и отправился писать письмо Северино о внезапной хвори дочери.
'Может, и вправду отказать ему?' - подумал он и тут же отогнал эту мысль. Он связан по рукам и ногам. Если Северино захочет, то пустит его по миру. А Мадо еще скажет ему спасибо, когда поумнеет и выбросит из головы свою детскую блажь. Он в свое время упустил несколько великолепных возможностей, женившись на нищей. Теперь он должен спасти дочь от подобной ошибки. Отец он или не отец?

... А Ллео в это время достал из печи белоснежную кошкоптицу из тонкого фарфора. Он осторожно постучал по ней ногтем, и она в ответ нежно прозвенела. Ллео довольно улыбнулся и бережно положил диковинное создание на стол. Он загадал желание: если птицезверь оживет, они с Мадо всю жизнь будут вместе.

Глава 9

- Поставь мед сюда,- жалобно прошептала Мадо и закашлялась. - Рита, принеси мне горячего чаю.
Когда горничная вышла, Мадо сделала Ллео знак приблизиться и шепнула ему на ухо:
- Не волнуйся, со мной все в порядке. Я просто не хочу ехать с папой к этому толстяку. Только никому ни слова! И сделай снова грустное лицо, когда Рита вернется.
- И долго ты будешь так притворяться?
- Пока твоя мама не вернется. Она скажет папе, что мне нужен свежий воздух, а в городе я снова заболею. Уж ей-то он поверит.
Вошла горничная с огромным чайником.
- Спасибо, Рита, - Мадо изобразила слабую улыбку, - положи мне побольше меду. Ллео, привези мне завтра травы от кашля - твоя мама их положила отдельно, чтобы всегда были под рукой, если я заболею. А сейчас я хочу спать.

На следующий день Ллео привез траву. Он понятия не имел, что именно помогает от кашля, поэтому просто насыпал в мешочек сушеных розовых лепестков. Вреда от них точно не будет.
- Я хочу тебе кое-что подарить, - объявил он, когда Мадо отослала горничную. - Вот, смотри.
Он достал из сумки ларчик с кошкоптицей и раскрыл.
Мадо вынула фарфоровую статуэтку и провела по ней рукой.
- Какая забавная! - восхищенно произнесла она. - Голова как у кошки, а хвост как у павлина. Здорово у тебя получилось! Ой, что это с ней такое?

Кошкоптица зашевелилась и начала обрастать белоснежными перьями. Мадо смотрела на нее в немом изумлении, а Ллео радостно улыбнулся.
- Получилось! - воскликнул он. - Уже второй раз получилось! Смотри, она летит!
- Ллео, такого не может быть, - бормотала Мадо.- Это фокус? Как ты ее подменил?
- Ты же видела, как на ней вырастают перья. А подменить я ее не мог, я сижу далеко.
- Но тогда выходит, что ты волшебник?
- Курлмяу, - сообщила птица и села ему на плечо.
Ллео погладил ее и повторил:
- У меня такое получилось второй раз в жизни. Первый раз - когда мы ехали в Айриэнс. Мы с принцессой увидели ожившую змейку. Она тоже удивилась, но сказала, что если два человека сильно верят в чудо, то оно может случиться.

Мадо внезапно почувствовала укол ревности. Ллео слишком часто и восторженно говорит об этой принцессе. По какому праву она первая увидела чудо? Если Ллео волшебник - об этом раньше всех должна была узнать она, Мадо, а не какая-то чужеземная принцесса.
- А что потом случилось со змейкой? - спросила Мадо, справившись с обидой.
- Ничего, просто уползла. Тогда я не загадывал желания. А сейчас загадал.
- А какое?
- А как ты думаешь?
- Откуда мне знать? - пожала плечами Мадо.
- Я загадал, что мы с тобой поженимся и будем вместе всю жизнь, - серьезно и торжественно объявил Ллео. - Правда, мне было немного страшно: а вдруг не оживет? Но теперь, когда она ожила, я полностью уверен.
Мадо рассмеялась. Ее ревность как рукой сняло.
- Вот тогда мы и поедем в столицу, - мечтательно произнесла она.

Глава 10

Мадо с нетерпением ждала возвращения Марины. Ей до смерти надоело валяться в постели, но вставать она не решалась: вдруг отец опять прикажет ей ехать с ним?

Ллео навещал ее каждый день. Дон Альвар вздыхал, но перечить дочери не решался. Когда Ллео приезжал, Мадо сразу становилось лучше. Может быть, все же поискать для Северино другую бедную, но знатную невесту? Если Марина теперь в чести у императрицы - еще неизвестно, какой брак окажется выгоднее. А с другой стороны, империя далеко, а Северино и его золото близко.

Конец колебаниям дона Альвара наступил быстро и неожиданно, когда Ллео пришел в замок взволнованный и принес Мадо письмо от Марины.
Мадо прочитала, и ее сердце сжалось.
- Значит, тебе придется уехать? - мрачно спросила она. - Надолго?
- Я думаю, на несколько месяцев. Почему-то принцесса...то есть, императрица решила, что я могу помочь ее сыну. Она прислала за мной карету с охраной. Всадников десять, не меньше. Зачем мне карета? Что я, верхом не доеду?
- Может, для вещей, - сухо ответила Мадо.

Опять эта принцесса. Теперь она отбирает у нее Ллео. А Мадо еще ей сочувствовала. Лучше бы эта принцесса осталась в лесу. Или хотя бы поехала другой дорогой.
А она-то еще изображала больную, чтобы не расставаться с Ллео. Надо было послушать отца и уехать. 'Мужчины не ценят, когда с ними слишком носятся' - вспомнила она случайно услышанную фразу. Кажется, это кухарка наставляла Риту...

- А эти украшения она прислала для тебя, - продолжал Ллео.- Тебе ведь понравился пояс из разноцветных стеклянных бусинок? А в этом ларце - целый набор.
Мадо открыла шкатулку, и ей показалось, что в ней спрятана радуга. Сверху лежал изящный причудливо переплетенный браслет. Гнев Мадо немного утих.
- И вправду красиво, - призналась она. - Только я потом посмотрю, когда ты уедешь. Сейчас что-то не хочется.
- Не огорчайся так сильно, Мадо, - умоляюще произнес Ллео. - Я постараюсь вернуться как можно скорее. И все время буду тебе писать.
- Когда мы наконец сможем пожениться? - вздохнула Мадо.
- Через год. Это не очень долго. Зато потом мы будем всюду ездить вместе.
- Ладно, поезжай, раз уж так нужно. Только пиши мне, слышишь?

Кошкоптица влетела в окно.
- Привет! Где ты была? - обратился к ней Ллео.
- Она каждый вечер улетает, но к утру возвращается, - рассказала Мадо. - А потом дремлет весь день.
Птица сделала несколько кругов вокруг них, довольно мурлыкнула, опустилась на подстилку и начала чистить перышки.
- Жалко, что ты не почтовый голубь и не знаешь, куда лететь, - посетовал Ллео.- Впрочем, я и сам еще не знаю.
Они помолчали.
- Ладно, иди, - тихо сказала Мадо. - Скажи своему отцу, что я скоро приеду его навестить. И постарайся побыстрее вылечить этого несчастного принца.

Глава 11

Ллео уехал, и притворяться больной было больше не нужно. Мадо снова оседлала Баязета и начала носиться по окрестностям.
Она навестила Жозефа, и он рассказал, что подумывает пока пожить у Мэтта с Розанной. Мэтт уже не служил ловчим: императрица щедро наградила его, и он приобрел собственный дом.
- Вы больше не вернетесь в Ваш старый дом? - спросила Мадо у Жозефа.
- Отчего же, вернусь, когда Марина и Ллео приедут. А потом будем собираться в Лотарн. Только сначала отпразднуем вашу свадьбу.
- Еще целый год ждать, - грустно сказала Мадо. - Хоть бы они поскорей вылечили принца и приехали!
- Мы с Мэттом дольше ждали, - заметила Розанна, - пока ты не выросла.
- И то верно,- согласилась Мадо.- Ладно, поеду домой.

Во дворе замка она снова увидела знакомый экипаж.
- Опять за нами прислали? - спросила она отца.
Дон Альвар кивнул.
- Может быть, все-таки съездим? - умоляюще произнес он. После болезни Мадо он боялся повышать на нее голос. - Все равно Ллео уехал. Что тебе делать одной в этой глуши?
- Ладно, - согласилась Мадо.- Так хоть время быстрей пролетит.

Перед отъездом Мадо отвезла кошкопицу Розанне.
- Я вернусь через пару недель, - пообещала она. - Не хочу брать ее с собой: она привыкла летать на свободе, в городе она может испугаться или заблудиться. Пусть поживет у вас, хорошо?
- Конечно, девочка. Где ты взяла такого диковинного зверя? Сроду не видела ничего подобного.
- Ллео где-то поймал. Она очень ласковая, только по ночам улетает. Оставляй для нее открытое окно.
- Все сделаю, не беспокойся. Птичка будет тебя ждать.
- Тогда всего доброго. До свиданья, Мэтт, до свиданья, дядя Жозеф. Если от Ллео придет письмо - я прочитаю, когда вернусь.

Глава 12

- У Вас и вправду очень красивый дом, - похвалила Мадо.
Они только что вернулись из театра. Мадо впервые надела взрослое вечернее платье, в котором почувствовала себя настоящей дамой. А браслеты и ожерелья из разноцветного бисера к нему удивительно подошли.
- Какие у тебя чудесные украшения, - похвалил Северино.
- Это подарок от соседней императрицы, - гордо заявила Мадо.
- Ты знакома с императрицей? - изумленно спросил Северино.
Мадо неопределенно пожала плечами, а дон Альвар поспешил ответить:
- Это целая история. Я тебе как-нибудь потом расскажу.
- Я, конечно, не император, - весело улыбнулся Северино, - но такое ожерелье подарить тебе смогу. Только не из стекляшек, а из камушков получше.
- Благодарю Вас, - церемонно ответила Мадо, решив побыть совсем взрослой.
- Тогда завтра мы навестим моего ювелира. Он изготовит все, что ты захочешь.

'Вообще-то он не такой уж противный, - подумала Мадо. - Даже немного симпатичный. Когда Ллео вернется - я так ему и скажу, когда он снова начнет хвалить императрицу. И покажу ему ожерелье'.
- Я, к сожалению, сопровождать вас не смогу, - вздохнул дон Альвар.- Мне нужно будет уехать на несколько дней по делам. Это даже интереснее: когда я вернусь, ожерелье будет уже готово, и я увижу свою дочь в полном блеске.
- Ты ее просто не узнаешь,- рассмеялся Северино. - После ювелира мы поедем прямиком в салон 'Марипоза'.
- А что это такое? - спросила Мадо.
- Завтра сама увидишь.

'Марипоза' оказалась целым дамским царством. Изящнейшие платья и воздушное белье, сумочки, чулки, туфли, духи... У Мадо кружилась голова. Она стояла перед зеркалом, а вокруг нее хлопотали нарядные благоухающие девушки, на все лады восхваляющие ее необыкновенную красоту и подносящие ей одно платье за другим.
Когда наконец она вышла, сопровождаемая посыльным с увесистыми пакетами, Северино приказал отнести все к нему домой и выписал какую-то бумагу.
- Что это? - спросила Мадо.
- Это записка к моему банкиру. Она называется чек. Так гораздо удобнее: не нужно таскать с собой мешки с золотом. А сейчас займемся твоими волосами. С завтрашнего дня цирюльник будет приезжать к нам домой, но сейчас мы поедем обедать в 'Черный Лебедь', и мне хочется, что бы ты была, как говорит мой друг Альвар, в полном блеске.

После цирюльника и гримерши (Мадо так назвала эту женщину про себя, потому что та подвела ей брови, напомадила губы и нарумянила щеки) Мадо с трудом узнала себя в зеркале. Неужели эта загадочная гордая красавица - и вправду она?

В 'Черном Лебеде' Северино заказал отдельный кабинет. Предложив Мадо изучить меню и выбрать все, что ей захочется, он попросил позволения оставить ее ненадолго, чтобы самолично проследить за винами.
- За винами? - нерешительно вымолвила Мадо.
- Конечно, дорогая. Не хочу, чтобы что-нибудь перепутали или подсунули нам какую-нибудь дешевку.
- Я не это хотела сказать. Я вообще-то еще не пила вина...
- Потому что ты была маленькая,- отечески усмехнулся Северино.- А теперь ты уже большая. Все дамы пьют шампанское.
- Хорошо, - решилась Мадо.

Через некоторое время Северино вернулся. За ним шел лакей с ведерком, набитым льдом. В ведерке было несколько бутылок.
- Выбрала, что ты будешь есть? - спросил Северино. Мадо пожала плечами:
- Я почти не знаю этих названий...
- Тогда я выберу по своему вкусу,- предложил Северино и отдал лакею распоряжения.
- Сейчас нам все принесут, - пообещал он.- А пока - давай выпьем за тебя! Жаль, что твоя мать не видит, какой ты стала красавицей! Она бы тобой гордилась.

После второго бокала у Мадо начало двоиться в глазах. Она попыталась встать, но обнаружила, что ноги ее не слушаются.
- Не вставай,- заботливо сказал Северино.- Скажи, что ты хочешь, и я прикажу принести.
- Пусть принесут воды или сока.
- Лучше сок, - предложил Северино,- сейчас я сам за ним схожу. Так будет быстрее. Апельсиновый подойдет?
Через минуту он вернулся с большим стаканом и протянул его Мадо.
- Спасибо, - заплетающимся языком ответила она и жадно начала пить.
- Почему он такой сладкий? - то ли подумала, то ли спросила Мадо, но ответа услышать не успела: ее глаза закрылись, и она упала на мягкий диван.

Северино усмехнулся и запер дверь. Затем он подошел к Мадо и начал неторопливо снимать с нее одежду.

Catriana

21.05.2011, 06:37

Часть 6

Глава 1

- Вот такой? - спросил Ллео, показывая Амхару очередного глиняного червяка.
- Не такой,- разочарованно ответил Амхар. - У него нет головы.
- С головой - это уже змея,- уточнил Ллео. - Ладно, сейчас вылепим змею.
- Это еще не змея,- сердито сказал принц.
- Тогда покажи,- попросил Ллео и подвел Амхара к двум стеклянным коробкам. В первой были червяки, во второй - несколько змеек.
- Здесь таких нет,- разочарованно произнес Амхар.
- Ладно,- придумал Ллео.- Пойдем в лабиринт вместе.

Сначала Ллео не заметил в лабиринте ничего особенного - обычные тропинки среди кустов. Но постепенно его начало охватывать странное чувство, словно время замедлило ход, а пространство стало вязким и плотным, и они уже не идут, а плывут. Течение медленно несло их, и неизвестное таилось за следующим поворотом. Мысли исчезали из головы Ллео, сменяясь непривычной пустотой, в которой неведомо откуда начали возникать картинки.
Он увидел мяч, парящий в воздухе. Мяч летел медленно, а порой вообще останавливался. Можно было пробежать перед ним туда-сюда несколько раз, не рискуя получить удар.
- Видишь яблоко?- услышал он голос принца.
- Яблоко? - удивился Ллео, и тут же мяч подлетел к ветке, повисел под ней, плавно поднялся, прицепился и стал яблоком.
- Теперь вижу, - согласился он. - И не только яблоко, а целое яблоневое дерево. Вот только не могу разглядеть, что под ним лежит.
- Это же червяк! - укоризненно объяснил Амхар.
- Да, теперь я тоже вижу. Но он ведь лежит в стороне. Мы можем спокойно пройти мимо него и выйти.
- Не хочу, - отказался Амхар. - Тогда я не стану храбрым как лев. И мудрым как змея тоже не стану.
- Но почему?
- Потому что мы не закончили. Он не стал змеей. Теперь он сердится и говорит, что мне надо остаться здесь.

Ллео задумался. Он достал предусмотрительно взятую с собой глину.
- Что ты делаешь? - спросил Амхар.
- Пока не знаю,- честно ответил Ллео. Он и вправду не понимал, как быть. Ему просто хотелось чем-то занять руки.
Вначале он неотрывно глядел на червяка, но потом его взгляд перешел на Амхара. Некоторое время его глаза скользили туда-сюда, и наконец остановились.
- Ты останешься здесь,- обратился он к принцу. - Вы оба останетесь здесь. Но мне потребуется некоторое время. Я еще никогда не лепил людей.

Глава 2

Вообще-то было глупо лишать невинности свою невесту в ресторане. Дома это не в пример спокойнее и удобнее. Но когда-то ее мать отказала ему именно в этом кабинете. И он дал себе слово, что овладеет ее дочерью прямо здесь.
Теперь можно отвезти девчонку домой. Она проспит еще часов двенадцать, не меньше, - наркотик он приобрел хороший. Можно было обойтись и без шампанского. Но ему хотелось, чтобы все было, как в тот злосчастный вечер. Только с другим исходом.
- Ты-то от меня никуда не денешься, прелесть моя,- усмехнулся он и закутал бесчувственную Мадо в шелковую накидку. - Поедем домой, там мы продолжим праздник любви.

...С ней делали что-то ужасное. На нее набросилось чудовище и ворвалось в ее плоть, разрывая и терзая ее. Из нее вытекала кровь, а чудовище причмокивало, стонало и мерзко хихикало.
Потом чудовище насытилось, закутало ее и куда-то понесло. Она чувствовала тряску и стук копыт, затем ее снова несли и наконец положили на что-то мягкое. Чудовище опять набросилось на нее и терзало снова и снова, и казалось, что этому кошмару не будет конца.
Все это время она не могла ни шевельнуться, ни закричать. Тело и голос ей не повиновались. Наверное, она умерла, и ее терзают демоны.
Потом она впала в забытье и уже не чувствовала ни ужаса, ни боли - только мерзкий, невыносимо приторный вкус во рту.

Придя в себя, она сначала вздохнула с облегчением: ей просто приснился страшный сон.
Но отвратительная сладость и боль перешли в явь. Может быть, она и вправду заболела?
Она оглянулась и увидела рядом с собой спящего Северино.
Ее затрясло. Она вскочила с постели, завернувшись в то, что попалось под руку - кажется, это была простыня. Какое-то время она стояла неподвижно, пытаясь справиться с лихорадочной дрожью. Когда ей это удалось, она осторожно подошла к столику и взяла в руки тяжелый подсвечник.
Крадучись, Мадо приблизилась к постели с подсвечником в руках и увидела, что Северино проснулся и смотрит на нее.
Она занесла подсвечник над его головой. Он успел увернуться, вскочил и схватил ее за руки.
- Полегче, детка,- посоветовал он, - не стоит так горячиться.
- Я убью тебя, - пообещала Мадо и рванулась из его рук.
- Ну-ну,- примирительно проговорил Северино и повалил ее на постель, - какие мы сердитые... Но мне это даже нравится. Обожаю непокорных кобылок...
Мадо плюнула ему в лицо и попыталась ударить коленкой под пах.
- Кобылка брыкается, - укоризненно произнес Северино. - Придется ее наказать...

И ужас начался снова. На этот раз она кричала и вырывалась, но Северино был сильнее, и ее яростное сопротивление лишь возбуждало его. Когда все кончилось, она лежала неподвижно, как мертвец.
- Вот так-то лучше, - довольно сказал Северино. - Теперь можно и поговорить.
- Отец тебя убьет, когда приедет,- глухо проговорила она.
- Он не приедет, - почти сочувственно ответил Северино. - Разве что на свадьбу для приличия. Он свое получил. Теперь он нам ни к чему.
- Какой же он гад, - прошептала Мадо.
- Да, наш милый Альвар никогда не был особенно щепетилен. Все-таки твоей матери следовало бы выйти за меня - тогда бы она сейчас была жива, а ты была бы нашей дочкой. Уж я бы тебя в обиду не дал.
Мадо обернулась и бросила на него тяжелый взгляд.
- Так это месть? - спросила она негромко и зловеще.
- Не смотри на меня так, детка. Никакая это не месть. Просто ты похожа на Лауру, только еще красивее. И ты будешь жить по-королевски - это я тебе обещаю. Будь умницей и перестань дуться. Давай лучше посмотрим чудесные платья, которые ты вчера выбрала. А потом съездим к ювелиру и закажем тебе сережки и кольца. У моей жены должно быть все самое лучшее.
- Я никогда за тебя не выйду, - крикнула Мадо.- Лучше я умру, слышишь!
- Умереть я тебе не позволю,- ответил Северино.- А выйдешь ты за меня непременно.
- А весь год ты будешь держать меня взаперти? И следить за мной днем и ночью?
- Зачем же год? - удивился Северино.
- Потому что мне только пятнадцать лет.
- Это мы как-нибудь уладим, - усмехнулся Северино. - Придется немного пожертвовать какому-нибудь храму и заплатить парочке чиновников. Еще раз советую тебе быть умницей. Иначе мне придется снова напоить тебя какой-нибудь пакостью. А мне этого вовсе не хочется.

Глава 3

- Готово, - удовлетворенно сказал Ллео.

Работа над скульптурой заняла почти два месяца. Ллео переделывал ее снова и снова - оказалось, что людей и вправду лепить сложно. Но у него получилось: принц вышел как живой.
Червяка они с Амхаром лепили вместе. Сначала принц жаловался, что у него получается совсем непохоже, но потом Ллео посоветовал ему не думать о сходстве, а просто представлять себе червя и в то же время позволять рукам лепить, как им захочется.

Они еще несколько раз заходили в лабиринт и лепили с натуры. Червяк охотно позировал. Правда, с каждым раз он менялся и становился все больше похожим на змею, поэтому его тоже приходилось переделывать снова и снова.

Когда статуя Амхара была закончена, Ллео с принцем отнесли ее в лабиринт.
- Смотри, - показал Ллео, когда они оказались на месте.- Змея!
Амхар захлопал в ладоши.
-Ура!- закричал он. - Теперь я точно стану храбрым как лев и мудрым как она.
- Давай вылепим ее последний раз, - предложил Ллео. - Чтобы вышло совсем похоже.
На этот раз они справились быстро: Амхар уже научился лепить, и через час рядом с его изображением лежала глиняная змея.
- Вот, - обратился Ллео к настоящей змее,- и этот Амхар, и эта змея навсегда останутся здесь.
Змея подняла голову, и с ней начало происходить что-то странное. Ее окружило золотое свечение, на глазах превращающееся в пламя. Ллео схватил Амхара и оттащил подальше от огня, но тут же успокоился: пламя было холодным и напоминало игру света.
- Какое красивое! - восхищенно произнес принц. - Ну вот, уже все кончилось... Ой, это уже не змея. Что это такое, Ллео?
На месте змеи лежал золотой дракон со львиной мордой.
- Сила льва и мудрость змеи...- проговорил Ллео. - По-моему, он хочет, чтобы ты к нему подошел.
Дракон кивнул. Затем взглянул на Ллео и кивнул ему тоже.
- Пошли вместе, - сказал принц.
Они приблизились к дракону.
- Ты хочешь, чтобы мы тебя вылепили? - спросил Ллео.
Дракон помотал головой.
- Не хочет, - пояснил Амхар. - А чего ты хочешь?
Дракон открыл пасть и дыхнул на них. Ллео и Амхар оказались в золотом тумане, скрывшем от них и дракона, и лабиринт. У них закружилась голова, и они почувствовали, как отрываются от земли и поднимаются вверх. С высоты они увидели лабиринт со скульптурами мальчика и змеи. Ни яблони, ни дракона не было.

Вскоре они мягко опуститись на землю возле лабиринта.
- Ллео, мы и вправду летали? - прошептал пораженный Амхар.- Или нам просто почудилось?
- Не знаю, Амхар. Но похоже, что вправду. А сейчас пойдем домой. На сегодня с нас хватит. Или ты хочешь еще раз зайти в лабиринт?
- Не хочу, - уверенно сказал Амхар. - Мне там уже неинтересно. И дракону тоже, поэтому он улетел.

Глава 4

- Я сказала, что не пойду за тебя, - с ненавистью повторила Мадо. - Меня от тебя тошнит. Еще раз дашь мне эту гадость - вообще перестану есть и пить и умру с голоду. Или повешусь на простыне. А тебя казнят за убийство.
Северино горько вздохнул.
- Придется горничной неотлучно наблюдать за тобой.
- Бедная горничная, - усмехнулась Мадо.

Для начала она разбила пару зеркал.
- Убери осколки! - приказала она 'охраннице'.
Когда эта мрачная женщина с серьезным лицом наклонилась, Мадо подкралась к ней и упала ей на спину.
- Ой, кажется я сломала ногу! - закричала Мадо.- Это ты виновата! Ты просто неуклюжая дура! Позови доктора!
Женщина позвонила в колокольчик.
- Госпоже плохо, - сообщила она лакею, - позовите дона Северино.

Когда Северино пришел, Мадо лежала на полу и стонала.
- Эта мерзавка меня толкнула! - причитала Мадо. - Я упала и ударилась! Теперь я заболею и умру! У меня уже начинается кашель...
Северино снова вздохнул и приказал 'охраннице' выйти.
Затем взял Мадо на руки и перенес на постель.
Она начала кашлять.
- Чахотка, - сообщила Мадо,- как у мамы. Мне вредно жить в городе. Скоро я умру. Но сначала заражу тебя, и ты тоже сдохнешь.
И она закашляла прямо ему в лицо.
- Ладно, - сказал Северино, - ты девочка с характером. Хватит ломать комедию и давай поговорим серьезно. Я раскрою тебе свои планы.
- Какое мне дело до твоих планов?
- Ты помнишь золотой рудник? - не отвечая ей, продолжал Северино. - Я - один из основных владельцев со стороны Аргоны. Скоро там будет построен великолепный город. Он станет второй столицей - а может и первой. Его губернатор станет фактическим правителем, почти королем.
- Ну и становись, мне-то что?
- В том-то и загвоздка. По нашим дурацким устаревшим законам губернатор должен быть титулованной персоной. А для того, чтобы получить титул, мне нужна жена знатного рода.
- Так найди! Мало ли бедных дворянок!
- Мне нужна ты, - сказал Северино на этот раз искренне. - Ты умная, красивая и - я уверен -честолюбивая. Это сразу видно. Как только мы поженимся, ты будешь представлена ко двору. И я, естественно, тоже. А дальше - балы, приемы, встречи с нужными людьми. Ты сумеешь очаровать кого угодно. Я предоставлю тебе полную свободу. А через год ты будешь королевой в новой столице.
Мадо задумалась.
- А если я откажусь? - спросила она.
- Значит, мне придется перевезти тебя в загородный дом. Отпустить тебя я не могу: скандалы мне сейчас ни к чему. А ты устроишь скандал, не сомневаюсь.
- Хорошо, я подумаю, - пообещала Мадо. - Завтра я тебе отвечу. А эту страхолюдину от меня убери, иначе я ее убью.

* * *
Свадьба была великолепной. Невеста в роскошном наряде приветливо улыбалась гостям, наперебой приглашавшим ее на танец. Отцу она тоже улыбнулась.
- Видишь, как все прекрасно устроилось, - дон Альвар попытался обнять дочь.
- Просто чудесно,- кивнула она и ускользнула.
- Никакой благодарности,- вздохнул обиженный отец и направился к столу с шампанским.
Ведь он постарался на славу: среди гостей было множество придворных. Его дочь сейчас беседует с одним из них. Он что-то шепчет ей на ушко, а она томно обмахивается веером. Ох, быть этому плебею рогатым...

Мадо и молодой придворный весело закружились в танце.
- Вы были на карнавале? - спрашивал он у Мадо.
- К сожалению, нет. Я совсем недавно приехала из провинции.
- Как жаль, что Вы пропустили главное событие года! - посетовал придворный.- Но это поправимо: через несколько дней состоится небольшой маскарад в узком кругу. Вы позволите мне пригласить Вас?
Мадо улыбнулась.
- Это очень интересно,- ответила она. - Но у меня нет карнавального костюма.
- Завтра Вам его доставят, - пообещал придворный. - Или, если хотите, мы можем съездить в 'Марипозу' и Вы выберете то, что пожелаете.
- Нет, - слегка вздрогнув, ответила Мадо.- Я вполне доверяю Вашему вкусу. Устройте мне сюрприз.

Когда под утро гости разъехались, молодые направились в спальню.
Мадо зашла первой. Северино хотел войти вслед за ней, но новобрачная обернулась и произнесла:
- Послушай, толстячок. Если ты еще хоть раз дотронешься до меня - ни на какую помощь не рассчитывай. Я не появлюсь при дворе. Я буду наставлять тебе рога у всех на глазах. Над тобой будут смеяться. И ты никогда не станешь губернатором. А теперь убирайся. И не смей больше сюда заходить. Найди себе шлюху - я не стану ревновать.
- Откуда ты знаешь такие слова? - ошеломленно спросил новоиспеченный супруг.
- Наслушалась, пока отец пил и водил девок, - ответила Мадо. - Отойди, я хочу запереть дверь.
Cеверино медлил.
- И еще вот что, - добавила Мадо. - Как только ты станешь губернатором, я сразу же потребую развод.

Глава 5

- Как ты догадался, что нужно вылепить Амхара и оставить в лабиринте? - спросила Стелла.
- Не знаю. Я просто смотрел на на Амхара и червяка и вдруг мне захотелось вылепить их вместе. Я сам не знал, почему. Помните, в Айриэнсе я сказал, что хотел бы Вас вылепить, а Вы подумали: что из этого выйдет? Вот и сейчас мне стало интересно: а что будет, если я вылеплю принца?
- Я имела в виду: что случится, если моя статуя вдруг оживет? Она станет моим двойником? Или будет похожа на меня только внешне?
- Я так и понял,- кивнул Ллео. - Но статуя Амхара не ожила - она просто осталась вместо него в лабиринте. И тогда он мог спокойно выйти.
- А глиняная змея заменила настоящую,- задумчиво проговорила Стелла.- И тогда...
- Настоящая смогла превратиться в дракона с львиной головой... Скажите, госпожа... А эта яблоня, змея и дракон - настоящие? Или нам просто мерещилось?
- Настоящие,- убежденно ответила Стелла. - Только не из нашего мира.

Сидящая рядом Марина думала о другом. Червяк под яблоней... Он превратился в змею, когда обряд был завершен. Они существуют в ином мире, хотя порой их можно увидеть и в Плотном... Очень похоже на яблоню, когда-то рожденную воображением ее мужа, и червей, из-за которых и яблоки, и люди оказались в Плотном Мире... Марина чувствовала связь, но пока не могла понять ее - не хватало какого-то звена. Пора навестить Художника и рассказать ему обо всем. Может быть, вместе им удастся найти разгадку.

- Мне пора возвращаться в Аргону, - услышала она голос Ллео.
- А я надеялась, что ты побудешь подольше, - удивилась императрица. - Ты ведь почти не видел столицы.
- Я обязательно приеду, только попозже. Вместе с моей невестой... То есть, она уже будет моей женой. Я обещал ей вернуться как только смогу. Она почему-то не отвечает на мои письма.
- Так отец же написал, что она до сих пор не вернулась из столицы, - вступила в разговор Марина.
- Мне это не нравится,- хмуро ответил Ллео. - Я должен поскорее приехать и сам во всем разобраться. Если она к этому времени не вернется, я поеду к ней в столицу.
- Да, нам пора возвращаться. Отец нас совсем заждался.
- Так Вы переедете в Лотарн или останетесь в Аргоне? - спросила Стелла.
- Обязательно переедем. Сразу после свадьбы.
- Ладно,- засмеялась императрица. - Надеюсь, вы заглянете в гости во время свадебного путешествия. Я хочу сама вручить вам подарки: тебе и твоей прелестной невесте.
- А разве Вы ее видели?
- Один раз, когда была у вас в доме. Вы тогда приехали из гостей и наперебой рассказывали о сбежавшей из тюрьмы принцессе. Я выглянула в окно и увидела вас. Мне хватило даже беглого взгляда, чтобы понять, что передо мной настоящая красавица. Я только забыла ее имя...
- Мадо. То есть, вообще-то она Магдалена, но ее никто так не зовет.
- А потом я воспользовалась гримом ее матери, - продолжала Стелла. - Надеюсь, Мадо на меня не в обиде. Ей-то грим ни к чему: она прекрасна и без него. Разве что для карнавала. Кстати, в Аргоне сейчас как раз карнавал. Если Мадо в столице - немудрено, что она решила задержаться. Я слышала, что это великолепный праздник. Ты уж ее не ругай слишком сильно.
Ллео представил себе, как он ругает Мадо, и расхохотался - настолько нелепо это выглядело.
- Вот и чудесно, - улыбнулась Стелла. - Что ж, не стану вас задерживать. Вот только один обряд нам нужно совершить в храме Матери прежде, чем мы расстанемся.
- А разве в столице есть храмы Богини?
- Пока только один, - ответила императрица. - Мой домашний храм. Его-то мы завтра и посетим.

Храм располагался в укромном уголке дворцового парка. Рядом с ним строители воздвигали новый дворец. Он был готов лишь наполовину, но уже и сейчас можно было оценить изящную простоту линий и благородство форм.
- Какой красивый дворец! - восхитился Ллео.
- Мы будем в нем жить, а в старом только проводить приемы, - объяснила Стелла.
- Архитектура похожа на лотарнскую,- заметила Марина.
- Точно, - подтвердила Стелла. - Мы взяли в качестве образца нашу резиденцию в Лотарне.
- В Лотарне дома красивые! - заявил Амхар.- И всюду растут апельсины. Я хочу в Лотарн!
- Я тоже, - улыбнулся Ллео.- Приедешь к нам в гости, когда мы туда вернемся.
- Пойдемте в храм, - позвала Стелла.

Храм был таким же, как в Айриэнсе: изящная беседка, окруженная яблоневыми деревьями. Марина вспомнила рассказы Ллео после его возвращения из Айриэнса, и у нее снова появилось чувство узнавания. Она где-то видела похожий храм...но где и когда?

В храме их встретила девушка в белом. Почтительно поклонившись, она провела их к жрице. Все было готово к обряду: на алтаре горел огонь, а спрятанные за разноцветным занавесом музыканты наигрывали нежную мелодию.
Стелла приблизилась к алтарю и взяла поданную жрицей чашу с благовониями, изготовленными из толченых душистых трав.

Преклонив колени перед алтарем, императрица произнесла:
- Благодарю Тебя, Богиня, за то, что ты одарила моего сына мужеством льва и мудростью змеи и позволила ему вернуться с этими дарами в мир живых. Да будет благословенно мастерство, с которым Великий Ткач, твой супруг, сплетает нити судеб в единый узор. Благодарю Тебя за то, что Ты позволяешь нам ткать его вместе с Ним и вместе с Тобой.
Сегодня я хочу завершить предначертанную мне часть узора. И перед Твоим лицом я клянусь, что женщина, которая спасла меня и вернула моего сына в мир живых, навеки будет мне сестрой, а ее сын, чей божественный дар помог завершить обряд, - братом моему сыну. Я прошу Тебя благословить и сохранить эту связь, которая останется тайной для людей и будет ведома лишь нам.
С этими словами Стелла встала с колен и бросила в огонь горсть душистых трав. В храме запахло лесом, огонь приветственно вспыхнул, а к задумчивой мелодии флейты присоединился серебристый голос арфы.

И тогда Марина вспомнила, где она видела этот храм: на далекой родине девочки, которую когда-то звали Фагоур, в городе по имени Илланари.

Глава 6

Мадо с интересом разглядывала общество, собравшееся в маленьком изысканном замке. Ей казалось, что она узнает кое-кого из гостей - похоже, они были гостями на ее свадьбе. Но лиц под масками было не разглядеть, поэтому она перестала гадать и позволила своему спутнику представить ее гостям.
- Все имена вымышленные, - предупредил он еще по дороге, - это позволяет наслаждаться свободой. Придумайте и Вы себе имя.
- Мне нравится этот замысел, - похвалила Мадо. - Он напоминает театр. Я буду зваться Розамундой.
- А я - Мариус, - представился спутник.

Теперь Розамунда с Мариусом прогуливались по оранжерее.
- Восхитительный вкус! - томно произнесла она, надкусив серебристый персик.
Юноша не ответил. Мадо заметила, что он уставился на вход, в котором появилась златоволосая дама с кавалером. Она взглянула на Мадо и ее спутника, улыбнулась ей приветливо, а ему - насмешливо, что-то шепнула своему сопровождающему, и оба покинули оранжерею.
Мариус не отрываясь глядел им вслед. На его лице боролись отчаяние и гнев.
'Ого, - подумала Мадо, - кажется, здесь вправду театр и я присутствую при драме ревности. Вот только в какой роли?'
- Вам нехорошо? - участливо спросила она.
Мариус опомнился.
- Простите, умоляю Вас, - повернулся он к ней.
- Зачем Вы пригласили меня? - спросила она. - Чтобы отомстить этой даме, в которую Вы влюблены без памяти?
- Это бессердечная кукла, - ответил тот с горечью. - Еще раз прошу у Вас прощения и обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы этот вечер стал для Вас приятным. Скоро начнутся танцы. Вы позволите Вас пригласить или прогоните с гневом?
- Мне не за что на Вас гневаться, - ответила Мадо. - Уверяю Вас, что Вы не разбили моего сердца. К тому же сознаюсь: я тоже приняла Ваше приглашение с тайным расчетом. Возможно, Вам будет легче, если Вы это узнаете.
- А что за расчет?
- Очень просто: я помогаю делать карьеру моему мужу. Как видите, я совершенно откровенна. Предлагаю Вам дружбу и союз.
- Принимаю, - Мариус пожал ее протянутую руку. - Пойдемте танцевать, союзница?

Во время танца Мадо заметила, что на нее бросают восхищенные взляды, а на ее партнера - завистливые. Мариус приободрился. Теперь уже он насмешливо смотрел на коварную блондинку, которая как танцовщица и близко не могла сравниться с его Розамундой.
- Еще пара танцев - и я влюблюсь в Вас по уши, - шепнул он на ушко Мадо.
- Не стоит, - покачала она головой, - я поклялась быть верной женой. Но подыграю Вам охотно, если Вы захотите уединиться со мной на глазах предмета Вашей страсти. Ревность порой творит чудеса.

Мариус кивнул, они теснее прижались друг к другу и начали незаметно приближаться к выходу из бального зала, что-то шепча на ухо друг другу. Благополучно выскользнув, они направились в маленькую гостиную, обставленную в восточном стиле: на полу лежали пушистые ковры, в нише уютно примостился мягкий диван, а в камине стоял поднос с камушками, среди которых возвышался причудливый медный сосуд.
- Что это? - спросила Мадо.
- Прибор для приготовления кофе, - пояснил Мариус, - этот напиток недавно появился в столице и сейчас входит в моду. Хотите попробовать?
Мадо кивнула. Она с интересом наблюдала, как Мариус насыпает в медный сосуд коричневый порошок и заливает его водой из хрустального кувшина.
- Откуда прибыл этот напиток? - спросила она.
- Из Манлога. Король недавно начал налаживать с ним торговые связи. Ходят слухи, что не только торговые: возможно, Аргона вступит с ним в военный союз. Король ищет новых союзников после провала с империей.
- Что Вы имеете в виду?
- Несостоявшуюся свадьбу принцессы. Король хотел выдать ее за принца... вернее, тогда он был принцем, а теперь уже император.
- Так ведь он женат!
- Покойный император пытался это исправить, и ходили слухи, что король ему в этом помогал, - усмехнулся Мариус. - Но тсс: я Вам ничего не говорил.
- А новый император знал об этой помощи?
- Возможно, догадывался. Поэтому отношения с империей у нас теперь не самые лучшие. Так, вынужденный мир ради презренного металла. Вот, прошу Вас, прекрасная Розамунда.
Мадо поднесла чашечку из тончайшего фарфора к губам.
- Странный вкус, - заметила она. - Очень горький.
- К нему нужно привыкнуть, - объяснил Мариус. - Тогда Вы сполна ощутите его прелесть. Особенно он хорош с тридцатилетним коньяком.

Мадо пила непривычный напиток маленькими глоточками, пытаясь понять, как можно к такому привыкнуть. С трудом осилив чашку, она внезапно почувствовала тяжесть в груди.
- Дайте воды, - попросила она, - у меня заболело сердце от этого дара манлогов.
Мариус засуетился, налил ей воды и уложил на диван.
- Может быть, привести врача? - испуганно спросил он.
- Не нужно, мне уже лучше. Я просто немного полежу. А Вы принесите мне еще этих чудесных персиков.
- Я мигом, - пообещал Мариус и чуть ли не бегом направился в оранжерею.

Через несколько минут дверь приоткрылась. Мадо удивилась, что Мариус так быстро вернулся, но вместе него в гостиную вошла златовласка, как Мадо прозвала ее про себя.
- Не помешаю? - осведомилась дама. - Я видела, что Ваш друг вышел, поэтому дерзнула нарушить Ваше уединение.
- Заходите, - нерешительно произнесла Мадо. Что эта красавица задумала? Меньше всего Мадо хотелось присутствовать при сцене ревности.
Дама подошла поближе и присела на ковер.
- У меня есть предложение, - произнесла она. - Давайте снимем маски!
- Странное предложение, - удивилась Мадо. - Я думала, здесь принято оставаться неизвестными.
- Я люблю делать то, что не принято, - усмехнулась дама, - но настаивать не смею. Прошу прощения: на меня иногда находит желание совершить что-нибудь без причины.
- Это желание мне знакомо, - кивнула Мадо. - Хорошо, давайте останемся без масок. Мне, собственно, все равно.
Они сняли маски одновременно. Дама была примерно одних лет с Мадо.

'Она была бы поразительно красива, если бы не выражение скуки в глазах, - подумала Мадо. - Впрочем, оно ей даже идет. Неудивительно, что этот бедняга совсем потерял голову'.
- Вы недавно вышли замуж? - осведомилась дама.
- Откуда Вы знаете?
- Ваш кавалер мне рассказывал.
- Мариус?
- Ах, сегодня он Мариус?
Предмет их беседы вошел с грудой фруктов в руках. Увидев обеих дам, он застыл, и несколько персиков упало на ковер.
- Спасибо... Мариус, - весело заметила незнакомка, - я как раз мечтала о вишнях. К счастью, их ты еще не успел выронить.
- Зачем Вы сняли маску? - немного овладев собой, спросил Мариус. - Что за неосторожность?
- Я люблю порой побыть неосторожной, - дама подошла к нему и взяла несколько вишен. - А вообще-то я пришла выразить восхищение твоей спутнице и спросить, не согласится ли она дать мне несколько уроков танца.
- С удовольствием, - ответила Мадо. - Но я не знаю ни Вашего имени, ни как Вас найти.
- Меня зовут Ираида, - ответила дама. - Найти меня очень просто: я живу в королевском дворце. Я могу прислать за Вами карету в любое удобное для Вас время.
- Так Вы принцесса? - не веря своим ушам, спросила Мадо. - В таком случае Вы действительно не слишком осторожны.
- Это ничем мне не грозит, - ответила Ираида. - С тех пор, как мой брат так позорно провалился в роли свата, он перестал вмешиваться в мои дела. Единственное, о чем он меня попросил, - держаться подальше от политики. Вот я и держусь. К счастью, это несложно. Политика меня совершенно не интересует.

'Неправда, - подумала Мадо, - она тебя интересует и очень сильно. Возможно, ты тоже с нетерпением ждала, когда тебе принесут на блюде голову соперницы, да не дождалась. Вот теперь и делаешь вид, что тебе ничего не нужно, кроме развлечений'.
- Я буду счастлива обучить Ваше высочество тому немногому, что я умею, - произнесла она.
Мариус скрипнул зубами.
- Ваши причуды порой бывают невыносимыми, - резко сказал он и встал с места.
- У меня есть еще одна причуда, - весело отозвалась принцесса. - Я хочу съездить на рудник и взглянуть своими глазами на безграничное море золота. Интересно, сведет ли оно с ума и меня тоже?
- Я была на руднике, - сообщила Мадо, - но, кажется, осталась в своем уме.
Принцесса захлопала в ладоши.
- Вот и отлично! - воскликнула она. - Давайте поедем все вместе! Ведь Ваш муж - основной владелец рудника? Пусть он устроит нам поездку! Мариус, ты поедешь с нами? Только не вздумай посягать на честь новобрачной - дождись хотя бы конца медового месяца!
Мадо не могла удержаться от смеха, а Мариус едва не застонал.
- Не обижайся, - внезапно голос принцессы потеплел и стал дружелюбным, - я такая, как есть, даже когда сама этому не рада.
- У тебя нет сердца, - Мариус, казалось, забыл про присутсвие Мадо.
- Видимо, Великий Отец забыл мне его вложить, - беззлобно согласилась Ираида. - Оно и к лучшему. Брат снова начнал искать, кому бы продать меня повыгоднее. В таких случаях сердце только лишняя помеха.

В этих словах послышалась горечь, но принцесса тут же снова рассмеялась и начала увлеченно обсуждать предстоящую поездку в 'золотой город', грозящий стать соперником древней столицы.
- Кстати, - обратилась она к Мариусу, - свари мне тоже чашечку кофе. Кажется, мне предстоит к нему привыкнуть.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты не обратил внимания на моего спутника? Это посол манлогов и младший брат их нынешнего короля. Я привезла его сюда, потому что он очень хочет изучить наши обычаи.
- А ты решила в ответ изучить их обычаи и начать с кофе?
- Баграт рассказал мне о планах наших королей и братьев, - принцесса поднесла чашечку ко рту, пригубила и пожала плечами. - Не понимаю, как они могут пить эту гадость...
Мариус забрал у принцессы кофе и протянул ей несколько вишен.
- Спасибо, - кивнула она. - Так вот касательно планов: мне предстоит стать женой принца манлогов. Правда, сейчас ему всего лишь шесть лет, но властители готовы подождать.
- Вы должны десять лет ждать, пока подрастет этот мальчишка, которого Вы даже в глаза не видели? - воскликнула Мадо.
Ираида усмехнулась как можно беззаботнее.
- Брат обещал мне полную свободу и неограниченные средства на любые наряды и драгоценности, если я буду вести себя как хорошая девочка и не посрамлю фамильной чести. Десять лет свободы - это не так уж плохо. А загадывать далеко наперед ни к чему.

- Вы позволите мне присоединиться к Вашему достопочтенному обществу? - с изысканной вежливостью обратился к ним вошедший в комнату человек, в котором Мадо узнала спутника принцессы. Он говорил правильно и чисто, но в его речи чувствовался легкий акцент.
- Заходите, Орсино, - улыбнулась принцесса. - Мы как раз воздавали должное Вашему национальному лакомству.
- Оно покажется Вам гораздо приятнее, если Вы добавите в него сахару, - посоветовал Баграт-Орсино. - Я случайно услышал Ваши последние слова. Они напомнили мне одну древнюю притчу.
- Вы нам ее расскажете? - спросила Мадо.
- Если прекрасные дамы пожелают ее услышать...
- Дамы желают! - подтвердила принцесса.

Посол присел на ковер, скрестив ноги, и начал повествование:
'Давным-давно в одной деревне жил человек, которого все считали невероятным хвастуном. На самом деле он был мудрецом, но его соседи об этом не подозревали. Как-то раз этот человек заявил, что способен обучить говорить любое животное, если у него будет достаточно времени.
Слухи об этом разнеслись по всей стране, и король приказал позвать хвастуна к своему двору. Когда мудрец предстал перед властителем, тот показал ему ишака и спросил:
- Ты и вправду можешь научить его говорить?
- Разумеется, - кивнул мудрец, - но это обучение займет десять лет, потому что ишаки очень упрямы. И все это время я не смогу зарабатывать на пропитание, потому что день и ночь буду обучать ишака Вашего величества.
- Хорошо, - пообещал король. - Я отдам тебе ишака, навьюченного золотом, чтобы десять лет ты не знал нужды. Но если к назначенному сроку ишак не заговорит, я прикажу снести тебе голову с плеч.
Мудрец согласился, забрал ишака, золото и отправился домой.

Когда он рассказал жене про условие, поставленное королем, та пришла в ужас:
- Что же ты будешь делать через десять лет? Ведь ты никогда не научишь ишака говорить!
- За десять лет многое может измениться, - успокоил ее муж. - Кто-нибудь из нас обязательно умрет: или я, или ишак, или король'.

Закончив рассказ, манлог прижал руку к сердцу и отвесил слушателям поклон. Дамы зааплодировали, и после секунды колебаний Мариус присоединился к ним.
- Ну, разве он не очарователен! - вскричала принцесса. - Спасибо Вам, Орсино, Ваша история вправду чудесна!
Манлог еще раз поклонился, и Мадо заметила, что он бросил на принцессу взгляд, полный такой же мучительной страсти, какую она увидела прежде в глазах Мариуса.
Принцесса ответила обоим безмятежной детской улыбкой.

Глава 7

- Наконец-то вы приехали, - приветствовала Розанна Марину и Ллео. - Мы уж и не чаяли вас дождаться. Вам удалось помочь принцу?
- Да, с принцем все в порядке, - ответил Марина.
- Ну, слава Великому Отцу. Мы все молились за бедного мальчика. Императрица столько для нас сделала. Это ведь благодаря ней у нас теперь такой красивый дом и куча денег, и мы живем как господа.
- Спасибо, что вы приютили моего мужа.
- Да не за что! Нам было только в радость, что господин Жозеф живет у нас.

Наступило странное молчание. Марина чувствовала: Розанна хочет что-то сказать, но не решается и оттягивает этот момент.
- Розанна,- наконец не выдержал Ллео,- где Мадо? Она все еще не вернулась из столицы?
Розанна вздохнула и опустила глаза.
- Даже не знаю, как сказать,- пожаловалась она.
- Давай я скажу, - хмуро предложил Мэтт. - Ллео, Мадо вышла замуж. Так нам сказал дон Альвар.
Ллео не ответил. Он молчал, пытаясь понять то, что услышал.
- Почему вы нам не написали? - воскликнула Марина.
- Не хотели огорчать Ллео, - вступила в разговор Розанна. Теперь, когда самое страшное было позади, ей стало легче. - Решили, что лучше сказать, когда вы приедете. Ллео, ты куда?
- В замок.
- Дона Альвара там нет. Он перебрался в столицу. А замок выставил на продажу. Не стоит ездить понапрасну.
- Что именно он рассказал? - спросила Марина.
- Что Мадо понравилось в столице, и она захотела там остаться, а потом на балу встретила какого-то знатного иностранца, у них вспыхнула горячая любовь, они сразу же поженились, и он увез ее к себе на родину. Что за иностранец, откуда - он не рассказывал. Только добавил, что не хочет жить в пустом замке и уезжает в столицу.
- Да, он никогда не любил жить в глуши,- согласилась Марина. - Но как Мадо могла не написать тебе? Ты ведь была ее няней.
- Наверное, ей было неловко. Ведь я знала, что она сговорена с Ллео. Боялась, что я буду ее упрекать.
- Я пойду погуляю,- Ллео встал и быстро направился к двери.
- Да, - успел он услышать,- она оставила нам свою птичку. Попросила меня держать окно открытым. А птичка-то улетела и не вернулась.

Марина сидела в глубокой задумчивости, словно пытаясь УВИДЕТЬ.
- Что-то здесь не то,- сказала она наконец.- Но я не могу понять, что именно. Мне кажется, дон Альвар лжет. Жаль, что я не могу поговорить с ним, - я бы добилась от него правды.
- Он приедет, когда замок купят и придет пора получать денежки, - ответил Мэтт. - Но это вряд ли случится скоро. Он заломил такую цену...
- Уж если продавать фамильное гнездо, то подороже, - презрительно отозвался Жозеф.- Как подумаешь, сколько поколений его предков жили в этом замке...
- Да уж, - согласился Мэтт,- дон Рауль небось в гробу переворачивается от дел, что вытворяет его сыночек...
- Вот что, - заявила Марина,- у меня есть идея. Мне нужно срочно отправить сообщение в столицу. Муж моей новой подруги - банкир и один из основных владельцев рудника со стороны империи. Возможно, он захочет приобрести замок недалеко от рудника.
- Господин Саймон?
- А Вы его знаете, Мэтт?
- Так ведь мои денежки лежат в его банке. Я ведь тоже вроде как один из владельцев этого рудника. Конечно, поскромнее, чем господин Саймон, но все-таки... А мысль хорошая. Когда рудник заработает вовсю, земли здесь сильно подорожают.
- Так почему бы дону Альвару не дождаться этого момента?
- У него никогда не было особенного ума, - презрительно бросила Розанна. - Ему бы денек весело прожить, а там хоть трава не расти.
- Ладно, я напишу Диане - это жена Саймона.
- А я, - предложил Мэтт, - добавлю пару слов для самого господина Саймона. Предложу присматривать за замком, чтобы все было в порядке. Думаю, господину Раулю это бы понравилось. Вот только имперского языка я не знаю.
- Я могу перевести, - предложила Марина. - Я немного выучила его, пока жила в столице.

И они увлеченно приступили к обсуждению писем, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей о странном замужестве Мадо.

Глава 8

Ллео медленно шел по тропинке.

Начинались сумерки, но это не имело значения: он знал этот путь наизусть. Даже хорошо, что в лесу стемнело: сейчас ему был бы невыносим яркий солнечный свет.

Ллео вспомнил, как они странствовали с принцем, и ему показалось, что он снова оказался в лабиринте. Но рядом не было ни Амхара, ни яблони, ни змеи. Он остался один.
Один... Он никогда не был одинок. Родители, Мадо, донна Элоиза, Мэтт, Розанна, жители деревни - все были сплетены в единую ткань, и Ллео был одной из ее нитей. Позже добавились принцесса, затем Амхар и Диана - ткань растянулась, но осталась целой.

А сейчас нити оборвались. Все они оставались на месте, кроме одной-единственной. Но этого было достаточно, чтобы в ткани образовалась дыра, и сквозь нее проступила черная бездонная пустота.
Теперь он оторван от ткани и отброшен в сторону. Бесцельный, ненужный клочок.
Хорошо, что в доме сейчас никого нет. Он останется там до утра. Пора привыкать к одиночеству.
Ллео медленно зашел в дом и развел огонь.

Бабушка и дедушка когда-то сидели возле этого очага, и его пламя подарило им песню.
Потом очаг заснул надолго - пока мама с папой не приехали и не разбудили его. Проснувшийся очаг грел воду, пока Ллео рождался на свет.
В огне мелькала череда картин: вот они приезжают сюда из замка... Вот родители играют на скрипке и арфе, а они с Мадо танцуют, и пламя пляшет им в такт...
Почему танец прервался и умер?

Ллео всегда искал причину в себе. Вот и сейчас, глядя в очаг, он снова и снова спрашивал: 'Что я сделал неверно?'
Наверное, ему не следовало уезжать...Принца можно было вылечить и через год...
А если нельзя? Змее могло наскучить ожидание, и Амхар бы вновь и вновь возвращался в лабиринт...
'Я не мог поступить иначе', - ответил он сам себе.
Может быть, ему следовало взять Мадо с собой? Мама могла бы попросить императрицу написать дону Альвару. Вряд ли он бы ответил отказом на ее просьбу.
'А дальше что? - спросил неведомо откуда взявшийся голос. - Ты бы так всю жизнь и боялся отойти от Мадо хоть на шаг? А стоит отвернуться, и она с первого взгляда влюбится в другого?'
- Нет, - ответил Ллео голосу. - Такого мне не нужно.
'Значит, дело не в тебе,- печально заключил голос. - Или не только в тебе. Не бери на себя слишком много, сынок'.
- Кто ты? - спросил Ллео. - Я тебя никогда раньше не слышал.
'Посмотри наверх' - предложил голос.
Ллео взглянул наверх и увидел лестницу.
'Взбирайся!' - скомандовал голос.
Ллео попытался ухватиться за лестницу, но она оказалась не настоящей, а просто игрой лучей.
- Не могу, - пожаловался он. - Мне нужна настоящая лестница.
'Жаль, - в звуках голоса послышалась грусть. - Я бы очень хотел с тобой встретиться. Значит, время еще не пришло. Когда ты будешь готов, легко взберешься по такой лестнице. Для этого тебе нужно понять: только свет - настоящий, а все остальное просто сон'.
- Значит, я вижу очень плохой сон, - мрачно проговорил Ллео.
'В вашем мире много плохих снов, - согласился голос.- Некоторые люди так и спят всю жизнь. Но ты постарайся проснуться. Даже если сейчас тебе нелегко'.
- Мне не просто нелегко. Я вообще не понимаю, как мне дальше жить. Словно ниточка оборвалась, и вокруг пустота...
'А что ты делал раньше, когда не знал, как быть?'
- Лепил, - уверенно ответил Ллео. - И тогда ответ приходил сам.
'Значит, лепи, - посоветовал голос. - А с пустотой постарайся подружиться. Без нее ничего интересного не вылепишь. До встречи, сынок. Не забывай про свет'.

Ллео еще немного посидел возле огня, затем пошел за глиной.
Сидя у огня и позволяя рукам делать с глиной то, что они хотели, Ллео начал вспоминать всех, кто встретился с пустотой и одиночеством. Он думал о дедушке, до сорока лет скитавшимся по дорогам и обрученным лишь со своими песнями; о бабушке, с которой никто не хотел связываться, потому что ее считали ведьмой; об отце, первая жена и дочь которого умерли, когда он был ненамного старше, чем Ллео; о принцессе, приговоренной к смерти в подземелье и бредущей через горы, не зная ни о судьбе сына, ни о том, на чьей стороне ее муж; об императоре, которому пришлось убить отца, потому что у него не оставалось иного выбора; о принце, заблудившемся в лабиринте подземного мира...
- Мне жилось слишком легко,- печально усмехнулся он.- Другим приходилось гораздо хуже.

Руки его тем временем размяли глину и пожелали придать ей форму. Ллео наблюдал за их движениями и постепенно заметил, что они создают человеческую фигуру. Вот уже проступают черты лица... Он сразу понял, чье это лицо. Но не хотел называть имени - даже про себя. Сначала он позволит рукам закончить.

В лице Мадо было что-то зловещее. Ее губы кривились в оскале, руки тянулись к Ллео, словно хотели задушить, а пальцы напоминали когти хищной птицы. И вся она была похожа на темную птицу ночи.
- Что же с тобой случилось? - в отчаянии прошептал Ллео. - Неужели ты и вправду стала такой? Нет, не может быть, - просто я зол на тебя, поэтому вылепил эту ведьму...

Как ни странно, ему стало легче. Его боль и горечь словно перешли в статую. Пусть остается здесь навсегда. А он уйдет навстречу пустоте, в которой когда-нибудь загорится свет.
Но прежде надо попрощаться с домом.

Уже наступило утро. Ллео погасил огонь и начал обходить дом. Что он возьмет с собой?
Ну конечно, замечательную печь, которую он привез из Айриэнса. Рукопись дедушки, спасенную от солдат. Дорожную сумку и плащ: он уже решил, что прямиком из Лотарна отправится в странствие.
Вот, пожалуй, и все.

Его взгляд упал на что-то белое. Ллео наклонился и увидел лежащую на полу фарфоровую кошкоптицу.
'Мадо оставила нам свою птичку, а она улетела' - вспомнил он слова Розанны.
Ллео поднял кошкопицу. Обычная фарфоровая статуэтка. Больше ей не ожить.
Он сам не понимал, что на него нашло. Такую ярость он чувствовал лишь один раз в жизни: когда Розанна привела к ним среди ночи бледную перепуганную Мадо после того, как дон Альвар ворвался к ней в обнимку с пьяными шлюхами...

Тогда Ллео был готов его убить, чтобы защитить Мадо. А сейчас ему некого защищать. Их птица умерла.
Держа никчемную игрушку в руках, он приблизился к статуе и с размаха швырнул кошкоптицу на пол. Она разлетелась на куски.
- Это тебе, - сообщил ей Ллео, и его улыбка в этот момент была похожа на оскал статуи.
Затем он резко повернулся, вышел из дома и не оглядываясь зашагал по тропинке.

Глава 9

Когда Ллео зашел в дом Мэтта и Розанны, он поймал на себе сочувственные взгляды. Не обращая на них внимания, он подошел к Марине и сообщил:
- Я был в доме. Захватил все, что нужно. А теперь хочу поскорее уехать в Лотарн.
- Конечно, - мягко ответила Марина.- Только мне тоже нужно побывать в доме. А завтра тронемся в путь.
- А ты, папа? - спросил Ллео. - Ты тоже хочешь попрощаться с домом и что-нибудь оттуда забрать?
- Я уже попрощался, - ответил Жозеф.- И забрал все инструменты. Больше мне оттуда ничего не нужно. Только рукопись...
- Я принес рукопись.
- Ну, значит, мне там больше делать нечего. Уходя - уходи.
- Это верно,- согласился Ллео. - Мэтт, давай сходим с тобой в горы? Я по ним соскучился, пока жил в столице.
- В Лотарне тоже много гор, - успокоил его Жозеф.- Правда, они не такие крутые и высокие. Но зато там есть море.

* * *
Марина задумчиво сидела возле очага. Огня ей разжигать не хотелось - она не собиралась долго задерживаться. У нее мало времени: нужно поскорее увезти Ллео отсюда. На новом месте ему будет легче.
Но сначала надо встретиться с Художником.
Марина достала флейту и заиграла. Сверху протянулась лестница, по которой Марина, в отличие от Ллео, легко взобралась наверх.

- Как долго тебя не было, - шептал Художник, сжимая ее в объятиях.
- Я уезжала, милый. Ты же знаешь. У меня и сейчас мало времени.
- Ну, времени здесь у нас сколько угодно, - улыбнулся Художник и для убедительности остановил часы.
- Зачем они тебе? - рассмеялась Марина.
- Я их нарисовал специально для тебя. Чтобы ты не волновалась о времени.
- Не буду, - пообещала Марина. - Я хочу тебе кое-что рассказать о яблоне и о змее...

* * *
- Как интересно,- удивленно сказал Художник. - Похоже на отражение во множестве зеркал.
- Но тогда где-то должна быть настоящая яблоня и настоящая змея. Когда ты создавал свою яблоню, ты не мог просто вспомнить какую-то другую, которую ты видел раньше?
- По-моему, нет, - покачал головой Художник. - Разве что, как ты говоришь, в прошлой жизни. Но я решительно ничего не помню ни о каких прошлых жизнях. Единственный случай, когда мне показалось, что я уже здесь был...
- Да, я помню. В Илланари, когда мы встретились. Но там нет яблони и змеи под ней. Если верить Ллео, яблони растут в Айриэнсе. Но он находится в Плотном Мире, а значит, его яблони тоже - отражение.
- Недавно мне снился странный сон...- задумчиво проговорил Художник. - Он был удивительно ярким, словно явь. Но яблони в нем не было, так что он, скорее всего, ни при чем.
- Все равно расскажи.

- Мне снилось, что где-то за покровом тьмы шевелятся образы, а я их не вижу. Такого со мной никогда не бывало. Словно черное плотное покрывало наброшено, а под ним шевелятся существа, но выйти на свет не могут.
Я сосредоточился, пытаясь разглядеть покрывало. Постепенно из пустоты ко мне пришло ощущение, какого я никогда не знал. Это была смесь обиды, страха и ярости. Я решил его нарисовать. Ощущение усиливалось, а потом превратилось в лучи. Сначала они мелькали у меня в голове, и это было неприятно. Усилием воли я перенес их наружу. Но узоры продолжали плясать, не желая обретать форму. У меня появилась мысль: 'Может быть, я боюсь и чего-то не хочу видеть?' Узоры ухмыльнулись, а я приказал: 'Выходите! Покажитесь, кем бы вы ни были!'
Тогда сквозь покрывало прорезалось что-то острое, и кто-то невидимый спросил: 'Ты уверен, что хочешь меня видеть?'
Я ответил: 'Да, я уверен'. Копье приблизилось. Его наконечник был испачкан чем-то склизким. А вслед за копьем вылез бородатый воин и мрачно спросил: 'К чему ворошить былое?'
- А потом? - с волнением спросила Марина, напряженно следившая за рассказом.
- А потом все исчезло, и я проснулся.
- Действительно, непонятно, при чем здесь яблоня, - согласилась Марина.- Такое ощущение, что не хватает какого-то звена. Словно дыра между двумя рисунками узора.
- Будем надеяться, что она залатается. Мне и самому интересно, что все это может означать.

- Нашему сыну сейчас очень плохо, - помолчав, сменила тему Марина.
- Знаю, - ответил Художник. - Я с ним вчера говорил.
- Ллео приходил к тебе? Почему же ты мне ничего...
- Он не смог подняться по лестнице. Поэтому он слышал меня, но не видел. Я постарался помочь ему, как мог. Но сейчас ему нужно не утешение. Он был слишком привязан к этой девочке. Ллео нужно научиться одиночеству. Иначе он не будет нужен ни себе, ни ей.
- Ей он уже не нужен. Она вышла замуж.
- Мне казалось, что ты этому не поверила, - отозвался Художник.
- Значит, мое предчувствие верно? С Мадо случилась беда? - крикнула Марина и вскочила на ноги.
Художник усадил ее на место.
- Любовь моя, - нежно и в то же время серьезно произнес он, - я скажу тебе то, что вчера сказал нашему мальчику: не бери на себя слишком много. Сейчас ты ничем не можешь помочь Мадо. И никто не может, кроме нее самой. Дети уже выросли, и у них своя судьба. Иди ко мне, душа моя, - мы так долго не были вместе.

...Спустившись в дом, Марина зашла в кладовую, раскрыла шкаф и долго смотрела на платья и туфли Лауры. Пусть остаются здесь. Если Мадо вернется, она заберет их сама.
А вот брошь нужно взять с собой. О ней не знают ни Ллео, ни Жозеф, ни сама Мадо. Даже если Мадо вернется, она не найдет драгоценности, которую оставила ей мать.
Конечно, можно оставить брошь Розанне. Но Марина поклялась Лауре, что сама отдаст ее дочери золотую кисть с изумрудными ягодами. Если Мадо появится, Розанна напишет. Марина оставит ей ключи от дома, чтобы Мадо могла найти приют,- ведь замка у нее больше нет.

Марина достала из тайника инкрустированную шкатулку, открыла, убедилась, что брошь на месте, положила шкатулку в дорожную сумку, тщательно заперла дом и отправилась в путь. Она не стала заходить в комнату Ллео, поэтому так и не увидела скульптуры, возле ног которой лежала разбитая птица.

Глава 10

- Твое назначение почти готово, - сообщила Мадо.- Осталось лишь несколько подписей. Вот, смотри...
Она протянула Северино список.
- Этому придется заплатить, - он ткнул пальцем в первое имя.
- А этого я беру на себя, - указала Мадо на следующее. - Дурачок совсем голову потерял. Ради моих прекрасных глаз он подпишет даже собственный смертный приговор.
- С третьим будет посложнее.
- Ничуть. Он религиозен и во всем слушается своего духовного наставника. Выясни, в каком храме тот служит.
- Ну, а с четвертым вообще не будет проблем. Ему нужна хорошая должность на руднике.
- А про колье для принцессы ты не забыл?
- В виде необработанных самородков? Уже заказано. Странный вкус, по правде говоря.
- Просто дань моде. Поездки на рудник стали таким же модным развлечением, как маскарады. А крутые тропы над пропастью делают развлечение еще пикантнее. Дамы бледнеют и падают в обморок, кавалеры изображают героев и спасителей...
- Ты тоже бледнела и падала в обморок?
- Конечно. Тогда-то мой спутник и начал терять голову. Он утверждал, что если со мной что-нибудь случится, он наложит на себя руки. Похож на моего папеньку, особенно когда тот напьется.
- Кстати, ты знаешь, что наш милый Альвар выставил замок на продажу?
- Нет, - растерянно ответила Мадо. - В первый раз слышу. А он имеет на это право? Все-таки фамильное достояние...
- К сожалению, имеет. Твоя бабушка не успела оставить завещания и оговорить этот момент.
- Я уверена, что она оставила бы замок мне.
- Это было бы очень мудро с ее стороны. Но теперь ничего не поделаешь. По закону замок принадлежит ему. Разумеется, мы можем подать на него суд и потребовать твою часть наследства.
- Нет, - губы Мадо скривились от отвращения.
- Я тоже так считаю, тем более, что процесс займет годы, а львиная доля денег осядет в карманах сутяг. Но если ты хочешь...
- Я же сказала, что не хочу.
- Погоди, я не об этом. Я могу купить у него замок. Для тебя.
- А что взамен? - деловито осведомилась Мадо.
- Ты стала настоящей деловой дамой.
- Учусь у тебя, - усмехнулась Мадо.
Северино придвинулся к ней поближе.
- Я прекрасно слышу, - сообщила она и отодвинулась.
- Ох, какая же ты колючая. Да ничего особенного взамен. Просто будь со мной поласковее. Хоть иногда. Я все-таки твой муж.
- Разве? - тон Мадо не предвещал ничего хорошего. - А я-то думала, что ты взял меня силой, когда я валялась без сознания, а потом угрожал запереть в клетку, если я за тебя не выйду. Я ничего не путаю? А то может, я клялась тебе в любви, а потом позабыла?
- Нет, - глухо ответил Северино, - все так и было.
- Значит, не о чем и говорить. Ты хочешь стать губернатором - ты им станешь. Титул ты уже приобрел. По-моему, я неплохо тебе помогаю. Но в спальню ко мне ты не войдешь никогда. Обойдусь и без замка.
- Даже ради памяти твоей бабушки? Наверняка она бы хотела, чтобы замок остался в семье.
- Но не такой ценой, - тихо ответила Мадо. - Она бы скорее пошла по миру, чем согласилась, чтобы я себя продавала. И давай закончим этот разговор.

Северино встал и подошел к окну. Некоторое время он рассматривал пейзаж, затем сказал, обращаясь неизвестно к кому:
- Мне жаль, что так вышло.
- В самом деле?
- Представь себе. Не такой уж я мерзавец, каким ты меня считаешь.
- Тогда зачем ты так со мной поступил?
- Я немного потерял голову. Смотрел на тебя, а видел твою мать. Как-то все сложилось в одно: титул, страсть, месть... Если честно, потом я и сам уже был не рад.
- Тебе следовало меня удочерить, - горько усмехнулась Мадо. - Отец из тебя вышел бы хороший. А обошлось бы это даже дешевле.
- По-моему, тебе и так неплохо живется. Если бы не я, ты бы жила в своей глухомани в полной нищете. Ты помнишь, в каком состоянии был замок, когда я там первый раз появился?
- Я была бы женой Ллео, - проговорила Мадо и закусила губу. - Мы любили друг друга. Ты все разрушил, все сломал. Этого никаким золотом не исправить.

Северино еще немного помолчал. Затем сказал непривычно серьезно и печально:
- Послушай меня, Магдалена. Я видел этого мальчика. Да, он с тебя глаз не сводил и был готов по твоему приказу прыгнуть в пропасть. Таким же был и Альвар, когда по уши влюбился в твою мать. Ты помнишь, чем это для нее кончилось?
- При чем здесь...
- При том. Я хорошо знаю этих милых мальчиков. Все они - маменькины сынки, и любая сильная женщина может ими верховодить. Пока она им не надоест. И тогда они найдут другую и будут жаловаться ей на свою несчастную жизнь.
- Ты говоришь о моем отце. Но Ллео совсем не такой.
- И твой отец в юности был не таким. Я разбираюсь в людях, поверь - иначе я бы не вылез из грязи и не нажил такого состояния. Ллео из той же породы, что и Альвар. Может, поэтому ты так и привязалась к нему.
- Ты врешь, - убежденно проговорила Мадо. - Ты видел его несколько раз в жизни. А я знала его много лет.
- Хорошо, считай, что я вру. Лучше так, чем убедиться в обратном.
- Да с чего ты взял, что он маменькин сынок? И что он бы жаловался на меня?
- Почему он уехал? - в свою очередь спросил Северино.
- Потому что получил письмо...
- От кого?
- От Марины... От своей матери.
- Вот ты и ответила на свой вопрос.
- Ты все понимаешь неправильно! Марина и мне была словно мать! Он поехал не потому, что она приказала, а чтобы помочь вылечить принца!
- Так он, оказывается, врач? - иронически осведомился Северино. - Магдалена, ты сама-то веришь в эту чушь? Ну, кто ему доверит лечить принца? Я думал, ты умнее.
- Я сама читала письмо Марины, - упрямо возразила Мадо.- Она действительно писала, что императрица просит Ллео приехать. И за ним прислали карету и солдат с гербом императора. Так что никакая это не чушь.
- Вообще-то я слышал, что императрица - дама со странностями, - согласился Северино. - Может, она и вправду решила, что этот мальчик поможет принцу. Они там в Айриэнсе все немного с приветом. Верят в сны, приметы и прочие глупости. Наверняка ей приснился какой-нибудь вещий сон. - Северино иронически подчеркнул слово 'вещий'.
- Марина замечательная целительница. Она меня вылечила от чахотки. Ллео мог научиться у нее.
- В его возрасте? Про твою Марину я ничего не говорю. Ее-то наверняка позвали не зря. Наверное, ей и вправду удалось помочь принцу. А в награду она попросила, чтобы ее сыночка пригласили в столицу поразвлечься, людей поглядеть, при дворе побывать...Когда еще выпадет такой случай!
- Неправда! Он не хотел уезжать!
- Но ведь уехал же. А тебя с собой не взял.
- Как он мог меня взять, если отец не разрешал? Из-за тебя, между прочим. Это ты требовал, чтобы он привез меня к тебе.
- И я своего добился. А твой Ллео даже не пытался. Если бы он и вправду захотел - попросил бы императрицу, чтобы она написала письмо Альвару. Или увез тебя тайно в своей карете. Но ему было удобнее ехать одному и оставить тебя с папенькой, хотя он прекрасно понимал, на что тот способен.
- Как он мог это понять? - голос Мадо становился все слабее.
- А почему тебе пришлось на полтора года сбежать из замка?
- Ты прекрасно и сам это знаешь.
- А Ллео не знал?
Мадо молчала.
- Вот видишь,- заключил Северино. - Мне и вправду жаль тебя огорчать. Сам знаю, как нелегко терять иллюзии. Но ты все равно их потеряешь рано или поздно. Когда ты станем настоящими правителями, вокруг тебя будут виться десятки таких смазливых мальчиков. Развлекайся с ними сколько угодно - я буду снисходителен к твоим шалостям. Рано или поздно ты поймешь цену этим красавчикам и скажешь мне спасибо за то, что я не позволил одному из них загубить твою жизнь.
Мадо резко поднялась с кресла.
- У меня болит голова, - заявила она. - Пойду отдохну. Не забудь, что день рождения принцессы через неделю, и она хочет надеть новое колье.

Глава 11

Мадо ходила из угла в угол.

У нее и вправду болела голова. Во рту она ощущала противный приторный привкус. Похоже, эта отрава останется с ней навсегда.
Отрава... Сегодня Северино преподнес ей новую порцию. На этот раз в виде ядовитых слов.
Мадо затрясла головой, словно пытаясь вытряхнуть мысли, туманом расползающиеся в ее мозгу.

Что, если Северино прав? Он циничен, но далеко не глуп. В людях он и вправду разбирается: его ироничные едкие замечания оказывались на редкость точными.
- Люди проще, чем кажутся, - утверждал он. - Их достаточно легко просчитать. Хочешь, я расскажу тебе, как пройдет твоя завтрашняя встреча с сыном министра?

Ошибался он редко. Постепенно она начала прислушиваться к его советам. Северино это радовало.
- Мы с тобой одной породы,- утверждал он. - Оба любим играть по своим правилам и выигрывать. А дураки пусть плетутся в стаде.
- Пока что ты играешь по чужим правилам, - заметила Мадо.
- Это до поры до времени. Погоди, пока я стану губернатором. Вот тогда наступит настоящая игра. Она тебе понравится, я уверен.
- Я не собираюсь в ней участвовать. Я предупредила, что потребую развод.
- Да брось ты, Магдалена. Ты сказала это просто со злости. Я же вижу, что ты чувствуешь себя как рыба в воде. Ты уже не сможешь стать прежней серенькой замарашкой.

До сих пор она ни разу не упоминала Ллео. А вот сегодня не удержалась.
Нет, Северино неправ. Он ничего не знает ни о Ллео, ни о Марине, ни о Жозефе. Они настоящие, а он всю жизнь видел только фальшь.
Но он сумел добиться разрешения жениться на ней, не дожидаясь шестнадцати лет.
'А Ллео даже не пытался' - сказала мысль голосом Северино.
- У Северино просто много золота, - возразила ей Мадо.
'А у Ллео - покровительство императрицы. Помнишь, как он ею восхищался? Но ему даже в голову не пришло попросить ее...'
- О чем? Она правительница соседней страны, а не Аргоны.
'Вот именно. Вы могли бы убежать в соседнюю страну и пожениться там. Уж в империи отец бы до тебя не добрался. Но Ллео об этом даже не подумал. Он решил послушно дожидаться положенного срока. Какой добропорядочный, правильный мальчик'.
- Хватит, - приказала себе Мадо. - Так я сведу себя с ума. Я устала... Как же я устала...Не хочу больше ни о чем думать...

Она бессильно легла на кровать. Спать, спать, спать... У нее будет время подумать завтра.
И когда ее глаза уже начали слипаться, на границе яви и сна она услышала незнакомый голос:
'Все эти мысли бесполезны, Мадо. Ты никогда не узнаешь, прав Северино или нет, пока не убедишься сама. Остаться с ним или уйти и рискнуть - решать только тебе. Это ведь твоя жизнь'.
- А если он окажется прав? - попыталась возразить Мадо.
'А ты хочешь, чтобы он оказался прав?'
- Нет! - воскликнула она и резко вскочила с постели. - Не хочу!
'Так не позволяй ему навязывать тебе собственную правоту' - посоветовал голос и замолк.
- Эй! - позвала Мадо.- Где ты? Кто ты такой?
Голос не отвечал.

Через несколько дней все нужные подписи были получены, а колье - доставлено принцессе накануне дня рождения. Новый губернатор стал готовиться к отъезду в свои владения.

Глава 12

Ллео неспешно ехал по пустынной сельской дороге.

Он странствовал уже несколько месяцев. В сумке лежало письмо императрицы, повелевающее всем официальным лицам империи оказывать ему всяческое содействие и защиту,- он взял это письмо по настоянию матери, но не собирался никому показывать .Он хотел научиться жить так же, как и прочие люди, не удостоенные покровительства властителей.
У него не было никакого определенного маршрута. Он ехал, куда глядели глаза, останавливаясь там, где ему вздумается, и продолжая путь, когда чувствовал: пора ехать дальше. Наверное, когда-то так же странствовали его дед с отцом.

Империя была обширной, и в ней жили самые разные народы: от богатых и утонченных лотарнцев до нищих и полудиких жителей окраин. Ллео с интересом наблюдал за их обычаями.
Сначала Ллео останавливался на ночлег в гостиницах, но они ему быстро наскучили, и он начал искать в каждом городе цеха и гильдии ремесленников. Он рассказывал, что путешествует, чтобы изучить секреты мастерства, и просил нанять его как подмастерье, соглашаясь на любую работу. Постепенно он научился не только лепить, но еще вырезать из дерева и высекать из камня. Старый кукольник научил его изготавливать марионеток, а актеры бродячего театра, коорых Ллео встретил в дороге и некоторое время странствовал с ними, - управлять своими созданиями.
Все эти умения давались ему удивительно легко, и многие учителя предлагали ему остаьься, уверяя, что он ничего не достигнет, если будет скитаться с места на место. Ллео никогда не спорил с ними, но когда чувствовал, что пора в путь, - прощался и уезжал.

Он регулярно отправлял краткие письма в Лотарн, извещая родителей, что он жив-здоров, возвращаться пока не собирается, а отвечать ему не нужно: к тому времени, как ответ придет, он уже окажется в другом месте.

Сейчас он забрался в полупустынную местность на одной из дальних окраин. Уже второй день ему не попадалось ни единого села. Дорога становилась все более заброшенной, пока не оборвалась, превратившись в степь.
Сначала Ллео подумал: не повернуть ли назад? Но потом ему захотелось побыть одному, вдали от людей. Доехав до небольшой речки, он решил остановиться возле нее. У него был с собой запас хлеба и фруктов, а в речке он заметил рыб.
Пустив коня пастись, Ллео присел на берегу. Некоторое время он глядел на медленное течение реки, так не похожей на стремительные бурные реки его детства, и в его сердце шевельнулась тоска по густым вековым лесам и крутым горным склонам.
'Какая тоскливая однообразная местность,- подумал Ллео.- Хотел бы я оказаться сейчас в лесу...'
'Так возвращайся в Аргону!' - услышал он.
- Ты снова пришел? - спросил Ллео.- А я уж думал, ты мне тогда померещился. Впрочем, может, ты и сейчас мне мерещишься.
'А это имеет значение?' - спросил голос.
- Да в общем-то нет, - подумав, ответил Ллео.
'Ну, так и не думай об этом, - посоветовал голос. - Лучше посмотри наверх. Таких звезд, как в степи, ты больше нигде не увидишь'.
Ллео запрокинул голову. Звезды на черном небе казались невероятно яркими. Ллео показалось, что они приближаются к нему.
- Что это? Они летят на землю?
'А ты никогда не видел звездопада? Так смотри. Кстати, люди верят, что когда падает звезда, можно загадать желание'.
Ллео пожал плечами.
- У меня нет никаких особенных желаний. Разве что...
'Вернуться в лес?'
- А вот и не угадал, - подразнил его Ллео. - Я бы хотел научиться взбираться по твоей лестнице.
'Что ж, - похоже, голос был рад, - ты выбрал очень хорошее место для обучения'.
- А долго ли придется учиться? Моих припасов хватит только на неделю. Правда, рыбы я всегда смогу наловить...
'Оставь рыбу в покое, да и свои припасы тоже, - посоветовал голос. - Ты прекрасно обойдешься пару недель без еды. Во время учебы она только мешает'.
- Ладно, попробую, - с сомнением сказал Ллео.

Первые пять дней ему немыслимо хотелось есть. Он едва сдерживал желание открыть сумку и достать хотя бы маленький кусочек хлеба. Но он вспоминал о лестнице и, преодолевая головокружение, снова и снова представлял себе, что его тело соткано из световых лучей.
Прошла еще пара дней - и мучительный голод сменился странной легкостью, а воображаемые картины становились все ярче. Каждую ночь ему снилось, что он летит.
Еще через неделю грань между сном и явью стала стираться. Сны становились все ярче, а явь - все призрачнее. Порой окружающие предметы теряли очертания, превращаясь просто в игру лучей. Затем они вновь обретали форму. Она была одновременно такой, как прежде, и в то же время неуловимо другой.

Через три недели Ллео почувствовал, что становится бесформенным и расширяется, сливаясь с окружающим пространством. 'Я стал пустотой' - успел он подумать, прежде чем внутри него возникла сверкающая лестница. Ллео снова стал сжиматься, и лестница оказалась снаружи. Новый Ллео легко ухватился за нее и начал подниматься. Затем кто-то невидимый потянул лестницу наверх, звезды пронеслись мимо и остались внизу, а Ллео оказался в комнате, которая чем-то была похожа на его мастерскую. За столом сидел человек. Из кончиков его пальцев тянулись световые лучи, похожие одновременно и на краски, и на кисти. Увидев Ллео, человек втянул лучи в пальцы и встал.
- Ну, здравствуй, - сказал он и приветливо улыбнулся.

Глава 13

- Значит, ты не дашь согласия на развод? - голос Мадо был мрачным. - Хочешь, чтобы мы снова стали врагами? Я ни перед чем не остановлюсь, ты же знаешь.
- Послушай, Магдалена...- начал было Северино.
- Нет, - отрезала Мадо. - Я для себя все решила. Не трать времени зря.
- Я не могу дать согласие на развод. На этом мое губернаторство и закончится.
- С какой стати? По закону разводиться имеют право все. Даже короли.
- Короли-то ладно. Они сами устанавливают себе законы. А вот подданным потруднее. Кроме писаных законов существуют и другие - ты это знаешь не хуже меня.
- И какой же неписаный закон мы нарушим, если разведемся?
- Мне помогли получить титул золото и родственные связи. Если любая из причин исчезнет...
- Что тогда будет? У тебя отберут титул?
- Титул нет, а губернатортсво - да. Конкуренты не спускают с нас глаз и ждут лишь малейшей оплошности. Мы не имеем права на ошибку, Магдалена.
- Значит, придется тебе быстро найти другую титулованную жену. Лучше займись поиском прямо сейчас. Иначе я наделаю столько ошибок, что конкуренты умрут от радости.
- Дай мне еще год, - попросил Северино. - Всего один год. За это время я смогу укрепить свое положение так, что мне никто не будет опасен.
Лжет, подумала Мадо. Через год он попросит еще год, и еще... В надежде,что она образумится и передумает.
Придется его перехитрить. Это нелегко, но другого выхода нет.
- Я подумаю, - пообещала Мадо.- А сейчас я хочу на несколько дней съездить в деревню. Взгляну на замок, пока его еще не продали, да и няню навещу. Я чувствую себя последней свиньей: я ведь даже не написала ей о своем замужестве.
- Конечно, поезжай, - облегченно вздохнул Северино. - твоя няня будет очень рада за тебя, когда ты приедешь в карете в сопровождении охраны, как и пристало супруге губернатора, и привезешь ей подарки.
- Супруге губернатора, - ответила Мадо, - пристало ездить так, как ей угодно. А мне угодно ехать верхом. Я не выношу карет после того, как моя бабушка свалилась в пропасть.

Перед отъездом Мадо заглянула в кабинет Северино.
- Я уезжаю, - заявила она.- Пожелай мне счастливого пути.
- А почему в этих стекляшках? - удивился супруг.- У тебя что, мало драгоценностей?
'Что бы ты понимал в украшениях, - подумала Мадо. - Мастера плели бисерные узоры много лет, и каждый из них неповторим. Я могу любоваться на них часами, и каждый раз замечать все новые оттенки. А тебе важна только стоимость камней'.
Вслух же она сказала:
- Не хочу брать дорогих украшений с собой в деревню. А эти стекляшки, как ты их называешь, все видели. Пусть знают, что я осталась прежней, хоть и стала супругой губернатора. Расположение местных жителей никогда не лишнее.
Несколько украшений она все же украдкой положила в сумочку, выбрав те, на которых побольше камней.

* * *
Мадо ехала по горной тропе. Четверо охранников следовали сзади.
Мадо внимательно глядела по сторонам. Вот этот поворот очень подходящий: внизу протекает горная река, наверх ведет крутой склон, поросший густым лесом. Надо будет запомнить это место.

Прибыв в деревню, она приказала охранникам:
- Ждите меня в корчме, только не слишком напивайтесь. Я за вами пришлю.
- Госпожа, нам приказано не спускать с Вас глаз...- попытался запротестовать один из них.
- Ты думаешь, что мне здесь угрожает опасность? - иронически поинтересовалась Мадо.
- Госпожа, приказ есть приказ...
- Как тебе угодно. Поезжай за мной. Будешь торчать перед входом, пока твои товарищи пьют и тискают девок. В дом тебя все равно не пустят.
Охранник вздохнул.
- Ладно, довезу Вас до дома и вернусь.
- Только не заблудись, - насмешливо ответила Мадо. - Поехали, мой славный рыцарь.

Перед домом Розанны Мадо приказала охраннику:
- Возвращайся назад. Я останусь ночевать здесь. Вот вам деньги на развлечения и на ночлег. Приедете утром, когда проспитесь.
- Спасибо, госпожа, - расплылся рыцарь в улыбке, развернулся и поскакал в корчму. Госпожа права: в этом сонном болоте и вправду самое опасное - что тебя боднет корова.

Мадо подошла к двери и позвонила в колокольчик.

Глава 14

- Так, значит, ты мой настоящий отец? Выходит, мама меня обманывала? А папа... то есть, Жозеф...он знает?
- Он все знал с самого начала. Жозеф никогда не был маме настоящим мужем - они просто делали вид, что они муж и жена. Но отцом он для тебя был настоящим. Считай, что у тебя два отца. Когда ему надоест Плотный мир, я буду рад видеть его здесь. Уверен, что ему понравится.
- И все-таки: почему мама мне не рассказала?
- А ты бы поверил?
- Не знаю.
- Вот в том-то и дело. Я много раз пытался заговорить с тобой, но ты меня не слышал. А когда наконец услышал, не смог подняться по лестнице. Да ты и сейчас не до конца уверен, что я - не твой сон.
- Ладно, ты меня убедил, - засмеялся Ллео. - Даже если это сон - он мне нравится. Особенно когда ты рисовал лучами. Ты меня научишь?
- Конечно, мой мальчик. Я научу тебя и этому, и многому другому. Вот только в Плотном Мире тебе придется быть осторожным: люди боятся нового и непривычного и часто пытаются его уничтожить.
- Это я уже давно понял, - печально сказал Ллео. - Они именно поэтому забывают о свете?
- И поэтому тоже. Свет не может оставаться старым и привычным: он вечно новый и меняется каждое мгновенье. Тот, кто цепляется за старое, просто не успевает за движением света.
- Оттого я и не слышал тебя. Я тоже цеплялся за...
- За свою мечту?
- Да, наверное. Я представлял себе, что мы все вместе живем счастливо: мама, папа, Мадо и я. И что так будет всегда. Но стоило мне ненадолго уехать - и все рухнуло. Наверное, она поняла, что на самом деле я ей не нужен, как только оказалась в столице. В деревне у нее просто не было выбора...
- Ты и вправду так думаешь?
- А что мне еще остается? Я ее уже не обвиняю. Сердцу не прикажешь, - добавил он неестественно взрослым тоном.
- Сынок, - ответил Художник, - ты очень сильно ошибаешься. На самом деле ты прекрасно знаешь настоящую правду, но сам заглушаешь ее своими умствованиями, которые к тому же вовсе не твои. Не пытайся все объяснить привычным способом. Попробуй послушать свое сердце.

Некоторое время Ллео сидел молча. Затем он почувствовал невыносимую боль, какой никогда не испытывал прежде. Его лицо исказилось от муки.
- Вот теперь ты подходишь к настоящей правде, - сочувственно сказал наблюдающий за ним отец. - Прости, сынок, за то, что не могу сейчас ничем помочь тебе. Просто запомни то, что я скажу: ни ты, ни она ни в чем не виноваты. Вы сделали все, что могли. Просто у вас было недостаточно сил. Не оглядывайся назад: то, что случилось, уже случилось, и его не изменить. В следующий раз получится лучше.

Глава 15

- Здравствуй, - немного растерянно сказала Розанна.- Вот неожиданность-то. Могла бы и написать мне. Из-за границы тоже письма доходят.
- Из-за какой границы?
- Оттуда, куда ты уехала.
- С чего ты взяла, что я уезжала за границу?
- От твоего батюшки, от кого же еще?
- Да, разумеется. Какая же я недогадливая. А что он рассказал?
Розанна внимательно взглянула на Мадо.
- Что случилось? - спросила она напрямую. - Он что, соврал? Он сказал, что в столице тебе так понравилось, что ты оттуда - ни ногой. И что ты влюбилась в богатого иностранца, вы сходу сыграли свадьбу и укатили за границу. Отец, дескать, уговаривал тебя подумать, но ты совсем потеряла голову. Мадо, да что с тобой? На тебе лица нет. Вы расстались с этим иностранцем? Он тебя обманул?
- Розанна, можно мне выпить чего-нибудь покрепче? - попросила Мадо. - А потом я тебе все расскажу.

Во время рассказа Мадо глаза Розанны распахивались все шире, и в них загорался гнев. Когда Мадо закончила, Розанна смогла произнести лишь:
- Вот сволочь... Убить его мало...
- Кого именно? - горько усмехнулась Мадо.
- Обоих, - решительно заявила Розанна. - Жаль, что твой отец укатил, не то бы я его своими руками придушила.
- У меня нет отца, - проговорила Мадо. - Альвар мне больше не отец. Он гнусный сутенер - и хватит о нем. Я должна бежать от мужа подальше, и мне понадобится ваша помощь. Позови Мэтта: я расскажу ему свой план.

* * *
- Думаешь, другого способа нет? - с сомнением спросил Мэтт.
- Похоже, что нет. Северино не дает мне развода. Значит, если я уйду, он всегда может вернуть меня силой. И я не смогу больше никогда выйти замуж. Я буду считаться двоемужницей, а мой муж похитителем и прелюбодеем.
- А если рассказать королю правду? Как этот гад опоил тебя и взял силой?
- Поздно. Весь двор был на моей свадьбе, все видели мою радостную улыбку. Я ломала комедию больше года, и меня считают счастливейшей из женщин. Жаловаться надо было сразу. Но Северино пригрозил, что будет держать меня взаперти, пичкать наркотиками и насиловать. Через месяц я бы превратилась в животное. У меня не было выбора. Но теперь мне никто не поверит: решат, что я повздорила с мужем и решила ему отомстить. Меня же и осудят за клевету.
- Ладно, - согласился Мэтт, - значит, сделаем так, как ты решила. А потом сразу отправишься в Лотарн. Я тебя сам туда провожу.
- Ллео в Лотарне? - спросила Мадо, глядя в сторону.
- Сейчас его там нет, - сообщила Розанна. - Он написал нам, что едет путешествовать, а надолго ли, сам не знает. Но госпожа Марина и господин Жозеф в Лотарне. Ты можешь отправиться прямиком к ним. Когда Ллео приедет - то-то он будет рад!
- Думаешь, будет?
- Не думаю, а знаю. Ты бы видела, что с ним было, когда он услышал про твое замужество. Мы думали, он с ума сойдет. Убежал на всю ночь, а утром возвратился и сказал, что хочет уехать поскорее. На следующий день они и отправились. Госпожа Марина оставила мне ключи - на случай, если ты вернешься. Сейчас я тебе их дам.
- Сейчас они мне ни к чему. Сначала нужно сделать то, что мы задумали.
- Ладно, тогда не будем терять времени, - решил Мэтт. - Поехали подыскивать место, пока твои охранники дрыхнут.
- Только не в этом платье. Вдруг кто-нибудь увидит. Дайте мне мужскую одежду.
- Возьми мою. Она, правда, широковата, так что придется подвязать. Переодевайся - и поехали. Лошадь у меня хорошая, привыкла ездить по крутым тропкам. Поедем на ней вместе. Вот только отправлю слугу к трактирщику, пусть шепнет ему пару слов. Чтобы угостил твоих охранников как следует.
- А когда они проспятся?
- К полудню, не раньше. А голову у них будет ломить до вечера.
- Отличное состояние для небольшой прогулки в горы, - весело окликнуласьМадо. - Кстати, я хотела тебя спросить: замок уже продан?
- Можно считать, что да. Его покупает банкир из империи. А меня назначает управляющим.
- Значит, вы с Розанной снова там поселитесь?
- Видимо, придется. Ты на меня не в обиде?
- Ты с ума сошел? Наоборот, хорошо, что хоть вы будете там жить. Скажи, Мэтт, а лошадей тоже продали? И если да, то кому?
- Лошади все на месте. Замок продают вместе с лошадьми.
- Тогда я хочу выкупить Баязета.
- Теперь ты с ума сошла? Я приведу тебе Баязета. На нем и отправишься... к своему иностранцу, - усмехнулся Мэтт.

За разговором они почти не заметили, как оказались в горах.
- Вот это место вполне подойдет, - указал Мэтт. - Значит, ты выезжаешь из-за поворота, соскакиваешь, взбираешься наверх и прячешься среди деревьев. Попробуем?

Глава 16

- Я хочу съездить на могилу бабушки,- заявила Мадо.- То есть, на то место, где она разбилась. Хочу прочитать там молитвы. Собирайтесь, мы выезжаем прямо сейчас.
Охранники являли собой жалкое зрелище. Мадо взглянула на них, покачала головой и попросила:
- Розанна, прикажи подать им воды с лимоном, что ли. Или пива.
- Ну и охрана у тебя, - громко и презрительно произнесла Розанна. - Где твой муж таких откопал? Может, послать с тобой наших слуг? Мне будет поспокойнее. Эти пропойцы еще в пропасть свалятся, да и тебя утянут.
Один из охранников попытался что-то возразить, но Розанна прикрикнула: 'Помолчал бы, пьяная рожа!', приказала служанке нацедить пива, самолично вышла проследить, чтобы та не перепутала бочки, вернулась с большим кувшином и налила охранникам по огромной кружке.
- Пейте уж, греховодники, - милостиво предложила она.

После пива охранникам вроде как полегчало. Но в дороге их начало неудержимо клонить в сон. То один, то другой клевал носом и едва не падал с лошади.
Мадо обернулась и взглянула на них.
- Вам нельзя ехать в горы, - заявила она.- Вы и вправду свалитесь в пропасть. Ждите меня на поляне перед тропой.
- Г-госпожа... - попытался возразить охранник, заявлявший, что приказ есть приказ.
- Тебе надоела жизнь? Хорошо, отправляйся за мной, если хочешь.
- Я п-пойду пешком,- решил тот. - А Вы поезжайте помедленнее.
- Я поеду, как считаю нужным. Все, я больше не хочу тебя слышать. Я думаю лишь о душе моей бедной бабушки.

За поворотом Мадо притормозила коня, спрыгнула с него и побежала наверх. Спрятавшись среди деревьев, она увидела, как сверху прямо в коня летит большой камень, а за ним еще и еще.
'Настоящий камнепад', - подумала Мадо и осторожно поднялась выше: туда, где среди густых зарослей прятался Мэтт.
Она увидела, что тропа совершенно завалена камнями и охранник пытается перебраться через них, но не может удержаться и скользит назад. Мадо покачала головой:
- Свалится ведь, дурак.
- Невелика будет потеря, - отозвался Мэтт. - Вот лошадь жалко, да ничего не поделаешь. Ладно, быстро переодевайся и пошли.
Мадо сбросила платье и украшения и натянула заранее приготовленную одежду мальчика-слуги, которая была ей как раз впору.
- Дай-ка нож, - попросила она.
Ловко отрезав от платья несколько клочков, она протянула их Мэтту вместе с бисерным поясом и ожерельем:
- Это нужно сбросить вниз.
- Не жалко? - спросил Мэтт, глядя на украшения.
- Жалко, конечно. Но охранники видели, что я их надела, так что ничего не поделаешь. Я оставила Розанне целый ларец - там еще десяток таких ожерелий. Погляди, охранник ушел?
- Ушел. Давай, я сброшу, пока он не поднял тревогу. Скоро сюда сбежится все село.

Они быстро шли по тропе, ведущей к пустому дому. Возле входа Мэтт дал Мадо ключи и приказал:
- Запирайся изнутри и не выходи до темноты. Завтрашний день мне понадобится, чтобы забрать Баязета. Вечером я его приведу, и тронемся. Заодно черкну пару строк императрице: напишу, что ты моя племянница, и попрошу тебе помочь.
- Зачем? Я сразу поеду к Марине и Жозефу. Они мне помогут лучше всех императриц.
- На всякий случай. Она прислала мне печать и написала, что любой, кто предъявит письмо с этой печатью, может рассчитывать на ее помощь. Так что тебе такое письмо всяко не помешает. Все, я ухожу. Вернусь с твоим Баязетом.
- А если его опознают?
- Не опознают, - усмехнулся Мэтт. - Зачем, по-твоему, мне нужен целый день?

Когда Мэтт ушел, Мадо принялась бродить по дому. Сначала она зашла в комнату, в которой прожила полтора года, затем заглянула на кухню, распаковала корзинку с припасами, приготовленную Розанной, отломила кусок аппетитно пахнущего хлеба со свежим козьим сыром, глотнула вина.
После этого Мадо зашла в кладовую. В шкафу висели платья ее матери. Пожалуй, она возьмет кое-что с собой, а остальное Розанна ей пришлет.
Наверху лежал саквояж с гримом, париками и накладными носами. Это ей вряд ли понадобится.
Впереди еще почти сутки. Чем же себя занять? Надо зайти в комнату Ллео: может быть, она найдет какую-нибудь книгу.

В комнате стоял полумрак, и Мадо заметила скульптуру не сразу. Сначала она увидела разбитую птицу. Видно, кошкоптица прилетела сюда, снова превратилась в фарфор и упала. Уже после того, как Ллео уехал, иначе бы он ее оживил.
У Мадо сжалось сердце. Она подошла, чтобы собрать осколки, и увидела свое лицо.

Некоторое время она стояла в оцепенении. Руки статуи тянулись к ее горлу, рот был искажен злобой и коварством, а пальцы скрючены, словно когти.
Возле ног статуи лежала разбитая птица.
Мадо отступила несколько шагов назад, повернулась и вышла из комнаты, будто во сне.
Так вот какой Ллео ее видит...
Северино ошибся. Ллео - не милый безвольный мальчик. Все гораздо хуже. Ллео стал таким же, как он, и замечает лишь черноту и мрак.
Птица разбилась не случайно. Это Ллео ее разбил. Чтобы показать Мадо, что между ними все кончено.
Но как он мог знать, что она окажется здесь? Все думали, что она навсегда уехала за границу. Значит, он догадывался, что ее отец солгал, и понимал, что она может вернуться? Но Ллео даже не попытался ее найти. Вместо этого он пришел в дом, вылепил это чудище, разбил птицу и сразу уехал.
Мадо присела возле очага и стиснула голову руками, пытаясь справиться с отчаянием, неумолимо подступающим все ближе.
- Что же мне делать? - прошептала она и почувствовала, как вслед за отчаянием к ней приближается страх.
Все это время Мадо знала: ей нужно вырваться на свободу и найти Ллео. Он прогонит чудовище, ворвавшееся в ее плоть, и тогда белая птица вновь оживет.
Теперь ей некуда идти и некого искать.
'Я тебя предупреждал, - сказало отчаяние голосом Северино. - Возвращайся назад, пока еще не поздно'.
Мадо беспомощно оглянулась вокруг. Какая холодная непроглядная тьма...
Ее начала бить дрожь.
'Еще не хватало заболеть, - подумала она. - Надо развести огонь'.

Когда пламя весело заплясало, Мадо придвинулась к нему как можно ближе, стараясь не думать о том, как они с Ллео танцевали в этой комнате под звуки скрипки и арфы.
С тех пор она не раз танцевала на балах и маскарадах, неизменно вызывая всеобщее восхищение. Но это было напоказ, как и вся ее жизнь, начиная со свадьбы. А что ее ждет теперь?

Мадо не помнила, сколько времени она неподвижно просидела перед очагом. Постепенно отчаяние улеглось, сменившись странным забытьем. Ее глаза начали слипаться - и внезапно ей показалось, что в комнате кто-то появился. Мадо открыла глаза и увидела возле очага женскую фигуру в огненно-алых одеждах. Казалось, будто она вышла из пламени.
- Давай потанцуем, - предложила женщина.
- У меня нет сил, - машинально ответила Мадо. - Да и не хочется мне сейчас танцевать. Мой танец умер вместе с птицей.
- Значит, пришла его пора, - женщина подошла к ней ближе. - Умер, рассыпался, сгорел...
Ее голос стал певучим, она начала медленно раскачиваться, а в руках у нее появился маленький бубен.
- Иди ко мне, - позвала женщина, - я тебе помогу. Старая сила - мертвая сила, теперь мы разыщем живую. Войди в меня, будем танцевать вместе.

Видимо, Анна и вправду знала проход к миру Художника, потому что в эту ночь он послал Мадо новый танец, как много лет назад послал Жоакину новую песню. Мадо почувствовала, как ее тело превращается в поток и вихрь, танец нес ее, в нем вспыхивали и сгорали ее бессилие, ярость, боль, ненависть, надежда, отчаяние, страх и страстная жажда любви и свободы. Она стала вкрадчивой кошкой и стремительной птицей, растоптанным цветком и грозным пламенем, горным потоком и порывом ветра.
Когда огонь начал засыпать, а танец отпустил ее, она рухнула без сил.
- Мадо умерла, - сообщила она последним искоркам в очаге и расхохоталась.
- Вот и славно, - одобрила Анна. - Хорошо мы с тобой сплясали. А теперь тебе самое время отдохнуть. Утро вечера мудренее.

Проснувшись, Мадо вернулась зашла в кладовую.
- Пожалуй, грим нам все-таки пригодится, - сказала она той, у которой еще не было имени. - Да и письмо к ее величеству будет очень кстати. А вы, - обратилась она одновременно к Ллео и Северино, - можете убираться к черту! Обойдемся и без вас.
Затем Мадо взяла на кухне тяжелую чугунную сковородку, вернулась в комнату и принялась крушить статую, пока не разнесла ее в пыль.

Глава 17

К вечеру Мэтт приехал и привез рыжего жеребца. Мадо удивленно посмотрела на него и спросила:
- А где Баязет?
- Я же говорил, что его не опознают, - хохотнул Мэтт. - А через пару недель краска сойдет. Вот, возьми этот кошелек.
- Мэтт, не нужно. Я прихватила с собой пару драгоценностей. Мне их вполне хватит.
- А ну как твой муж их обнаружит? Сама говоришь, что он хитрый. Нет уж, пока что припрячь их. Бери, тебе говорят. У меня денег больше, чем надо. А вот письмо к господину Саймону. Это мой банкир. Если тебе понадобятся еще деньги - он тебе выдаст.
- Уж не он ли купил замок?
- Он самый.
- Забавно,- усмехнулась Мадо.- Ладно, Мэтт. Спасибо тебе. Письмо к императрице я, пожалуй, тоже возьму. Передай от меня спасибо Розанне. Я напишу вам, как только смогу.

Мэтт и Мадо благополучно добрались до границы. Когда они оказались в Лотарне, Мадо сказала:
- Дальше я поеду одна. Я прекрасно знаю язык, так что меня вполне примут за местную жительницу. Возвращайся домой, Мэтт. И спасибо тебе за все.
- Поверни направо и поезжай по этой дороге,- посоветовал Мэтт.- К полудню доберешься до госпожи Марины и господина Жозефа.
- Конечно,- кивнула она и тронула Баязета.

Когда Мэтт уехал, Мадо медленно повернула коня и поехала назад. На ее губах играла горькая усмешка.
Она ехала, сама не зная куда, пока дорога не привела ее к морю.

Мадо никогда не видела его прежде. Она восхищенно глядела на бескрайнюю синеву, уходящую за горизонт.
Ей захотелось побродить босиком по этому чуду. Она разулась и закатала штаны. Затем решила сбросить куртку - и почувствовала, что на ее руку что-то надето. Закатав рукав рубашки, Мадо увидела тонкий бисерный браслет из золотых и голубых бусинок.
- Странно,- проговорила Мадо,- как я могла о тебе забыть? Но раз уж ты так хорошо спрятался, я тебя выбрасывать не буду. Оставайся со мной - ты такого же цвета, как солнце и море.

Catriana

22.05.2011, 09:28

Часть 7

Глава 1

- Я и вправду многому научился, - удовлеворенно сказал Ллео, глядя на лиловую с серебром бабочку, которую он только что себе преставил. - Вот только смогу ли я делать то же самое в Плотном Мире?
- Пойдем в сад,- предложил Художник и направился к двери.
Ллео засмеялся, растворился в воздухе и оказался в саду. Художник уже ждал его.
- Это было испытание? - поинтересовался Ллео у отца.
- Просто шутка, - подмигнул тот. - Да, насчет Плотного Мира... Сможешь, конечно. Принцип ведь тот же самый. Вот только как жители Плотного Мира отнесутся к твоим умениям, - это другой вопрос.
- А почему они должны плохо к ним отнестись? Принцессе очень понравилась ожившая змейка, а Амхару дракон. Правда, его не я создал, но какая разница?
- А как ты думаешь, покойному императору тоже бы все это понравилось?
- Я его никогда не видел, но думаю, что нет.
- А почему?

Ллео молчал.
- Не знаю,- наконец ответил он.- Чувствую, но объяснить пока не могу. Наверное, он тоже слишком цеплялся за привычное и удобное.
- Дело не только в этом. Если бы ты предложил ему создать сотню летающих солдат, которые бросают сверху огонь на вражеский город, - он был бы в восторге.
- Тогда не знаю.
- А ты вспомни, что я говорил тебе о свете.
- Что только он настоящий, а все остальное - просто сон?
- Именно. Дело не в чудесах, а в свете. Если человек о нем вспоминает - он сам может творить любые чудеса. Или не творить, если не хочет.
- И мама решила родиться в Плотном Мире, чтобы напомнить людям о свете?
- Да, она так решила.
- Мне кажется,- медленно произнес Ллео, - что я тоже должен это сделать.
- Тебе нравится слово 'должен'?
- Не очень. Оно какое-то тяжелое и твердокаменное. Скажем, это и мой выбор. А насчет чудес, как ты их назвал, надо подумать. Летающих солдат я делать уж точно не хочу.
- А как насчет чего-нибудь нужного? Еды, например? Или денег? Представь себе: ты можешь разом накормить всех голодных и озолотить всех бедняков. Это ведь доброе дело, правда?
- Доброе,- согласился Ллео.
- Теперь у тебя будет такая возможность. Ты ею воспользуешься?
Ллео задумался.
- Не пытайся думать привычными мыслями,- посоветовал отец.- Ты умеешь слушать свое сердце. Оно тебе подскажет правду.

Ллео прикрыл глаза и некоторое время сидел молча. Затем открыл и горько вздохнул.
- Я увидел, как люди толпами ходят за мной и требуют, чтобы я их кормил. Они не сажают хлеб, не выращивают сады, не шьют одежды. Они хотят только получать еду, причем даром. Жуткое зрелище, отец - они расталкивают и давят друг друга, стремясь урвать побольше... А уж что будет, если я начну раздавать золото, я и смотреть не хочу. Наверное, я увижу, как они убивают друг друга из-за какого-нибудь самородка. Помню, один богач подарил мне целую кучу.
- А куда ты их дел?
- Раздал детям в селе, они красивые и блестящие. Ребятам понравились.
- А родителям?
- Кажется, родители сразу у них все отобрали...
Художник молчал.

- Отец,- тихо спросил Ллео,- почему слушать сердце так больно?
- У тебя было слишком много иллюзий, мой мальчик,- ответил Художник. - Расставаться с ними и вправду больно. Придет время, когда сердце станет твоим лучшим другом. Этого уже недолго ждать. Ты учишься удивительно быстро. Поэтому тебе так тяжело. Другие люди теряют иллюзии долго и по капле. Успевая за это время создавать новые. И так - всю жизнь. Какой уж тут свет...
- Отец, а почему ты задаешь мне все эти вопросы?
- Потому что рано или поздно ты придешь ко мне и спросишь, почему в мире так много бедности, горя и зла. Вот я и хочу, чтобы ты сам сначала поискал ответы.
- Тогда спрашивай дальше.
- Собственно, у меня остался всего один вопрос. Когда-нибудь ты станешь мастером. У тебя появятся ученики. Что ты будешь делать, если они будут просить у тебя указаний по любому поводу и бояться сделать самостоятельно хоть шаг? Или, наоборот, будут постоянно спорить с тобой и отстаивать свою независимость? А тебя обвинят в том, что ты деспот и тиран?
- Хорошие вопросы, - усмехнулся Ллео. - Я над ними подумаю. А сейчас я тоже хочу кое-что спросить. Мне сразу показалось, что я тебя где-то уже видел. Но никак не мог вспомнить, где именно. А когда ты сказал про деспотов и тиранов - вспомнил.
- Неужели я похож на тирана?
- Совсем непохож, но не в этом дело. Когда я был в столице, я зашел в главный храм и увидел там изображение великого отца - так его называют. Это могучий воин с мечом и в доспехах.
- С бородой?
- Да, бородатый.
- И этот воин...или великий отец...похож на меня?
- Очень похож. Я просто не сразу понял из-за бороды. Как такое может быть?
- Не знаю, сынок. Я видел этого воина во сне, но не понимаю, какое он имеет ко мне отношение. Для меня и самого это загадка. Могу сказать лишь одно: если великий отец, которому поклоняются эти люди, и существует, то это не я.

Глава 2

- Наконец-то ты вернулся! - Жозеф обнял Ллео.- Знаешь, а ты изменился. Стал совсем взрослым. Путешествие пошло тебе на пользу.
- Это правда, - согласился Ллео.- А где мама?
- Пошла в пещеру.
- В какую пещеру?
- У нее есть любимый грот. Она туда часто ходит. А вот и она.
- Ллео! - воскликнула Марина. - После твоего письма мы ждали тебя со дня на день. Жозеф, ты ему сказал?
- Еще не успел, он только что зашел.
- О чем вы говорите?
- Мы получили письмо от Розанны,- сказала Марина. - К ним приезжала Мадо. Вот письмо, прочитай его сам.
Ллео взял письмо.
- Я пойду к себе, ладно? - постарался сказать он как можно спокойнее и вышел.

У себя в комнате он развернул письмо.
Прочитав, Ллео некоторое время сидел неподвижно.
Так вот что отец имел в виду, когда говорил, что им с Мадо просто не хватило сил.
Он не будет сейчас думать, что с ней сделали Альвар и этот человек. Раньше бы он думал об этом часами, скрежеща зубами от ярости и мечтая о мести. Сейчас - нет. Что случилось, то случилось, и незачем страдать из-за того, что невозможно изменить.
Сейчас нужно найти Мадо. Розанна пишет, что она поехала в Лотарн.
Почему же она не здесь?
И тут с ужасающей ясностью он увидел скульптуру и разбитую птицу, которых оставил в своей комнате.
- Этого я изменить тоже не могу, - обратился он к тому, прежнему Ллео, который готов был вырваться наружу. - Перестань лепетать жалкие слова. Ты сделал тогда самое лучшее, что мог. То, на что у тебя хватило сил. В следующий раз получится лучше. А теперь помолчи и дай мне подумать.

Когда он спустился вниз, Жозеф и Марина сидели в тревожном ожидании.
- Когда пришло письмо? - просил Ллео.
- Около полугода назад. Мадо в Лотарне уже полгода. Почему же она не приехала?
- Я знаю, почему она не приехала. Но я ее найду. Пока еще не знаю, как, но я что-нибудь придумаю.
- Ты изменился, Ллео - заметила Марина.
- Да, папа мне тоже так сказал. Со мной кое-что произошло. Я был наверху. У своего другого отца.
- Так это правда?- спросил Жозеф.
- Он сказал мне, что ты все знаешь...
- Знаю, потому что мама мне рассказала. Но до конца я все равно не очень верил.
- Пойдемте в грот, - решительно сказала Марина. - Жозеф, я звала тебя много раз, но ты каждый раз отказывался. Теперь ты убедился, что я ничего не придумала. Идемте все вместе.

Грот был похож на круглый зал. Сверху струились разноцветные лучи, весело оражаясь от стен из горного хрусталя. Посреди грота был круглый очаг, а рядом с ним лежал пушистый ковер.
- Садитесь,- пригласила Марина и достала флейту.

Лучи начали струиться сильнее. На этот раз они не превращались в лестницу. Сверху распахнулось окно, через которое был ясно виден чудесный сад.
- Взгляни туда,- показала Марина Жозефу.
Жозеф поднял голову наверх. Окно стало шире и словно опустилось вниз. В воздухе они ощутили аромат цветущих деревьев.
- Вы слышите мелодию? - взволнованно спросил Жозеф.
- Нет, мы ничего не слышим,- удивленно ответил Ллео.
- Пойдем, - Марина взяла сына за руку.- Оставим его одного. Эта мелодия - только для него.

Когда Марина и Ллео вернулись в грот, Жозеф лежал на ковре. Его глаза были устремлены наверх, а незримый музыкант доигрывал последние такты далекой нездешней мелодии.

Глава 3

- Продолжай играть! - приказала Мадо.
- Саломе, ты себя в гроб вгонишь. И меня тоже.
- Музыкант, которого музыка вгоняет в гроб?
- Но не круглыми же сутками! Как только тебя хватает...
- Ладно, Пьетро, иди домой. Сколько я тебе должна?
- За такую адскую работу...
- Вот, возьми, - Мадо дала ему несколько золотых монет.
- Это слишком много,- растерялся музыкант.
- Сам же сказал, что работа была адская. Больше приходить не нужно. Завтра я уезжаю в столицу.

* * *
В Лотарне Мадо первым делом нашла себе небольшую, но уютную квартирку в небольшом городке на самой границе с империей. Затем наняла учителя имперского языка и аккомпаниатора. Первый ей вскоре стал не нужен: в городе был смешанный состав населения, и, освоив азы, Мадо очень быстро научилась прилично разговаривать на имперском.
Второго она порой и впрямь не отпускала сутками. Саломе - такое имя она теперь носила -готовилась к покорению столицы. Она должна стать лучшей из лучших, самой яркой звездой, имя которой надолго станет легендой в мире танца. Только так она сможет подняться и над цинизмом Северино, и над жестокостью Ллео. Мадо умерла. Венков можно не посылать. А Саломе будет долго жить и после того, как ее тело упокоится в земле.

Пьетро потрудился на совесть. Хорошо бы взять его с собой в столицу. Они отлично сработались, хоть порой он и жаловался, что больше не вынесет такого режима. К тому же он один заменяет целый оркестр. Где еще она найдет музыканта, который одновременно держит в руках гитару, во рту - свирель или губную гармонику, а при этом еще отстукивает ногой ритм на барабане?
Жаль, что он так быстро выдохся. Наверное, он прав, и она слишком требовательна. Но она не может иначе - на меньшее, чем совершенство, она не согласна. И ее напарник должен тоже быть таким.

Раздался стук в дверь, и Пьетро вошел, не дождавшись ответа.
- Ты что-то забыл? - осведомилась Мадо.
- Я подумал, что без тебя моя жизнь станет слишком пресной. Да и в столицу перебраться я давно мечтал.
- Там режим будет еще похлеще,- предупредила Мадо. - Я должна стать примой.
- Это я уже понял,- вздохнул Пьетро.
- Я тоже подумала, что мне будет не хватать твоей гитары с барабаном, - Мадо провела пальцами по струнам.- Ладно, поехали завоевывать столицу.

* * *
Через несколько дней после приезда Мадо направилась во дворец. Письмо Мэтта и вправду оказалось волшебным ключиком: императрица приняла ее в тот же день.
- Вы племянница Мэтта? - приветливо спросила Стелла.- Я очень рада с Вами познакомиться. Чем я могу Вам помочь?
- Ваше величество, - почтительно поклонилась Мадо, - я бы хотела стать танцовщицей в императорском театре, если это возможно.
- Тяжелый труд,- покачала головой Стелла.
- Я знаю, Ваше величество.
- Хорошо, я напишу директору,- пообещала Стелла.
- Благодарю Вас, Ваше величество.

'Эта девушка не может быть племянницей Мэтта,- подумала Стелла.- Она явно знатного рода. Я уверена, что где-то ее видела. Но где и когда?'
- А Вы можете станцевать для меня? - попросила Стелла. Пока девушка будет танцевать, она попытается вспомнить.
- Если Вам угодно, Ваше Величество... Для меня это великая честь...
'Лжет, - думала Стелла, - она кланяется и улыбается, но у нее холодный, оценивающий взгляд. Пожалуй, даже злобный. Похоже, она меня ненавидит. Но за что? Что я могла ей сделать дурного? Или это просто мое воображение?'
- Сколько Вам лет, милая? - как можно ласковее спросила она девушку.
- Семнадцать, Ваше Величество,- ответила та.
'Я думала, Вы намного старше' - едва не сорвалось с губ Стеллы.
- Если Вашему Величеству угодно, чтобы я станцевала для Вас,- снова присела в поклоне девушка, - то...
- Вам нужна музыка?
- Я на всякий случай захватила своего аккомпаниатора. Он ждет внизу.
- Сейчас за ним пошлют,- пообещала Стелла.

Через пять минут прибыл Пьетро. Он достал гитару, они переглянулись с Мадо, она кивнула, и он заиграл.
После первых же движений девушки Стелла наклонилась вперед, а затем и вовсе привстала с кресла. Лицо девушки изменилось, настороженность и холод исчезли, сменившись нездешним экстазом и священным безумием, в каждом движении был смысл, точность и завершенность, словно оно могло стать последним в ее жизни.
Лицо девушки стало совсем юным, она весело запорхала - и тут же замерла, вперив взор во что-то неведомое, словно увидела призрак. Она пыталась заслониться, скрыться, убежать, но невидимый призрак повсюду настигал ее, и она затихла, застыла, замерла, смирившись с неизбежным, а ее губы прорезала горестная и мудрая улыбка.

И тогда Стелла вспомнила, где она видела эту девушку.
- Вы великая актриса,- сказала она от души.
- Благодарю Вас, Ваше величество,- присела Мадо в реверансе.
- Скажите, - спросила Стелла, - не могла ли я Вас встретить в Аргоне? Вы приезжали верхом вместе с Ллео.
Лицо девушки окаменело.
- Я не знаю никакого Ллео, - ответила она и сделала движение рукой, словно пытаясь заслониться.
- Да, я вполне могла ошибиться,- согласилась Стелла. - Знаете, у меня есть к Вам предложение получше, чем место одной из многих танцовщиц в театре. Через месяц в Лотарне состоится фестиваль искусств. Я учредила его в честь моего чудесного спасения. Первый фестиваль прошел весьма успешно, и я хочу, чтобы второй был не хуже. Что, если Вы выступите от моего имени на конкурсе танцев? Я уверена в Вашей победе. Тогда мне не придется писать директору. Он сам придет к Вам и будет уговаривать Вас стать ведущей актрисой. Я уверена, что Вы произведете настоящий фурор!
- Это великая честь для меня, Ваше величество, - вновь ответила Мадо, и ее глаза засияли радостью и торжеством.
- Где Вы остановились?
- В гостинице, Ваше величество.
- Не очень подходящее место для репетиций. Вам будет удобнее в доме моих друзей.
- Ваше величество, Вы так добры...
- Просто я хочу, чтобы Вы выступили с блеском. Для меня этот фестиваль очень важен. Сейчас вам подадут карету, вы приедете в гостиницу, заберете ваши вещи, а затем вас привезут к Саймону и Диане.

- Вот это да,- ошеломленно произнес Пьетро, когда они оказались в карете. - Как тебе это удалось? Заколдовала ты ее, что ли?
- Просто мой дядя в свое время оказал ей услугу. Давно, когда она еще не была ее величеством. Кстати, Саймон, к которому нас везут,- мой банкир. Так что за денежками далеко ходить не придется.
- А зачем нам сейчас денежки? Думаешь, твой банкир возьмет с нас плату за проживание?
- Для танца, который я задумала, нужен партнер. Поэтому нам придется нанять еще одного танцора. Молодого, талантливого, пока неизвестного, но честолюбивого, с задатками ломовой лошади.
- В общем, такого, как я.
- Именно, Пьетро. Поэтому деньги мне понадобятся. Ты никогда не любил работать бесплатно.

После ухода девушки Стелла некоторое время посидела в задумчивости, затем зашла в кабинет и начала писать письмо. Она успела разглядеть на руке девушки голубой с золотом браслет.

Глава 4

- А затем я проводил ее до границы, - закончил рассказ Мэтт.
- Куда же она могла податься? - тревожно спросила Розанна.
Ллео задумчиво взглянул на потолок, словно пытаясь обнаружить там ответ.
- Она никого не хотела видеть. Может быть, и сейчас все еще не хочет, - обратился он то ли к хозяевам, то ли к себе. - Но я чувствую, что она скоро появится. Конечно, под чужим именем... Но это неважно. Пока неважно. А потом я верну ей прежнее имя. Если она пожелает.
- Как все неладно вышло,- всхлипнула Розанна. - Как подумаю, что бедная девочка скитается невесть где без крыши над головой...
- Я тоже скитался без крыши над головой. Это было мое решение и мой выбор. И Мадо тоже сделала свой выбор.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить, Ллео? Раньше бы ты места себе не находил...
- И какой был бы этого толк? Я просто чувствую: с Мадо все в порядке.
- Да поможет ей Великий Отец, - молитвенно сложила руки Розанна. - Он-то все видит и знает. Я все время молюсь, чтобы он сберег девочку...
- Ладно, хватит слезы лить,- прервал Мэтт жену. - Мадо - девочка умная, не пропадет. И денег господин Саймон ей выдаст сколько понадобится, и императрица всегда поможет. Давайте ужинать.
- Мэтт,- попросил Ллео, - ты можешь показать мне это место? Там, где ты сбросил камень?
- Ладно, с утра покажу. Завалы уже разобрали, так что по тропе снова можно проехать.

* * *
- Ну что, насмотрелся? - спросил Мэтт.- По мне, так ничего интересного. Не приведи Отец сверзиться с такой высоты!
- Спасибо, Мэтт,- Ллео отошел от края.- Теперь я хочу побывать в доме.

Ллео прямиком направился в свою комнату. Осколки статуи и птицы валялись на полу, и по ним ползали муравьи.
Ллео принес деревянный ларь, тщательно собрал осколки, стряхнув с них муравьев, аккуратно подмел остатки глиняной пыли, сложил все в ларь и понес его к выходу. Возле очага он замедлил шаг.
'Хочешь о чем-то спросить?'- поинтересовался голос.
- Да нет,- пожал плечами Ллео. - Хотя наверное все же хочу. Скажи, а ты тоже все знаешь и все видишь? Как Великий Отец?
'Я не знаю даже, что случится через минуту,- ответил голос. - Я точно знаю, что нужно делать здесь и сейчас, вот и все'.
- Тогда выходит, что я знаю столько же, сколько и ты, - задумчиво произнес Ллео.
'Я рад это слышать, Левеллин. Значит, ты научился слышать голос пустоты'.
- Почему ты назвал меня взрослым именем?
'Потому что ты повзрослел'.

* * *
Возвратившись к пропасти, Левеллин сбросил ларь вниз. Тот полетел, набирая скорость, рухнул в горную реку, завертелся в водовороте и вскоре исчез.
- Теперь можно и возвращаться, - Левеллин потрепал коня за холку.- Поехали!

Глава 5

Город готовился к празднику.

Первый фестиваль состоялся год назад. Императрица самолично открыла его, произнесла приветственную речь, выразила надежду, что знаменитые лотарнские мастера поддержат славную традицию, и сбросила покрывало с памятника Жоакину. Скульптор создал его благодаря неведомо как сохранившемуся наброску, нарисованному кем-то из друзей поэта.
- И конечно, он держит сразу и лиру, и свиток,- усмехнулась Марина.
- А чего ты хотела от памятника? - резонно заметил Жозеф.
- Памятник этому великому поэту станет символом свободы духа и творчества, - торжественно объявила Стелла. - К нашему бесконечному сожалению, нам так и не удалось найти ни одного изображения спутницы и музы Жоакина - его супруги Анны. Не будем терять надежды, что когда-нибудь такой портрет обнаружится, и тогда рядом с этим памятником появится еще один. А сейчас я хочу представить всем собравшимся дочь Жоакина с Анной и ее супруга. Жозеф и Марина возглавят жюри фестиваля и вручат награды победителям.

Поэты читали стихи, музыканты играли, жонглеры подбрасывали шарики, актеры разыгрывали пантомимы и клоунады прямо на площади, где были спешно воздвигнуто несколько сцен, так что зрители могли переходить от одной к другой, а художники, скульпторы, гончары, стеклодувы, ювелиры, ткачи демонстрировали свои изделия. Пока еще не для продажи - ярмарка начиналась на следующий день после конкурса.
В общем, праздник получился на редкость удачным.

'Второй фестиваль должен быть еще лучше, - размышляла Стелла. - Нужно добавить что-то новое. Такое, что увлечет самых пресыщенных зрителей. А их в этом году соберется немало. Слава о первом фестивале уже разнеслась повсюду'.
Вот почему Мадо и ее танец оказались как нельзя более кстати.

Расположившись, распаковав вещи и убедившись, что Баязет благополучно устроен в конюшне, Мадо первым делом спросила у хозяйки, где в столице находится место сбора актеров и музыкантов.
- Поезжайте в 'Гладиолус',- посоветовала Диана. - Это самое модное заведение, туда приходят лучшие актеры.
- Лучших нам не нужно, - возразила Мадо.- Нужны те, кто хотят стать лучшими, но у них пока не было шанса.
- Разумно, - согласилась Диана. - Тогда вам нужно в Нижний Город - туда приезжают молодые таланты из провинции. Или те, кто мнит себя таковыми.

В Нижнем Городе они зашли в один из многочисленных маленьких кабачков. Пьетро достал барабан и торжественно отстучал дробь.
-Эй, ребята! - объявил он.- Разыскивается ненормальный плясун, который жаждет разделить мою горькую участь и попасть в рабство к этой безжалостной даме. Если он будет паинькой, то через месяц мы будем открывать фестиваль от имени ее величества.
- А кормить будут? - поинтересовался длинноволосый юноша в элегантном, но сильно потертом камзоле.
- Если заслужишь,- пообещала Мадо. - Сможешь разучить новую пантомиму? Сроку у нас - меньше месяца.
- Наверное, я и вправду ненормальный, но попробую,- рассмеялся юноша. - Директор театра тянет волынку уже полгода. Так что скорость - это даже хорошо. О чем хоть пантомима-то?
- В первом акте ты меня бросаешь и уходишь к другой, и я умираю от разбитого сердца.
- А где мы возьмем другую? - спросил Пьетро.
- Найдем на месте. Ей вообще не нужно танцевать - только войти с гордым видом, поманить моего неверного возлюбленного за собой, повернуться и уйти. Приедем на несколько дней раньше, и вы поговорите с местными девушками. Вскоре от желающих отбою не будет. Кстати, я - Саломе, а этот барабанщик - Пьетро. А тебя как зовут?
- Я Ивэн. А что будет во втором действии?
- А во втором действии я стану призраком и затанцую тебя насмерть.

Глава 6

Мадо критически смотрела на проплывающих мимо нее девушек. Наверное, надо было все-таки поискать танцовщицу в столице. Бедняжки так стараются, что просто деревенеют. Их нельзя выпускать на сцену даже в самой крохотной роли.
Она уже решила, что поговорит с актрисой из какой-нибудь труппы - вон их сколько съехалось. Роль-то пустяковая. А этих красоток пора отпустить по домам. Хотя...
- Пройдись-ка еще раз,- попросила она тоненькую светловолосую девушку. - Только более высокомерно и равнодушно. А теперь помани его за собой.
- Можно, Вы расскажете мне, о чем пьеса? - попросила девушка.- А то мне трудно изображать непонятно что.
- Это, - Мадо кивнула на Ивэна,- мой возлюбленный. Он клянется мне в любви до гроба, но тут появляешься ты. Он теряет голову, забывает свои клятвы и бежит за тобой.
- А я его люблю?
- Скорее забавляешься. Тебе нравится сознание своей власти. А я для тебя - пустое место.
- Ясно,- кивнула девушка и начала двигаться туда-сюда, вживаясь в образ. Наконец сообщила:
- Я готова.

Она распрямила плечи, подняла голову и небрежно-скользящей походкой прошествовала мимо Ивэна. Обернувшись, девушка усмехнулась, пренебрежительно оглядела Мадо с ног до головы, перевела взгляд на Ивэна и сделала неуловимое легкое движение рукой. Ее взгляд стал загадочным и манящим, но она тут же опустила ресницы, отвернулась, взглянула наверх, вздохнула и неспешно направилась к выходу.
- Как тебя зовут? - спросила Мадо.
- Селена.
- Ты когда-нибудь выступала на сцене?
- Нет,- с сожалением сказала Селена,- но всю жизнь мечтала.
- Через два дня твоя мечта сбудется,- пообещала Мадо.

* * *
- Начинаем! - объявил Пьетро. - Занавес!

Мадо в белом кружевном платье и Ивэн в голубом камзоле, расшитым серебром, выпорхнули на сцену. Он подхватил ее на руки и закружил, затем нежно опустил на землю, она прильнула к нему, улыбнулась и нежно заглянула в глаза. Он ответил ей улыбкой, и они продолжали нежный и сладостный танец. Гитара играла томную мелодию любви, и свирель вторила ей.

Постепенно его движения становились все небрежнее. В них начала сквозить скука. Порой он украдкой бросал взгляды по сторонам.
Голос свирели сменился тревожной барабанной дробью. Она становилась все громче, но влюбленная девушка в белом ничего не слышала. Она преданно глядела на юношу в голубом, а на ее устах играла блаженная улыбка.
Бедная дурочка ничего не понимала, даже когда на сцену выплыла роскошная надменная блондинка. Юноша двинулся вслед за разлучницей. Взгляд девушки стал растерянным и недоумевающим. Она взяла любимого за руку и попыталась остановить. Он с досадой оглянулся на нее и вырвал руку. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но он отвел взгляд и снова устремился за блондинкой.
Та обернулась, насмешливо взглянула на эту сцену, пожала плечами и решительно направилась к выходу.
Юноша словно обезумел. Он резко оттолкнул девушку и бросился за блондинкой.
Свирель и гитара замолкли. Лишь барабан гремел во всю мощь.

Девушка стояла неподвижно. Затем ее начала бить дрожь. Она тряслась все сильнее в такт ударам. В ее движениях появилось безумие. Она схватила себя за горло, словно пытаясь задушить. Затем распахнула руки, дико, страшно закричала и рухнула на землю.
Занавес.

- Что случилось, Селена, почему ты плачешь? Ты ведь великолепно выступила.
- Вы так танцевали, - прошептала Селена, - что я будто сама все это почувствовала. Простите, я веду себя ужасно глупо.
- Ничего подобного, - весело запротестовал Пьетро,- наоборот, ты просто идеальный зритель. Саломе, Ивэн, вы готовы? Начинаем.

Снова зазвучала грустная мелодия свирели. Девушка лежала, накрытая легким белым покрывалом. Юноша, видимо покинутый коварной блондинкой, грустно вышел на сцену. Некоторое время он смотрел на неподвижную фигуру, затем начала медленно повторять движения прерванного танца.

Постепенно фигура начала оживать. Она приподнялась, встряхнула головой, словно пробуждаясь от сна, и заскользила легкой призрачной походкой. Ее лицо напоминало белую маску, а улыбка была застывшей, словно у мертвеца.
Юноша увидел ее и вспыхнул от радости. Он бросился к ней и попытался взять на руки. Она выскользнула. Юноша приблизился еще раз и снова ухватил руками пустоту. Призрак кружился вокруг него, приближаясь и отдаляясь, пока не исчез совсем.
В отчаянии юноша простер руки ему вслед. И тогда призрак вернулся. Гитара зашлась бешеными переборами, а призрак взмахнул руками, сбросил белую накидку и предстал в черно-ало-золотом блеске.

Плавность сменилась бешенством. Фурия вцепилась в юношу и закружила в безумном танце. Его глаза распахнулись в ужасе. Он пытался вырваться, скрыться, убежать, но она всюду настигала его. Гитара обезумела, а свирель сменилась хихикающей губной гармошкой.
Юношу шатало, его глаза вылезали из орбит, а неумолимая ведьма тянула кровавые когти к его горлу, пока наконец не вцепилась в него.
Юноша вздохнул и медленно опустился на землю. Ведьма задумчиво посмотрела на него и присела рядом.
- Прощай, радость моя, - ласково сказала она и коснулась его лба багряными губами. - Добрых тебе снов.

Занавес опустился.

Глава 7

- Сколько раз нас сегодня вызывали? - Ивэн был словно в угаре.
- Всего-навсего шестнадцать. Ивэн, у тебя такой вид, словно я и вправду выпила из тебя всю кровь.
- А знаешь, когда ты протянула ко мне эти жуткие когти, мне показалось, что пришел мой последний час.
- Вот, подкрепитесь,- Селена протянула им бокалы с вином.
- Спасибо, Селена. Ты в самом деле хочешь быть актрисой?
- Очень хочу. Но в нашем городе нет театра, а в столицу я поехать не могу - у меня маленькие брат и сестра, я не могу их бросить.
- К вам посетитель, - сообщила костюмерша. - Говорит, что он пришел от имени комитета.
- Проси, - ответила Мадо.

Дверь шатра распахнулась, и на пороге появился Ллео.
- Добрый вечер!- поклонился он. - Мое имя Левеллин, я участник комитета фестиваля. Прошу вашу труппу оказать мне честь и поужинать завтра в моем доме.
- Для нас это тоже большая честь, - церемонно поклонился Пьетро в ответ. - Эй, Саломе, что с тобой?
- Ничего, просто устала после выступления.
- Можно мне поговорить с Вами наедине, госпожа Саломе? - обратился к ней Левеллин.
- Вы знакомы? - удивленно спросил музыкант.
Мадо хотела крикнуть: 'Нет!', но не успела. Левеллин ее определил.
- Да, мы знакомы, - ответил он. - Поэтому я и пригласил Вас на ужин завтра, а не сегодня. Прежде мне нужно поговорить с госпожой Саломе.
- Ладно, пошли, - Пьетро толкнул Ивэна.- Идем с нами, Селена.

Мадо принялась внимательно изучать кончики своих туфель.
Левеллин подошел к ней и присел рядом.
- Ты и вправду так сильно злишься на меня? - спросил он.
Она пожала плечами.
- Не знаю. Наверное, теперь уже нет. Какое это имеет значение? Разбитую птицу не склеишь.
- Ты непохожа на разбитую птицу, - возразил Левеллин. Что-то в его голосе заставило Мадо поднять голову и внимательно взглянуть на него.
- Это не твоя заслуга, - резко ответила она.
- Конечно, не моя, - согласился Левеллин. - Это твоя заслуга и только твоя. Значит, теперь ты Саломе? Прекрасный сценический псевдоним.
- Это мое имя.
- Понимаю. Мэтт мне все рассказал. И показал место, где призрак Мадо упал в пропасть. Я бросил туда то, что нашел в комнате - разбитую скульптуру и птицу.
- Ты пришел для того, чтобы рассказать мне об этом?
- Я пришел, чтобы вернуть то, что тебе принадлежит. А потом задать тебе один вопрос. Только здесь не очень подходящее место. Ты не против небольшой поездки к морю? Баязет уже ждет снаружи.
- Я же оставила его в конюшне при гостинице!
- Я его привел,- улыбнулся Левеллин.- Сказал, что по твоему поручению. Мне поверили на слово - видимо, решили, что член фестивального комитета вряд ли окажется конокрадом. К тому же Баязет меня сразу узнал.

Они вышли из шатра и приблизились к Баязету. Левеллин помог ей взобраться, а сам сел впереди и решительно заявил:
- Сегодня моя очередь править. Ты обещала мне целых два раза подряд.
- Постой! - спохватилась Мадо.- Я забыла смыть грим.
- У тебя будет для этого целое море, - Левеллин взял поводья.- Поехали!

Вскоре они оказались на берегу. Левеллин оставил коня пастись на лужайке и повел Мадо внутрь грота.
Она оглянулась по сторонам, посмотрела на падающие сверху радужные лучи и присела на пушистый ковер.
- Красиво, - задумчиво сказала она.
Левеллин присел рядом.
- Я вылепил ту статую, - произнес он, - чтобы не сойти с ума. Я и вправду чувствовал себя словно сумасшедший: казалось, все нити оборвались, и вокруг ничего, кроме пустоты. Это потом я привык к пустоте, а сначала мне казалось, что все кончено. Я вложил в статую свое собственное безумие. И оставил его в прошлом, чтобы оно не настигло меня.
- А птица? - тихо спросила Мадо.
- Сначала я не собирался ее разбивать. А потом что-то на меня нашло.
- Как с тем мячом, - вспомнила Мадо.- Тогда ты спас меня от падения в пропасть. Но видно, от судьбы не уйти.
- В пропасти похоронены обломки статуи и птицы. А мы с тобой сидим здесь, живые и невредимые, несмотря ни на что. И я хочу снова спросить тебя: ты выйдешь за меня замуж? Мадо была согласна, но я не знаю, что скажет Саломе.
- Ты думаешь,- прошептали обе,- что умершее может снова ожить?
- А как может ожить то, что не умерло? - в свою очередь спросил Левеллин. - Ох, какой же я рассеянный - чуть не забыл, что должен кое-что вернуть тебе. Донна Лаура оставила эту брошь моей матери, чтобы передать тебе, когда ты вырастешь. Правда, она очень красивая?

Мадо взяла в руки золотую лозу с изумрудными виноградными ягодами и почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. Брошь расплывалась, пока совсем не скрылась за их пеленой. Внезапно лоза стала больше и мягче. Слезы сразу высохли, и Мадо с изумлением уставилась на живую виноградную кисть.
- Хочешь, чтобы она снова превратилась в изумруды? - спросил Левеллин.
Вместо ответа Мадо сорвала ягодку и надкусила.

Виноград был сочным и чуть-чуть терпким. Нет, скорее горьковатым...или пряным? Вкус изменялся, играя бесконечными переливами оттенков. Когда Мадо наконец проглотила ягоду, она поняла, что лишь сейчас ее навсегда покинул омерзительный приторный привкус наркотика, которым когда-то опоил ее Северино.

- Можно мне тоже попробовать? - спросил Левеллин. - Никогда в жизни не ел изумрудного винограда.
Мадо сорвала ягоду и протянула ему. Он рассмеялся, сорвал еще одну и положил ей в рот. Так они и кормили друг друга, пока не кончилась кисть.
После этого она вздохнула:
- Жалко, что даже изумрудный виноград живет так недолго.
- Недолго?- удивился Левеллин, и у него в руках появилась запотевшая бутыль из темного стекла. - Это вино старше нас с тобой.
- А мне почему-то кажется, что минуту назад его еще не было.
- Даже если и так, хуже оно от этого не стало, - резонно возразил Левеллин и непонятно откуда достал тяжелые золотистые бокалы.

Вино оказалось тоже золотистым и тягучим, как мед. После первого бокала Мадо почувствовала легкую пьянящую радость. Разноцветные лучи стали ярче, заиграли мириадами оттенков, заплясали и начали складываться в причудливые узоры. Воздух заполнился ароматом цветущих деревьев и пением невидимых птиц. Оказывается, опьянение может быть прекрасным...

Она подняла на Левеллина взгляд. Он смотрел на нее со страстью и нежностью. Внезапно Мадо представила себе, как она выглядит: грим размазался, на щеках подтеки от слез... Она стремительно вскочила на ноги:
- Мне нужно немедленно смыть грим. Наверное, я похожа на пугало.
- Пойдем купаться, - улыбнулся в ответ Левеллин.- В этом месте никого нет, поэтому мы можем снять всю одежду.
- Вообще-то я никому не позволяю подглядывать за мной во время купания...
- Это хорошо,- одобрил Левеллин.- Еще не хватало, чтобы кто попало подглядывал за моей женой.

Когда они возвратились, Левеллин протянул руку к падающим сверху лучам, затем направил на очаг, и внутри каменного круга вспыхнул огонь.
- Место и вправду волшебное,- Мадо снова пригубила бокал.- После моря я словно родилась заново. Будто все плохое, что со мной случилось,- просто дурной сон...
- Так и есть, - Левеллин обнял ее одной рукой, а другой подлил ей вина, - только свет - настоящий, а все остальное - сон.
- Так разбуди же меня,- блаженно вздохнула Мадо и прижалась к нему. - Муж ты мне или нет?
В ответ Левеллин сжал ее в объятиях и припал губами к ее рту. А потом они растворились друг в друге, и океан поглотил их, смывая слова, мысли, стены, память и боль.

- Помнишь, как мы с тобой танцевали? - спросил Левеллин, когда мир снова обрел форму.
- Конечно, помню, - Мадо нежно провела пальцем по его губам. - Хочешь, потанцуем прямо сейчас?
- Очень хочу. Только боюсь, что я все забыл. Я ведь ни разу не танцевал с тех пор, как мы расстались.
- Ни за что не поверю, что ты не танцевал с другими девушками.
- У меня не было других девушек. Я не хотел обманывать ни их, ни себя. Мне нужна была только ты.
- Тогда придется учить тебя заново,- Мадо вскочила и потянула Левеллина за руку. - Пошли!

Сначала ей показалось, что он и вправду почти все забыл, но с каждой минутой у него получалось все лучше. Они двигались все слаженнее, пока не закружились в радостном вихре... и вдруг она ощутила, что они поднимаются и продолжают кружиться в воздухе.
- Ты умеешь летать? - Мадо изумленно взглянула вниз.
- Ты тоже научишься. Это не так уж сложно. Представляешь, каким потрясающим призраком ты будешь на следующем фестивале!
- Ллео, - взмолилась Мадо.- Давай спустимся вниз и вернемся в город. Для меня на сегодня слишком много. Дай мне привыкнуть постепенно к твоим чудесам.
- Так скоро? - печально вздохнул Левеллин.- Будь моя воля - я бы остался здесь с тобой навсегда. Но как скажешь, любимая. Поедем к твоим ребятам. Заодно и сообщим о нашей помолвке. Или ты предпочитаешь отложить это известие до ужина?
Мадо помрачнела.
- Я ведь так и не добилась развода. Конечно, меня считают погибшей... но если вдруг когда-нибудь Северино меня обнаружит - в глазах закона мы с тобой будет преступниками. Придется нам обойтись без обрядов.
- Мы поженимся в храме Богини, - пообещал Ллео. - В Аргоне это не считается браком, так что никакого преступления мы не совершим. А развод ты получишь.
- Ты плохо знаешь моего бывшего муженька. Он ни за что не согласится.
- Согласится, - твердо сказал Левеллин, и в его голосе прозвенел металл. - Я обещаю: скоро ты будешь свободна.

Глава 8

Когда Мадо сообщила, что выходит замуж и остается в Лотарне, Ивэн и Пьетро изумленно уставились на нее, а в глазах Селены вспыхнула радость.
- Значит, у нас появится свой театр! - закричала она и захлопала в ладоши. - Вы меня возьмете в труппу? Ну, пожалуйста,- я буду очень стараться.
- Пока что никакого театра еще нет,- заметил Пьетро,- а я чувствую себя обманутым в лучших ожиданиях. Мне было обещано завоевание столицы.
- Так завоевывай. Теперь, после нашего сногсшибательного выступления, вам с Ивэном это будет в сто раз легче.
- Лишив главного оружия завоевателей? - уныло вымолвил Ивэн и простер руки, словно пытаясь поймать ускользающий призрак. - Кому нужен наш номер без главной ведьмы?
- Ну, ребята, подготовьте другой номер. Пьетро объявит под барабанную дробь, что требуется ненормальная танцовщица... Только зачем вам это надо? Вас и так теперь с руками оторвут в любом театре. Что вы на меня уставились? Сами же называли меня рабовладелицей. Считайте, что я отпускаю вас на свободу.
- Да мы как-то уж привыкли к твоим коготкам, - вздохнул Ивэн.
- Послушайте,- весело предложил Левеллин, с удовольствием наблюдавший за этой сценой, -я, конечно, понимаю, что здесь глухая провинция, но зато климат чудесный. А в своем театре играть поинтереснее, чем в чужом. Вы поставили такой великолепный спектакль, что я никогда в жизни себе не прощу, если он погибнет по моей вине.

Селена с надеждой посмотрела на призадумавшихся Ивэна и Пьетро.
- Вам не нужно будет ходить ни к какому директору, - она вкрадчиво улыбнулась и бросила на них манящий взор.
- Вошла в образ, - глубокомысленно заметил Ивэн.
- А кормить вас точно будут,- пообещала Мадо.
- Так же, как на сегодняшнем ужине?
- Даже лучше, - пообещал Левеллин.
- Знаешь, Пьетро,- задумчиво проговорил Ивэн,- предложение кажется мне все более дельным. В конце концов, если рабство окажется совсем уж невыносимым, мы всегда сможем сбежать назад в столицу.
- А до тех пор, - Левеллин отвесил им изысканный поклон,- наш скромный дом к вашим услугам. Собственно, мой дед и строил его в расчете на то, что здесь будет жить целая толпа ненормальных. Судя по рассказам, дедушка сам был таким.
- Только пощады не ждите, - пообещала Мадо. - Вы еще не знаете, чему Вам предстоит научиться. Да и мне тоже.
- Но это будет еще не скоро, - успокоил Левеллин озадаченных гостей. - Пока что я хочу кое-что показать тебе, Пьетро. Мой отец тоже был музыкантом, и вдобавок сам создавал инструменты. Я думаю, они тебе понравятся.

Глава 9

- Господин Левеллин просит его принять,- доложил слуга.
- А кто он такой?
- Не знаю, господин губернатор. Но у него письмо от господина Саймона.
- Ну, хорошо, проси.
- Так это Вы, оказывается, господин Левеллин? - иронически заметил губернатор. - С каким же поручением прислал Вас господин Саймон?
- Он ничего мне не поручал,- ответил Левеллин.- Я просто попросил у него письмо. Иначе Вы вряд ли бы меня приняли, а у меня срочное и важное дело. Могу я поговорить с Вами наедине?
- Оставь нас,- Северино кивнул слуге. - Итак, юноша, я Вас слушаю. Постарайтесь не отнимать у меня слишком много времени.
- Мое дело займет не больше минуты,- пообещал Левеллин.- Мне нужна только Ваша подпись на этом документе.
С этими словами он положил бумагу на стол.
- Вы сумасшедший? - спросил Северино охрипшим голосом.- Дама, о которой идет речь, мертва.
- Не совсем,- ответил Левеллин.- Она жива, но вынуждена скрываться под чужим именем. Пора с этим покончить.
- Так вот, значит, как... - медленно и тяжело произнес Северино. - Все-таки бедняжка сделала эту глупость...
- Вы просили не отнимать у Вас время. Будьте добры, поставьте подпись. Я тоже спешу.
- С чего Вы взяли, что я подпишу? Напротив - я потребую возвращения своей жены. Спасибо, что помогли мне ее разыскать. Я пообещал ей, что буду снисходителен к ее маленьким шалостям.
- Вы так ничего и не поняли,- вздохнул Левеллин. - Магдалена - моя жена. Мы заключили брак по обряду Богини. В Аргоне он недействителен, но в империи вполне законен.
- Стало быть, у нее два мужа.
- Нет, у нее только один муж. Вы знаете это не хуже меня. Если Вы не подпишете, нам придется обратиться в суд. И тогда все узнают, как Вы принудили ее стать Вашей женой - а вернее невольницей.
- Вы думаете, кто-нибудь вам поверит? Свидетели покажут под присягой, что на свадьбе Магдалена улыбалась, танцевала и весело щебетала с гостями. А потом мы целый год прожили как примерные супруги, и всем это известно.
- По древнему закону, - произнес Левеллин,- я имею право потребовать испытания огнем.
- Бедный мальчик, - отечески покачал головой Северино.- Верит во всякие бабушкины сказки. Ну, обожжемся мы оба, и что дальше?
- Давайте проверим,- предложил Левеллин. - Я вижу, у Вас горит камин.
- Пожалуйста,- усмехнулся Северино. - Только Вы уж начните первый. Имейте в виду -доктора я Вам не обещаю.

Левеллин, казалось, его не слышал. Приблизившись к камину, он проговорил, глядя прямо в огонь:
- Я клянусь, что Вы овладели моей невестой силой и коварством, опоив одурманивающим зельем и воспользовавшись ее беспомощностью. Затем Вы принудили ее к браку, угрожая в случае отказа заточить в неволе и сделать своей рабыней. И если мои слова правдивы - это пламя не причинит мне вреда.
После этих слов Левеллин выхватил из огня горящий уголь и сжал его обеими руками. Пару минут он сидел неподвижно, затем бросил уголь назад в камин и показал губернатору раскрытые ладони. На них не было и следа ожога.
- Ваша очередь,- произнес он.

Северино нерешительно приблизился к камину, и ему показалось, что пламя вылетело наружу и охватило его. Губернатор отшатнулся.
- Вот видите, - обернулся к нему Левеллин. - Оказывается, не такие уж это и сказки.
- Фокусник...- пробормотал Северино.
- Называйте как хотите. Я жду. Или Вы предпочитаете повторить фокус на суде?
- Я могу приказать убить Вас, - голос Северино стал тяжелым. - Вы не выйдете живым из дворца.
- Мне не нравится слово 'приказать'. Попробуйте убить меня сами, если хотите. Я ведь тоже много раз мечтал Вас убить. Вот и посмотрим, чья возьмет. Не смотрите на дверь: сюда никто не сможет войти.

Губернатор решительно направился к двери и толкнул ее. Дверь не поддавалась.
- Бесполезно, - уверил его Левеллин. - Вам придется убивать меня собственноручно. Так что: будем сражаться?
Северино отошел от двери и посмотрел на Левеллина странным взглядом, в котором промелькнул интерес.
- Кажется, я Вас недооценил, - произнес он задумчиво.
- Это бывает, - согласился Левеллин. - Все мы порой ошибаемся. Впрочем, Вы были отчасти правы. Магдалена рассказала, какого Вы мнения обо мне. Многое Вы угадали верно. Но порой люди меняются - и не всегда к худшему.

Северино овладел собой.
- Если Вы мечтали убить меня, то почему же не попытались этого сделать?
- Во-первых, до Вас не так-то просто добраться.
- До любого человека можно добраться - было бы желание. Я так же смертен, как и все прочие.
- Но это не главная причина. Понимаете, если бы я убил Вас, случившееся бы все равно не изменилось. Конечно, если бы Магдалена попросила, я бы, наверное, это сделал. Но она не просила. Она не хочет Вам мстить. Ей нужна только свобода.
- Зачем, если вы все равно считаетесь мужем и женой?
- Затем,- в голосе Левеллина послышалась ярость,- что я хочу, чтобы моя жена могла в любой момент приехать туда, где прошло наше с ней детство, не прячась и не скрывая лица. Мы очень любим Аргону. У нас здесь много друзей, и мы хотим навещать их, когда нам вздумается. А еще мы хотим устроить спектакль в замке и позвать туда всю деревню. Я уверен, что танец Магдалены всем понравится.
- Замок уже давно ей не принадлежит.
- Я знаю. Новые владельцы - мои друзья. Мы можем приехать в замок в любое время и жить сколько захотим. А кому он принадлежит - разве это так уж важно?
- Я предлагал Магдалене купить замок для нее, - горько вздохнул губернатор.- Я хотел, чтобы она жила как королева. Я бы сделал все, что она пожелает.
- Вот и сделайте,- посоветовал Левеллин.- Она желает Вашего согласия на развод.
Северино молча взял бумагу и поставил подпись.

- Прощайте, - Левеллин направился к двери.
- Как она? - негромко спросил теперь уже окончательно бывший супруг.
- Она счастлива,- ответил Левеллин. - Правда, иногда она все еще видит страшные сны. Но это скоро пройдет. Свобода - великолепное лекарство.
- Передайте ей,- чувствовалось, что слова даются Северино с трудом, - что я сожалею, что так поступил с ней.
- Передам,- пообещал Левеллин.- Это и есть самая главная причина, почему я не попытался убить Вас. Я понял, что Вы по-своему не такой уж плохой человек. Просто не смогли вовремя выбросить прошлое. Оно овладело Вами и постоянно жгло, как пламя. Вы сами не понимали, что творите - так всегда бывает, если прошлое путается с настоящим. Когда Магдалена рассказала, как сильно Вы были влюблены в ее мать, - мне многое стало ясно.
- И что же Вам стало ясно?
- Вам было страшно услышать еще один отказ. Поэтому Вы решили устроить так, чтобы она не смогла Вам отказать. Вы уверили себя, что после этого все образуется само собой и она смирится с происшедшим.
- Что Вы можете знать об отказах и о страхе? - с горечью спросил Северино.
- Больше, чем Вы думаете. Когда императрица назвала Магдалене мое имя, та сделала вид, что оно ей незнакомо. Поэтому, встретившись с Магдаленой после двух лет разлуки, я тоже не знал, что от нее услышу. Видите ли, она считала меня предателем.
- Уходите, - проговорил губернатор.
- Прощайте, - повторил Левеллин, подошел к двери и толкнул ее. Дверь легко отворилась, а затем захлопнулась за ним.

Catriana

23.05.2011, 05:39

Часть 8

Глава 1

Через несколько дней после того, как Левеллин привез из Аргоны согласие губернатора на развод, Марина сообщила, что собирается поехать в Айриэнс.
- Хочу увидеть своими глазами знаменитые яблоневые сады,- пояснила она.
Ей не давало покоя странное сходство между яблонями в разных мирах. Узор никак не желал складываться - в самом его центре зияла дыра, словно яма в саду Художника. Может быть, в Айриэнсе найдется недостающая часть?

Яблоневые сады и голубые озера были прекрасны, а служители Богини почтительны и приветливы. Марина любовалась белоснежными храмами, соединяющими изысканность с простотой. Каждый алтарь был украшен изображением яблони - нарисованным, вырезанным или лепным.
- Разве нет единого канона?- спросила Марина.
- Нет, госпожа. Каждый мастер изображает яблоню такой, какой она является ему в видении. Видимо, Богине угодно посылать разные видения.
- А не изображал ли кто-то из мастеров змеи рядом с яблоней?
- Такое изображение есть только в главном храме, но на него дозволено глядеть лишь тем, кто прошел обряд Змеиной Силы.
- В таком случае я хочу его пройти.

* * *
Она шла по лабиринту, в котором поначалу не заметила ничего особенного. Однако постепенно идти становилось все легче. Ее тело словно растворялось, а голова слегка кружилась. Мысли исчезли, сменившись прозрачной пустотой.
В этой пустоте начали появляться видения. Пестрые картины возникали и распадались, но Марина не обращала на них внимания. Это были еще не настоящие ВИДЕНИЯ, а просто пестрые игрушки, лишенные смысла.

Оказавшись в центре лабиринта, Марина увидела алтарь, на котором стояла яблоня. Ее белые цветы были из тончайшего фарфора, а на серебряных ветвях висели золотые яблоки, отражавшие пламя свечей.
Под яблоней лежала изумрудная змея.

Марина подошла поближе, и ей показалось,что змея шевельнулась и взглянула на нее.
- Кто тебя создал? - задумчиво спросила Марина.- Какое видение к нему пришло и откуда?
Змея молчала.
- Я должна узнать ответ, - мягко, но настойчиво попросила Марина. - Я прошу тебя, Богиня, послать мне видение, какие ты посылаешь мастерам.
Перед ней возник вход в пещеру, заваленный камнем.
- Спасибо,- поклонилась она и направилась к выходу.

Перед входом в пещеру две жрицы в белом поддерживали огонь, как и рассказывал Ллео.
Марина подошла к ним.
- Богиня повелела мне прийти сюда, чтобы найти видение,- сообщила она.
- Тогда оставайтесь здесь, госпожа, и смотрите в огонь.

Марина опустилась на землю, и ее взгляд погрузился в пламя. Оно разгоралось все ярче, превращаясь в пожар, в котором горел чудесный яблоневый сад, а юная девушка в белом спасалась бегством, сжимая в руке яблоко. К ее платью прицепилось несколько личинок.
- Кто ты? - прошептала Марина. - Кто поджег сад? Что случилось?
- Ты уверена, что готова это увидеть? - спросила девушка, на секунду остановившись и обернувшись к ней.
-Уверена, - ответила Марина.
Девушка побежала дальше и нырнула в каменный туннель, на некоторое время исчезнув из виду. Внезапно камень откинулся, и она выбежала прямо к жрицам, которые, казалось, ничего не заметили.
- В Плотном Мире меня называют Богиней, - сообщила она. - Я пришла через этот проход. Пойдем со мной, сестра, - ты все увидишь сама.

Глава 2

Перед входом в сад стояли мужчина и женщина. Она пытался войти, но она не пропускала его. Похоже, их спор продолжался уже давно.
- Нет, - повторяла она, - воинам нельзя заходить в сад.
- А защищать его можно? - спросил он язвительно.
- Ты сам выбрал роль защитника.
- Выбрал, когда шла война. Потому что не мог строить беседки в тишине и покое, пока другие сражались. И теперь за это мне навсегда закрыт путь? За то, что я не был трусом?
- Не я придумала этот закон. Взявший оружие взял его навсегда. В следующей жизни ты выберешь иной путь.
- Я еще не собираюсь прощаться с этой жизнью. А закон давно пора отменить. И ты это можешь, раз уж ты стала Верховной...
- Тебе и вправду нельзя быть строителем, - покачала она головой. - Боги знали, что делали, когда вложили в твою руку меч.
- Почему?
- Потому что ты не понимаешь, что такое равновесие, - вздохнула она, - если думаешь, что можно отменять древние законы.
- По-твоему, равновесие - это бесконечное повторение одних и тех же правил? Может, когда-то в них был смысл, но теперь... Я же знаю, что моя судьба - строить, а не вечно стоять с мечом у входа!
- Ты сам выбрал меч, - повторила она. - Прости, мне пора уходить.
- Ладно, - сказал он ей вслед с угрозой, - меч так меч.
Он обернулся, и Марина увидела его лицо. Оно было бы как две капли воды похоже на лицо Художника, если бы не густая борода.
- Бородатый воин! - прошептала Марина.

Жрица тем временем вошла в сад. Девушка в белом, кормившая павлинов, обернулась и взглянула на нее.
- Ты так и не позволила Эльдару вернуться, сестра?- спросила она. - Не слишком ли это жестоко?
Жрица подошла к ней и взглянула на разноцветных птиц.
- Как красиво их оперение в солнечном свете... - произнесла она. - Словно переливы драгоценных камней... Вот только, в отличие от камней, птицы так хрупки... Любой хищник может загрызть их в одно мгновение.
- Эльдар вовсе не хищник, - возразила девушка.- Он стал воином не потому, что хотел убивать. Вспомни, какие надежды ты возлагала на него! Как уговаривала его остаться здесь и не идти на войну! А когда он все-таки ушел - ты горько плакала.
- Неправда! - резко возразила жрица.
- Ты не показывала вида, но по утрам твои глаза были красны. И ты молила богов сохранить ему жизнь. Боги услышали тебя - он вернулся. Почему же ты изгоняешь его?
- Потому что,- печально, но твердо ответила жрица, - наш сад - сердце мудрости, любви и света. Тот, кто войдет сюда с мечом, разрушит их, и тогда мир погрузится в холод и тьму.
- Но Эльдар вовсе не хочет входить сюда с мечом!
- Он несет меч в себе,- вздохнула жрица, - дух войны навеки поселился в нем. Он станет прославленным героем и получит все награды, подобающие воинам. Но в сад его пускать нельзя. Место орла - в горах, а не среди павлинов.
Девушка внимательно посмотрела на нее.
- Значит, - спросила она,- если я захочу покинуть сад, чтобы увидеть мир,- я тоже не смогу вернуться назад?
- Таков закон, - повторила жрица.- Тот, кто выбрал судьбу Хранителя, должен быть особенно внимателен к чистоте своих одежд. На белоснежном платье заметно малейшее пятно.
С этими словами она пошла дальше. Девушка взглянула ей вслед.
- Я не платье, - проговорила она про себя.

Ночью воин перебрался через ограду. Осторожно и бесшумно он передвигался из тени в тень, сжимая в руке обнаженный меч.
Все ближе к центру.
Яблоня сияла и переливалась в лунном свете. Вот она стала белоснежным душистым облаком, а вот на ней вспыхнули яблоки, горящие пурпуром и золотом, словно свечи.
Эльдар представил себе на поляне беседку, которую мечтал построить - давно, еще до войны. Зачем, зачем он пошел сражаться? Ведь он знал закон... Но он не мог иначе - если бы он отсиживался в саду, в то время как его друзья погибают, защищая его жизнь...
'Ну, как она не понимает? - с отчаянием подумал он.- Именно потому, что я смотрел в лицо смерти, я и могу сейчас создать то, чего раньше и представить не мог...'

Под яблоней сидели две девушки. Он представил себя с ними рядом и стиснул зубы. Ему пожизненно дано право лишь умирать за них. А если его обнаружат - лишат и этого права. Его судьбой станет вечное изгнание.
Старшая погладила золотую змею. Младшая сорвала яблоко и надкусила.
Эльдар подкрался поближе.
Змея подняла голову и посмотрела по сторонам.
Он замер.
Девушки насторожились.
- Что там такое? - спросила старшая.
Змея распрямилась и поползла. Эльдар сжал меч.
Змея приблизилась и раскрыла пасть. Он увидел жало. Оно неумолимо приближалось.
И тогда он сделал выпад - этот прием не раз спасал ему жизнь.

Змея страшно захрипела и забилась в конвульсиях. Девушки вскочили. Змея рассыпалась огненными искрами. Они летели вверх прямо к яблоне. А на земле копошилась куча личинок. Она росла на глазах. Казалось, сейчас личинки заполнят весь сад.
Сад запылал. Пламя подбиралось все ближе к яблоне. Внезапно она начала расворяться в воздухе и вскоре исчезла совсем.
- Беги, сестра!- отчаянно закричала старшая. Младшая попятилась, повернулась и побежала, продолжая сжимать в руке яблоко. Эльдар успел заметить розовых личинок на ее белоснежном платье.
Пламя погасло, оставив после себя чернеющие остовы деревьев.
- Что ты натворил! - в ужасе закричала старшая.
- Это твоя вина,- мрачно ответил он, глядя на пепелище. - Я хотел быть строителем, а не поджигателем. Ты сама обрекла меня вечно носить меч. Я никогда тебе этого не прощу.
...Сгоревший сад, воин и женщина исчезли.

- Так вот как все случилось,- проговорила Марина, медленно пробуждаясь от транса.- А почему ты меня спросила, готова ли я это увидеть?
- Я думала, ты догадалась, кем была та жрица, - ответила Богиня.

Глава 3

Белый снег медленно падал на землю.
Он уже засыпал зеленую траву, совсем недавно покрытую цветами. Деревья казались серебристыми под призрачным светом Луны. А одинокий холмик среди поляны становился все выше.
Путник медленно приближался к этому холмику. Его ноги вязли в снегу, а камзол был уже не голубым, а серебристо-белым.
Оказавшись перед холмиком, путник опустился перед ним на колени и начал руками разбребать снег.
За его спиной показалась свеловолосая дама в лилово-пурпурном наряде. Юноша неприязненно взглянул на нее и резко отвернулся. Дама отступила назад и скрылась среди деревьев, темнеющих вдали.
Юноша продолжал разгребать снег. Холмик зашевелился, и белый призрак показался из-под снега.
Оказавшись на поверхности, призрак скользнул из полумрака к ярко освещенному центру поляны. За его спиной появился еще один призрак - он был похож на первый, но гораздо больше, а его пропорции были странно искажены.

- Повторяем сцену еще раз! - скомандовал Пьетро. - Саломе, когда выходишь из могилы, не раскачивай занавес, а то твое отражение начинает мелькать.
- Сначала я хочу согреться,- заявил Ивэн.
Левеллин провел рукой перед сценой, и заснеженный лес исчез.
Ивэн уселся перед камином, протянул к нему изрядно покрасневшие руки и взглянул на блестящий занавес.
- Идея с зеркалом очень хороша, - одобрительно кивнул он. - А вот разгребать руками снег мне нравится гораздо меньше.
- Так ведь он же воображаемый, Ивэн. Как отражение в зеркале.
- Теплее он от этого не стал.
- Ты так же замерз, как в прошлый раз?
- Пожалуй, поменьше. Тогда меня хватило на пару минут.
- С каждым разом будет получаться все лучше. Хотя если хотите, снег может быть искусственным.
- Ну уж нет,- заявил Ивэн. - Не люблю бросать дело на полдороге. Все, я отогрелся, так что продолжаем. Саломе, как ты умудряешься не мерзнуть?
- Вы еще долго собираетесь меня так называть? Я воображаю себя призраком. А призраки не мерзнут, и ведьмы тоже.
- Выходит, я буду мерзнуть всегда, - вздохнул Ивэн.
- Вовсе не обязательно. Вообрази, что у тебя в руках огонь, и они могут растопить снег, - предложил Левеллин.
- Продолжаем,- предложила Мадо.- Итак, наступила весна.
- А когда ты станешь ведьмой?
- Осенью, конечно. Цвет листвы будет очень гармонировать с моим обликом. А в конце снова придет зима, и тогда уже твой хладный труп засыплет снегом.
- Протестую! Я еще не научился растапливать снег!
- Можешь спрятаться за занавесом. Сделаем специальную двойную могилу.
- Ладно уж, - вздохнул Ивэн, - если ты научилась, значит, я тоже смогу. Селена, ты уходишь?
- Если сегодня не будем повторять первую сцену, то я пойду. Мама вернется поздно, а братик с сестричкой дома одни.
- Почему бы тебе не привести их сюда? - предложила Мадо.
- Мне это и в голову не приходило. Они такие сорванцы...
- Это не страшно,- улыбнулся Левеллин.- Мы найдем для них занятие.

Вечером, оставшись наедине с мужем, Мадо подошла к зеркалу.
- Когда я была ведьмой, я увидела свое отражение, - Мадо приняла позу фурии. - Знаешь, на кого я была похожа?
- Конечно, - Левеллин подошел к ней сзади и нежно обнял, - я тоже это заметил. Ты была точь-в-точь как та злосчастная статуя.
- Значит, ты вложил в нее не только свое тогдашнее безумие? Во мне и вправду живет эта... это...
- Конечно, - Левеллин зарылся лицом в ее волосы.
- Ллео... А если бы она ожила?
- Она и так ожила. Но ты ее больше не боишься и не сражаешься с ней. Ты овладела ее силой и превратила эту силу в танец. Именно так и следует обращаться с чудовищами.

Глава 4

- А как ты стала Богиней? - спросила Марина.
- Я пробежала через тоннель и оказалась в этом лесу. Здесь я съела яблоко, а семечки закопала в землю. Яблоня выросла очень быстро - или, может, здесь время текло иначе. А потом появились мужчина и женщина. Они очень обрадовались, что нашли яблоню, и поселились здесь. Женщина назвала меня богиней, и тогда мужчина построил мне этот храм и вылепил яблоню со змеей. Он-то и стал Первым Мастером.
- А откуда он узнал про змею?
- Сначала от меня, а потом сказал, что и сам ее припоминает.
- А они рассказали, где они жили раньше?
- Сначала они смутно вспоминали про какой-то сад, но не могли объяснить, что это за сад, где он находится и как они оттуда ушли. А их дети уже совсем ничего не помнили.
- А тебе не хотелось вернуться назад?
- Куда? В сгоревший сад? Даже если он вырос заново - меня бы туда не пустили. Видела бы ты, как выглядело мое платье после жизни в лесу! Белоснежным его назвать было трудно.
Марина и девушка рассмеялись.
- Ну, новое платье для тебя бы наверняка нашлось,- предположила Марина.
- Дело не только в платье,- девушка стала серьезной. - Я хотела увидеть мир - вернее, разные миры. Побыть богиней, актрисой, правительницей, обычной женщиной. Видимо, я не гожусь в Хранительницы.
- А если я попрошу тебя ненадолго вернуться в Илланари со мной? Для того, чтобы связать разорванные нити.
- С радостью,- откликнулась Богиня.- Мой друг Ткач будет очень рад. Он тоже не любит дыр, которых не может залатать.
- Тогда сначала мы заглянем в сад, в котором когда-то жили Первый Мастер и его жена. Там ты встретишься с моим мужем - раньше он был Эльдаром. Оттуда мы все вместе отправимся в Илланари.

Глава 5

На следующий день Селена привела с собой мальчика и девочку.
Сестра оказалась не таким уж и сорванцом. Она сразу расположилась возле камина и уставилась на танцоров, не отрывая глаз.
Брат сначала присел рядом с ней, но вскоре ему стало скучно, и он принялся бродить по залу в поисках чего-нибудь поинтереснее.
- Пойдем со мной,- предложил ему Левеллин. - Я покажу тебе дом.

Музыкальные инструменты оставили мальчика равнодушным, зато его очень заинтересовал игрушечный парусник.
- А плавать он умеет?
- Вряд ли,- разочаровал его Левеллин.- Это просто игрушка. Но если хочешь, мы можем сделать еще один - с настоящим парусом, снастями и матросами.
- А как это? Я не умею.
- Я тебя научу! - пообещал Левеллин. - Пойдем ко мне в мастерскую. Как тебя зовут?
- Денни.

* * *
Ведьма бешено кружилась вокруг несчастного изменника на фоне златобагряных осенних листьев. Внезапно она оторвалась от земли и взлетела. Изумленный Ивэн застыл на месте.
- Я улетаю! - крикнула Мадо.- Прощай, дурачок!
- Ты не будешь меня убивать? - растерянно спросил дурачок.
- Зачем ты мне нужен? - расхохоталась она.- Возвращайся к своей подружке. Я прощаю тебя: если бы не твоя глупость, я бы так и не научилась летать.
Ее наряд на глазах изменил цвет и стал небесно-голубым. Она сделала еще несколько кругов и расворилась в небе.

Наступили сумерки. Листья начали облетать, а сверху на землю опусились первые снежинки. Их становилось все больше, и вскоре земля покрылась белым покрывалом.
Ивэн сделал несколько шагов и изумленно уставился под ноги.
- Кажется, получилось,- словно сам не веря, проговорил он, - хотя на этот раз я ничего специально не воображал.
- Все пошло не по плану, - Пьетро вышел из-за занавеса. - Что это накатило на Саломе?
- Если ты еще раз назовешь меня этим именем, я закусаю тебя вместо Ивэна, - пообещала спустившаяся с неба Мадо. - Дайте отдышаться, все-таки в первый раз летать не так уж легко.
- На празднике вы танцевали совсем по-другому, - подала голос девочка. - Но сейчас было гораздо интереснее.
- Вот видишь? - обратился Ивэн к Пьетро.- Устами младенца глаголет истина. - Похоже, сюжет себя изжил, - он коснулся снега и убедился, что руки по-прежнему не мерзнут. - Пора придумывать что-нибудь получше. Кстати, куда делся Ллео? Жаль, что он пропустил самое интересное.

Левеллин вошел в зал.
- А где мой брат? - спросила девочка.
- Он придет не скоро, - ответил Левеллин. - Установить мачту и привязать к ней снасти не так-то легко. А что интересного я пропустил?
- Да так, пустяки,- небрежно бросил Ивэн, - просто Мадо (наконец-то я привык называть ее правильно!) - научилась летать, а я растопил снег. И теперь нам придется ставить новую пьесу.
- А у меня появился первый ученик, - в свою очередь сообщил Левеллин. - Когда наш парусник поплывет, я, пожалуй, заслужу звание Мастера.

Глава 6

- Но как же эта яблоня попала в мой сад? - пытался понять Художник. - Ведь я ее сам придумал...
- А ты не догадываешься? - спросила Марина.
- Я о ней помнил?
- Да, только не знал, что помнишь. Ты был уверен, что ты ее придумал. А на самом деле она была воспоминанием Эльдара. Просто ты так сильно хотел о нем забыть, что тебе это почти удалось.
- Как и тебе про жрицу.
- Да, именно так. Мы носили их с собой, но не видели. Словно они были за спиной, а мы смотрели только вперед. Нам очень хотелось отбросить их прочь, как страшный сон.
- Значит, и черви...
- Не черви. Личинки.
- Значит, личинки тоже были во мне? И я сам принес их в сад вместе с яблоней?
- Они не успели вырасти,- подсказала молчавшая до этого Богиня. - Так и остались незавершенными. Именно в этом все дело.
- А женщина в саду, - продолжал свою мысль художник, - тоже не могла забыть о яблоне, сама не зная, почему. Ведь когда я создавал эту женщину, я невольно передал ей свои воспоминания.
- И эта женщина поверила личинке! - воскликнула Марина. - Той, которая и вправду тебя боялась - ведь она помнила, как ты убил змею.
- А яблоня говорила, что не хочет быть лишь плодом моего воображения, потому что она и в самом деле им не была... Если бы я это вспомнил тогда! Все было бы иначе...
- Если бы мы вспомнили тогда то, что узнали сейчас, - твердо сказала Марина, - мы бы с ужасом отшатнулись друг от друга еще там, на берегу океана. Мы бы не увидели друг друга такими, как есть. Воспоминания бы погребли нашу любовь - она была такой хрупкой, она бы не выдержала. А сейчас у нас хватит сил, чтобы вспомнить и не испугаться.
- Дело не в страхе, - проговорил художник. И почувствовал, как из раскрывшегося прошлого подступает мучительная тоска.
- Где же она сейчас? - прошептал он и снова вспомнил белоснежный туман цветов и пурпурно-золотые свечи яблок.
- Я знаю, где она сейчас,- ответила Богиня. - В глубине прохода, через который я спустилась в Плотный Мир. Вот только вернуть ее не так-то просто. Я помню последние слова Эльдара, которые успела услышать: 'Я тебе никогда этого не прощу'. С тех пор он так и носит меч, а люди считают его Всемогущим и Всеведущим Отцом и Создателем, хотя он так и не успел им стать.
- Но ведь Творец и Создатель - я! - Марина в первый раз увидела мужа разгневанным. - Правда, вовсе не всемогущий и не всеведущий,- добавил он, остывая.
- Если ты отвернулся от прошлого, - произнесла она,- это еще не значит, что ты не отдаешь ему свою силу. Я тоже давно не боюсь перемен - но жрица, которой я когда-то была, по-прежнему не позволяет появиться в Илланари ни одному новому дому. Она боится нарушить равновесие, хотя его смысл давно утрачен - Яблони-то в саду уже нет.
- Так Плотный Мир и мечется между грубым воинственным напором и глупым страхом перемен, - вздохнула Богиня. - Лишь немногим удается соединить Мужское и Женское и обрести гармонию вместо борьбы...

Они помолчали. Затем Марина решительно встала:
- Нужно вернуться в Илланари. Только там мы сможем изменить прошлое.

* * *
Сад уже ничем не напоминал былое пепелище - он зарос травой, а молодые деревья приветливо шелестели листьями. Лишь яма в центре напоминала об исчезнувшем сердце мира.
- Такая же, как в моем саду, - Художник подошел поближе. - Вернее - в моем саду такая же, как здесь. Одно из отражений...
- Вернется подлинник - вернутся и отражения,- успокоила его Богиня. - А теперь вам предстоит странствие. До сих пор вы только видели прошлое - сейчас пришла пора его изменить.

Глава 7

- Теперь пора создать матросов! - заявил Левеллин, с удовольствием оглядывая легкий стремительный парусник.
- А как мы их создадим? - спросил Денни.
- Вырежем из дерева. Этому я тебя тоже научу, если хочешь.

Первого матроса Левеллин вырезал сам. Он решил создать марионеток - из дерева это было проще, чем из глины. Привязав к матросу веревочки, Левеллин предложил:
- Теперь будем учиться им управлять.
Некоторое время они держали веревочки вместе, затем по очереди, и наконец Левеллин передал мальчику управление и сказал:
- Дальше тренируйся сам.
- А как же другие матросы? Я ведь не смогу управлять всеми сразу.
- Можешь позвать друзей. Но не всех, а только тех, кому будет по-настоящему интересно. Для начала научись управлять одним матросом, а потом вырежешь самостоятельно еще хотя бы одного. Тогда тебе будет что показать друзьям. К тому же ты сразу поймешь, кто вправду хочет научиться.

Через несколько дней в дом явилась целая ватага во главе с первым учеником.
- Им всем интересно! - заявил Денни.
- Что ж, приступим,- согласился Левеллин. Он прекрасно знал, что вскоре останется едва ли десятая часть. Но раньше времени это объяснять бесполезно. Денни должен убедиться сам.

- Почему они такие ленивые? - возмущался Денни через две недели. - Сначала все кричали, что тоже хотят такие кораблики, а теперь...
- Так всегда бывает,- объяснил ему Левеллин. - Осталось четверо - этого вполне достаточно.
- Я с этими обманщиками больше не дружу!
- Совершенно зря. Просто им интересно что-то другое. Ссориться из-за этого глупо.

Накануне торжественного спуска парусника на воду один из мальчиков сказал, что больше не придет. Он что-то объяснял насчет родителей, но было видно, что ему просто надоело.
- Ну ты и...- начал Денни.
- Спокойно! - Левеллин положил руку ему на плечо. - Томас имеет право поступать так, как считает нужным. Ты нам здоров помог, Том, спасибо тебе большое. Передавай привет родителям.
- Но как же мы будем управлять втроем?
- Посмотрим, - ответил Левеллин.

На следующий день они пошли в грот.
- Отсюда мы выйдем в закрытую бухту,- объяснил Левеллин. - Здесь совсем нет волн, поэтому корабль не перевернется.
Они разделись и залезли в воду. Левеллин держал в руках нити сразу от двух марионеток.
- Отчаливаем, - объявил он.
Некоторое время они слаженно управляли матросами, как вдруг Денни изумленно воскликнул:
- Смотрите! Он взбирается на мостик!
Пораженные мальчики уставились на капитана. Тот на глазах превращался в маленького человечка. Оказавшись наверху капитанского мостика, он с досадой посмотрел на веревочки и начал обрывать их. Видно, они ему мешали.
- И мой оживает,- подал голос второй мальчик.
- И мой... Господин Левеллин, Ваши матросы тоже отрывают веревочки!
- Теперь веревочки им больше не нужны,- засмеялся Левеллин.
- Но ведь так не бывает!
- Оказывается, бывает, и вы сами это видите, - возразил Левеллин.
- Значит, они волшебные? Мы стали волшебниками?
- Можно сказать и так, ребята,
- Какой же Томас дурак! - Денни никак не мог опомниться.- Не мог подождать еще один день!
- Так часто случается,- серьезно ответил Левеллин. - Многие люди сдаются за шаг до победы. А сейчас пойдем на берег. Я не буду просить вас держать язык за зубами - вы все равно разболтаете. Но будьте готовы к тому, что вам никто не поверит, над вами будут смеяться и считать врунами. А ваш Томас будет смеяться громче всех. Поэтому на вашем месте я бы все-таки никому не рассказывал. Хотя бы первое время. А дальше - посмотрим.
- А если кто-нибудь в вашем доме их увидит?
- Это другое дело. Они все поймут правильно. Я открою вам один секрет: все, кто живет в нашем доме - тоже волшебники. Это непростое занятие. Но очень-очень интересное.

Глава 8

- Воинам нельзя входить в сад,- повторила жрица.
- А защищать его можно?
- Мы должны как-то остановить их, - шепнула Художнику Марина,- иначе они снова сожгут сад. Я попробую поговорить с ней, а ты попытайся образумить Эльдара.
- Не представляю, что мне сказать ему. Он ничего не способен услышать.
- Но ведь он - это ты. Вспомни, что ты тогда чувствовал. Попытайся его понять. Все, я иду к жрице.

Марина приблизилась к женщине в воротах и сказала:
- Он и вправду хочет быть строителем. Посмотри: он сам устал от войны. Он в ярости еще и потому, что любит тебя, а ты прогоняешь его, хотя он защищал твою жизнь.
- Закон говорит, что нельзя вносить в сад дух войны,- возразила жрица.
- Забудь ненадолго о законе. Послушай свое сердце. Любовь сильнее любого духа войны.
- Эльдар изменился,- прошептала жрица, - в его душе слишком много гнева. Как он может строить, если думает лишь о разрушении?

Художник тем временем подошел к воину.
- Я бы на твоем месте не рвался в сад так сильно, - заметил он. - Она права: ты там все переломаешь. Я сам строитель, так что знаю, о чем говорю.
- Ты тоже считаешь, что я способен только махать мечом? - в ярости обернулся к нему Эльдар.
- А разве нет? Пока что ты именно этим и занимаешься. Почему бы тебе не построить что-нибудь в городе, если ты и вправду этого хочешь?
- Я всю жизнь мечтал воздвигнуть священные врата именно здесь!- закричал Эльдар. - Я выдержал испытания и был признан лучшим! Это мое право!
- Что тебе важнее, - спросил Художник, - построить врата или доказать свое право любой ценой?
Воин молчал.
- Ты не виноват, что началась война,- продолжал Художник, - но для тебя она еще не кончилась. Если ты и вправду строитель - ты сможешь строить не только в саду. А потом покажешь этой даме, что у тебя вышло. Создашь что-нибудь стоящее - она сама тебя позовет.
- Испытай его,- тем временем советовала Марина,- попроси его построить что-нибудь за пределами сада. Если за это время дух войны его покинет - он сможет вернуться в сад, не причинив ему вреда.

Воин и жрица замолчали, погруженные в свои мысли. Наконец она взглянула на него и нерешительно сказала:
- Возможно, я и вправду была слишком жестокой. Прости - я не хотела причинить тебе боль. Я знаю - ты не мог поступить иначе. Ты пошел сражаться, чтобы спасти наши жизни...
- Я пошел сражаться, чтобы спасти сад,- негромко ответил он.- И тебя. Я все время думал о нашей встрече после войны. А ты...
- Я тоже,- прошептала она,- молила богов сохранить тебе жизнь.
- Я знаю, - ответил он. - Я это чувствовал.

Снова воцарилось молчание. Марина и Художник замерли в ожидании. Казалось, воин и жрица двигаются по тропе над пропастью и в любой момент могут сорваться.
Наконец Эльдар произнес:
- Ладно, пойду домой. Я дал клятву не бриться и не стричь волос, пока идет война. Теперь наконец можно сбрить эту дурацкую бороду. А потом... - он рассмеялся - вернусь сюда и построю дом для странников, приезжающих издалека, чтобы попасть в сад. Хватит им неделями торчать под открытым небом!
Жрица подняла на него взгляд, и ее глаза засияли.
- Я уже давно думала о таком доме. Он будет чудесно смотреться среди деревьев...
- Через несколько дней я принесу тебе макет, - пообещал он.
- Да, - сказала она с нежностью,- конечно, сначала мы вместе посмотрим макет.

Глава 9

- Теперь мы можем войти в сад, - радостно заявил Художник. - Яблоня должна там появиться.
- Почему ты так думаешь? - в голосе Марины было сомнение.
- Потому что мы изменили прошлое. Эльдар стал строителем и построил врата. Никакого пожара не случилось, а, значит, Яблоня осталась на месте.
- А мы-то откуда взялись? Нас ведь тоже тогда не было.
Художник не сразу ее понял.
- Ты хочешь сказать...
- Я хочу сказать, что мы изменили прошлое, но не отменили. Мы ведь меняли его из будущего, которого могло бы и не случиться, если бы Эльдар и жрица сразу же помирились.
- Если хотите,- предложила Богиня, - можете все вернуть назад. Вы станете Эльдаром и жрицей в прежнем саду, Яблоня останется на месте, а все, что случилось потом, просто исчезнет.
Марина и Художник тревожно взглянули друг на друга.
- Значит, мой сад вместе с обитателями тоже исчезнет? - спросил Художник. - И моя мастерская, и краски, и...
- Ты о них забудешь, - успокаивающе проговорила Богиня. - Так что тебе будет все равно.
- Исчезнет наш сын, - проговорила Марина. - У Эльдара со жрицей будут другие дети... Но Ллео не будет.
- Так что вы решили? - снова спросила Богиня.
- Нет! - воскликнули оба одновременно.
- Я почему-то так и подумала, - Богиня подошла к проходу. - Значит, все будет изменяться постепенно - так, чтобы не нарушить равновесия. Вы сделали все, что могли, для возвращения Яблони. Остальное зависит от людей.
Она начала спускаться в проход.

- Ты уходишь? - крикнула Марина ей вслед.
- Да, наведаюсь к моему другу Ткачу. Наверняка он уже вплел новые нити в сегодняшний узор. Интересно, что у него вышло... Всего вам доброго и до встречи!
- И тебе всего доброго! - помахал ей вслед рукой Художник. - Передай своему Ткачу, что буду рад познакомиться с ним.
- Обязательно передам! - отозвалась Богиня и исчезла.
- Вернемся и мы домой? - обратился Художник к жене.
- Хотела бы я знать, где мой дом, - ответила Марина.- В Илланари? В нашем саду? В Аргоне? В Лотарне? Или сразу везде?
- А куда ты хочешь вернуться больше всего?
- К тебе,- уверенно сказала Марина. - Ллео и Мадо прекрасно управятся с домом сами. Осталось лишь одно: я должна передать кому-то свой целительский дар.

Глава 10

- Значит, бородатого воина больше нет... - задумчиво проговорил Левеллин. - А его изображения тоже исчезли из храмов?
- Изображения остались на месте, - ответила Марина.- Я ведь объяснила тебе, что в Плотном Мире все будет изменяться постепенно. Ты представляешь, какая паника начнется в империи, если вдруг исчезнут статуи из храмов?
- Но ведь что-то должно с ними случиться.
- Может быть, люди просто утратят к ним интерес, и они сами развалятся. Или заменят на другие изображения.
- Как дедушкино? С лирой и свитком? - улыбнулся Левеллин.
- Скорее уж с мастерком. А рядом с ним будет женщина.
- Тогда это будет общий храм Отца и Матери.
- Это было бы лучше всего. Гармония мужского и женского... Но боюсь, что до такого храма еще очень далеко.
- Жаль, - вздохнул Левеллин. - Придется пока ограничиться одним таким храмом - в нашем доме.
- Кстати, о доме... Пора вам с Мадо взять управление в свои руки. Я хочу вернуться к твоему отцу. Конечно, мы будем приходить друг к другу в гости, когда захотим.
- Я понимаю, мама, - нежно и чуть-чуть грустно произнес Левеллин,- ты и так жила в разлуке с отцом много лет. Когда ты собираешься уходить?
- Как только передам дар целительства тому, кто будет готов его принять.
- А я думал, что это происходит само собой,- удивился Левеллин.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Мадо.
- Я собираюсь на море,- объявила она.- Хотите пойти со мной?
- Разве вы сегодня не будете репетировать?
- Нам нечего репетировать,- Мадо зашла в комнату и присела на кресло. - Играть эту чушь с несчастными покинутыми девами, превращающимися в призраков, всем надоело, а новый сюжет пока не придумывается. Пьетро заявил, что давно собирался освоить клавиолину, и попросил нас не путаться под ногами, раз уж от нас все равно нет никакого проку. Селена с Ивэном поехали кататься в горы, а я иду на море.
- Я, пожалуй, останусь дома,- решил Левеллин.- Хочу немного поработать. А вы идите - погода сегодня чудесная.

* * *
- Я могла бы предложить вам сюжет, - Марина подняла заблудившегося крабика и бросила его в воду, - но не знаю, можно ли его поставить...
Женщины вошли внутрь грота.
- Любой сюжет можно поставить, - голос Мадо гулко отражался от каменных стен, и в нем появились новые незнакомые ноты.
- Понимаешь, это необычный сюжет. Он и вправду случился, хоть и не в нашем мире.
- Все хорошие сюжеты таковы,- голос Мадо изменился еще сильнее. - Мы играем чью-то подлинную жизнь...А другие играют нашу...
- Откуда ты это знаешь? - спросила изумленная Марина.
Мадо тряхнула головой, словно отгоняя видение.
- Мне кажется, будто кто-то подсказал мне эти слова,- сообщила она обычным голосом.
Марина взглянула наверх и улыбнулась.
- Тогда слушай. В одном далеком городе на берегу океана рос прекрасный сад...

Когда Марина закончила рассказ, Мадо взглянула на нее задумчиво и серьезно.
- Это больше, чем просто театр,- произнесла она.
- Конечно,- согласилась Марина, - как и скульпуры Ллео - больше, чем просто скульптуры.
- А мой танец... - продолжила Мадо. - Я расскажу Вам, как мой танец тоже стал не-просто-танцем. Когда я скрывалась в Вашем доме, ко мне пришла огненная женщина...
- Это была моя мать, - Марина взяла в руки прозрачный камушек, и обеим женщинам показалось, что он вспыхнул разноцветным огнем.
- Или моя, - предположила Мадо.- Просто в новой роли. Ведь Ваша мать была целительницей, как и Вы?
- Да, я унаследовала свой дар от нее.
- Как и я дар танца от своей матери. Но огненная женщина... Мне кажется, что она была и той, и другой. Наш с ней танец словно сжег всю мою прошлую жизнь. Думаю, что я кое-чему научилась у нее. Вот только Пьетро, Ивэну и Селене приходится порой трудновато. Они стараются, но им трудно удержать состояние 'не-просто-танца'.

Марина задумалась и надолго замолчала. Порой она бросала взгляд наверх, словно вела с кем-то безмолвный разговор.
- До сих пор,- заговорила она наконец, - целители были просто целителями, а театр - просто театром. Но все в этом мире меняется. Думаю, что мне следует передать свой дар всей вашей труппе, хоть я и не представляю, что из этого выйдет. Но кое-чему мне все же придется тебя обучить. Для этого потребуется некоторое время.
- Времени у меня будет вполне достаточно, - ответила Мадо. - Скоро мне придется немного отдохнуть от танцев, потому что я жду ребенка.

Конец книги 1

Catriana

24.05.2011, 05:30

Пролог

- Когда я в первый раз увидела этот замок, я была на год младше тебя, - рассказывала Мадо девочке, разглядывающей парк.
Ариана повернулась к матери.
- А он и вправду когда-то был твоим?
- Скорее дедушкиным.
- А где дедушка теперь живет? Я его ни разу не видела.
- Не знаю, - честно ответила Мадо. - Может быть, уехал в дальние страны. А в замок мы можем приезжать в любое время и жить здесь. Так что можешь считать, что он наш. Мне пора идти, детка, - скоро начнется репетиция. Если хочешь, я попрошу Розанну погулять с тобой в парке.
- Лучше я посмотрю, как вы репетируете, - решила Ариана.
- Ты же видела это много раз!
- Каждый раз вы играете по-другому,- возразила Ариана. - И никогда не знаешь, чем кончится. А с Розанной я погуляю завтра.

Часть1

Глава 1

- C твоим замужеством уже все решено, Ираида, - твердо повторил король Аргоны.
Принцесса метнула на него гневный взгляд.
- Значит, ты все-таки решил продать меня этому мальчишке?
- Этот мальчишка нужен нам в качестве союзника. И смертельно опасен как враг. К тому же мы все решили еще десять лет назад.
- Не мы решили, а ты решил. С каких пор мы стали бояться врагов? Уж если покойный император не смог нас завоевать, то манлоги и подавно не смогут. Да и зачем им на нас нападать?
- Золото, - кратко ответил король. - Либо Манлог объединится с империей против нас, либо с нами против них.
- Так может лучше нам объединиться с империей против них?
- Нет, - отрезал король.
- Но почему?
- Потому что император - отцеубийца, - понизив голос, ответил король, - и на нем лежит проклятие Великого Отца. Я и так вынужден поддерживать с ним деловые связи из-за того, что рудник расположен в обеих наших странах. Но военного союза я с ним заключать не стану.
- Откуда ты знаешь, что он отцеубийца?
- Ты сама ответишь на этот вопрос, если подумаешь. Вспомни, что случилось десять лет назад.
- Я прекрасно это помню.
- Значит, ты помнишь, что император погиб на охоте через неделю после побега принцессы, якобы от пчелиных укусов. Эта история шита белыми нитками.

Ираида промолчала. Она вспомнила, как спрашивала тогда у своего врача, можно ли умереть от пчелиных укусов, и получила весьма уклончивый ответ.
- Говорят, у императора было слабое сердце... - нерешительно произнесла она.
- Ираида, ты сама этому не веришь. К тому же многие сторонники покойного императора бежали как раз в Манлог, и кое-кто из них рассказал о той охоте.
- Рыбак рыбака... - процедила принцесса сквозь зубы. -
- По крайней мере твой нынешний жених не убивал своего отца и не позволяет строить повсюду храмы этой так называемой богини.
- Джеральд, с каких пор тебя так волнует религия? - насмешливо спросила сестра. - Скажи уж лучше, что Джулиан терпеть тебя не может после того, как ты устроил свою собственную охоту - за его женой. Теперь император с императрицей ненавидят тебя, да и меня заодно. А если бы твоя затея удалась - ты бы благополучно закрыл глаза на отцеубийство и продал меня империи, как сейчас продаешь манлогам.
- Немедленно замолчи! - король начал приходить в гнев. - Я и так слишком много тебе позволял! Ты думаешь, я слеп и мне не известно о твоих проделках?
- Что ты имеешь в виду?
Король положил перед ней бумагу.
- Это название тебе знакомо? - спросил он спокойным голосом, но принцессе от его спокойствия стало не по себе. - Ты думала, что твои похождения останутся незамеченными? Мне регулярно сообщали о некоей даме в маске, посещающей этот непотребный дом - причем каждый раз с новым кавалером. А кое-кого из них удалось разговорить.
- Они не могли ничего рассказать, - пожала плечами принцесса. - Никто из них не видел моего лица. Сам же говоришь, что дама была в маске.

Она не успела договорить, потому что король с размаху отвесил ей пощечину.
- Развратная дрянь, - с отвращением проговорил он.
Принцесса вскочила с места, и ее зеленые глаза яростно вспыхнули.
- Мне, - произнесла она, глядя на брата в упор, - двадцать шесть лет, если ты об этом случайно забыл. И по крайней мере восемь из них мне бы следовало быть замужем. Не моя вина, что ты отказывал всем, кто просил моей руки.
- Этим мелким князькам?
- А почему бы и нет? Аргоне прекрасно хватает своей собственной территории. Зачем тебе еще больше земли?
- Моя сестра должна стать женой того, кто выше ее по званию или хотя бы равен, но никак не ниже, - отрезал король.
- В таком случае, - прошипела принцесса, - можешь дать пощечину самому себе. Я нормальная женщина, которой брат не дает выйти замуж из-за своего честолюбия и жадности, да еще и шпионит за ней. Так вот: скоро ты об этом пожалеешь. Раз уж твои ищейки пронюхали меня в маске - значит, теперь я могу разлекаться, не скрывая лица. Тем более, - она взглянула в зеркало и кокетливо улыбнулась своему отражению, - что оно далеко не самое безобразное.

Король снова замахнулся на сестру.
- Если ты еще раз ударишь меня, - предупредила принцесса, - я сделаю так, что этот юнец, которому ты собираешься меня отдать, узнает о моих маленьких интимных радостях. И плакал тогда ваш военный союз. Не забывай, что я хорошо знакома с их послом, который вдобавок еще и дядюшка моего жениха.
- Ошибаешься, - король взял себя в руки. - В Манлоге очень трепетно относятся к своей чести, но золото им не менее важно. Так что себе же сделаешь хуже.
- Кажется, они карают смертной казнью за супружескую измену? - осведомилась принцесса. - Стало быть, ты рискуешь погубить собственную сестру. А у моего оскорбленного мужа, у которого еще молоко на губах не обсохло, будет прекрасный предлог напасть на Аргону и захватить ее вместе с золотом. Я восхищаюсь твоей политической мудростью, да и братскую любовь ты проявил сполна.

Некоторое время они гневно глядели в глаза друг другу. Король первым отвел взгляд.
- Ираида, - сказал он уже спокойнее, - давай забудем, что мы наговорили друг другу. Да, твоему будущему мужу всего шестнадцать, но это даже лучше - ты сможешь вертеть им как захочешь. Направь свой пыл на то, чтобы стать настоящей правительницей. Уверяю тебя, что политика очень увлекательная игра.
- Когда-то ты требовал, чтобы я не лезла в политику, - напомнила принцесса.
- Тогда тебе еще не было шестнадцати. А сейчас ты вполне готова к роли королевы. Забудь об этих красавчиках, которые даже язык за зубами держать не умеют.
- Ты их всех приказал убить? - поинтересовалась принцесса.
- Ты принимаешь меня за какого-то изверга, - покачал головой король. - Их просто хорошенько предупредили, что если они скажут хоть слово - пусть пеняют на себя. И посоветовали покинуть столицу. Но твой муж будет не так снисходителен. И давай закончим этот разговор. Я сказал, что твой брак - дело решенное.
- Я хочу съездить на рудник, - мрачно заявила Ираида. - Вид золота согреет мое сердце.
- Поезжай, - пожал плечами король. - Заодно и выяснишь у губернатора, как продвигается строительство новой резиденции.

Глава 2

- Значит, скоро Вы нас покинете? - в голосе губернатора прозвучало искреннее огорчение. Принцесса ему нравилась. Прелестная утонченная женщина, знающая толк в радостях жизни и при этом весьма неглупая. Редкое сочетание. Жаль, что она достанется в жены этому юнцу.
- Что же я могу сделать, дон Северино? Всех остальных претендентов брат отверг: мелкие царьки, недостойные принцессы Аргоны. А мой сын станет наследником Манлога.
- Значит, все дело в необходимости наследника?
- И в военном союзе.
- Ваш врач достаточно надежен? Ему можно доверять? - ни с того ни с сего вдруг спросил Северино.
- Он прекрасный специалист, если Вы это имеете в виду.
- Не только это, Ваше высочество. Жаркий климат востока может оказаться настолько губителен для Вас и для будущего младенца, что Вам придется вернуться к нашей лесной прохладе и горному воздуху...
- Вот оно что... - протянула Ираида. - В этом смысле - не знаю, можно ли на него положиться. Он слишком предан королю.
- Тогда смените его под благовидным предлогом. Скажите, что он слишком стар и рассеян или что он не смог избавить Вас от мигрени. В общем, придумайте правдоподобную причину. Я найду Вам подходящего врача.
- Спасибо Вам, друг мой, - с чувством поблагодарила принцесса. - Я знала, что Вы что-нибудь придумаете.
- Значит, Вы останетесь в Ваших новых владениях лишь до тех пор, пока врач не сообщит, что Вам предстоит стать счасливой матерью. Будем надеяться, что ждать придется не слишком долго.
- Верные друзья скрасят мое ожидание, - усмехнулась принцесса. - Те, кто согласится разделить мое... изгнание.
- Я уверен, Ваше высочество: желающих последовать за Вами будет столько, что двор опустеет,- в свою очередь усмехнулся Северино.
- Вы слишком высокого мнения о придворных. К тому же в любом случае и 'Марипоза' и балет останутся здесь.
- Кстати, о балете. В Аргону приехала труппа из империи. Когда-то она произвела фурор на лотарнском фестивале.
- Впервые об этом слышу.
- Это немудрено, Ваше высочество: они не собираются выступать в столице. Будет одно-единственное представление в замке, когда-то принадлежавшем предкам моей бывшей супруги.
- Я ее помню, - кивнула Ираида. - Она учила меня танцам и подарила мне чудесное колье из необработанных самородков. А потом мы вместе ездили на рудник. Магдалена была великолепной наездницей. О, простите, я забыла о трагедии, случившейся с ней...
- Это оказалось ошибкой,- доверительно сказал Северино. - Бедняжка просто потеряла голову из-за одного юного красавца. Она умоляла меня отпустить ее без скандала. Грозилась, что иначе и вправду бросится в пропасть. Я согласился пойти ей навстречу при условии, что они покинут Аргону, оставив меня безутешным вдовцом.
- Вы очень великодушны, дон Северино.
- Просто не могу отказать ни в чем красивым женщинам.
- Вернемся к балету. Вы говорите, представление будет в замке?
- Да, и судя по слухам, они готовят что-то невероятное. В Лотарне о них ходят легенды.
- Что ж, - улыбнулась Ираида, - будет о чем вспомнить в моих новых владениях. Вы, разумеется, поедете со мной?
- Сочту за честь сопровождать Ваше высочество, - поклонился Северино. - Кстати, - добавил он задушевным голосом, - не желаете ли Вы устроить небольшое развлечение перед тем, как стать верной женой?
- Слишком опасно, дон Северино. Брат обо всем узнал. Придется удовольствоваться балетом. Потом, когда я вернусь...
Северино понимающе улыбнулся.
- К этому времени Вас будет ждать новый домик, раз прежний уже начал привлекать внимание.

Если бы Северино назвали сводником, он бы всерьез возмутился. Он просто помогает красивой женщине, вынужденной изображать святую невинность. А в смазливых мальчиках недостатка не было. Разумеется, никто из них не видел лица дамы, дарившей им благосклонность в тайном домике для интимных забав. Они были уверены, что красавица в маске - придворная дама высокого ранга, а ее муж старый ревнивец.
Но в последнее время слухи вправду участились. Ее высочество права: сейчас рисковать не стоит.

Проводив принцессу в приготовленные для нее покои, он вернулся в кабинет и сел возле камина. Некоторое время губернатор глядел в огонь, затем резко встал, подошел к столу и принялся изучать проект нового закона. Северино изо всех сил старался думать лишь об юридических тонкостях, отгоняя мысль, что он заманил принцессу на представление лишь затем, чтобы получить возможность увидеть Мадо.

Дверь кабинета приотворилась. Северино резко обернулся и увидел, как легкой скользящей походкой к нему приближается Ираида.
- Я подумала, - непринужденно заметила принцесса,- что Ваша супруга обошлась с Вами столь же бессердечно, сколь Вы с ней - великодушно. Такой друг, как Вы, заслуживает утешения. А еще мне захотелось узнать, каково это - заниматься любовью без маски.
- Ваше высочество... - ошеломленно прошептал губернатор.
- Порой меня тянет на безумства, - принцесса маняще улыбнулась и опустилась к нему на колени.
О том, что накануне ей снова приснился человек со скрытым в тени лицом, Ираида не сказала ни слова.

Глава 3

В бальном зале старинного замка расцвел чудесный сад.

Мальчик и девочка весело кружились в танце среди цветущих деревьев под звуки оркестра и щебетание разноцветных птиц. Павлин важно прошествовал мимо них, распустив роскошный хвост.
- Я устала! - заявила девочка. - Давай отдохнем!
- Прямо на траве?
- А где же еще?
- Когда-нибудь я построю здесь беседку, - пообещал мальчик. - Она будет белоснежной, как цветы, и с разноцветными окнами, как павлины. А еще в ней будут удобные стулья.
- Лучше кресла, - предложила девочка и опустилась на траву.
Мальчик присел рядом с ней. Цветы с деревьев начали осыпаться. Лепестков становилось все больше, они начали превращаться в снежинки - и вот уже в саду бушевала зимняя метель.

Когда снегопад прекратился, деревья сверкали серебристым сиянием в призрачном свете Луны.
Юноша с девушкой стояли на снегу.
- Я должен идти на войну, - говорил он. - Иначе я всю жизнь буду чувствовать себя трусом.
- Ты не воин, а строитель, - отвечала она.- Останься здесь! Если ты возьмешь меч, ты не сможешь вернуться!

Музыка стала резкой и громкой. Послышался бой барабанов и звон литавр.
Юноша направился навстречу музыке к выходу из сада.
Девушка протянула руки ему вслед.
- Я вернусь после войны! - бросил он через плечо и вышел за ворота. В руках его появился меч. Юноша взмахнул им, и лезвие меча словно вспыхнуло огнем.
Девушка начала скорбный танец. Барабан сменился плачущей виолончелью, а лунный свет - сумрачными тучами. Снова начался снегопад. Девушка присела на снег, и вскоре исчезла в вихре метели.

Когда снег растаял, она все еще сидела на земле. Трава зазеленела, деревья покрылись листьями, но она, казалось, ничего не замечала.
К ней подбежала девочка в белом платье.
- Пойдем, сестрица, - позвала она и осторожно взяла за руку девушку в черном. - Он скоро вернется.
Девушка встала. Скорбное выражение ее лица сменилось холодным и спокойным.
Она сорвала черные одежды, и под ними оказались пурпурные.
- Да, пойдем, - произнесла она, отвернулась и вошла в двери белоснежного храма.
Наступила ночь.

Утром сад уже был в цвету. Женщина в пурпурном одеянии стояла с ключом у ворот.
Мужчина с длинными волосами и бородой пытался войти, но женщина преграждала ему путь.
Снова начался танец - но не прежнее беззаботное кружение. Теперь мужчина и женщина напоминали двух хищников, готовых броситься друг на друга.
За спиной мужчины появилась огромная тень. Она надвигалась все сильнее, и он почти исчез в ней.
Женщина в ужасе взглянула на эту тень и отступила назад, не замечая, что за ее спиной тоже возникла тень.
И вот уже две тени - мужская и женская - сражались в танце-поединке. Между ними начали вспыхивать молнии. Она отступила назад, и они оба оказались в саду. Молнии сверкали все сильнее, пока одна из них не ударила прямо в дерево, мгновенно вспыхнувшее пламенем.
Начался пожар. Но две тени, казалось, не замечали его в своем противоборстве. Деревья превращались в чернеющие головешки. Лишь яблоня в центре оставалась невредимой, но кольцо огня вокруг нее сжималось все сильнее.

Внезапно из глубины сада стремительно выбежала девушка в белом. Оказавшись возле яблони, она схватила яблоко и взлетела ввысь. Яблоня медленно опустилась под землю.
Девушка начала танец в воздухе. Она казалась печальной белой птицей, навегда покидающей гнездо. Сделав несколько кругов над погибшим садом, она улетела.
Когда она исчезла, тени начали каменеть на глазах, пока не превратились в две огромные статуи. Мужчина сжимал в руках меч, а женщина - ключи.
Занавес опустился.

- Это поразительно! - прошептала принцесса. - Я готова поклясться, что она на самом деле летала! Как они это делают? С помощью зеркал?
- Возможно, - казалось, Северино говорит с трудом. - Но я никаких зеркал не заметил.
- Что с Вами, Северино? Вы словно увидели призрак.
- Так и есть, - Северино постарался овладеть собой. - Призрак в виде летающей женщины. Она искусно загримирована, но я ее узнал.
- Это Ваша... Это донна Магдалена?
- Да, это была она.
- Но как такое может быть? Метель, смена времен года, тени, превращающиеся в скульптуры и этот полет?
- Мне и самому хотелось бы это понять.
- Я хочу поговорить с донной Магдаленой после спектакля. А ее новый супруг тоже здесь?
- Среди актеров я его не заметил. Но судя по тому, что я знаю об этом молодом человеке, он наверняка приложил руку к этим трюкам.
- Так он колдун?
- Или гипнотизер.
- С ним я тоже хочу познакомиться, - решительно заявила принцесса.

Занавес начал подниматься.
Две статуи так и стояли в пустом саду. Он уже не напоминал пепелище: зеленая трава затянула раны, и новые деревья зеленели листвой. Но в центре зияла черная яма, а сад казался печальным и уставшим.
На сцене показался путник. В руках у него была гитара, а в губах - свирель. Музыкант ловко играл на них одновременно.
Внезапно женская статуя издала еле слышный стон. Музыкант удивленно остановился и прислушался. Статуя молчала.
- Послышалось,- решил музыкант и направился дальше.
Статуя снова простонала. На этот раз громче.
Музыкант застыл в недоумении.
В небе показалась белая птица. Она опускалась все ниже, пока не оказалась женщиной.
- Сыграй им! - попросила женщина, опустившись на землю между статуями.
- Откуда ты взялась? - поинтересовался музыкант.
- Оттуда, - женщина неопределенно махнула рукой. - Сыграй! Пожалуйста!
Музыкант кивнул и заиграл на гитаре с флейтой, ногой отстукивая такт. Женщина начала танец.

Казалось, что танцуют двое - левая и правая стороны женщины жили отдельной жизнью. Правая была мужчиной, грозным и яростным, вторая женщиной - властной и неумолимой.
Они сражались друг с другом, то взмывая вверх над головой танцовщицы, то опускаясь вниз и переходя к ее ногам.
Когда эти половины уже были готовы разорвать танцовщицу пополам - она бешено закружилась, и они словно растерялись, забыв, кто из них мужчина, а кто женщина.
Танцовщица кружилась все быстрее, превращаясь на глазах зрителей в бешеный смерч, расширяющийся с каждой секундой. Статуи исчезли в его круговороте.
Музыкант едва держался на ногах, но продолжал играть. Обезумевшие гитары и свирель вторили смерчу, сквозь который откуда-то доносились еле слышные звуки арфы.

Внезапно раздался треск. Смерч начал утихать, а сквозь его очертания проступили человеческие контуры.
Гитара с флейтой замедлили ритм, уступая арфе. Танцовщица уже не кружилась, а плавно раскачивалась, напевая что-то вроде колыбельной. Из тумана вышли мальчик с девочкой. Они были похожи на тех, что танцевали в саду, но немного старше и печальнее.
Танцовщица отступила назад, а дети посмотрели друг на друга.
- Привет, - неуверенно сказал мальчик. - Кажется, я где-то тебя видел.
- Я тоже тебя где-то видела, - ответила девочка. - Но не помню, где и когда. А что это за чудища здесь стоят? Какие они огромные!
- Первый раз вижу,- пожал плечами мальчик.
- Давай уйдем, - предложила девочка.- Мне с ними рядом как-то не по себе. Смотри, там впереди море! Побежали!
Вдалеке показалась синяя полоска воды. Мальчик и девочка устремились к ней.
Женщина в белом подошла к музыканту.
- Мне тоже пора уходить, - сообщила она и начала подниматься вверх.
- У тебя хорошо получается, - одобрил музыкант. - Дай-ка и я попробую...
Он заиграл и полетел вслед за женщиной, танцующей в воздухе под его мелодию.

На сцене остались две статуи. Некоторое время они сиротливо стояли, затем начали рассыпаться, превращаясь в песок. Ветер разносил его во все стороны, пока обе фигуры не смешались, превратившись в пыль. Музыка исчезла вдали, и остался лишь шум ветра. Затем он тоже замолк, а занавес опустился.

.Глава 4

Свадебная процессия медленно двигалась к храму.
Мужчины ехали впереди. Таково было требование жениха, желавшего, чтобы обряд был совершен по законам его страны. Мужчины первыми заходят в храм и возносят молитву Отцу. Лишь потом дозволено входить женщинам, дабы не осквернять своим присутствием святой обряд. Ведь именно женщина повинна в изгнании людей из Сада, и потому она не смеет присутствовать при обращении мужчин к Отцу.
Процессию возглавляли король Аргоны и его будущий зять. Женщине следует повиноваться сначала отцу или брату, а затем супругу. Когда они вознесут молитву, невеста войдет в храм, и прежний повелитель отдаст ее новому.

Ираиду несли в паланкине восемь невольников. В роскошном шитом золотом наряде она была похожа на изваяние. На лице принцессы застыло выражение царственного безразличия. По ее виду никак нельзя было догадаться, что платье было жестким и неудобным, а от тяжелой диадемы у нее начиналась мигрень.
Рядом с паланкином ехал верхом Баграт, дядя повелителя Манлога. Его пышный восточный наряд вполне мог сравниться с одеянием невесты.
Он поглядывал на принцессу сочувственно. Прожив десять лет в Аргоне, он успел отвыкнуть от 'варварских' обычаев Манлога. Уж он бы не позволил этой красавице, подобной пери из райского сада, ожидать его у порога храма.
'Скорее бы все это кончилось' - думала Ираида, хоть и понимала, что изображать царственную куклу предстоит еще долго.

Оба короля вошли в храм, а свита последовала за ними на почтительном расстоянии. Ираиду внесли в тенистый храмовый сад. Невольники поставили паланкин на землю, и принц помог Ираиде выйти. Она кивнула и опустилась на одно из заранее приготовленных кресел.
- В Манлоге в храмах есть специальные покои для королевской семьи, - извиняющимся тоном произнес Баграт.
- А в Аргоне перед Отцом все равны, а жених с невестой заходят в храм вместе, - усмехнулась Ираида.
- Будь я королем, я бы ввел такой обычай и в Манлоге, - ответил Баграт. - Да и много других обычаев тоже. Возможно, нам с Вами вместе это удастся... племянница.
- Если мой муж позволит, - пожала она плечами.
- Его величество упрям и привязан к древним традициям, но он еще очень молод, - обнадеживающе произнес Баграт. - А Вы - женщина редкостного ума и красоты. Я уверен, что очень скоро истинной правительницей станете именно Вы.
'Он не любит племянника, - подумала принцесса. - Скорее презирает и считает полным ничтожеством. И очень непрочь занять его место'.

К ним приблизился один из придворных.
- Его величество зовет Вас, Ваше высочество, - поклонился он.
Ираида встала, и принц поспешил подать ей руку - как вдруг из храма послышался ужасный грохот и вслед за ним топот и крики.
- Что случилось? - тревожно спросила принцесса.
Из храма выбежал смертельно бледный служитель и бросился к ней.
- Ваше высочество, - его голос срывался, - произошло неслыханное несчастье: статуя Великого Отца рухнула и погребла под собой его величество и Вашего августейшего жениха прямо во время молитвы... О, горе, горе Аргоне! Великий Отец прогневался на нас...
Принцесса почувствовала, как раскаленный металл впивается ей в лоб. Прежде, чем потерять сознание, она судорожным жестом сорвала с головы золотую диадему.

Когда Ираида пришла в себя, она обнаружила, что дамы хлопочут над ней.
- Расстегните мне платье, - приказала она. - Иначе я сейчас задохнусь.
- Ваше высочество... то есть, ваше величество... - засуетилась одна из дам, - Вам срочно нужен врач...
- Я доверяю только своему врачу, - умирающим голосом ответила Ираида, - поэтому немедленно прикажите подать карету. Мы возвращаемся во дворец.
Новый повелитель Манлога приблизился к ней.
- Я буду иметь честь навестить Вас завтра, - сообщил он. - Нас объединило общее горе.
'Лжешь, - подумала принцесса. - Упавшая статуя принесла тебе корону...как и мне'.

К вечеру новой королеве удалось наконец остаться в одиночестве. Она отказалась от сиделки, заявив, что ей уже лучше и она хочет провести ночь в молитве за души своего брата и несостоявшегося супруга.
Когда врач и фрейлины покинули Ираиду, она села перед зеркалом и погрузилась в свои мысли. Одна преследовала ее особенно неотступно: королева снова и снова вспоминала, как рассыпалась в прах статуя воина в спектакле, который она видела всего пару недель назад.

Тогда Ираиде так и не удалось выяснить секреты летающих танцоров, сменяющихся времен года и рассыпающихся скульптур. Магдалена была изысканно-вежлива и почтительна, но на вопросы отвечала уклончиво, отговариваясь тем, что эффектами занимается ее супруг.
Левеллин был откровеннее, но Ираида все равно не поняла его ответов. Он уверял, что нет никакого секрета: просто у актеров богатое воображение, усиленное годами упорных тренировок, а в замке подходящая атмосфера. На приглашение принцессы показать спектакль в столице Левеллин ответил вежливым отказом, объяснив, что два раза подряд сыграть такое представление невозможно, а в обычном театре - тем более.
- Мы готовили этот спектакль шесть лет, - объяснил он. - Теперь мы будем ставить что-нибудь другое.
- Для этого вам снова понадобится шесть лет? - в голосе Ираиды прозвучала легкая ирония. - Может быть, стоит сыграть что-нибудь попроще? Иначе вы рискуете растерять всех зрителей. У публики короткая память.
- Вы правы, Ваше высочество, - Левеллин слегка поклонился. - Я сам об этом думал.
Больше узнать она так и не смогла. Труппа тщательно хранила свои секреты.

'Но ведь эта женщина вместе с музыкантом действительно летали. Снег и трава тоже были настоящими. Либо этот Левеллин и вправду великий гипнотизер. Но как он мог обрушить настоящую статую?'
'А с чего ты взяла, что именно он ее обрушил? - спросило отражение. - Мало ли что можно показать на сцене'.
- Статуи были похожи, - ответила Ираида. - Я еще тогда заметила, что их театральный воин - точь-в-точь Великий Отец. Хочешь сказать, что это вышло случайно?
'Он мог просто вылепить похожую статую', - возразило отражение.
- В любом случае, - Ираида усмехнулась, - Манлогу придется обойтись без меня. Видимо, Великий Отец в своей неизреченной мудрости решил, что мне следует остаться в Аргоне. Мой бедный брат был слишком честолюбив - за это его и постигла кара. Я же согласна избрать себе в мужья того, кто ниже меня по званию. Если вообще захочу выйти замуж.
'Что ж, - невозмутимо ответило отражение, - когда-то ты была рада, что тебе не придется окунуться в жестокость и грязь политики. Посмотрим, как ты справишься с ними теперь'.
- Найду хороших советников. По крайней мере я теперь свободна. Ты прекрасно знаешь, как я всегда мечтала о свободе.
'Даже пыталась в детстве выпрыгнуть в окно', - напомнило отражение.
- Это было во сне. Я была уверену, что не упаду, а полечу...
Ираида замолкла.
'О чем ты думаешь?' - отражение проницательно взглянуло ей в глаза.
- О том, что эти актеры умеют летать.
'А тебя научить не захотели?'
Ираида закусила губу и почувствовала, что на ее глазах появляются слезы. Она внезапно почувствовала себя ребенком, которого другие дети прогоняют, не принимая в самую чудесную увлекательную игру.
'Тебе следовало поговорить с музыкантом, - продолжало отражение. - Он бы тебе наверняка все рассказал'.
- С чего ты так решила?
'Разве ты не заметила, как он взглянул на тебя перед тем, как взлететь?'
- Мужчины так смотрят на меня чуть ли не с рождения, - махнула рукой королева. - Но это вовсе не значит, что они готовы разболтать мне свои секреты. Наверняка музыкант не сказал бы ни слова без позволения Левеллина. Я для этих людей чужая... как и для всех прочих. Когда-то я надеялась, что Мадо станет мне подругой. Но она снова надела маску и не собирается ее снимать. Если у меня и есть хоть один настоящий друг - так это ее бывщий муж.
'Тебе достаточно такой дружбы?'
- Каждому свое, - Ираида осторожно вытерла глаза батистовым платочком. - Одним суждены полеты, другим золото и политика. Видимо, иной мир оборачивается для меня лишь ночными кошмарами. Северино хотя бы избавит меня от них. Уж он-то прочно стоит обеими ногами на земле.

На следующее утро Ираида отправила в золотой город гонца с чрезвычайно важным и срочным письмом для губернатора.

Баграт нанес ей визит ближе к полудню. Он сообщил Ираиде, что согласно древнему обычаю, если король умирает бездетным, новый правитель обязан взять в жены его вдову или невесту.
- Боюсь, что это невозможно, - ответила Ираида. - Я всю ночь вопрошала Великого Отца о причине его гнева, и он ясно ответил, что не желает, чтобы я выходила за чужеземца и покидала Аргону. Я не стану противиться его воле, поэтому изберу мужа среди моего народа.
- Вам не придется покидать Аргону,- заверил ее Баграт, - я с радостью останусь здесь, когда истечет срок траура, и стану Вашим мужем. Прожив в Аргоне десять лет, я чувствую себя ее сыном. Через два года я приду за Вами. Думаю, - он окинул ее взлядом, в значении которого было трудно усомниться, - я сумею лучше оценить Вашу несравненную красоту, чем мой безвременно погибший племянник.
- В Вашей стране траур длится два года?
-Увы... - вздохнул царь. - В этом смысле наши обычаи более суровы, чем Ваши.
- Да, в два раза, - согласилась королева. - Кстати, - добавила она непринужденным тоном, - Вы придумали этот обычай вчера?
Они с Багратом уставились друг другу в глаза.
- Обычай существует, - медленно ответил король, и ей показалось, что сейчас он превратится в дикого льва посреди пустыни, - и ему никак не меньше двух тысяч лет.
- А когда о нем вспоминали в последний раз?
- Не знаю, - дикий лев исчез, и на его месте снова появился цивилизованный и вполне приятный мужчина, - уже несколько сот лет никто из королей Манлога не умирал бездетным.
- Кажется, Вы мечтали отменить древние обычаи?
- Не думаю, что следует начинать именно с этого, - Баграт снова бросил на королеву пламенный взор, - но постепенно мы с Вами вместе изменим их.
- Если Вы были влюблены в меня все эти годы, - спросила королева после паузы, - то почему же молча ждали, пока я не достанусь Вашему племяннику, которого терпеть не могли и считали пустым местом?
Баграт поежился.
- Вы очень откровенны, - сказал он.
- Да, я такая. Говорю то, что думаю. И очень ценю ответную откровенность. Итак?
- Я никогда не поступал бесчестно, - ответил король. - Чужая невеста неприкосновенна, а посягательство на нее - величайший грех и преступление в глазах Отца.
- Даже если ее жених - мальчишка на десять лет моложе, который абсолютно к ней равнодушен? - не сдержавшись, заорала королева во весь голос. - Да что же это за честь, позволяющая продать женщину хоть дьяволу, если ее отец или брат согласны?
- Такова воля Великого Отца, - вздохнул Баграт. - Итак, я прощаюсь с Вами, о звезда моей души, и буду жить лишь ожиданием встречи.

Когда он ушел, королева поежилась, словно от ледяного ветра.
- Мне никогда не понять этих манлогов, - пожаловалась она отражению.
Ответный взгляд женщины за стеклом был мрачным.

Глава 5

- В северных провинциях снова назревает бунт, - доложил Джулиану начальник тайной полиции.
- Чем они недовольны на этот раз? - устало спросил император.
- Бедностью, Ваше величество. Зачинщики кричат, что все золото поступает в столицу, а север живет в нищете.
- А куда делись кредиты, выданные их царьку? Он обещал закупить поголовье скота...
- Судя по новому роскошному дворцу, этот царек нашел деньгам лучшее применение.
- Так почему они бунтуют не против него? Простите, Сальвен, этот вопрос обращен не к Вам.
- Кроме того, они заявляют, что столичные жители обращаюся с ними как с рабами.
- Да неужели? Еще пять лет назад все они были настоящими рабами своего царька. А когда мы отменили рабство - северяне бросились в столицу, соглашаясь на любую грязную работу. Если они недовольны - кто мешает им вернуться домой?
- Все эти смутьяны действительно появились, когда Вы освободили рабов в провинциях, - тяжко вздохнул Сальвен.
- По-Вашему, нужно было оставить в империи рабство? - яростно вскочил принц, до того молча сидевший в углу.
- Успокойся, Амхар,- махнул рукой отец. - Никто не собирается снова превращать граждан империи в рабов. Но порой мне кажется, что от свободы им стало только хуже. Раньше они хотя бы не имели права продавать свои земли. А теперь половина крестьян готовы отдать их буквально за гроши и бежать в столицу, словно она вымощена золотом.
- Зачинщики так и говорят, - хмуро подтвердил Сальвен. - Они утверждают, что при прежнем императоре было лучше.
- Они что, сумасшедшие? - снова вскочил Амхар. - Отец дал им свободу, позволил управлять провинциями их местным царькам, много раз посылал им помощь. Да дедушка бы просто отправил туда солдат, повесил зачинщиков и сжег пару деревень...
- И наступили бы тишина и порядок, - закончил Сальвен. - Увы, Ваше высочество, свобода не пошла этим дикарям впрок.
- Недавно северный царек нанес мне визит, - подал голос Саймон. - Он предлагал мне взять у него земли в залог взамен на часть моей доли в руднике. Я быстро понял, что он предлагает именно земли своих бывших рабов, выкупленные за гроши, а то и вообще отнятые силой. Впридачу он предложил дешевых рабочих для рудника. Сказал, что они будут работать за еду, а если умрут с голоду - не страшно, он пригонит новых. Похоже, что в этой провинции рабство отменено лишь на бумаге.
- И что Вы ему ответили, Саймон?
- Отказался, разумеется. Тогда он сказал, что найдет другого покупателя.
- Думаю, что он имел в виду Аргону, - все так же хмуро проговорил Сальвен. - Владелец их части рудника вряд ли будет столь щепетилен.
- Но тогда Аргона получит наши земли? - спросил принц. - Разве это законно?
- Частные владения, - объяснил Саймон. - У меня самого есть замок в Аргоне.
- Как бы все северная провинция не стала их частным владением, - начальник тайной полиции становился все мрачнее.
- А виноваты снова будем мы, - подытожил Джулиан, - в том, что позволили северянам умирать с голоду на аргонском руднике. Благодарю вас, Сальвен, я все прекрасно понял. А теперь мне надо подумать, что со всем этим делать. Саймон, останьтесь, я хочу обсудить с Вами кое-какие экономические вопросы. Амхар, тебе это будет скучно, но очень полезно. Правитель должен разбираться в финансах.

- Я догадываюсь, о чем Вы хотели спросить, Ваше величество, - произнес Саймон, когда начальник тайной полиции ушел. - Северные провинции приносят нам сплошные убытки. Вот, взгляните на эти цифры.
- В таком случае... - медленно произнес Джулиан, - не будет ли лучшим выходом отказаться от них?
- Тогда там начнутся не просто бунты, а междоусобные войны.
- Это их дело, - с несвойственной ему жесткостью отрезал император. - Главное, чтобы в этих войнах не гибли наши солдаты. Да и дарить дворцы их правителям мне тоже надоело.
- Папа, - подал голос принц, - а что будет с этими крестьянами, которые продали свою землю и приехали в столицу?
- У них будет выбор, - ответил отец, - вернуться домой или остаться и принять наше гражданство. Тем, кто останется, мы предложим еще один участок земли - но без права продажи.
- Лучше вначале отдать им землю в аренду, - заметил Саймон, - хотя бы лет на пять. А лучше на десять.
- Вы правы, Саймон, так будет надежнее. Значит, вопрос с северянами можно считать решенным. Осталось лишь подготовить указ.

Глава 6

- Даже не знаю, что сказать, Ваше величество, - Северино чуть подчеркнул последние слова.
- Ты сам сказал, что знаком с этим Левеллином! - упорно повторяла Ираида. - Так что тебе о нем известно?
Северино пожал плечами.
- Только то, что он способен на разные трюки. А настоящие они или просто иллюзия - я действительно не знаю. Когда я впервые увидел его фокусы, то сам удивился.
- Я думала, что ты мне поможешь, - Ираида демонстративно отвернулась.
- Конечно, помогу, - Северино придвинулся к ней поближе, и его рука как-то незаметно оказалась на плече королевы. - Если пойму, какой помощи ты от меня ждешь, - рука передвигалась наверх, поближе к обнаженной шее Ираиды.
- Сюда могут войти, - королева взглянула на дверь.
- Ну-ну, - успокаивающе произнес Северино. - Ты уже не принцесса, и братца можно не бояться. Прикажи слугам никого не впускать - у нас секретное совещание государственной важности... - вторая рука губернатора уже была на груди Ираиды.
- Северино, сейчас не время... - попыталась она отодвинуться.
- Самое время, - он теснее прижал ее к себе, - тебе просто необходимо расслабиться после потрясения. А потом спокойно поговорим.

* * *
- Итак, - спросил губернатор спустя пару часов, - что нас волнует? Связано ли представление с рухнувшей статуей? Допустим, что связано, и Левеллин вправду умеет больше, чем я думал. Что тогда?
- Тогда нужно выяснить, с какой целью он поставил это представление.
- В любом случае ты избавилась от брака с этим юнцом, который даже не научился пропускать вперед дам.
- К моему счастью, - Ираида вздрогнула. - Но ведь погиб еще и мой брат...
- И теперь ты стала королевой. Мы здесь одни, так что давай будем откровенными. Тебе эта рухнувшая статуя принесла свободу и корону.
- Но мог ли Левеллин это предугадать? Если да - значит, он...
- Твой лучший друг?
- Неоценимый помощник, - усмехнулась королева. - А вот если он собирался лишь обрушить статую, тогда его цель - посеять смуту и страх, а стало быть, он наш враг. Может быть, даже шпион, действующий по поручению императора.
- Скорее уж тогда императрицы. Левеллин ее давний фаворит.
- Вот как, - королева была удивлена. - Ты мне этого не рассказывал.
- Просто мне не приходило в голову, что между статуей, представлением и императрицей может быть связь.
- Северино, - решительно приказала Ираида, - расскажи мне все, что тебе известно. А есть связь или нет - я буду решать сама.

Северино начал вспоминать.
- Когда этому юноше было всего пятнадцать лет, его вызвали в столицу империи под предлогом помощи больному принцу. Незадолго до этого туда же пригласили его мать - она была известной целительницей. Что они делали - неизвестно, но принц выздоровел. Вскоре они покинули Аргону и переехали в Лотарн. Императрица приказала воздвигнуть памятник деду Левеллина, провозгласив его национальным героем, и учредила ежегодный фестиваль искусств - то ли в честь своего побега из тюрьмы, то ли в память всех жертв покойного императора. Первый фестиваль ее величество открывала самолично. Вот и все, что мне известно.
- А как императрица могла узнать о Левеллине и его матери? Она ведь никогда не бывала в Аргоне, пока не угодила в тюрьму и ей не пришлось бежать через нашу страну.
- Может быть, они познакомились именно тогда? - высказал предположение Северино. - Например, родители Левеллина приютили ее.
- Это возможно, - согласилась королева. - Если мать Левеллина была целительницей, то могла быть и колдуньей. Вот почему ни нашим, ни имперским сыщикам так и не удалось найти госпожу Стеллу: мать Левеллина помогла ей скрыться с помощью своих магических трюков. Например, сделала невидимой...
- Ты до сих пор не можешь простить императрице, что она осталась в живых, а ты не попала на ее место? - Северино понимающе улыбнулся.
Ираида стала серьезной.
- Ты можешь мне не верить, - она встала и начала ходить по комнате, - но я была рада, что сыщикам так и не удалось ее поймать.
- Будет прекрасно, если тебе удастся убедить в этом ее самое, - вздохнул Северино.
- Вряд ли мне это удастся. С тех пор, как брат пытался меня просватать при живой жене, а потом еще и помочь ей покинуть наш мир, - я стала для императрицы врагом, и с этим ничего не поделаешь. А пока я хочу как можно больше узнать про Левеллина и его труппу.

Глава 7

- Вот горе-то, - сокрушенно проговорила Розанна. Она все еще не могла опомниться. - Сроду такого не бывало, чтобы Великий Отец позволил упасть своему изображению, да еще в храме. Видно, наш король чем-то сильно его прогневал. Что же теперь с нами будет?

Левеллин промолчал, сосредоточившись на скульптуре. Кажется, ему наконец удалось поймать нужное выражение лица...
- Получилось, - удовлетворенно сказал он. - Вот, посмотри.
- И вправду я как живая, - обрадовалась Розанна. - Ну, спасибо, Ллео. Мы поставим ее в самом лучшем месте. Буду смотреть на нее в старости и вспоминать, какой я когда-то была...
- Вот и чудесно, Розанна. Я рад, что она тебе нравится.
- Лишь бы она тоже не упала и никого не пришибла.
- Мои скульптуры до сих пор не падали, - успокоил ее Левеллин.
- Только рассыпались в пыль, как в Вашем представлении. Как ты это сделал, Ллео?
- Розанна, ты не первая, кто об этом спрашивает. Честное слово, я ничего специально не делал. Я даже не знал, рассыплются они или нет. Просто подумал: что может случиться со статуями богов, в которых больше никто не верит? А дальше все произошло само.
- Уж не представлял ли ты чего-нибудь такого насчет Великого Отца? - подозрительно спросила Розанна.
Левеллин снова промолчал.
- В деревне поговаривают о колдовстве... - продолжала Розанна.
- Нет никакого колдовства. Я не знаю, как тебе объяснить... Понимаешь, я видел настоящего отца. Он совсем не великий, а просто очень славный, умный и добрый. У него нет меча и шлема, и он не любит войны. Он сам сказал мне, что того Великого Отца, который стоит в храме, не существует. Люди просто все перепутали. Теперь ошибка исправлена, и постепенно все это поймут.
- Ты видел Отца во сне?
- Нет, совершенно наяву. Я был у него в гостях и видел его так, как сейчас вижу тебя. Я понимаю, что ты вряд ли мне поверишь. Но я говорю правду. Вспомни: я когда-нибудь лгал?
- Даже не знаю, что сказать тебе, Ллео. Я всю жизнь верила в Великого Отца, а теперь, выходит, все это вранье?
- Не вранье, а ошибка. Когда-то давным-давно он и вправду был воином. Мы в спектакле показали, к чему это привело. Теперь воин снова стал строителем. Поэтому статуя и рухнула - в ней больше нет правды.
- Но почему же она убила целых двух королей, да еще и прямо перед свадьбой?
- Этого я не знаю, Розанна. Но когда рушатся иллюзии, на некоторое время наступает хаос. Я это испытал на себе. Когда я покидал Аргону, мне тоже казалось, что все конечно, а впереди - лишь сплошной мрак. Поэтому я пустился в странствие неведомо зачем и неведомо куда. Тогда-то я и встретил настоящего отца.
- Так что: всем теперь побросать дома и отправиться куда глаза глядят?
- Не обязательно. Можно стать странником, не выходя из дома. У каждого это происходит по-своему. Но отбросить иллюзии все равно придется - и лучше раньше, чем позже. Иначе их отнимет сама жизнь, а она может поступить очень жестоко, обрушив на них мертвую статую.
- Страсти-то какие, - вздохнула Розанна.
- На самом деле все не так уж страшно. Я же говорю: настоящий отец - мудрый, добрый и очень веселый. Он рисует замечательные картины, а вокруг его дома растет чудесный сад, в котором живут люди - юные, прекрасные и бессмертные. Они такие же, как мы, только всегда помнят о свете. Я бы очень хотел привести тебя в гости к отцу - он бы тебе понравился.
- Люди, которые всегда помнят о свете? - прошептала Розанна. - Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, но, кажется, я это чувствую... Когда господин Жозеф жил у нас с Мэттом и по вечерам играл на скрипке, мне порой казалось, словно я вижу какой-то другой мир. Конечно, мне это просто чудилось...
- Тебе не просто чудилось, - серьезно ответил Левеллин. - А отцовская скрипка досталась в наследство Пьетро вместе с другими инструментами. Сегодня вечером я попрошу его сыграть для тебя.

* * *
- Я не знаю, какие мелодии играл создатель этой скрипки, - обратился Пьетро к присутствующим, - поэтому исполню то, на что меня вдохновляет эта скульптура.
Он приложил к плечу скрипку, несколько секунд подождал, настраиваясь на слышный лишь ему ритм - и смычок начал свое неспешное странствие вдоль струн.

Левеллин наблюдал за гостями. Мадо сидела на диванчике рядом с Арианой, которая слушала Пьетро затаив дыхание и тихонько подпевая про себя. Селена с Ивэном переглянулись, вышли в центр комнаты и начали двигаться в такт музыке. Розанна прикрыла глаза, а ее губы что-то неслышно шептали - может быть, молитву. Мэтт выглядел как всегда спокойным и невозмутимым, но его выдавал блеск глаз.
Смычок задвигался стремительнее, и мелодия последовала за ним. Ивэн с Селеной кружились все быстрее. Наконец Мэтт не выдержал:
- Давай и мы станцуем,- обратился он к жене. - Вспомним молодость!

Розанна очнулась, засмеялась и положила руки на плечи мужу. Они сделали несколько шагов, и тут внезапно послышался крик Арианы:
- Смотрите! Статуя тоже танцует! Она живая!
Все как по команде обернулись и уставились на скульптуру. Глиняная Розанна сделала несколько движений и замерла.
- Продолжай играть, Пьетро,- попросил Левеллин.
Пьетро заиграл - и статуя снова начала двигаться, оживая на глазах.
'Наконец-то, - подумал Левеллин, - ожило изображение настоящего живого человека. До сих пор мне ни разу этого не удавалось. Что с ней произойдет? Она станет двойником Розанны? Или другой женщиной, похожей на Розанну лишь внешне? Что они скажут друг другу?'

Скульптура тем временем стала совсем живой. Она огляделась по сторонам, затем приблизилась к модели.
- Здравствуй, - приветствовала она Розанну, - я тебя узнала. Ты похожа на меня, только постарше. Или мне это кажется? У тебя какой-то грустный вид.
- У меня просто немного болит голова, - машинально ответила Розанна и потерла лоб.
- Это пустяки,- уверила ее статуя. - Сейчас пройдет. Войди в меня.
- Как я могу войти в тебя? Ты же глиняная.
- А ты попробуй, - посоветовала статуя.
Розанна приблизилась к двойнику, неуверенно сделала шаг вперед - и исчезла внутри статуи.
- Потанцуем? - обратилась глиняная Розанна к самой себе и, не дожидаясь ответа, пустилась в пляс.
- Кажется, я знаю, что будет дальше, - пробормотал Пьетро, продолжая играть.

Статуя нежно и плавно оторвалась от пола, продолжая танец в воздухе. Она начала подниматься выше, затем ее лицо приняло огорченное выражение, и она опустилась.
- Как хочешь, - вздохнула она. - Вниз так вниз.
Женщина начала выходить из нее. Вскоре в комане снова оказались две Розанны.
У первой был совершенно потрясенный вид.
- Что это было? - почти беззвучно прошептала она. - Я и вправду летала? Или я сошла с ума?
- Может, мы все сошли с ума, - успокоил ее Пьетро, - но мы видели, что ты и вправду летала.
- И вы так спокойно об этом говорите?
- Просто мы уже привыкли, - вздохнул Пьетро. - А тебе впредь наука: не связывайся с сумасшедшими.
- Поздно, - подала голос Мадо, - Розанна связалась со мной, как только я родилась. Правда, тогда я еще не знала, что стану сумасшедшей. Это он во всем виноват, - она подошла к Левеллину и обняла его.
- Вы мне нравитесь, - послышался голос статуи. - Я попала в хорошее место. А с тобой мы еще полетаем, если захочешь, - обратилась она к Розанне. - В следующий раз будет уже не так страшно. Я же не боюсь, а ты - это я.
- Я смогу входить в тебя, когда захочу? - недоверчиво спросила женщина.
- Когда по-настоящему захочешь, - кивнула статуя. - А все остальное время я буду глиняной.
- Пожалуй, так оно и лучше, - подал голос Мэтт. - Незачем людей пугать.
- Чего только люди не пугаются! - грустно и недоуменно ответила статуя. - Но ты не очень боялась, иначе бы я не смогла ожить, - снова повернулась она к Розанне.
- А ты будешь стареть? Или всегда останешься такой, как сейчас? - спросила Розанна.
- Я не знаю, что такое 'стареть', - ответила статуя.
- А ты знаешь, что такое смерть?
- Не понимаю, - пожала плечами статуя. - Вы задаете очень странные вопросы.
- А тебе не будет тяжело стоять неподвижно, словно ты и вправду глиняная? - поинересовалась Селена.
- Я просто буду улетать домой, а здесь оставаться только для виду, - успокоила ее статуя. - Это очень легко.
- Кажется, я знаю, где твой настоящий дом, - предположил Левеллин.
- Ты-то уж точно знаешь, - улыбнулась ему статуя.

Розанна собиралась с духом.
- Я хочу еще полетать, - наконец решилась она, - уж очень это здорово. Теперь я не буду так сильно бояться.
- Заходи, - пригласила ее статуя.
На этот раз они вылетели в окно.
- Хорошо, что уже стемнело, - проговорил Мэтт. - Иначе завтра весь замок и вся деревня только и говорили бы, что моя жена - ведьма. Эх, мне бы такую статую, когда я карабкался по горам...
- Еще не поздно! - засмеялся Левеллин. - Я могу вылепить и тебя. Будете летать вместе. Например, к нам в гости, когда мы вернемся домой.

Статуя влетела в окно и опустилась на пол. Розанна медленно вышла из нее. На глазах женщины блестели слезы.
- Она показала мне свой дом, - обратилась Розанна к Левеллину, - только издалека. Я увидела сад, о котором ты говорил.
- А почему же ты плачешь?
- Я рассказала ей, что такое смерть, - прошептала Розанна. - И она обещала, что когда смерть придет за мной, я смогу войти в статую, и тогда мы вместе вернемся в сад навсегда.

Глава 8

На следующий день после коронации новая королева Аргоны объявила, что удаляется на несколько дней от мира в высокогорный храм, дабы умолить Великого Отца смягчить гнев и простить народуАргоны его прегрешения.
Народ слушал почтительно, но достаточно равнодушно. Аргона никогда не была особенно религиозной, и храмы оставались скорее данью традиции. Но когда королева пообещала после возвращения бесплатно раздать хлеб десяти тысячам бедняков - ее сообщение вызвало гораздо более живой интерес.
'Вот и хорошо, - подумала Ираида. - Похоже, волнений по поводу ужасной гибели правителя не будет'.

Через несколько дней королева вернулась в столицу и объявила, что Великий Отец изъявил свою волю устами служителей: ему неугоден брак наследницы Аргоны с чужеземцем. Она должна выбрать супруга среди сыновей своего народа.
- Я выполню повеление Отца, - торжественно пообещала королева, - но не ранее, чем через год, когда окончится срок траура по моему несчастному брату. Этот год я посвящу заботе о вас. Кроме бесплатной раздачи, я обещаю дать приданое десяти бедным невестам из своей личной казны. Пусть они молятся о том, чтобы Отец послал мне достойного супруга!
- Да здравствует королева! - закричала толпа, а девушки громко захлопали в ладоши.
Ираида приложила платок к глазам.
- Простите мне эти слезы, - вхлипнула она, - я плачу от радости. Ваша любовь помогает мне перенести скорбь от потери моего брата. А сейчас идите с миром и возвращайтесь завтра на эту площадь ровно к полудню.

На следующий день пришедшие на площадь обнаружили не только палатки, в которых бесплатно раздавали хлеб, но еще и многочисленных торговцев, разливавших на удивление дешевое вино - в тот день они были освобождены от налогов. Всем детишкам раздавали сласти - сахарную вату и леденцовых птиц на палочке. Пусть этот день запомнится народу надолго!

... Вскоре в Аргону пришло известие, что в столице империи тоже обрушилась статуя Великого Отца. К счастью, катастрофа случилась ночью, поэтому обошлось без жертв.
'Что же это может означать? - подумала пораженная королева. - Двух таких случайностей подряд не бывает'.

Глава 9

- Значит, Вы предлагаете приобрести часть ваших земель взамен на долю в руднике? - уточнил губернатор.
- А также моих людей в качестве дешевых рабочих на том же руднике, - добавил гость.
- Не годится, - отрезал Северино. - Я прекрасно знаю ваши обычаи. Пока Вы подчинялись законам империи - с Вами еще можно было иметь дело, ибо император служил гарантом. Но теперь, когда Вы получили независимость, Вы можете отобрать у меня земли в любой момент, как Вы отобрали их у Ваших подданных, которых теперь хотите отдать как рабов. Людей я возьму, а земли - нет.
- И сколько же я получу за людей?
- Вообще-то в Аргоне рабство запрещено, поэтому сделка будет сугубо приватной. Сами понимаете: для меня это большой риск...
- Так что Вы предлагаете?
- Я? Ничего. Ведь это Вы приехали ко мне с предложением. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей.
- Хорошо. Какие условия Вас устроят?
- Мне не слишком нужны Ваши земли. Разве что как приложение к титулу их правителя.
- Вы с ума сошли? - гость схватился за пояс.
- Ваше величество, оружие у Вас отобрали при входе, - напомнил Северино и протянул руку к колокольчику. - Не нужно приходить в ярость. Вы не в своем царстве, и у нас с Вами деловой разговор.
- Как я могу передать Вам звание правителя?
- Ну, придумайте какой-нибудь подходящий обряд. Пусть жрецы Вам подскажут. А взамен Вы получите не только весьма солидный куш в руднике, но и прекрасный дом в моем городе или в столице - на выбор.
- Я подумаю... - неохотно произнес правитель.
- Конечно, подумайте. В любом случае Вы мой гость. Я могу предложить проводника, который покажет Вам город, а также столицу, если Вы захотите ее посетить. Каким бы ни было Ваше решение, Вы не пожалеете о потраченном времени.

* * *
Через две недели гость согласился на сделку.
- Вы уже присмотрели себе дом? - поинтересовался губернатор. - Где Вы хотите поселиться?
- В столице, - правитель был скуп на слова, но по его глазам было видно, что он уже успел вкусить столичных радостей.
- Отличный выбор, - похвалил губернатор. - Тогда нам осталось лишь подписать бумаги и совершить небольшое путешествие в Ваши края. Там Вы публично передадите мне власть - разумеется, с благословения жрецов. К нашему возвращению Ваша новая резиденция будет Вас ждать. А пока позвольте предложить Вам отужинать в одном уютном местечке. Повар там вполне на уровне столичных, а девочки просто умопомрачительны.
- А зачем нужно ехать в какое-то местечко? Разве Вы не можете приказать повару явиться сюда вместе с девками?
- Губернатор должен беречь репутацию, - вздохнул Северино. - А оргии в собственном доме ей не способствуют. Поэтому мне придется отказаться от чести сопровождать Вас. Карета прибудет за Вами через час.

Оставшись один, губернатор подошел к зеркалу.
- Итак, Северино, ты стал царем, - сообщил он своему отражению, подмигнул и расхохотался.

Глава 10

- Вот в этой комнате я родился, - рассказывал Левеллин дочери. - Прямо возле очага.
- А почему он не горит? - спросила Ариана. - Давайте разожжем!
- Давайте, - согласилась Мадо. - Риана, иди сюда. Сейчас мы разведем волшебный огонь. Он столько всего умеет...
- А что он умеет, мама?
- Когда-то он научил меня танцевать...
- А твоего прадедушку петь, - подхватил Левеллин.
- А твоего папу лепить, - засмеялась Мадо.
- Неправда, лепить я научился раньше, - с деланным негодованием возразил Левеллин.
- Я тоже научилась танцевать раньше. Я хотела сказать - этот огонь учит всему заново. Не так, как раньше.
- Не понимаю, - пожаловалась Ариана.
- Сейчас ты еще не можешь понять, детка. Просто запомни: если когда-нибудь тебе покажется, что ты уже все знаешь и тебе очень скучно... - начала мать.
- Или наоборот: что ты ничего не знаешь и не понимаешь, как быть дальше...- продолжил отец.
- Тогда приходи к этому очагу, разведи огонь, и он тебе поможет, - чуть ли не хором закончили фразу оба.
Ариана уютно устроилась возле очага.
- Давайте останемся здесь до утра, - попросила она. - Мне не хочется уходить от этого волшебного огня.
- Я пока немного приберу, - согласилась Мадо. - Чтобы дом знал, что мы заботимся о нем, когда приезжаем.
- А я наберу малины, - предложил Левеллин, - а потом приду тебе помочь. Заодно и ужин приготовим.

Оставшись одна, Ариана обратилась к огню:
- Я пока еще ничего не умею. Но очень хочу научиться. Только сама не знаю, чему - то ли танцевать, как мама, то ли лепить, как папа, то ли играть, как Пьетро. А может, еще чему-нибудь. Ты мне поможешь?
Девочке показалось, что язычок пламени кивнул, а затем в огне смутно показалась какое-то лицо, но сразу же исчезло.

Ночью Ариану разбудил незнакомый голос. 'Проснись, девочка! - звал он. - Иди вниз, к очагу!'
- Его погасили! - сонно возразила девочка.
- Он снова горит - ведь огонь в нем волшебный и загорается сам, когда хочет. Ты просила его помочь - и он откликнулся. Так беги же скорей, пока он не передумал!
Ариана быстро накинула платье и осторожно спустилась по лестнице, стараясь ступать как можно тише.

Огонь и вправду ярко горел. Ариана подошла поближе и увидела, как из очага появляется человек. На этот раз она ясно разглядела его лицо.
- Здравствуй, правнучка! - приветствовал ее человек. - Рад тебя видеть.
- Ты мой прадедушка? - с интересом спросила девочка. - Тот, которого огонь научил петь по-настоящему?
- Он самый, - весело отозвался огненный Жоакин. - А теперь мы с тобой будем учиться писать стихи. С какого слова начнем?
- Пусть будет 'огонь', - предложила Ариана.
- Ладно. А о чем он тебе напоминает? Говори все, что приходит на ум.
- Печка, тепло, пламя, дрова, ярко, светло, красное, дерево, уголь...
- Пока хватит. А теперь придумывай слова, которые звучат похоже на 'огонь'.
- Он, ноги, гонит, гончая, ночь... Нет, ночь непохожа.
- Неважно, раз пришла, пусть остается. А сейчас придумай рифмы - опять к слову 'огонь'.
- Ладонь, тронь, конь... Больше не придумывается.
- Хватит пока и того, что есть. Теперь собери эти слова вместе и придумай стиховорение.
- Из всех слов?
- Нет, только из тех, которые захотят остаться. А тех, кто пожелает уйти, отпусти с миром.
Ариана задумалась.
- Смотри в огонь, - посоветовал Жоакин, - и позволь словам располагаться, как они сами захотят. У них это получится лучше.
'Огонь ночь гонит...' - словно в трансе, прошептала девочка.
- Очень хорошо. Но ведь мы звали рифмы к 'огню'. Теперь нужны еще рифмы к 'гонит'.
- Тронет, утонет, стонет, проворонит... Придумала! 'А меня он не тронет!' Стой, я знаю, как дальше: 'Черный и красный конь - это ночь и огонь. Белый и красный конь - это рассвет и огонь'. Что-то нескладное получается...
- Для начала очень даже неплохо, - утешил ее Жоакин. - А потом будет все лучше и лучше. К тому же сегодня я рассказал тебе всего один способ звать нужные слова. А их очень много.
- И ты мне о них расскажешь?
- Обязательно. Теперь, когда мы познакомились, мне не обязательно приходить через этот очаг. Мы сможем встречаться в Лотарне. Мне там даже больше нравится. Когда приедете домой - попроси маму или папу показать тебе грот.
- Да я его прекрасно знаю! Я же там родилась - прямо в море! Мама мне сто раз об этом рассказывала!
- Тем лучше, - расцвел в улыбке Жоакин. - Тогда до встречи!
- Погоди! Расскажи мне еще какой-нибудь способ!
- Хорошо, слушай: сочини любую строчку...
- Я родилась в море...
- А потом повторяй ее много-много раз, пока не придет вторая. Затем повторяй обе, пока не придет третья, затем четвертая... Главное - повторяй, пока они сами не придут.
- Попробую, - кивнула Ариана. - Ты уже уходишь?
- Тебе пора спать, - Жоакин начал заходить в очаг. - Спокойной ночи, правнучка!

Ариана поглядела ему вслед и начала повторять: 'Я родилась в море, я родилась в море, я родилась в море.... Море - горе.... Не хочу про горе.... На просторе...'
'Рядом плыла рыба...' - подсказали слова.
- Так ведь не в рифму.
'В рифму можно следующую строчку. Или вообще без рифмы'
- Ладно, - согласилась Ариана. Ее глаза начали слипаться. - Только лучше завтра. Очень спать хочется...

Утром родители Мадо обнаружили дочь спящей в кресле возле очага, но не стали ее будить.
- Интересно, кто к ней приходил? - задумчиво спросила Мадо.
- Скоро мы об этом узнаем, - улыбнулся Левеллин.

Глава 11

- Что за странная причуда - этот царский титул. Зачем он тебе понадобился? - спросила королева.
- Затем, - проникновенно ответил Северино, - чтобы иметь право попросить руки Вашего величества. Теперь я какой-никакой, но царь, хоть мои владения и не сравнить с Аргоной. Зато у меня есть большое преимущество - я аргонец, а Ваше величество дали народу клятву не выходить за чужеземца.
Ираида изумленно взглянула на него.
- Ты сошел с ума?
- Ничуть, - ответил новоявленный царь. - Замужество - единственный способ избавиться от этого манлога. Если к его появлению ты будешь моей женой - придется ему убираться восвояси. Или ты предпочитаешь дождаться этого завидного во всех отношениях жениха?
Королева сверкнула глазами.
- Вот видишь, - назидательно сказал Северино. - Со мной тебе в любом случае будет удобнее. Я не ревнив, ты же знаешь. Как только родится наследник - развлекайся как угодно, я тебе не только мешать не стану, а сам помогу устроить все чинно-благородно, как раньше. Чтобы твоя репутация оставалась незапятнанной. А если кто-нибудь из твоих любовничков будет болтать - скормим его волкам. В моем новом царстве их предостаточно.
Королева задумалась. Некоторое время она молчала, а затем спросила:
- Ты помнишь, что я должна еще полгода пребывать в скорби?
- Ничего, полгода пролетят быстро. А я тем временем начну завоевывать народную любовь. Скольких бедных невест ты уже выдала замуж?
- Шестерых.
- Я пообещаю приданое еще сотне. И земельные наделы в моем царстве всем желающим.
- Хочешь переманить моих подданных?
- Нашим подданным, - Северино положил ей руку на колено, - не помешает лишняя земля. Особенно тем, кто умеет на ней работать.

Глава 12

- Готово, Мэтт, - Левеллин торжественно снял со скульптуры покрывало. - Будем устраивать праздник, как в прошлый раз?
Мэтт подошел к своему изображению и некоторое время смотрел на него.
- Не стоит, Ллео, - сказал он наконец, - я бы хотел остаться с этим парнем наедине. Думаю, нам будет о чем потолковать. Я и так знаю, что он оживет.
- Конечно, Мэтт, как хочешь.
- Много я народу поубивал, - внезапно вспомнил Мэтт, - хотя ничуть о том не жалею. Иначе было никак нельзя.
- Мэтт, тогда шла война. Если бы я был постарше - воевал бы рядом с тобой.
- Так я же говорю - мне стыдиться нечего. Вот только летать с таким грузом не очень сподручно. Я как тот воин в вашем представлении - и отсидеться в углу нельзя, и в сад потом не войти.
- Я думал, что ты давно уже выбросил меч.
- Еще чего, - усмехнулся Мэтт. - Когда мы с твоей женой прятались над обрывом, я бы спокойно бросил камень на всех стражников, если бы им вздумалось полезть наверх. А в кого не попал - тех бы добил из арбалета. Хорошо, что у них ума хватило повернуть назад.
- Это должен был сделать я, а не ты.
- Ты бы придумал что-нибудь похитрее, - уверенно сказал Мэтт. - Так, чтобы обойтись без крови. И у тебя бы вышло. А у меня - нет. Вот в чем дело, Ллео.
Левеллин покачал головой:
- Мне пока что просто везло. Неизвестно, что будет дальше. Наступает время хаоса.
- Вот поэтому нам с Мэттом стоит поболтать, пока хаос еще не наступил, - послышался голос глиняного Мэтта.
- Да, разумеется, - Левеллин встал, - не буду вам мешать. Всего доброго, господа.

Через час Левеллин увидел, как Мэтт выехал из ворот замка и помчался в направлении гор.
Вернулся он на следующий день, сразу же лег и заснул мертвым сном.

Проснувшись, Мэтт рассказал Розанне и Левеллину, что они со скульптурой скакали вместе и взлетели только в горах. Сначала мысль об убитых солдатах тянула его вниз, но потом двойник объяснил ему, что все они давным-давно обитают в других мирах - каждый по своему вкусу - а кое-кого даже издали показал.
'Они остались покойниками только в твоей голове, - заключил двойник, - а когда ты выбросишь свои мысли в пропасть, им станет еще лучше там, где они находятся. Ты ведь уже не испытываешь к ним ненависти, верно?'
- Давным-давно не испытываю, - отвечал Мэтт. - Чего на мертвецов-то зло держать? Просто нельзя было пускать к нам захватчиков. Если бы они сами ушли восвояви, я бы их и пальцем не тронул.
'Это самое главное, - с силой сказал двойник. - Вытряхивай мервецов из головы - и полетели!'
- Мы с ним порешили, - заключил рассказ Мэтт, - что людей пущать не будем. До леса доедем верхом, а уж в безлюдном месте всласть полетаем. Ох, и хороши горы сверху! А если еще выше подняться, то и море вдали видать...
- Так прилетайте к нам в гости, - повторил приглашение Левеллин, - море прекрасно не только сверху, в нем еще и поплавать приятно.
- Когда-нибудь обязательно соберемся, Ллео.
- Мы ждем вас в любое время, и наш дом - ваш дом. А теперь нам пора собираться домой. Мы и так уже слишком задержались в замке. К тому же я хочу съездить в столицу империи. Помнишь, Мэтт, как я когда-то сказал императрице, что хотел бы вылепить ее, а она ответила, что будет интересно узнать, что из этого выйдет.
- Точно, - вспомнил Мэтт. - Это было, когда мы только-только приехали в Айриэнс и увидели ее в женском платье. Я ее даже не сразу узнал. Вот что значит одежда!
- До сих пор у меня не оживали изображения настоящих живых людей, - продолжал Левеллин, - с вами обоими это вышло впервые. Но теперь я знаю, что из этого выйдет, поэтому с радостью вылеплю императрицу и принца, если они захотят.

Catriana

25.05.2011, 08:39

Часть 2

Глава 1

- Я очень рада, что ты приехал, Ллео, - приветствовала Левеллина Стелла. - Сколько лет мы с тобой не виделись?
- Мы приезжали в столицу шесть лет назад, Ваше Величество, когда показывали наш фестивальный балет в последний раз. Моей дочери тогда исполнился год.
- А что вы ставили с тех пор?
- Всего один спектакль. Но готовили его очень долго.
- Я слышала о каком-то необыкновенном действе в Аргоне. Вы будете его повторять?
- Вряд ли, Ваше величество. Это был не совсем спектакль - вернее, совсем не спектакль. Все началось с того, что моя мать поехала в Айриэнс...
- Марина приезжала ко мне перед тем, как вернуться в свой мир, и рассказывала о том, что ей открылось в Айриэнсе. Она сказала, что мне следует это знать.
- Тогда Вы понимаете, почему наше представление нельзя повторить.
- Так вот отчего обрушились две скульптуры подряд... - задумчиво сказала Стелла.
- Они бы все равно обрушились, потому что лишились поддержки в ином мире. Возможно, мы немного ускорили их падение - но не более того. Мы не меняем Плотный Мир специально - лишь показываем то, что на самом деле происходит в иных мирах. Иначе мы бы занимались не искусством, а примитивной магией, разрывающей связь между мирами вместо того, чтобы укрепить ее.
- Люди и вправду утратили веру в того, кого они называли Великим Отцом, - согласилась Стелла. - Когда-то я об этом мечтала - их религия казалась мне жестокой и безжалостной, как сам Отец. Но сейчас я иногда думаю, что, возможно, даже она была лучше, чем пустота и цинизм. Сейчас все верят лишь в золото. Просто какое-то золотое безумие. Крестьяне бросают земли, а мастера - свои ремесла. Все стремятся либо на рудник, либо туда, где можно быстро обогатиться. Любовь к земле и мастерству исчезает, а вместо них остается лишь жажда легкой наживы...
- К сожалению, это неизбежный процесс, Ваше величество. Между смертью старого и рождением нового лежит пропасть, имя которой - хаос и пустота. Мы пытаемся проложить мост через нее или хотя бы построить маяк для тех, кто желает найти другой берег. Больше мы ничего не можем сделать. Остается лишь верить, что все взаимосвязано, и наш Дом как-то действует даже на тех, кто ничего не знает о нем.
- Вы называете так ваш театр?
- Это не просто театр, Ваше величество.
- Я понимаю, Ллео. Может быть, именно ваш Дом находится в самом центре узора.
- Не уверен, что у этого узора есть один-единственный центр. Пещера в Айриэнсе, замок в Аргоне, дом, в котором я родился, храм возле Вашего дворца, сад, где мы с принцем прошли через лабиринт, пропасть, в которую я когда-то бросил обломки прошлого - все это центры, связанные невидимыми нитями между собой и между иными мирами. Сам рудник - тоже центр, хоть и довольно своеобразный.

Стелла задумалась. Левеллин продолжал работу. Статуя императрицы будет фарфоровой - он выбрал для работы белую глину, сам не зная почему. Может быть, ему вспомнилось белоснежное платье Богини и белые туники ее жриц?

- Знаешь, Ллео, - прервала молчание Стелла, - порой мне хочется вернуться в Айриэнс или в Лотарн. Там я знала всех в лицо, эти страны были для меня словно дом. А империя кажется мне слишкой большой и многолюдной. Когда народа слишком много, он превращается в толпу. Я рада, что император отказался от северных провинций. Они были для нас совсем чужими. Правда, Аргона тут же прибрала их к рукам.
- Аргона захватила северные провинции? - казалось, Левеллин не верит своим ушам.
- Теперь не захватывают, а покупают, - поправила его Стелла. - Губернатор аргонского города на руднике выкупил одну из бывших провинций у ее царька. Думаю, что он на этом не остановится.
- Дон Северино? - Левеллин даже прекратил лепить.
- А ты с ним знаком?
- Да, имел честь познакомиться, - сдержанно ответил Левеллин. - Значит, теперь он сам вроде царька?
- Не вроде царька, а настоящий царек. Прежний правитель официально передал ему титул с благословения жрецов.
- Вот как... - задумчиво произнес Левеллин. Он уж вновь обрел равновесие. - Что ж, этот господин получил то, что ему на самом деле нужно, - неограниченную власть.
- Вскоре ее границы еще расширятся, - ответила Стелла. - Поговаривают, что королева Аргоны собирается стать его женой. Сейчас он усиленно завоевывает популярность - раздает свои земли неимущим жителям Аргоны. Собственно, это следовало бы сделать нам. А с другой стороны - в империи вполне хватает земли на всех. Вот только работать на ней хочет все меньше людей.
- В Лотарне пока еще остались мастера, - попытался успокоить ее Левеллин.
- Да и Айриэнс почти не изменился. Но вот надолго ли? Золото обладает огромной силой - и она не всегда благотворна.
- Золото стерегут драконы... - вспомнил Левеллин.
- А их победители порой сами превращаются в драконов... Ты это хотел сказать?
- Вовсе нет. Я вспомнил дракона, которого мы с принцем встретили в лабиринте. Нам даже в голову не пришло с ним сражаться. Правда, он не стерег никакого золота. Все, Ваше величество, статуя готова, можете взглянуть.

Стелла повернулась к скульптуре и внимательно посмотрела на нее.
- Она выглядит моложе меня, - заметила императрица, - такой я была в те времена, когда мы пробирались через аргонский лес. А еще в ее лице есть что-то, напоминающее изображение Богини. Оказывается, ты льстец, Ллео.
- Ничуть, Ваше величество. Я всегда позволяю рукам лепить то, что им хочется. Порой мне кажется, что они умнее меня.
- Спасибо, Ллео, - произнесла Стелла. - А теперь я хочу побыть с ней наедине.

На следующий день императрица рассказала Левеллину, что статуя отнесла ее в дом Марины.
- Только теперь сестра носит другое имя, - добавила Стелла.
- Значит, моего отца Вы тоже видели?
- Конечно. Они рассказали мне о многом. Теперь я лучше понимаю то, что ты говорил о хаосе. Рухнули иллюзии, закрывающие проход между мирами. И теперь он постепенно будет открываться.
- Но главный проход все еще закрыт, и Яблоня по-прежнему ожидает людей, которые помогут ей вернуться домой, - возразил Левеллин.
- Твой отец объяснил мне, что вскорости правителям придется или научиться жить в обоих мирах, или быть сметенными хаосом. А сестра дала мне совет - по-моему, очень верный...
- Какой совет, Ваше величество?
- Мы оба - император и я - хотим, чтобы Амхар научился управлять прежде, чем унаследует империю. Когда-то так училась и я - родители дали мне Лотарн во владения. Теперь мы хотим, чтобы Амхар стал наместником Лотарна - через три-четыре года он уже будет достаточно взрослым для этого. И я хотела тебя попросить...
- Вам достаточно приказать, Ваше величество, - улыбнулся Левеллин.
- Нет, - возразила Стелла,- есть вещи, о которых даже императоры вправе лишь просить. Я прошу тебя, Ллео, взять принца в ученики. Искусству управления Амхар уже во многом обучен - с семи лет он присутствовал на советах и переговорах. А теперь ему следует научиться жить в обоих мирах, чтобы стать настоящим правителем, способным справиться с хаосом. Лучшего учителя, чем ты, не найти ни в одном из этих миров, - при последних словах Стелла лукаво улыбнулась.

Левеллин же, напротив, стал серьезным.
- Это великая честь и великая ответственность для меня, - произнес он. - Ведь принц не просто будущий правитель - перед лицом Богини он мой младший брат.
- В таком случае вскоре Амхар приедет в Лотарн. Кроме тех знаний, которым будешь обучать его ты, ему следует также заново выучить язык и обычаи страны, познакомиться с людьми и завоевать их доверие. Как видишь, я взваливаю на тебя немалое бремя. Но ты всегда можешь рассчитывать на любую помощь - достаточно будет лишь попросить.
- Если Ваше величество имеет в виду деньги, то я и так могу получить их от Саймона в любом количестве, - возразил Левеллин. - Но Вы правы: неизвестно, какие силы пробудятся, когда принц окажется в нашем доме. Возможно, мне вправду понадобится Ваша помощь.

Глава 2

- Значит, теперь он будет обучать принца, - задумчиво проговорила Ираида. - Мудрый ход. В империи будет правитель-чудотворец. А как обстоят дела с оживающими скульптурами?
- Их становится все больше, Ваше величество. Ходят слухи, что ученики Левеллина тоже их лепят.
- И оживляют?
- Этого нам выяснить не удалось. Никто не знает, что на самом деле происходит в Доме. А к обитателям не подобраться. Видимо, придется направить к Левеллину одного из наших людей под видом ученика.
- Возможно... - проговорила королева. - Попробуйте подобрать подходящего человека. Но пока никуда не посылайте. Сначала я приглашу Левеллина в Аргону - на этот раз без труппы. Хочу заказать ему свое изображение.

* * *
- Вы должны устроить представление на моей свадьбе,- заявила королева. - Поверьте - вы об этом не пожалеете. Ваше вознаграждение будет воистину королевским.
- К сожалению, это невозможно, Ваше величество, - мягко, но решительно ответил Левеллин.
- Вы до сих пор ревнуете Вашу супругу к моему жениху? - Ираида понимающе усмехнулась. - Не ожидала от Вас столь банальных чувств, да еще спустя много лет. Или Вы боитесь, что она пожалеет об упущенной возможности стать правительницей северного царства?
- Нет, этого я нисколько не боюсь, - кратко ответил Левеллин.
- Тогда что же Вас пугает?
- Например, то, что я не знаю, к чему приведет наше выступление.
- Вы хотите сказать, что не можете совладать с Вашей силой? В таком случае Вы плохой маг.
- Я вообще не маг, Ваше величество. Я художник, который изображает то, что видит, а не воздействует на мир специально.
- Жаль, - вздохнула королева. - Немного магии Вам бы не помешало.
- Ваше величество может найти сколько угодно магов. Сейчас в империи они встречаются на каждом шагу. Думаю, в Аргоне в них тоже нет недостатка.
- Это верно. Колдуны, прорицатели, астрологи, гадалки становятся все популярнее, занимая место жрецов. Храмы почти опустели - никто не верит в Отца, его место заняли золото и колдовство.
- И разумеется, самые популярные колдуны - те, кто обещает научить, как притягивать золото, - Левеллин критически оглядел незавершенную статую.
- Я бы предпочла таких, которые умеют притягивать любовь, - вздохнула королева.
- Вероятно, оттого, что у Вашего величества никогда не было нужды в золоте, - предположил Левеллин. - А вскоре Ваша жизнь будет полна любви.
- Если Вы имеете в виду мое замужество, то Вы ошибаетесь. Мой муж будет хорошим правителем, к тому же я дала клятву не выходить за чужеземца. И уж лучше он, чем правитель Манлога.
- Очень жаль, если так, Ваше величество, - искренне ответил Левеллин.
- Что поделаешь, - вздохнула Ираида. - Видимо, мне не дано испытать безумие, которое принято называть любовью. Может, оно и к лучшему.
Левеллин ничего не ответил.

- Расскажите мне про Вашу страну, - сменила тему королева. - Говорят, она очень красива. Мне бы хотелось в ней побывать.
- Лотарн и вправду удивительно красив, - подтвердил Левеллин. - И на редкость гостеприимен. Мы всегда будем рады увидеть Ваше величество в гостях.
- Вы или власти империи? Лотарн ведь не свободная страна, какой был когда-то.
- Мы не чувствуем никакого насилия со стороны империи. Разумеется, мы тесно связаны с ней, но при этом вполне самостоятельны. Никто не посягает на наш язык, культуру и обычаи, а чиновники, солдаты и полицейские - по большей части лотарнцы.
- И вас ничуть не тяготит правление чужеземцев? Аргонцы в свое время были готовы сражаться до последнего солдата, но не подчиниться империи. Странно слышать столь смиренные речи от внука прославленного борца, отдавшего жизнь за свободу...
- Мой дед был вовсе не борцом, а певцом и поэтом. Меньше всего он думал о том, чтобы стать национальным героем. Возможно, в то время я бы тоже погиб на эшафоте или сбежал в Аргону и сражался вместе с вашими людьми. Но это уже принадлежит прошлому. Император мертв, его сын ничуть не похож на тирана, а его внук - мой друг и ученик. Если я научу принца тому, что знаю сам, это будет намного лучше для Лотарна и для империи, чем бессмысленная война и целые груды золота.
- Наверное, Вы правы, - согласилась королева и замолкла, уйдя в свои мысли.

- На сегодня все, Ваше величество, - услышала она голос Левеллина. - Завтра я надеюсь закончить.

Когда Левеллин ушел, королева продолжала оставаться в задумчивости.
Сначала она хотела разузнать: уж не действовал ли Левеллин в сговоре с принцем Манлога, желавшим избавиться от племянника? Если так - он будет для нее смертельно опасен, когда через год Баграт явится за ней. Левеллин может помочь ему убить Северино так же, как двух правителей. И тогда Ираида окажется перед выбором: отдать себя и Аргону во власть этого чужеземца либо начать войну против могущественного врага, у которого такой союзник, как Левеллин.
'Но ведь для империи манлоги прямо под боком тоже опасны. Джеральд говорил, что в Манлоге нашли приют множество сторонников покойного императора, которые считают Джулиана проклятым отцеубийцей. Неужели Левеллин этого не понимает? Или он тайный враг императору, а не только мне? При этом император полностью доверяет ему, иначе он бы не выбрал его в наставники для своего сына...'

Ираида встряхнула головой.
- Этак можно слишком далеко зайти, - пожаловалась она отражению.
'А ты действительно веришь, что Левеллин - агент манлогов?'
- Нет, - призналась королева, - я этому не верю. Может быть, потому что Левеллин мне нравится. Я бы хотела, чтобы он стал мне другом, а не врагом.
'Ты поэтому хочешь подослать к нему шпиона?'
- Шпиона я посылать к нему не хочу, - проговорила королева. - Кажется, мне пришла в голову другая мысль. Конечно, она совершенно безумна. Но я все-таки попробую рискнуть. В крайнем случае я услышу вежливый отказ.
'Тебя всегда тянуло на безумства, - заметило отражение. - Что ты затеяла на этот раз?'
Ираида послала ему воздушный поцелуй.
- Я хочу послушать музыку, - заговорщическим шепотом сообщила она. - Никогда в жизни не слышала, как играют на нескольких инструментах сразу, да еще в полете.
'Ах, вот оно что...' - насмешливо протянуло отражение.
Королева приняла неприступный вид.
- Между прочим, - изрекла она строгим голосом, - принц Амхар уже наверняка находится в доме Левеллина. Это прекрасная возможность познакомиться с ним. Союз с империей был бы сейчас очень кстати. К тому же, - добавила она, - ты, кажется, советовала мне поближе познакомиться с музыкантом?

На следующее утро королева выглядела несколько смущенной.
- Я хочу обратиться к Вам с необычной просьбой, - нерешительным тоном вымолвила она. - Мне бы самой такое не пришло в голову, но она, - Ираида указала на скульптуру, - сказала, что так будет лучше для меня, и что Вы правильно меня поймете...
- О чем же Вы хотите попросить меня, Ваше величество?
- Я хочу перед свадьбой побывать в Лотарне - но не с торжественным визитом, а тайно и под чужим именем. Всего на несколько дней почувствовать вкус свободы перед тем, как принести брачные обеты и навеки посвятить себя лишь Аргоне. Прошу Вас, не отказывайте мне! Я так хочу увидеть Вашу страну и Ваш удивительный волшебный Дом... Один-единственный раз узнать, каково это - жить без условностей и сотен взглядов, наблюдающих за каждым твоим шагом...
- Но как Вы сможете исчезнуть на несколько дней?
- Это мы как-нибудь устроим. Я объявлю, что перед свадьбой хочу уединиться в горном храме. Мой будущий муж возьмет на себя обязанности правителя на это время. Поезжайте в замок - я пришлю Вам туда известие.

Осавшись одна, королева взглянула на неподвижную статую.
- Ты оживешь сама, - обратилась она к глиняному двойнику, - или придется прибегать к магии?

Глава 3

Через несколько дней после разговора между Левеллином и королевой возле самой лучшей гостиницы в столице Лотарна остановилась карета. Левеллин вышел и направился к владельцу. Вернувшись, он раскрыл дверцу кареты и подал руку даме в простом элегантном зеленом платье и шляпе с густой вуалью.
- Прошу Вас, госпожа, - предложил он. - Ваши апартаменты готовы, а через несколько часов я приеду за Вами.
Несколько любопытных прохожих проводили Левеллина с дамой взглядами. Один из них прищелкнул языком. Левеллина хорошо знали в городе, а его неуклонная преданность жене вошла в поговорку. Но, видно, даже самые верные мужья порой устают...
Не обращая внимания на многозначительные взгляды, Левеллин кивнул горожанам, вернулся в карету и направился домой.

В саду он обнаружил принца, раскачивающего на качелях Ариану. Увидев Левеллина, девочка спрыгнула и бросилась к отцу.
- Наконец-то! - радостно закричала она. - Мы с Амхаром ждем тебя уже целую неделю! Я ему показала грот, а он мне - дворец, в котором жил в детстве, а потом мы были на ярмарке... Сейчас я покажу, что он мне подарил!
- Чуть позже, солнышко, - попросил Левеллин. - Здравствуй, Амхар. Вижу, ты уже совсем освоился.
- С помощью прекрасной дамы, - поклонился принц и тут же рассмеялся. - Оказывается, я неплохо помнил лотарнский язык, а за эту неделю и вовсе почувствовал себя так, словно не уезжал отсюда.
- Надеюсь, тебя хорошо встретили?
- Ивэн учит меня жонглировать, - ответил Амхар, - а Денни - ходить под парусом. Как здорово, что здесь есть море!
- Вижу, что учителей у тебя больше чем достаточно, - улыбнулся Левеллин. - Надеюсь, скоро настанет мой черед. Но прежде нужно приготовить место еще для одной гостьи.
- Что за гостья собирается нас навестить? - поднял голову лениво дремавший на траве Пьетро.
Левеллин подошел к нему и что-то сказал вполголоса. Пьетро внимательно взглянул на него и привстал.
- Наверное, ты устал с дороги, Ллео, - заметил он, - да и принц тебя заждался... Если я могу быть полезен...
- Ты хочешь сам за ней съездить? - спросил Левеллин. - Буду очень тебе признателен. Местные кумушки и так уже проглядели все глаза. Если я еще и прибуду за ней, завтра весь город будет болтать о моей запретной страсти. А ты человек свободный, тебе сплетни не страшны.
- Наоборот, они тешат мое тщеславие, - расхохотался Пьетро, но Левеллину его смех показался не совсем естественным.
- Она назвалась Виолой, - сообщил он. - Надеюсь, ты не перепутаешь имени.

Вскоре карета вновь подъехала к гостинице. На этот раз из нее вышел Пьетро.
- Левеллин просит прощения, - поклонился музыкант, - за то, что не смог сам приехать за Вами, госпожа Виола. Надеюсь, я смогу его заменить.
- Левеллин прислал Вас за мной? - королева почувствовала неведомое прежде волнение. -Очень любезно с его стороны. Я никогда не забывала о том, как Вы взлетели в небеса вслед за женщиной в белом... Порой мне кажется, что именно Ваша скрипка была душой всего спектакля.
- Эту скрипку создал отец Левеллина, - пробормотал Пьетро.
Ираида подняла на него взор своих мерцающих зеленых глаз и спросила:
- Вы сыграете для меня...о, простите, я забыла Ваше имя.
- Пьетро, к Вашим услугам,- поклонился музыкант. - Я буду счастлив играть для Вас день и ночь, госпожа Виола.

* * *
- Мы приехали, - объявил Пьетро. - Прошу Вас пожаловать в нашу скромную обитель.
Когда Ираида зашла в приготовленную для нее просторную комнату, из окон которой открывался вид на синеющие вдали горы, к ней вошла Мадо.
- Все в порядке, госпожа Виола? - весело спросила она.
- Моя прихоть кажется Вам смешной, Магдалена?
- Ничуть, - серьезно ответила Мадо. - Мне ли Вас не понять - я сама почти год скрывалась под чужим именем. А Пьетро, который привез Вас, был в то время моим лучшим и единственным другом. Вы уж будьте к нему снисходительны.
- Это он был ко мне настолько снисходителен, что обещал показать Вашу чудесную страну, - ответила Ираида.
- Вот и замечательно, - улыбнулась Мадо. - Комфорта, как у Вас во дворце, мы не обещаем, но Вы ведь приехали не за этим? А все, что у нас есть, - к Вашим услугам. Обед сегодня подадут в саду, а пока что я прикажу принести Вам фруктов и вина. Наше местное вино - просто чудо.

Оставшись одна, Ираида подошла к окну и сорвала апельсин с ветви, которая, казалось, сама протянулась к ней.
Пока королева чистила апельсин, у нее возникло странное чувство: она ощутила укол зависти к Мадо, променявшей титул супруги губернатора на участь танцовщицы странного театра. 'Может быть, - подумала Ираида, - на ее месте я поступила бы так же'.

Глава 4

- Не пытайся изо всех сил поймать мячик, - повторил Ивэн. - Позволь ему упасть.
- Но почему, Ивэн?
- Во-первых, потому что твоя задача - подбросить его в нужном направлении. Тогда он сам упадет тебе в руку. А если ты будешь судорожно ловить - никогда не научишься подбрасывать как надо.
- Понятно. А во-вторых?
- Во-вторых, ты должен одинаково спокойно относиться к пойманному и упавшему мячику. А сейчас тебе слишком важно его поймать, Амхар. Тебе не хватает отстраненности. Ты пытаешься ни в коем случае не совершить ошибки.
- А в-третьих, - добавил Левеллин, - ты просто не сможешь удержать даже два мяча, не говоря уже о трех, если не будешь сохранять равновесия. Кстати, это относится не только к жонглированию.
- Это я уже понял. Доброе утро, Левеллин. Но все же - как мне заставить этот мячик лететь в нужную точку?
- Поймай состояние целостного намерения, - объяснил Ивэн. - Другого способа нет. Зато когда поймаешь - оно останется с тобой навсегда. Бросай спокойно: у тебя столько времени, сколько нужно.
- Мне хочется поймать это состояние поскорее!
- Я тебя понимаю, - улыбнулся Ивэн, - мне тоже не терпелось научиться растапливать снег как можно скорее. Мячик хотя бы не ледяной. А я честно лежал в снежной могиле.
- Ну, положим, сначала в могиле лежала я, - возразила Мадо. - Чтобы не мерзнуть, мне просто потребовалось воображение. Я представила себя настоящим призраком, которому холод нипочем.
- А я когда-то воображал себя муравьем, ползущим среди изгибов коры, словно охотник, пробирающийся через горы, - вспомнил Левеллин. - А потом я сам превратился в эти изгибы. Тогда-то я и смог их вылепить.
- Представить себя мячиком... - задумчиво проговорил принц. - Я попытаюсь.
- Представь себе, что вы с мячиком - одно и то же, - посоветовал Левеллин. - Словно ты расширяешься, а мячик оказывается внутри тебя.
- И ты летишь вместе с ним, - добавила Мадо.
Амхар изо всех сил сосредоточился, даже прикрыл глаза.
- Кажется, получилось! - объявил он. - А ну-ка... - принц сделал еле заметное движение рукой, мячик взмыл вверх и плавно опустился в его ладонь.
- Отлично! - похвалил Ивэн. - А теперь перейдем к двум мячикам. Приготовься, что сначала у тебя снова ничего не будет получаться - так всегда бывает при переходе к новому: кажется, что забыл даже то, что знал. Итак, бери второй мячик. Подбрасывай его в тот момент, когда первый окажется наверху. А когда оба мячика будут падать мимо...
- ... Позволь им упасть, - завершил Левеллин. - Пойдем, Мадо, не будем им мешать.

Левеллин и Мадо направились к дому. Проходя мимо беседки, они увидели Ираиду и Пьетро.
- Мы слышали, как вы наставляете принца, - сказала королева. - Очень интересно и поучительно. Жаль, что у меня в детстве не было таких наставников.
- У меня тоже, - успокоил ее Пьетро. - Я играл на площадях за несколько жалких монет, пока нашей хозяйке не вздумалось меня заприметить и загнать в рабство...
- Бедный Пьетро! - вздохнула Мадо. - Тяжело же тебе пришлось.
- Сущие пустяки - несколько месяцев без еды и сна...
- Неправда, я тебя всегда кормила!
- Да, когда мне грозила голодная смерть.
- Сейчас она тебе уже не грозит, - примирительно сказал Левеллин. - Завтрак будет через полчаса, а пока предлагаю подкрепиться этими персиками.
- Вы обещали показать мне какой-то необыкновенный инструмент, - напомнила Ираида.
- Клавиолину?
- Кажется, да. Что это такое?
- Что-то среднее между скрипкой и клавесином. После завтрака я Вам на нем сыграю.

* * *
- Поразительно! - восхищенно воскликнула Ираида. - Словно целый оркестр! А как Вам удается при этом еще играть одновременно на свирели и на колокольцах?
- Вы же слышали, как Ивэн учил принца жонглировать. Мои мячики - это инструменты. Жаль, что у меня всего две руки и столько же ног. В голове я могу удержать гораздо больше.
- Правителям следовало бы учиться музыке, - проговорила королева.
- Именно для этого принц и приехал. Скоро я приступлю к его обучению. А пока предлагаю Вам съездить на море. Клавиолину мы возьмем с собой. Я знаю одно место с особенной акустикой. Вот там инструмент действительно зазвучит во всю мощь.

Глава 5

- Какой интересный вход, - заметила Ираида.- Без Вас я бы ни за что его не нашла.
- Этот вход видят не все, - негромко ответил Пьетро. - Грот впускает лишь тех, кому верит.
- Вы меня немного пугаете, - отозвалась королева.
- Вы и вправду боитесь?
Ираида взглянула ему в глаза.
- Идемте, - сказала она и коснулась пальцами его ладони.
Рука музыканта чуть задрожала. Ираида сжала его ладонь сильнее и сама почувствовала дрожь. 'Кажется, сегодня мы будем не только играть... Почему же мне так страшно? Это ведь всего лишь еще одно волнующее приключение'.

- Какие странные разноцветные лучи, - произнесла она, когда они оказались внутри. - Словно радуга, отражающаяся в тысячах зеркал...
- Отсюда проход ведет в закрытую бухту, - показал Пьетро. - Там нет ни единой живой души, а вода - теплая, как парное молоко, и прозрачная, как эти кристаллы. К тому же она обладает целительными свойствами: после нее любую боль и усталость как рукой снимает. Если хотите, Вы можете искупаться в этой бухте. Я подожду Вас здесь, - его голос дрогнул.
- А есть ли у нас время ждать? - спросила Ираида, чувствуя себя так, будто она снова прыгает из окна. - Я должна уехать через три дня. Навсегда... Вы знаете, что такое 'навсегда'?
Пьетро секунду помолчал.
- Теперь знаю, - ответил он и с силой притянул королеву к себе.- Ты права: у нас нет времени ждать. Пойдем в море вместе.

- Откуда здесь взялся этот ковер? - спросила Ираида, когда они вернулись. - Его не было, когда мы пришли.
- Он все время появляется заново, - ответил Пьетро, - и каждый раз другого цвета. Наверное, Великий Ткач опускает ковры сверху. Для нас он приготовил пурпурный - видимо, оттого, что ты королева.
Он поднял Ираиду на руки и опустил на пурпурное ложе.

- Ты смотришь на меня так, словно никогда прежде не видел женщины, - произнесла она через несколько часов.
- Я никогда не видел женщины здесь. Ты первая женщина, с которой я вошел в этот грот. Остальные не могли увидеть входа. Да и не каждую мне хотелось сюда приводить.
- Пьетро, я через три дня должна возвращаться к своему жениху, - королева попыталась выставить перед собой щит.
- Знаю, - Пьетро привстал, взял клавиолину и сделал несколько аккордов. - Ты хочешь сказать, что наша встреча останется лишь приятным воспоминанием. Но теперь это уже невозможно. Грот не отпускает просто так тех, кто смог в него войти.
- А если бы я не смогла? Тогда бы ты устоял перед искушением?
- Возможно, - к звукам клавиш добавилось пение струн.
- Что же ты мне предлагаешь?
- Ничего. Судьба сама распорядится как нужно. Главное - правильно подбросить мяч.
- Не понимаю, - медленно произнесла королева.
- Да, пока ты еще не понимаешь, а я не могу объснить. Просто Ткач уже начал плести узор, и никто не знает, как лягут нити, - даже он сам. Хотя порой нити обрываются, как эта мелодия. Хочешь, чтобы я прекратил играть?
- Сама не знаю,- прошептала королева. - Ты говоришь, как безумец, - и в то же время мне кажется, что именно таких слов я ждала всю жизнь. Может быть, потому что я сама порой склонна к безумству. Но до сих пор я могла свободно говорить лишь со своим отражением.
Пьетро хотел ответить, но Ираида остановила его.
- Не нужно слов, - попросила она. - Твоя музыка говорит мне больше, чем любые речи.
Пьетро снова прикоснулся к струнам, а затем к клавишам. Его пальцы мелькали так быстро, словно он сам плел узор из звуков. Королеве послышалось, что сверху доносится мелодия арфы.
- Что это? - спросила она.
- Мои друзья,- ответил Пьетро, не отрываясь от клавиолины. К арфе прибавилась виолончель.

Ираида больше ни о чем не спрашивала. Музыка пронизывала ее, словно поток световых лучей, льющихся сверху вместе с мелодией. Она закрыла глаза и опустилась на ковер, ощущая, что растворяется, сливаясь с музыкой и светом. Это было страшное и сладостное чувство.
- Я умираю, - проговорила она дрожащим голосом. - Меня нет... я словно исчезаю... Где ты, Пьетро? Мне страшно...
- Я здесь, - откликнулся он, опустился на ковер рядом с ней и они снова сжали друг друга в объятьях.

- Не плачь,- чуть позже попросил Пьетро и осторожно прикоснулся губами к ее слезинке. - У нас еще есть время. Даже первый день не кончился.
- На беду я приехала сюда, - голос Ираиды звучал обреченно. - Если бы мы встретились, когда я была принцессой, я бы покинула Аргону и осталась с собой. А королева не может убежать.
- Пойдем снова в море, - Пьетро взял ее на руки, - оно смывает любые мысли о беде. Я бы показал тебе, как оно выглядит сверху, но ты еще не умеешь летать. А в воде мы сможем представить себе, будто мы летим. Ты когда-нибудь занималась любовью в полете?

* * *
- Что с тобой, отчего ты так волнуешься? - озабоченно спросил Левеллин.
- Неужели ты не чувствуешь? Пьетро с королевой пошли в грот. Я уверена.
- Что же в этом страшного? Они не первые влюбленные, нашедшие приют в этом гроте.
- Ты шутишь, Ллео? Эта женщина не думает ни о какой любви. Она приехала с тайными целями. У нее злобный взгляд.
- Когда-то у тебя был такой же взгляд. Мне до сих пор не по себе, когда я вспоминаю, как ты посмотрела на меня в том злосчастном шатре...
- Как ты можешь сравнивать, Ллео! Я помню Ираиду еще десять лет назад. Она уже тогда была холодной и бессердечной. Даже в шестнадцать лет мужчины были для нее лишь развлечением. Они сходили по ней с ума, а ее это забавляло.
- Ты сейчас говоришь точь-в-точь как Северино, - укоризненно заметил Левеллин.
- Вот именно: она уедет и выйдет замуж за этого Северино. Они два сапога пара. А для Пьетро это обернется только горем. Для нее он просто игрушка, если не хуже.
- А что может быть хуже?
- Не знаю. Может, она хочет что-то выведать через него. Не зря же она выспрашивала меня и тебя, как нам удаются наши 'трюки'. Скорее всего, она здесь с ведома своего суженого. Неужели тебя это не волнует? Зачем ты ее привез, Ллео? Ты ведь прекрасно разбираешься в людях - как же ты не увидел, что она злобная интриганка?
- Ты сама говоришь, что я разбираюсь в людях, - мягко ответил Левеллин. - Ираида вовсе не зла, а просто растеряна и ужасно одинока. Она заблудилась, потому что никогда не вспоминала о свете. Теперь Пьетро ей напомнит. Что в этом плохого?
- Ты так спокойно говоришь об этом! А что будет с Пьетро, когда она уедет? Разве ты не видел, как он на нее смотрел?
- Я думаю, Пьетро уже давно пора полюбить кого-нибудь, кроме музыки, - ответил Левеллин. - А что с ним будет, я не знаю. Но он уже большой мальчик, так что разберется сам. Не бери на себя слишком много, Мадо.
- Наверное, ты прав, - Мадо чуть поостыла. - Я все время об этом забываю.
- Ты забываешь еще кое о чем: грот не пускает тех, кому нельзя туда входить.
- Ты веришь, что она сможет войти?
- Не сможет - значит, не войдет. Для Пьетро это будет хорошим поводом подумать. Хотя решать в любом случае будут они, а не мы. Но судя по тому, что уже ночь, а их до сих пор нет, - они вошли в грот.
- Все-таки мне страшно, Ллео.
- Не бойся, Мадо. Просто узор расширяется.

Глава 6

- Ты должен поехать со мной, - повторила королева.
- Я уже ответил: я не буду придворным музыкантом для тебя и твоего супруга.
- Так что же нам делать? Я не могу стать твоей женой. А замуж выйти я должна - иначе за мной приедет манлог. Ты предлагаешь мне отречься от престола? Я не могу, Пьетро. Тогда Аргона погрузится в хаос, и манлоги возьмут ее голыми руками.
- Я ничего не предлагаю. Просто говорю, что не могу быть музыкантом при вашем дворе, как ты не можешь отказаться от королевского титула.
- Так что же нам делать? - беспомощно повторила Ираида.
- Не знаю, - тихо ответил Пьетро. - Надеяться на чудо, - добавил он минуту спустя. - Вернее, позволить ему случиться.
- Ты опять говоришь загадками.
- Никаких загадок. Я должен оставаться музыкантом, а ты - королевой. И еще мы хотим быть вместе. Значит, нужно удержать эти три мячика. Все очень просто, если правильно поставить цель.
- При моем дворе ты останешься музыкантом.
- При твоем - возможно. При твоем супруге - нет.
- Пьетро, это чисто политический брак. Мы с доном Северино договорились, что предоставляем друг другу полную свободу. Скорее всего, мы и жить-то будем в разных городах: я - в столице, он - в своем золотом городе или в северном царстве. Мы будем мужем и женой лишь в глазах публики.
- Ты сама-то этому веришь? - поинтересовался Пьетро.
- Я сумею так устроить. Северино - самый удобный муж из всех возможных. Ему нужны власть и золото. При этом он очень умен и сумеет быть прекрасным правителем.
- Может быть, и так. Но при дворе мне в любом случае не место.
- Это оскорбительно для твоей гордости, да?
- Вряд ли дело в гордости, - подумав немного, ответил Пьетро. - Скорее в предчувствии, что будет утрачено что-то главное.
- По-моему, ты просто не в силах расстаться с друзьями, - в Ираиде начала просыпаться злость. - Словно ребенок, который никак не может покинуть родительскую семью.
Пьетро не обиделся.
- Может быть, так и есть, - согласился он. - Как и ты не в силах покинуть свой двор. Значит, пока еще наши миры слишком далеки. Сможем ли мы их сблизить - не знаю. Но попытаться стоит. Тебе ведь тоже понравилось то, что ты называешь моей 'родительской семьей'.
- Ты говорил о Великом Ткаче, - вспомнила королева. - Я представила себе его челнок, снующий туда-сюда...
- Ты начинаешь понимать мои загадки, - Пьетро положил голову ей на колени.
- Нам придется нелегко, - рука королевы скользнула по его волосам.
- Недалеко от замка есть дом, - отозвался он, - такой же волшебный, как этот грот. Он принадлежал еше предкам Левеллина. Когда настанет пора возвращаться в Аргону, я провожу тебя, и по дороге покажу тебе этот дом. Мы останемся там - на ночь...или на две...
- Или навеки, - Ираида прижала руку к щеке Пьетро. - А Левеллин нам позволит?
- Он бы позволил, если бы я попросил. Но спрашивать позволения не нужно: мать Левеллина уже раздала нам всем ключи вместе с частью своего целительского дара. Она сказала, что теперь ее дом стал нашим.
- Так ты еще и целитель? Мне следовало бы об этом догадаться...
- Потому мне и нельзя быть придворным музыкантом - во всяком случае, пока. Исцеляющая сила может стать смертоносной, если сочтет, что с ней недостойно обращаются. Или вообще обидеться и уйти. Это не я горд, а она.
- Смертоносной?
- Как и любая сила. Ты ведь тоже властна миловать и казнить.
- Ты хочешь сказать, что музыка может убивать?
- Конечно, раз она может исцелять. Но я не стану использовать музыку для убийства. Это очень плохая магия.
- Мать Левеллина передала вам не только целительский дар, но и способность к убийству?
- Я уверен, что она знала секреты не только лекарственных составов, но и ядов. Но нам она их не сообщила. Смертоносные ноты я открыл сам. Они очень похожи на исцеляющие - просто в них чуть изменены некоторые обертона. Но не будем об этом говорить: я уже сказал, что не собираюсь заниматься черной магией. Если я захочу кого-то убить - для этого есть меч и арбалет.
- Я тебя не знала, - медленно проговорила королева. - Ты пугаешь меня.
- Вот уж не думал, что тебя можно напугать.
- Но таким ты мне нравишься еще больше, - вздохнула Ираида.
- Значит, наши миры сближаются, - Пьетро привстал, и королева снова оказалась в его объятиях. - А сейчас границы и вовсе исчезнут.
'Жаль, что не навсегда' - успела прошептать она, прежде чем раствориться в мучительном и сладостном потоке исцеляющей смерти.

Глава 7

В роскошном столичном особняке, принадлежащем бывшему северному царю, владелец беседовал с гостем.
- Значит, народ не слишком доволен тем, что земли раздают чужеземцам? - хозяин пригубил свой бокал.
- 'Не слишком доволен' - это еще мягко сказано. Кое-где уже начинают жечь дома этих чужеземцев.
- Не без Вашей помощи, разумеется, - усмехнулся хозяин.
- Делаем что можем, - скромно ответил гость.
- А как насчет слухов, что меня заставили обманом подписать отречение?
- С ними пока сложнее. Непонятно, какова здесь роль жрецов.
- Верховный жрец подкуплен новым правителем, разумеется. А остальные - в зависимости от их лояльности новому верховному жрецу. У Вас уже есть кандидатура?
- Выбираем самого подходящего, Ваше величество.
- Не называйте меня так... пока что, - хозяин откинулся на кресле. - Мой бедный народ... вот что случается, если вовремя не платить податей и бунтовать по любому поводу.
- И все-таки: как нам быть с новым правителем? Особенно в связи с его женитьбой на ее величестве. С ней будет справиться потруднее.
- Лучше бы дело не дошло до свадьбы, - задумчиво проговорил хозяин, - но с безутешной вдовой мы тоже сумеем договориться. Тем более, что она будет ею недолго - до приезда повелителя Манлога.
- Вы думаете, что королева ему подчинится?
- А что ей еще остается? Аргона шатается, как и империя. Жители обеих стран развращены золотом. Они разучились сражаться и дрожат за свое добро. Самое время вернуть управление твердой рукой. И Манлог будет как нельзя кстати. А сейчас я вынужден закончить нашу беседу - меня ждет еще один посетитель. Советую Вам сегодня вкусить столичных развлечений - Вы ведь для этого приехали, не так ли? Вам нужен проводник?
- Не в первый раз, - усмехнулся гость.
- Тогда зайдите к моему казначею, он выдаст Вам деньги - и для удовольствий, и для дела.
- Благодарю Вас, господин.
- Значит, приятного вечера - и до завтра.

Когда гость удалился, в гостиную вошел неприметный человек в сером.
- Что у Вас сегодня новенького? - спросил хозяин.
- Есть кое-что любопытное. Ее величество вовсе не в горном храме, а в Лотарне.
- С какой целью?
- Думаю, чтобы разузнать тайны магии.
- А куда она направилась в Лотарне?
- Этого я не знаю - мои возможности все-таки ограничены. Но похоже, что к этому колдуну, который так заинересовал ее после представления.
- Кстати, о колдуне: вы уже подобрали подходящую кандидатуру для ученика?
- Пока еще нет, господин.
- В таком случае я могу вам предложить одного талантливого юношу. Он очень хочет научиться ювелирному делу и сильно интересуется магией. Ведь требования были именно таковы?
- Прежде нужно, чтобы ее величество одобрила его кандидатуру.
- Зачем же понапрасну беспокоить королеву такими пустяками? Юноша попросит принять его в ученики от своего имени.
- Мое начальство на это не пойдет.
- При чем здесь Ваше начальство, - усмехнулся хозяин. - Вы будете сообщать информацию непосредственно мне.
- А он будет знать, кто его настоящий заказчик?
- Зачем? Для него Вы - человек императора, который хочет знать, чему учат его сына.
- Хороший предлог, - одобрил человек в сером.
- Кое-чему я научился, пока жил в империи, - усмехнулся хозяин. - Не такие уж мы дикари, какими считают нас столичные гордецы.

Глава 8

- Вы уже собираетесь нас покинуть? Так скоро? - голос Мадо был подчеркнуто вежлив.
Ираида молча кивнула. Казалось, она почти не слышит хозяйку.
Мадо внимательнее взглянула на королеву.
- Что с Вами? - спросила она уже другим тоном.
Ираида очнулась.
- Уж кто-кто, а Вы прекрасно все понимаете, - ответила она, глядя в окно.
- Почему именно я?
- Потому что были на моем месте. Но Вы имели право сбежать, а я - нет.
- Я не думала ни о каких правах. А мой бывший и Ваш будущий муж уверял меня, что я горько пожалею о своем решении. К тому же я бежала одна в полную неизвестность, да еще и вынужденная скрываться под чужим именем. А Вы свободны, сама себе хозяйка и знаете, что любимы. Я была бы счастлива бежать в такой ситуации.
- Почему одна и в полную неизвестность? - удивилась королева. - Северино сказал, что отпустил Вас по-доброму, когда Вы признались ему, что полюбили Левеллина. Только попросил разыграть несчастный случай во избежание насмешек и кривотолков.
- Он так сказал? - медленно произнесла Мадо, и в ее глазах вспыхнули зловещие искорки. - Какой благородный и великодушный супруг! А не рассказал ли он случайно о том, как женился на мне?
- Я об этом не спрашивала. Но когда мы с Вами познакомились вскоре после Вашей свадьбы - Вы выглядели вполне довольной и счастливой.
- Вообще-то я не большая любительница ворошить былое, - сказала Мадо с расстановкой. - Но мне кажется, я должна Вам рассказать, за кого Вы выходите замуж. Особенно сейчас, когда мой лучший друг потерял от Вас голову.
- Мы оба потеряли голову, - мягко поправила ее королева.
- Тем более, - в голосе Мадо послышалось сочувствие. - Может быть, мой рассказ Вас остановит...

... Когда Мадо закончила, королева некоторое время молчала, собираясь с мыслями.
- А как же он согласился на развод? - спросила она наконец.
- Этого я не знаю. Левеллин поехал к нему и вернулся с подписанным документом. Он не рассказывал мне, о чем они говорили. Сказал лишь, что это было достаточно несложно, и что Северино, в сущности, не такой уж плохой человек, просто запутавшийся и одинокий.
- Так оно и есть, - подтвердила Ираида. - Как и я... Два запутавшихся одиночества. Наверное, именно это нас сблизило. Северино всегда был мне добрым другом, и я считала, что лучшего мужа мне не найти - особенно после манлога, за которого брат хотел меня выдать, едва тот достиг брачного возраста. А сейчас, когда ко мне сватается его дядя, - Северино и вовсе мое единственное спасение.
- Я помню этого манлога. Он был влюблен в Вас еще десять лет назад.
- Знаю. Но все десять лет он молчал, потому что я была просватана за его племянника. Честь обязывала его не посягать на чужую невесту.
- Это не так уж плохо. Жаль, что Северино не разделял его понятий о чести.
- Во всем есть как хорошая, так и дурная стороны, - философски заметила королева. - Мне-то как раз очень на руку отношение Северино к подобным вопросам. Ему важнее помочь мне, чем позволять обращаться со мной, как с бессловесной куклой, ради каких-то правил, придуманных тупицами вроде воина в вашем представлении.
- Пожалуй, Вы правы, - подумав, согласилась Мадо. - Правила нужны лишь тогда, когда нет любви.
- Вот именно... - произнесла королева. - В моей жизни были лишь правила и безуспешные попытки их нарушить - просто чтобы доказать, что я не шахматная фигурка.
- Неужели Вы никогда никого не любили?
- По-настоящему - нет. Мужчины меня развлекали и дарили мне радости плоти - но не более. К тому же мне часто снились кошмары, и я боялась оставаться ночью в одиночестве. Сама не знаю, зачем я все это Вам рассказываю...
- Может быть, потому, что слишком долго молчали.
- Звание принцессы не располагает к откровенности. Но мы отвлеклись. Я уверена, что мне удастся договориться с Северино о том, что мы будем просто друзьями и союзниками. Он несколько раз подчеркивал, что вовсе не ревнив. Северино получит звание короля и власть, но моим настоящим мужем будет Пьетро. Теперь, когда я наконец узнала, что такое любовь, с остальными мужчинами покончено навсегда. Я никому не позволю встать между нами. Вы мне верите?
- Верю, - без колебаний ответила Мадо. - За эти несколько дней Вы стали совсем другой женщиной.
- Скорее самой собой. Я потому и пыталась узнать ваши секреты, что почувствовала: я с детства мечтала летать, но в конце полета видела лишь смерть. А когда оказалось, что можно взлететь и не разбиться...
Она замолчала.
- Я прекрасно понимаю Вас, - произнесла Мадо. - А бедного Северино мне даже немного жаль: снова услышать отказ... Ему на редкость не везет с женщинами. А все началось с моей матери - и никак не может завершиться...

Она остановилась на полуслове.
- Есть у меня одна мысль, - сказала она, - но, возможно, из нее ничего не выйдет. Давайте поговорим завтра.

* * *

Мадо неспешно зашла в грот и приложила к губам флейту. Она так и не научилась играть, но ей нужно было лишь подать сигнал.
Через некоторое время сверху спустилась лестница, по которой Мадо легко взобралась.
- Ты хотела видеть меня? - спросила Марина. - Что-то случилось?
- Мне нужна Ваша помощь, - ответила Мадо. - Я должна найти свою мать.

Глава 9

- Вот мы и пришли, - Марина подвела Мадо к небольшому домику, обвитому плющом и виноградом.
- Какое печальное место! - произнесла Мадо. - Вокруг сплошные руины. Правда, очень живописные.
- Лаура сама выбрала это место.
- Понимаю, - вздохнула Мадо. - Спасибо Вам, Марина.
- Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
- Сначала мне нужно поговорить с ней наедине.
- Тогда я подожду здесь. Позови меня, когда я буду нужна.

Мадо вошла внутрь, и ей показалось, что она вернулась в детство: те же стены, затянутые обивкой цвета опавших листьев, тот же аромат духов, тот же томик стихов, разрезанный ножичком с перламутровой ручкой и покинутый на середине...
- Мама! - позвала Мадо. - Ты здесь? Это я, твоя дочь!
Лаура показалась из-за занавеси.
- Как ты сюда попала? - спросила она с ужасом. - Неужели ты...
- Все в порядке, я жива и совершенно счастлива, - поспешила успокоить ее Мадо. - Просто я научилась путешествовать между мирами. Меня привела Марина. Ты ее помнишь?
- Ну, конечно, как я могу ее забыть? Она так пыталась меня спасти!
- Но у нее ничего не вышло. Я для того и пришла, чтобы спросить: почему ты решила умереть, мама? Ведь это было твоим решением - здесь-то ты это понимаешь.
- Какое это теперь имеет значение?
- Огромное. Ты живешь среди развалин между мирами, и время для тебя остановилось. А мне твой преждевременный уход едва не стоил жизни. Ты знаешь, что отец продал меня твоему бывшему воздыхателю?
- Знаю, - лицо Лауры исказилось от боли, - я тысячи раз повторяла себе, что это моя вина. Но что я могла поделать отсюда? Только молиться о чуде...
- Не нужно ни в чем упрекать себя, мама. Просто расскажи вслух правду. Один-единственный раз. Для меня это очень важно.
- Я решила уйти, - медленно и через силу начала рассказ Лаура, - потому что не в силах была признаться в своей ошибке. Твой отец был всем для меня, и когда я поняла, что на самом деле его придумала, у меня ничего не осталось.
- Я догадывалась об этом, - хмуро сказала Мадо. - А Северино - за что он так возненавидел отца, тебя, всех нас? Почему он столько лет мечтал о мести? Неужели лишь за то, что ты отказала ему?
- Северино пришел ко мне, когда тебе было два года. Он рассказал, что Альвар жаловался ему на упущенный выгодный брак и просил денег. Северино умолял меня взять тебя и покинуть Альвара, обещая, что купит мне отдельный дом и будет ждать моего согласия сколько угодно. Клялся, что станет для тебя самым любящим отцом...
- И что ты ему ответила?
- Я наговорила ему ужасных слов. Кричала, что он лжет и клевещет из зависти, что пытается купить меня за свои проклятые деньги, что я запрещаю ему приближаться ко мне...
- Это было в столичном ресторане?
- Ты все знаешь, - горько вздохнула Лаура. - Да, это было в отдельном кабинете. Я устроила жуткую истерику. До сих пор мне стыдно вспомнить, что я наговорила тогда.
- То, что ты на самом деле хотела сказать Альвару?
- Да, именно так. Я убедила себя, что... теперь-то я понимаю, как это было глупо...
- Убедила себя в чем?
- В том, что если я буду громко кричать, мои слова станут правдой, - лицо Лауры исказилось и она внезапно плюнула прямо перед собой. - Я знала, что Северино не лжет! Я сама слышала, как Альвар жаловался другу на свою несчастную загубленную жизнь! Но убедила себя, что это просто слабость или пьяный вздор. А оказалось, что он рассказывает об этом всем подряд! - Лаура кричала во весь голос, и ее глаза сверкали яростью. - Мне хотелось убить это ничтожество! О, что я говорю...
- Наконец-то ты посмела рассердиться! - Мадо едва не захлопала в ладоши. - А дальше, что было дальше?
- Ничего. Я хлопнула дверью и ушла. Вскоре у меня начались первые приступы кашля. Дальше отношения с Альваром становились все хуже и хуже. Я много раз хотела написать Северино и согласиться на его предложение, но гордость не позволяла. Да и кому нужна больная умирающая жена?
- Северино ты была нужна даже на смертном ложе,- уверенно сказала Мадо. - К тому же он бы не дал тебе умереть. Да и мне бы он был хорошим отцом. Но теперь нет смысла говорить об этом: что случилось, то случилось. Но история так и не закончена - она продолжается, затягивая все новых участников. Нужно ее завершить, мама. Тогда ты сможешь покинуть свой разваливающийся дом и перебраться в более приятное место.
- Что же я должна сделать?
- Ненадолго вернуться на землю, рассказать Северино то, что сейчас ты рассказала мне, и попросить у него прощения за тот разговор. Тогда этот мучительный узел наконец развяжется. Иначе в него будут втянуты еще одна женщина и мой близкий друг, который ее любит. Хоть Ллео и твердит мне, чтобы я не брала на себя слишком много, но я-то знаю, что он сам переживает за Пьетро.
- Я бы сказала Северино не только это, - произнесла Лаура. - Я бы добавила, что жалею, что не ушла к нему из-за своей глупости и гордости. Но как я могу вернуться на землю?
- Для этого нам нужна скульптура, - произнесла Мадо. - Думаю, Ллео сумеет быстро ее вылепить.
- А мой надгробный памятник не подойдет? Он очень красивый, я часто им любовалась.
- Может быть, и подойдет. До сих пор оживали только скульптуры, которые Ллео вылепил сам, - но мы можем попробовать. А спуститься через проход нам поможет Марина. Сейчас я ее позову.

* * *
Марина, Мадо и призрачная Лаура вошли в семейный склеп.
- Попробуйте войти в нее, - предложила Марина, - мы с Мадо Вам поможем. Давайте представим себе, что это Ваше тело...
Лаура медленно начала сливаться со статуей.
- Оказывается, мрамор тоже может оживать, а не только глина, - заметила Мадо.
Лаура неуверенно подошла к ним.
- Мне пока еще тяжело управлять этим телом, - пожаловалась она.
- У тебя будет несколько дней, чтобы привыкнуть, - успокоила ее Мадо. - Поживешь пока у Розанны. Я ей все объясню.

Розанна не сразу поняла, откуда среди ночи внезапно появилась Мадо и о чем она просит. Услышав об ожившем памятнике, она сначала решила, что бедная девочка сошла с ума.
- Розанна, ты ведь летала в своей собственной статуе, что же ты так удивляешься?
- Так я все-таки не возвращалась с того света...
- Сама же рассказывала, что видела его издали.
- Но чтобы покойники приходили назад...
- Розанна, милая, да нет никаких покойников. Просто есть много миров. Ллео ведь это объяснял. Так ты позволишь маме пожить у вас несколько дней или мне лучше отвести ее в наш старый дом?
- Да что ты такое спрашиваешь! Конечно, веди донну Лауру к нам поскорее. Бедняжка небось совсем закоченела.
- Тогда мы сейчас придем, - Мадо выбежала наружу и вскоре вернулась вместе с Лаурой и Мариной.
- И госпожа Марина здесь! - всплеснула Розанна руками. - Вот радость-то! Пойду разбужу Мэтта, нечего ему дрыхнуть, когда у нас такие гости!

К утру Мадо сказала, что ей пора возвращаться, а Марина согласилась остаться с Лаурой на случай, если той понадобится помощь.
- Я вернусь через пару дней, - пообещала Мадо. - Вместе с женщиной, о которой я тебе говорила, - обратилась она к матери. - А сейчас она ждет меня в Лотарне. Лучше я тронусь в путь, пока еще темно, иначе кто-нибудь увидит меня в полете.

* * *
На следующий день Мадо позвала Ираиду к себе в комнату.
- Мой замысел удался, - сообщила она. - Сейчас я Вам все расскажу. Слушайте и ничему не удивляйтесь.
- Меня уже ничем не удивить, - ответила королева.
- Тем лучше, - одобрила Мадо. - Итак, вчера ночью...

... Когда Мадо закончила, королева лишь развела руками:
- Если это действительно правда...
- Вы скоро сами в этом убедитесь.
- Хорошо, - согласилась Ираида. - Я Вам верю.
На самом деле она не верила до конца. Может быть, Мадо нашла женщину, похожую на свою мать? Но как она могла успеть так быстро?
На всякий случай она решила ничего не говорить Пьетро. Если эта история окажется правдой - она успеет все рассказать потом. А если нет - незачем громоздить лишнюю ложь. Им и без того будет нелегко верить друг другу.

- Значит, встретимся в замке через два дня, - завершила Мадо.
- Разве мы не поедем вместе?
- Думаю, что Пьетро захочет проводить Вас, - возразила Мадо. - И мое присутствие вам совсем ни к чему. К тому же я предпочитаю добираться до замка быстрее и легче, - она рассмеялась и взмахнула руками.
- Порой мне кажется, что вы счастливее и могущественнее правителей, - задумчиво вымолвила королева.
- Счастливее - возможно, насчет могущества - не уверена, а свободнее - это уж наверняка.

* * *

Перед отъездом Ираида зашла в мастеркую Левеллина.
- Прощайте, - вымолвила она,- благодарю Вас за Ваше гостеприимство.
- Вы обрели то, что искали?- поинтересовался он.- Желанный вкус свободы?
- Я обрела больше, чем могла бы представить себе в самых смелых мечтах. Но я бы не назвала это свободой. Вы и вправду колдун, Левеллин.
- Магия, призывающая любовь? - рассмеялся он. - Клянусь Вам, что я ее не применял.
Королева улыбнулась в ответ, затем вздохнула: 'Мне пора' и направилась к выходу.
- Вы по-прежнему собираетесь замуж за господина губернатора? - услышала она вопрос Левеллина.
Ираида остановилась.
- Если я не выйду за него, через год мне придется сражаться с Манлогом.
- Тогда Северино Вам не поможет,- покачал головой Левеллин. - Он просто станет жертвой в этом сражении. Не слишком завидная роль.
- Почему Вы так считаете? - королева обернулась и внимательно взглянула на него.
- Потому что в настоящей битве фальшивые прикрытия не спасают. Мне жаль Вас огорчать, но это именно так.

Глава 10

- Дальше карета не проедет, - объявил Пьетро. - Пусть кучер оставит нам одного коня и отправляется в замок.
- Хорошо, - согласилась Ираида. - Поедем верхом.

Это были едва ли не первые слова, произнесенные с того момента, когда они тронулись в путь. Все уже были сказано раньше, и любовники просто молча сидели, обнявшись и мечтая, чтобы путешествие длилось вечно.
- Вот мы и приехали, - Пьетро соскочил с коня и помог Ираиде опуститься на землю.
Они вошли в дом, Пьетро развел огонь, и они сели рядом, глядя на пламя.
- Порой здесь случаются чудеса, - нарушил молчание Пьетро.
- У нас впереди целая ночь, - откликнулась она. - Это и есть чудо.

* * *
Наутро они подъехали к воротам замка.
- Ты пойдешь со мной? - спросила она.
- Нет, - ответил он, - хочу побыть один. Да и ни к чему, чтобы нас видели вместе.
В последних словах Пьетро прозвучала горечь. Ираида взглянула ему в глаза.
- Пьетро, - ее голос был негромким, но глубоким и сильным. - Ты навсегда останешься моим единственным и настоящим мужем. Пожалуйста, верь мне. Мы должны верить друг другу, иначе все погибнет.
- Ты ничего больше не хочешь мне сказать? - спросил Пьетро после недолгого молчания.
- Разве этого мало?
- Вполне достаточно, - ответил он и осторожно провел рукой по ее золотистым волосам. - Тебе пора идти. До встречи, моя королева.

'Он почувствовал, что я что-то скрываю, - подумала Ираида, входя в замок. - Я обязательно расскажу ему при следующей встрече... если будет что рассказывать'.
- Как мне найти управляющего? - спросила она у привратника.
- Я провожу Вас, - ответил тот. - Госпожа Розанна предупредила меня, и Вас уже ждут.

Розанна почтительно склонилась перед королевой и провела ее в гостиную, в которой сидели три женщины.
Мадо встала и подошла к Ираиде.
- Лаура, моя мать, - представила она даму с ослепительно белой кожей и волосами цвета воронова крыла, удивительно похожую на Мадо.
- Марина, мать Левеллина, - представила она вторую даму с русыми волосами и глазами цвета моря.
- Как это может быть? - изумленно спросила королева. - Ведь вы обе выглядите ничуть не старше меня.
- Так ведь мы живем не в этом мире, - откликнулась мать Левеллина. - Добро пожаловать, Ваше величество.
- Где должна состояться Ваша свадьба? - спросила мать Мадо.
- В столице... если она вообще состоится. После рассказа Мадо мне кажется, что я должна уступить место настоящей невесте.
- Если Вы имеете в виду меня, то это невозможно, - произнесла Лаура. - Я не могу остаться здесь надолго. Я пришла, чтобы завершить то, что осталось незавершенным, а затем вернуться назад. Мне и так было нелегко оставаться в этом теле несколько дней. Без помощи Марины я бы просто не выдержала.
- Мне придется поехать с вами, - вступила в разговор Марина, - и поддержать Лауру, пока она здесь.
- А как же Вы можете спокойно оставаться в своем теле?
- Потому что я с ним не расставалась. Я научилась путешествовать между мирами еще в юности. Оттого я одинаково легко чувствую себя в любых мирах.
- Это Вы, - спросила Ираида, - когда-то приютили у себя императрицу?
- Тогда она была еще принцессой, - кивнула Марина. - Бедняжку привезли ко мне без сознания, в жестокой лихорадке. Не представляю, как ей удалось перейти через горы в таком состоянии. Видно, у нее была железная воля. Стелла - удивительная, необыкновенная женщина. Я понимаю, почему ее муж готов был на все, лишь бы остаться с ней.

Ираида поймала себя на мысли, что завидует Стелле: ей повезло полюбить равного по званию. Но мысль сразу же улетела. У каждого своя судьба. Ей, Ираиде, ее возлюбленный дороже всех императоров мира.
- Нам пора ехать, - сказала она вслух.
- А я отправляюсь в Лотарн, - заявила Мадо. - Если еще и я появлюсь на Вашей свадьбе - это будет чересчур. Бедный Северино такого просто не выдержит. Прощайте, Ваше величество. Всего доброго, мама. Марина, загляните к нам, прежде чем возвращаться домой. Левеллин будет ужасно рад, да и Ариана не видела бабушку давным-давно.
- Не представляю, как можно называть Вас 'бабушкой', - рассмеялась королева.
- Моя внучка тоже не представляет, поэтому называет меня по имени, - улыбнулась в ответ Марина. - Пора в путь! До встречи, Мадо!

Глава 11

- Наконец-то ты приехала, - приветствовал Северино Ираиду.
У него был озабоченный вид.
- Что-нибудь случилось? - спросила королева.
- В моих новых владениях беспорядки. Месные жители бесчинствуют - жгут дома аргонцев, которым я раздал землю. Некоторые уже бегут назад. Такое впечатление, что кто-то их специально стравливает и подстрекает. Мне нужно срочно ехать туда и разбираться на месте.
- Значит, свадьбу придется отложить? - спросила королева.
- Напротив, - Северино начал доставать бумаги, - нужно заключить брак как можно скорее. Северные земли должны стать частью Аргоны.
- Но почему нельзя подождать до твоего возвращения?
Северино неопределенно пожал плечами.
- Если я вообще вернусь, - криво усмехнулся он. - У меня странное предчувствие.
- С каких пор ты стал верить предчувствиям?
- Сам не знаю. Просто в любой момент нужно быть готовым ко всему. А дела лучше завершать. К тому же...
- Что еще произошло за эту неделю?
- Рудник иссякает, - Северино понизил голос, - неизвестно, сколько золота в нем еще осталось. А это значит, что бывший царек может заявить об обмане и потребовать свои земли обратно. Похоже, что все эти бунты - неспроста. Понимаешь теперь, почему я спешу?
- А рудник иссякает только у нас? Или в Лотарне тоже?
- Насколько можно верить горным мастерам, - повсюду.
- Стало быть, с Лотарном больше нечего делить, да и с империей тоже. Будем учиться у Айриэнса интенсивному земледелию. Да здравствует сельская простота!
- Мне нравится твой оптимизм, - Северино был удивлен. - Я думал, ты будешь с ума сходить, когда узнаешь. Даже боялся тебе говорить.
- А что толку сходить с ума? Золота от этого не прибавится. А от роскоши действительно придется отвыкать. И мы должны первыми показать пример. Сыграем свадьбу как можно проще и скромнее, а народу объявим, что сэкономленные средства пойдут на закупку зерна или скота. Шутки шутками, а от этой золотой лихорадки все и вправду решили, что урожай появится сам собой.
- Я тебя не узнаю, - покачал головой Северино.
- Просто пора становиться настоящей правительницей, а не кукольной. Значит, назначим свадьбу на завтра.
- Ты издеваешься? За один день не подготовить даже самого скромного празднества.
- Тогда на послезавтра. В такое время не до праздников. А теперь я пойду к себе - устала с дороги.
Северино попытался обнять Ираиду, но она увернулась.
- Ужасно болит голова, - пожаловалась она. - Буквально падаю с ног.

Северино внимательно взглянул на нее.
- Что с тобой случилось? - спросил он, глядя ей в глаза.
- Я же говорю, что у меня жуткая мигрень. Особенно после таких известий.
- Дело не только в этом... - медленно проговорил Северино. - Ираида, не нужно играть со мной в прятки. Мы, кажется, договорились о полной откровенности.
- Будет тебе полная откровенность, - пообещала Ираида. - Сразу после свадьбы.

Глава 12

- У нас появился новый ученик, - сообщил Левеллин, когда Мадо вернулась в Лотарн.
- А кто он такой и откуда?
- Из Аргоны. Говорит, что пешком пришел, наслышав о нашем Доме. Мечтает обучиться ювелирному делу. Кое-что он уже умеет, впрочем. Молодой человек показал свои изделия - у него явный талант.
- Что ж, ювелиров ты еще не обучал, - улыбнулась Мадо. - Украшения внесут приятное разнообразие в наш скудный быт. А где Ариана?
- Они с Амхаром пошли на море.

* * *
- Солнце, песок, раковина, - добросовестно перечисляла Ариана, - рыбы попрятались в тень...
- Это коварного рака вина, - откликнулся лежащий на песке принц, - что мне шевелиться лень...
- Амхар, при чем здесь какой-то коварный рак?
- Ни при чем, просто в рифму.
- Здорово! - похвалила Ариана. - Я бы не смогла подобрать рифму к раковине. Но так стихов писать нельзя - нужно, чтобы был смысл.
- Сразу и рифма, и смысл - это слишком сложно.
- Ну да, как с мячиками. Надо сначала удержать что-нибудь одно.
- Ты мне напомнила о мячиках... - пробормотал Амхар и начал подниматься с песка.
- А говорил, что тебе лень шевелиться.
- Ужасно лень. Но правитель должен побеждать всех врагов, а лень - один из самых опасных.
- А жара?
- Тоже опасный враг, но не настолько. От жары помогает море. Хочешь поплавать?
- Нет, сейчас не хочу. Плавай без меня, я пойду в грот.

* * *
- Ничего не получается с рифмами, - пожаловалась девочка, глядя наверх. - Все рассыпается или выходит сплошная глупость. Без них гораздо проще.
- Тогда сочиняй пока без рифм, - отозвался голос. - Поглядим, что у тебя выйдет.
Ариана закрыла глаза, и перед ней появилось изображение лодки в бурном море.
'Взбирается лодка к вершине волны', - начала она.
- А дальше?
'Трудно приходится лодке', - посочувствовала девочка.
- Почему?
'Не за что ей уцепиться' - объяснила Ариана.
- Как интересно... - задумчиво отозвался голос. - Таких стихов я никогда не слышал. Похоже, ты придумала новую форму.

Когда Ариана вышла из грота, Амхар уже не плавал, а сидел и наблюдал за игрой волн.
- Как резко поднялся ветер! - удивленно заметил принц. - Смотри, там вдалеке парус...
Девочка подошла поближе к воде и увидела качающуюся на волне лодку, которая словно силилась подняться вверх.
Глаза Арианы широко распахнулись
- Вот это да! - прошептала она. - Здорово я придумала!

Глава 13

Пьетро сам не знал, отчего его потянуло в столицу.
Расставшись с королевой, он собирался вернуться в дом Левеллина возле замка, побыть там наедине с собой, а затем вернуться в Лотарн.
Но когда он оказался в доме, то почувствовал, что не может долго оставаться в одиночестве там, где еще несколько часов назад они с Ираидой были вместе.
Пьетро всегда был уверен, что жизнь в сущности легка: нужно доверяться судьбе и отдаваться потоку, который сам принесет туда, куда следует.
Но сейчас, похоже, поток столкнулся с каменной преградой.

Что королева скрывала от него? Он чувствовал, что она о чем-то умалчивает, словно обдумывает важное решение. Что же она собиралась сделать: отказаться от свадьбы? Или расстаться с ним, Пьетро, которого она назвала своим единственным и настоящим мужем?
'Долго ты будешь себя мучить? - спросил знакомый голос. - Поезжай и выясни сам'.
- Я не хочу присутствовать на ее свадьбе, - попытался возразить Пьетро.
'Это понятно', - сочувственно ответил голос.
Они помолчали. Пьетро приложил к губам свирель, да так и застыл, не издав ни звука. Затем сунул свирель обратно в футляр и резко встал.
- Не могу играть, - проговорил он со злостью.
Затем поспешно вышел, словно боялся, что кто-то невидимый попытается его удержать, взобрался на коня и поехал прочь из лесу. Добравшись до развилки, он несколько минут постоял, а затем повернул в сторону столицы.

Никаких особенных приготовлений к предстоящему торжеству Пьетро не заметил. Город жил обычной жизнью, и у Пьетро мелькнула надежда, что Ираида решила отменить свадьбу.
Но пока он добирался до дворца, надежда рассеялась. Горожане толковали о трудных временах и о том, что даже королева решила отпраздновать свадьбу без особенной пышности. Одни возносили ей хвалы, вспоминая о прошлогодней раздаче хлеба для бедняков, другие отпускали шутки: мол, ее величество решило отложить деньжат на черный день. Но всем было известно, что свадьба назначена на завтра, и всем желающим открыт вход на площадь перед дворцом, через которую новобрачные прошествуют в храм.

На следующий день Пьетро стоял в толпе в ожидании выхода жениха и невесты. Ждать пришлось недолго: двери дворца распахнулись, и через них торжественно выехал открытый экипаж, запряженный шестерка белоснежных коней. Экипаж был окружен охраной, а в нем сидели жених и невеста.
- На этот раз они едут вместе, - заметил кто-то в толпе. - Этот уж точно не будет заставлять женщину ждать на улице.
Пьетро не очень хорошо понял, что имелось в виду. Он не отрываясь смотрел на Ираиду и Северино.
Жених поглядел на невесту, улыбнулся ('плотоядно' - показалось Пьетро), одобрительно взглянул на ее прелестные обнаженные плечи и поправил чуть выбившийся золотистый локон. В лице королевы лице что-то дрогнуло, но она тут же овладела собой и нежно улыбнулась в ответ.

И вдруг перед взором Пьетро возникла картина: принцесса в бальном зале замка рядом с этим человеком. Как он мог об этом забыть?
Тогда Пьетро видел принцессу в первый раз, к тому же был занят спектаклем. Но сейчас он вспомнил, как Северино наклонялся к Ираиде и что-то шептал ей на ухо, а его рука вкрадчиво скользила по ее талии.
'Они уже тогда были любовниками, - понял Пьетро с ужасающей пронзительной ясностью. - И продолжают ими оставаться - это видно по тому, как он на нее смотрит. Чисто политический брак?'
Он едва устоял на ногах. Перед его глазами возникла мутная черно-красная пелена. Толпа кричала и приветственно размахивала руками, шарфами, цветами. Пьетро хотел рвануться прочь, но народу было слишком много, и сквозь плотные ряды было не пробиться. Так музыкант и стоял, стиснутый со всех сторон, бессильно опустив руки и не видя ничего перед собой.

Он не помнил, сколько времени прошло. Кажется, уже наступал вечер. Новобрачные вышли из храма, молодой муж не без усилия подхватил супругу на руки и вместе с ней поднялся в карету. Толпа разразилась приветственными криками и аплодисментами. Новый король улыбнулся и приветствовал народ взмахом руки.
- Жители Аргоны! - воскликнул он.- Сегодня в честь союза с моей обожаемой супругой и королевой всю ночь будет бесплатная раздача - да не только хлеба, а еще вина, сыра и сластей. Я хочу, чтобы мой добрый народ надолго запомнил этот праздник!
В глазах Северино скрывались усталость и обреченность, но музыкант этого не заметил. Зато заметила Ираида и взглянула на мужа с состраданием, которое Пьетро принял за любовь.
Молодые вышли из кареты - причем король снова вынес королеву на руках - и прошествовали во дворец. Двери за ними захлопнулись, а начальник охраны начал отдавать распоряжения об организации порядка во время бесплатного пира.

Пьетро наконец удалось выбраться из толпы. Он двинулся прочь от дворца, но какая-то неведомая сила увлекла его назад. Пройдя несколько раз туда и обратно, он неподвижно застыл, не обращая внимания ни на веселящуюся толпу, ни на музыку, льющуюся из окон дворца.
'Я никогда не буду твоим придворным музыкантом' - вспомнил он, и эта фраза назойливо повторялась, словно застряв в его голове. Я не буду... твоим... музыкантром... никогда... музыкантом... никогда...

Наступила ночь. Музыка во дворце стихла, огни в окнах погасли. Праздник кончился. Началась первая брачная ночь.
Пьетро представил себе, как король заходит с Ираидой в роскошную королевскую спальню. Дальше он не помнил, что на него нашло, когда его рука залезла в сумку и безошибочным точным движением достала сначала футляр со свирелью, а затем еще один маленький металлический инструмент по имени варган.
Ему показалось, что чьи-то глаза наблюдают за ним. Но сейчас ему было все равно.

При виде варгана Саварен удовлетворенно кивнул.
- Вот и все, - прошептал он, - прощай, малыш. Королева нужна мне самому.

Глава 14

- Ты хотела что-то мне рассказать? - спросил король, когда они вошли в брачный покой.
- Я хотела кое-что тебе показать, - ответила королева. - Отдерни этот занавес.
Северино пожал плечами и направился к атласной портьере, скрывающему супружеское ложе. Ираида начала отступать назад к двери.
Отодвинув занавес, Северино застыл на месте, а его лицо побелело.
- Лаура? - хрипло прошептал он.

Ираида сделала еще шаг и выскользнула за дверь. Осторожно прикрыв ее, королева направилась к себе. Кажется, ее побега никто не заметил.
Придется провести первую брачную ночь в одиночестве. О, если бы Пьетро был здесь! Почему, почему он не согласился приехать с ней? 'Как же мне не хватает тебя, любовь моя', - прошептала королева. Скорее бы Северино уехал... Хотя зачем ему теперь уезжать? Пусть остается со своей Лаурой, а она, Ираида, встретится с Пьетро и все ему объяснит. 'Ты верил в судьбу, - скажет она - вот судьба и расставила все по местам'.

Внезапно королева услышала резкий звук свирели, за которым последовал еще один - низкий, металлический и монотонный. Звук повторялся, становясь все громче и назойливее, от него хотелось спрятаться, убежать, зажать уши - но бежать было некуда, он повсюду настигал, и когда свирель наконец попала ему в такт, Ираиде показалось, что в ее голове взорвались осколки. 'Кажется, я сейчас умру' - обреченно успела подумать она - и тут ужасные звуки наконец прекратились.
Королева, шатаясь, присела на стул. Некоторое время она терла виски, а затем вдруг застыла с остекленевшим от ужаса взором. Она поняла, что это был за звук: обертона смерти. Страшная, запретная магия, известная лишь одному человеку в мире, поклявшемуся никогда ее не применять.
Значит, Пьетро все-таки приехал на ее свадьбу. Что на него нашло? Почему он обратился к этой чудовищной, смертоносной силе?
Она должна немедленно его найти. Поспешно накинув на себя темный плащ, королева бегом бросилась по коридорам дворца, забыв о всякой осторожности. Оказавшись возле выхода, она бессильно остановилась. Как она найдет Пьетро в темном ночном городе среди тысяч других прохожих - песчинку в груде песка?...
Но может быть, ничего страшного не произошло? Головная боль не в счет. Это не смертоносная магия.
Ираида направилась в спальню для новобрачных, постаравшись открыть дверь как можно тише. Если все в порядке, она здесь явно лишняя и сразу же вернется к себе.
Лаура услышала шаги королевы и вышла ей навстречу.
- Он умер, - тихо сказала она.
Ираида грустно кивнула и вместе с Лаурой подошла к ложу. Глаза короля были закрыты, а на устах застыла улыбка, полная такого блаженства, какого Ираида никогда не видела при его жизни.
- Что ж, - после секундного молчания сказала королева, - по крайней мере он умер счастливым.
Бессильно и устало Ираида побрела назад, вернулась в свою комнату и опустилась в кресло, неподвижно глядя перед собой.

* * *
Марина тоже услышала музыку смерти. Она не стала терять времени: нужно немедленно остановить музыканта, пока он никого не убил. Резко выдохнув, она вылетела в окно и устремилась на звук свирели с варганом.
Увидев Пьетро, Марина опустилась на землю рядом с ним.
- Немедленно прекрати! - приказала она и вырвала варган у него из рук.
- Вы? - ошеломленно спросил Пьетро. - Откуда Вы здесь? Неужели Вы тоже приехали на эту проклятую свадьбу?
- Я была во дворце, - ответила Марина, - когда услышала эти чудовищные звуки. Пьетро, что с тобой случилось? Ты сошел с ума?
- Кажется, да, - произнес он безжизненным голосом. Затем отступил назад и взял свирель двумя руками.
- Эта свирель досталась мне не от Вашего покойного мужа, - произнес он все тем же металлическим тоном, - она принадлежала мне прежде, чем я попал в ваш дом. Поэтому я имею право ее сломать.
С этими словами он с размаху ударил инструмент о стену, отшвырнул обломки, а затем развернулся и направился прочь.
Марина догнала его и схватила за руку.
- Пойдем со мной, - потребовала она.
- Нет, - Пьетро попытался вырвать руку.
- Пьетро, ты ведь сделал это из-за королевы, правда? Ты ее хотел убить?
- Не знаю, - прошептал Пьетро. - Ее, его, их обоих... Она не должна была лгать мне.
- В чем она тебе солгала, Пьетро? Она ведь не скрывала, что выходит замуж.
- Она клялась, что это просто политический брак. Что ее единственный настоящий муж - это я. Ей не следовало произносить этой лжи.
- А с чего ты взял, что это ложь?
- Я не слепой, - усмешка Пьетро напоминала оскал черепа.
- Сейчас ты слеп, - покачала головой Марина. - Пойдем со мной. Если ты и вправду считаешь королеву лгуньей - ты должен сказать ей это в лицо и выслушать ее ответ. Даже преступникам позволено защищаться, прежде чем будет произнесен приговор. А ты осудил ее, не выслушав.
- Я не хочу ее видеть. Я никого не хочу видеть. Оставьте меня в покое.
- Сначала я кое-что расскажу тебе. А потом уйду, если ты захочешь.

Когда Марина закончила рассказ про женщину, вызванную из иного мира и ожидающую Северино на брачном ложе, - Пьетро стал похож на затравленного ребенка.
- Почему она ничего мне не рассказала? - отчаянно прошептал он. - Почему она молчала все время?
- Наверное, сама не верила до конца, - горько вздохнула Марина. - Хотела сначала убедиться во всем. Королева собиралась рассказать тебе все при ближайшей встрече. Вчера она сообщила мне, что Северино нужно срочно уезжать в свои владения, и попросила передать тебе, что сразу же приедет в замок и будет ждать тебя там. Теперь ты пойдешь со мной?
Пьетро не ответил. Марина мягко взяла его за руку и повела во дворец. Пьетро покорно следовал за ней.
- Кажется, никто нас не заметил, - Марина озабоченно оглянулась по сторонам. - Заходи поскорее и оставайся здесь. Я сейчас приведу королеву.

Услышав стук, Ираида вздрогнула, но не отозвалась.
- Ваше величество, - услышала она голос Марины, старавшейся говорить как можно тише, - это Марина. Пьетро ждет Вас у меня в комнате.
Не прошло и мгновения, как дверь резко распахнулась.
- Осторожнее, Ваше величество, - предупредила Марина, - нас могут увидеть.
- Мне все равно, - королева казалась такой же обезумевшей, как и Пьетро.
Марина чуть не силой закутала ее в плащ. Ираида стремительно понеслась по коридору. Марина лишь вздохнула и догнала ее.
Возле двери она достала ключ и отперла комнату.
- Заходите, - пригласила Марина. - Возьмите ключ. А я пойду узнать, не нужна ли Лауре помощь.

Ираида вошла. Пьетро медленно встал ей навстречу. Он был похож на умирающего. Ираиде было невыносимо больно видеть возлюбленного таким, и она боялась, что любое неосторожное слово смертельно ранит его.
- Почему ты это сделал? - спросила она наконец, изо всех сил стараясь не заплакать. - Что случилось с тобой, любимый?
- Я видел вас с Северино в замке во время нашего представления, - ответил он чуть слышно. - Только забыл об этом, но когда наблюдал за вашим шествием в храм, - вспомнил. А еще я чувствовал, что ты что-то скрываешь от меня...
Его голос прервался.
- Понимаю, - прошептала Ираида.
Глубоко вздохнув, она попыталась взять себя в руки.
- Северино все равно был обречен, - проговорила она. - Он чувствовал это, потому и торопил меня со свадьбой: хотел, чтобы его владения перешли к Аргоне. Я видела его час назад - он умер в тот миг, когда впервые в жизни почувствовал себя любимым. Но эта женщина не могла остаться с ним надолго - она должна вернуться в свой мир. Теперь они смогут там встретиться. Если бы не твоя музыка - его бы ждала гибель от стрел заговорщиков. Так что ты сделал для него доброе дело. Это скорее освобождение, чем убийство.
Пьетро молчал. Королеве даже показалось, что он ее не слышит.
- Душа моя, - позвала она, - что с тобой? Где ты сейчас?
- Я здесь, - отозвался он. - И я рад, что мне не удалось причинить настоящего зла.
- Наоборот, оно обернулось добром, - подхватила Ираида.
Пьетро поднял голову и взглянул ей в лицо.
- Дело не в нем, а во мне, - произнес он бесконечно усталым голосом. - Ведь я-то не думал ни о каком добре, а желал лишь смерти и разрушения. Я больше не был человеком - в меня словно вселился демон. Он опустошил меня, и музыка провалилась в эту пустоту. Ткань разорвалась, и теперь внутри черная дыра...
- Музыка вернется, - побледнев, проговорила королева. - Она не сможет покинуть тебя надолго.
- Я тоже так раньше думал, - печально ответил Пьетро, - пока не ощутил, что такое смертносная магия. За все нужно платить, а демоны особенно жадны: они забирают себе всю душу. На меньшее они не согласны.
Ираида вздрогнула.
- Это моя вина, - прошептала она, чувствуя, как по ее лицу неудержимо текут слезы. - Мне следовало отказаться от свадьбы. Левеллин прав: ложные прикрытия не помогают.
- Нет, моя королева, во всем виноват лишь я, - отозвался Пьетро. - Я обещал никогда не применять смертоносной магии и всегда верить тебе. Я нарушил обе клятвы. Мне нет прощения.
- Я прощаю тебе нарушение второй клятвы, - Ираида нежно провела рукой по волосам Пьетро, - а, значит, музыка тоже простит тебе нарушение первой. Ты останешься со мной теперь, когда у меня нет никакого мужа... кроме тебя?
- Мне бы хотелось этого больше всего на свете. - Пьетро прижал ее ладонь к своей щеке. - Но сейчас я превратился в собственную тень. Скоро ты это сама поймешь, и твоя любовь превратится в жалость. А самое ужасное, что я к этому привыкну и буду считать, что так и нужно. Я начну сам себя жалеть и упиваться страданиями об утраченном даре... Неужели ты этого хочешь?
Ираида почувствовала, как ее сердце обрывается и стремительно падает вниз.
- Нет, милый, - стараясь не заплакать вновь, произнесла она, - я этого не хочу. Но неужели никак не может быть иначе?
- Не теперь, - ответил он. - Сейчас я должен сделать самое невыносимое - покинуть тебя и остаться наедине с демонами. Либо я справлюсь с ними, либо они со мной. Но лучше погибнуть в битве, чем медленно умирать заживо. Ты должна меня понять, моя королева.
- Да, - печально согласилась она, - на твоем месте я бы поступила так же.
- Спасибо, - прошептал он, - спасибо, любовь моя. Я знал, что ты поймешь.

Внезапно Ираида почувствовала, как на нее накатывает приступ того, что она привыкла называть безумством, но не стала ему противиться. Когда оказываешься в тупике - остается лишь следовать знакам.
- Я знаю, что я хочу сделать, прежде чем ты уйдешь, - медленно и уверенно вымолвила она. - Но не знаю, согласен ли ты.
Пьетро вопросительно взглянул на нее.
- Я хочу произнести клятву крови, - ответила она на его немой вопрос.
Несколько секунд он молчал, осваиваясь с этой мыслью, затем произнес:
- Ты понимаешь, что если что-то со мной случится...
- Понимаю, - ответила она. - Но я хочу, чтобы судьба несла нас в одном потоке. Это даст нам силу удержаться на поверхности. А если нет - значит, мы окажемся в ином мире. Судя по тому, что я узнала о нем, он не так уж плох. Так что ты скажешь, Пьетро?
- Да, - ответил он.
- Тогда я принесу кинжал и чашу. Вообще-то этот обряд следует совершать в храме... Но я думаю, мы обойдемся и без жреца.
- Марина... - подсказал Пьетро.
- Это верно, - согласилась Ираида. - Пойдем.

Вместе они направились в брачную спальню. Марина и Лаура по-прежнему сидели возле постели, на которой лежал покойник.
- Видишь, - прошептала Ираида на ухо Пьетро, - я сказала тебе правду. Вот настоящая супруга Северино.
Затем она обратилась к Марине:
- Мы пришли попросить Вас совершить обряд. Мы хотим дать клятву крови.
Марина серьезно взглянула на них.
- Вы уверены?
- Да, - ответили оба.
- Пусть будет так, - Марина взяла из рук королевы чашу и маленький острый кинжал. - Будьте свидетельницей, Лаура. Эта клятва освободит душу Северино от фальшивых брачных обетов. После этого Вы сможете вернуться домой.
- Фальшивые прикрытия не помогают в настоящей битве, - снова вспомнила Ираида. - Так сказал мне Ваш сын.
- Значит, пришла пора настоящего, - отозвался Пьетро и сжал ее руку.
Они поднесли сплетенные ладони к чаше, и Марина сделала быстро и точное движение кинжалом. Любовники слегка вздрогнули, но не издали ни звука - лишь взглянули, как несколько капель крови упали в чашу и смешались.
- Клянитесь, - приказала Марина.
- Я клянусь, - произнесла Ираида, - что с этого мгновения наши судьбы связаны неразрывно во всех мирах. У меня вовек не будет иного супруга, и в то мгновение, когда нить его жизни прервется - так же прервется и моя, и я последую за ним в тот мир, в какой судьбе будет угодно нас направить.
- Я клянусь в том же самом, - повторил Пьетро. - У меня вовек не будет иной супруги, и наши судьбы и жизни навеки связаны как в этом мире, так и во всех иных. Я покину этот мир в тот же миг, когда его покинет моя единственная возлюбленная, и последую за ней в тот мир, в котором нам суждено оказаться.
- И да падет проклятие на тех, кто, зная об этой клятве, дерзнет силой или хитростью нарушить ваш союз, - добавила Марина серьезным и торжественным тоном.
Ираида и Пьетро снова вздрогнули и теснее прижались друг к другу. Обоим показалось, что в комнату ворвался порыв ветра, пронизывающий их насквозь и уносящий прочь все, что стремительно становилось прошедшим.
- Пойдем, - обратился Пьетро к Ираиде, - до рассвета осталось немного времени. Спасибо Вам, Марина. Прощайте, госпожа Лаура. Простите меня за то, что я ускорил возвращение Вашего супруга в иной мир.
- Часом раньше, часом позже, - не все ли равно? - отозвалась Лаура. - Я с радостью вернусь домой. Воздух плотного мира для меня слишком тяжел. Я чувствую, что у меня снова начинается кашель, о котором я уже успела забыть. Прощайте, музыкант. Дочь рассказала мне, что в тяжелую минуту Вы были ей верным другом - спасибо Вам за это. Прощайте, Ваше величество.

Когда они вошли в покои королевы, Пьетро огляделся по сторонам.
- Так вот какой он, твой мир...- проговорил он.
- Мой мир был таким прежде, - серьезно ответила королева, - а каким он станет - еще не знаю. Это зависит не только от меня.
Пьетро кивнул и подошел к статуе, неподвижно стоящей в нише.
- Узнаю руку мастера, - произнес он.
- Она еще не ожила, - отозвалась Ираида.
Несколько секунд они вместе смотрели на статую, а затем Ираида обернулась к Пьетро.
- Свадебные платья почему-то всегда шьют ужасно неудобными, - пожаловалась она, - возиться со шнуровкой приходится целую вечность. Разрежь ее кинжалом, любимый, - утро и вправду скоро наступит, а сегодня - наша свадебная ночь.

* * *
- Через год за мной придет манлог, - сказала Ираида на рассвете. - Значит, нам предстоит война. Если аргонцы еще способны воевать. А если нет - мне придется покинуть трон и бежать в Лотарн.
- Тогда Аргона окажется в рабстве у манлогов? - спросил Пьетро.
- Она и так окажется в рабстве, если не захочет сражаться. Просто без меня будет одной рабыней меньше.
- Значит, я вернусь через год. С музыкой или без музыки. Эту клятву я сдержу.
- А я облачусь в траур и останусь в нем до твоего возвращения, - пообещала королева. - Если мне придется бежать, приведи с собой Левеллина. Он поможет мне стать невидимой или улететь.
- Если так... - медленно проговорил Пьетро, - мы можем уехать в Лотарн прямо сейчас.
- И тогда ты будешь жалеть меня?
- Мы будем жалеть друг друга, - грустно ответил Пьетро. - Бывший музыкант и бывшая королева...
- Вот поэтому я не сбегу до самого конца. Я не оставлю Аргону, пока народ сам не скажет, что предпочитает рабство войне. А до тех пор буду править.
- Я вернусь через год, - повторил Пьетро.
- Или мы встретимся в иных мирах, - ответила Ираида. - Теперь, когда границы между нами исчезли, это уже неважно.

Когда Пьетро ушел, королева медленно подошла к зеркалу и завесила его черной тканью.
- Ты больше не хочешь видеть свое отражение? - услышала она.
- Кто здесь? - королева резко обернулась.
- А кто может здесь быть, кроме нас с тобой? - откликнулась статуя. - Как видишь, магии нам не понадобилось. Пора учиться летать. Только сначала нужно похоронить своих мертвецов. Твой ненастоящий муж все еще лежит в брачной постели. Мы-то знаем, что на самом деле он далеко, но прежде чем подняться в воздух, тело следует предать земле или огню.

Глава 15

Пьетро сидел возле очага, а его руки машинально постукивали поленьями друг о друга. Поймав себе на этом занятии, он резко остановился и бросил поленья в огонь.
Как давно он уже здесь? Неважно. Хорошо, что на свете есть этот дом, в котором можно остаться одному надолго... или навсегда.

Когда-то Ллео сидел на этом же кресле, и ему тоже казалось, что узор его жизни обернулся оборванными нитями. Но у него оставалась скульптура.
Пьетро вспомнил, как Ллео рассказывал, что в ту пору он надолго отправился в странствие. Пьетро пожал плечами. Ему это не поможет - в юности он достаточно странствовал прежде, чем встретить Саломе. Нельзя дважды напиться из одной и той же реки.
Глухая боль в груди начала становиться привычной. Кажется, теперь она станет вечной спутницей Пьетро, заняв место, где прежде жила музыка.
'Может быть, тот, кого я убил, всю жизнь провел с этой болью', - посетила Пьетро внезапная мысль, а вслед за ней пришло воспоминание о лице Ираиды перед расставанием.
- Не смотри на меня так, - умоляюще сказал он в тот миг, - иначе я не смогу уйти.
- Я обещала, что не стану удерживать тебя, - отозвалась королева, - но не обещала, что мне не будет больно. Ты чувствуешь то же самое, я знаю. Теперь нам придется с этим жить.

Пьетро застонал и протянул руки к огню. Ему захотелось сунуть их внутрь пламени, чтобы хоть на мгновение забыть о невыносимой черной дыре в сердце.
Опомнившись, он отодвинулся от очага подальше. Сожженные руки не помогут - он просто станет и вправду беспомощным.
'Зато уж тогда ты сможешь жалеть себя всласть', - сообщил голос.
Пьетро ничего не ответил. Ему не хотелось говорить. Он вышел из дома, взял пилу и отправился в лес. Найдя поваленное дерево, Пьетро долго распиливал ствол на бруски, затем перетащил их на поляну перед домом, взял топор и начал колоть дрова.

Через пять часов он закончил и почувствовал, что его одолевает смертельная усталость.
'Хорошо' - громко произнес он, взял груду поленьев и вернулся в дом. Разведя пламя пожарче, он бросил на пол покрывало и прилег на него перед очагом. Одно из поленьев начало изгибаться и вскоре превратилось в лиру. Пьетро натянул струны и провел по ним рукой - но струны тут же исчезли, кроме двух, натянутых крест-накрест. Лира разогнулась, приняв форму лука, поперечная струна стала тетивой, а продольная превратилась в стрелу. Пьетро приложил лук плечу и прицелился в корону на голове Ираиды, но стрела опустилась ниже и попала королеве в грудь. Хлынула кровь, и побледневшая женщина опустилась на землю.
- Хорошо, что я умираю, - прошептала она. - Теперь ты меня больше не разлюбишь.

Когда Пьетро очнулся, его лицо было мокрым от слез. Он не помнил, когда он плакал в последний раз - кажется, в детстве. С тех пор, как он в четырнадцать лет ушел из дома, он привык смеяться и шутить, когда ему хотелось плакать. Так требовала его гордость. Но здесь его никто не видит, поэтому можно не притворяться. Да и гордости у него сейчас почти не осталось.
Когда слезы кончились, Пьетро встал и направился к текущей неподалеку реке, берущей начало из горного источника. Вода была почти ледяной, и он совсем закоченел, поэтому вернувшись к огню, сумел почувствовать что-то вроде наслаждения.
- Странный сон, - проговорил он. - Лира, превратившаяся в лук... Впрочем, в сущности так и произошло.
'А чем плох лук? - спросил голос. - Он больше подходит для сражения, чем лира'.
- Я никогда не любил сражаться, - ответил Пьетро, - поэтому всегда предпочитал лиру.
'А как же твои уверения, что если ты захочешь убить, то выберешь меч или арбалет?'
- Это были просто слова. Я не думал, что захочу кого-то убить.
'Но ведь захотел же!'
- Это был не я. В меня вселился демон...
'Демоны вселяются лишь туда, куда их пускают, - ответил голос, - к тому же я сильно сомневаюсь в том, что они вообще существуют. Я сам верил в них до недавнего времени, пока не познакомился поближе со своим собственным. Он оказался милейшим человеком, просто очень долго просидевшим в темноте и поэтому промахивающимся мимо цели. Ты прекрасно знаешь эту историю - вы ведь разучивали ваш спектакль чуть ли не шесть лет'.
- Значит, воин - это и есть демон?
'Или строитель. Все зависит от нашего отношения'.
- Промахивающийся мимо цели в темноте... - задумчиво повторил Пьетро.
'Как ты думаешь, стрельба из лука может стать искусством?' - спросил голос.
- Думаю, что да, - ответил Пьетро. - Как жоглирование.
'Я тоже так думаю, - ответил голос. - И сейчас у тебя прекрасная возможность его изучить. А потом, если ты захочешь, я познакомлю тебя со своим приятелем, которого когда-то так отлично сыграл Ивэн'
- Тем, которого ты считал демоном?
'С ним самым. Он в совершенстве освоил искусство владеть мечом'.
- Ты думаешь, - с сомнением спросил Пьетро, - что мне нужно забыть о надежде вернуть музыку, а вместо этого стать воином? В спектакле все было ровно наоборот.
'Я думаю, что тебе нужно научиться попадать в цель, - ответил голос, - и когда ты в следующий раз захочешь кого-то убить - использовать для этого меч и стрелу, а не музыку. Тогда она поймет, что больше ее не будут применять не по назначению. А еще тебе не худо бы вспомнить, что через год повелитель Манлога явится за твоей женой'.

Catriana

26.05.2011, 07:19

Часть 3

Глава 1

- Во что будем играть сегодня? - спросила Ариана.
- В пиратов! В войну! В путешествия! В колдунов! - закричали дети.
- Ладно, давайте бросим жребий, - предложила Ариана. - Что у нас выпало? Пираты? Тогда давайте строить корабль. Здесь будет море... Амхар, ты хочешь быть капитаном?
- Одноглазым? - спросил принц.
- Почему одноглазым?
- Потому что все пиратские капитаны одноглазые!
- Нет! - возразила Ариана. - Я не буду портить тебе глаз. Папа не разрешает никому вредить.
- Так это же понарошку.
- Хочешь, чтобы было понарошку? - огорченно спросила Ариана.
- Нет, лучше пусть будет по-настоящему, - передумал Амхар.
- Тогда придется быть нормальным пиратом с двумя глазами. Теперь нам нужен флаг. Привязываем и вставляем сюда.
- На корабль?
- Конечно, на корабль. Готово? Теперь берем сундук с сокровищами и оружие. Все, полезли на борт!
Вооруженные деревянными мечами дети дружно влезли в лохань.
- Отплываем!- приказал капитан.

Судно начало раскачиваться. Дети увидели пристань и почувствовали запах моря. Ветер надувал парус, и корабль отплывал все дальше.
- А если на нас и вправду нападут? - спросила девочка, сидящая на сундуке.
- Значит, будем и вправду драться. Все равно же потом вернемся назад, и никто ничего не заметит.
- Отставить разговоры! - скомандовал капитан. - Дозорный, что там такое впереди?
- Вижу остров! - доложил дозорный.
- Плывем туда, но сначала спустим шлюпки и направим разведчиков.

Разведчики вернулись с хорошими вестями. Остров безлюден, там растут вкусные фрукты, а посреди острова пещера, возле которой они нашли золотую монету.
- Причаливаем! - приказал капитан.- Дежурные будут сменяться по очереди.

Они нашли клад и благополучно перенесли его на корабль.
- Поплыли назад, - решил капитан, - на сегодня добычи хватит.
На обратном пути все столпились вокруг сундука и восхищенно перебирали старинные монеты, золотые и серебряные блюда, драгоценные камни и украшения.
- Жалко, что все это ненастоящее,- вздохнула девочка.
- Как это не настоящее? - изумилась Ариана. - А что у тебя на руке?
- Так ведь скоро исчезнет...
- Элли, но сейчас-то оно здесь. Зачем думать о том, что будет? И потом - а вдруг не исчезнет?
- Но ведь каждый раз исчезает.
- Ну, мало ли. А вдруг мы что-нибудь придумаем? Папа говорит, что если очень сильно загадать желание, то оно сбудется. Надо просто как следует захотеть и представить.
- Хочу такой браслет! - решительно сказала Элли.

Глава 2

- Не понимаю, почему запрещено продавать свои изделия, - допытывался Уриен.
- Нельзя думать о вознаграждении во время первого года ученичества, - объяснил Левеллин. Если человек способен целый год заниматься чем-то бескорыстно, значит, ему стоит продолжать. Но если он с самого начала думает о награде, то ничего хорошего не создаст. А для тебя, возможно, этот срок придется продлить.
- Почему?
- Потому что ты работаешь с золотом, а в нем заключена мощная и опасная сила. Если ты с ней не совладаешь, она может тебя поработить.
- Я понял, мастер, - почтительно склонился Уриен.

На самом деле он ничего не понимал. Зачем его направили сюда? О том, чему учат принца, он уже рассказал, но судя по вопросам, которые задавал ему шеф, это просто предлог. Чего же от него хотят на самом деле? Он здесь уже несколько месяцев, но решительно ничего интересного не заметил. Принц тоже занимается всякими глупостями. А сейчас он вообще играет с детишками в пиратов. Впрочем, если тайная полиция желает обучать Уриена ювелирному делу за счет казны - тоже неплохо. Но он все же рассчитывал на большее. Ему намекали, что здесь можно выведать секреты истинной магии, а вместо этого - сплошное ребячество. Или это просто маскировка, и Левеллин его проверяет?
Ладно, посмотрим, вправду ли он колдун. Когда браслет будет готов, Уриен попробует его продать. Вот тогда и проверим - сможет ли Левеллин помешать ему.

Через несколько дней Уриен нашел покупателя. Но до продажи так и не дошло - как только ювелир с браслетом в потайном кармане вышел из дома, ему стало худо, голова закружилась и пошла кровь из носа. Уриен чуть не потерял сознание и еле добрел назад.
Левеллин в это время играл с детьми в мяч. Увидев незадачливого торговца, он попросил продолжать игру без него, подошел к Уриену и покачал головой:
- Я же тебе говорил - подожди. Пойдем в дом, я сниму тебе головную боль. Только вытащи из кармана браслет и дай сюда. А потом тебе лучше полежать в тишине и покое до вечера.
'И вправду колдун, - подумал Уриен. - Это он напустил на меня хворь'.
- Дай мне браслет, - напомнил Левеллин. - Иначе я не смогу вылечить твою головную боль.
'Вот так и обманывают простаков, - подумал Уриен. - За год можно очень прилично заработать на каждом'.
Но эти мошеннические проделки его не касаются. А вот колдовство - это уже поинтереснее.

Браслет на всякий случай убрали от греха подальше. Как он попал к Мадо в Комнату Танцев - неизвестно. Но проходя мимо, Уриен услышал, как Мадо говорит Элли:
- Тебе он и вправду так нравится?
Девочка что-то прошептала.
- Ну, так бери,- разрешила Мадо.
- Насовсем? - пролепетала девочка.
- Насовсем. Он твой.
Элли вышла из комнаты, прижимая драгоценность к груди. Она не отрывала от нее глаз, словно боялась, что чудо улетит.
Уриен зашел в Комнату Танцев.
- Госпожа, это мой браслет, - укоризненно сказал он.
- В первый год учебы, - спокойно ответила Мадо, - здесь нет ничего твоего. Ты знал это условие и согласился на него. Бери еще золото и делай новый браслет. Или брошь.
- Я вложил в него столько труда, - Уриен выглядел обиженным.
- И Элли это оценила, - сказала Мадо ласково, как ребенку. - Ты видел ее глаза? Ты подарил ей чудо и сказку. Неужели ты не рад?
- Но ведь она еще совсем ребенок,- снисходительно кинул Уриен, - для нее была бы таким же чудом любая блестящая побрякушка. Если уж Вы так щедры - как Вы думаете, сколько хлеба можно было купить для бедняков за этот браслет?
- В этом доме никогда еще не отказывали беднякам в хлебе, - терпеливо сказала Мадо. - А Элли нужен был именно ТВОЙ браслет. Она сказала, что видела его во сне много раз. Неужели ты не понимаешь, какой великий дар тебе дан? Ты можешь сотворить чудо - и тут же растрачиваешь его на...
- Пусть будет по-Вашему, - вздохнул Уриен.
Выходит, он ошибался насчет мошенничества. Мошенники не станут раздаривать драгоценности кому попало. И это предложение взять еще золота... Либо кто-то снабжает их золотом в любом количестве (любопытно, кто и с какой целью?), либо Левеллин умеет изготавливать его сам.

На следующий день Левеллин приказал ученику перейти на серебро - золото для него пока слишком опасно.

* * *
- Золото? - задумчиво протянул бывший царь. - Очень интересно. Как и умение напускать хворь. Уж не Левеллин ли помог нашему бедному Северино преждевременно сойти в могилу?
- Вряд ли, государь. В это время он был в Лотарне.
- А может, он способен воздействовать на расстоянии.
- Но с какой целью?
- Пока не знаю. Возможно, по просьбе ее величества. Она вполне могла захотеть избавиться от такого супруга.
- Кстати, об ее величестве... - многозначительно протянул Серый. - В первую (и последнюю) брачную ночь она вела себя крайне странно. Я бы даже осмелился сказать - неблагоразумно.
- Вам удалось проникнуть в спальню новобрачных? - изумился хозяин.
- Этого не потребовалось, государь. Ее величество покинула спальню через пять минут после того, как вошла туда, причем в подвенечном платье.
- И куда она направилась?
- Сначала в свои покои. Затем раздался жуткий звук, ее величество вышла и вновь направилась в супружескую спальню. Там она пробыла недолго и вскоре вернулась к себе.Потом к ней постучалась какая-то женщина, ее величество открыла дверь, и они вместе помчались по коридору.
- Помчались?
- Именно так. Затем остановились возле одной из комнат, женщина отперла дверь, они обе вошли, но женщина сразу же вышла и направилась в спальню новобрачных.
- А королева?
- Оставалась в комнате около получаса, затем вышла...но не одна, а с весьма привлекательным юношей. Они вместе пошли в спальню новобрачных и оставались там... - Серый взглянул на записи, - около часа.
- Продолжайте.
- Затем они вместе вышли и направились в покои королевы, где оставались до утра. На рассвете юноша покинул дворец, направился в какую-то дешевую гостиницу, оттуда выехал верхом и поехал в сторону Лотарна. Дальше мы потеряли его след.
- Лотарн... - задумчиво проговорил хозяин. - Уж не к этому ли юноше приезжала королева?
- Очень может быть.
- Значит, он живет в доме Левеллина. Наверняка его ученик. Вот он-то и помог Северино покинуть наш мир. Но кто эта женщина?
- Скорее всего, сообщница. Не зря же она отправилась прямиком к ложу короля. Хотела убедиться, что он и вправду мертв.
- А зачем ей понадобилось бежать к королеве, рискуя привлечь внимание? Зачем королева побежала за ней? Ведь они могли договориться обо всем заранее. А уж с какой целью королева с этим юношей заглядывали в брачную спальню - вовсе непостижимо. Да и при чем здесь звук?
- Может быть, сигнал?
- Сигнал чего?
- Не знаю, государь. Я тоже обо всем этом думал. Но пока что решительно не понимаю, что означают все эти передвижения туда-сюда.
- Вот если бы Вам удалось найти этого юношу... Впрочем, он и сам объявится в Лотарне, если уже не объявился. Выясните у Уриена, кто покидал дом и возвращался назад.
- Насчет первого пункта - затруднительно. Уриен появился в Лотарне уже после отъезда ее величества.
- Пусть выяснит, уехала королева одна или с сопровождающим.
- Тоже верно, - согласился серый. - Что ж, придется навестить нашего ювелира.

Глава 3

Ираида парила над ночной столицей. Она уже чувствовала себя в воздухе вполне уверенно.
'Как удобно, - думала королева, - мгновенно переноситься в любое место, да так, что никто об этом не узнает. Когда-то я бы отдала все на свете за такую способность. А сейчас...' - она горько вздохнула.

Ираида обещала Пьетро, что не будет разыскивать его, слать ему писем, просить о встрече. Но взглянуть на него с высоты, оставаясь незамеченной - на это она имеет право.
Он сейчас в доме, который они собирались превратить в приют любви - королева это чувствовала. Она только посмотрит на него и снова улетит. А воспоминания ей хватит еще на несколько месяцев. Надо как-то прожить этот убийственный год.

Вот и знакомая поляна, так и не ставшая настоящим садом. Дом смотрел на нее, прижавшись спиной к лесу, и в одном из окон виднелся алый огонек.
Королева спустилась ниже.
Пьетро сейчас в доме. Она не сможет увидеть его сверху. Нужно незаметно подойти и заглянуть в горящее окно.
Ираида приземлилась около дома, но немного не рассчитала и оказалась возле двери вместо окна. Может, это судьба? Да, она обещала - но с тех пор они не виделись целую вечность! Что плохого случится, если они побудут вместе хотя бы час? Она чувствует всем сердцем, телом, кожей: Пьетро так же тоскует по ней, как и она по нему. Он будет счастлив, если она войдет. Она расскажет ему, что научилась летать, посидит с ним рядом возле огня и снова даст клятву ждать его, сколько бы он ни странствовал в поисках утерянной музыки.

Ираида поднялась на ступеньку. Затем на другую. Еще один шаг - и она возле двери. Королева взялась за ручку - и остановилась. Прямо на двери висел предмет, похожий на лиру, но со стрелами вместо струн.
'Это лук, - поняла королева, - только изогнутый сильнее, чем обычно'. Стрелы были тонкими, гибкими и прохладными на ощупь. Чувствовалось, что они выточены с мастерством и любовью.
Ираида постояла возле 'лиролука'. Она еще не понимала, зачем Пьетро заменил струны стрелами и тетивой, но почувствовала: сейчас ему так нужно.
Королева нежно погладила каждую стрелу и прикоснулась к ней губами. Затем вырвала длинный золотой волос, привязала его к тетиве, развернулась, спустилась с крыльца и направилась туда, где слышался шум реки, бегущей с горных вершин.

Оказавшись на берегу, Ираида присела и долго смотрела на стремительно несущуюся воду. Тоска и страстное желание хоть на миг увидеть возлюбленного исчезли, сменившись странной пустотой. Но это была не та пустота, о которой говорил Пьетро: в ней не было ничего похожего на черную дыру. Ираиде казалось, что она сливается с речным потоком и несется к морю, а ее движение с каждым мигом становится все плавнее и спокойнее.
Когда из-за гор показались первые рассветные лучи, королева зачерпнула речной воды, смыла с лица следы бессонной ночи и начала медленно подниматься в воздух. Она летела все стремительнее, ощущая себя стрелой, выпущенной из лука неведомым стрелком. Раскинув руки, Ираида перевернулась на спину и отдалась воздушному потоку, наконец-то ощутив желанный вкус свободы.

* * *
Утром Пьетро вышел на крыльцо и увидел золотой лучик, обвившийся вокруг тетивы. Сняв лук с двери, Пьетро занес его в дом и начал распутывать волос такими же бережными и точными движениями, какими когда-то настраивал гитару и натягивал струны.
Закончив свой труд, Пьетро поднял голову и сообщил:
- Теперь я готов познакомиться с твоим приятелем. У меня осталось не так уж много времени. Пора переходить к мечу.
'Поднимайся ко мне' - ответил голос, сверху опустилась радужная лестница, и Пьетро начал взбираться по ней. На его пальце сияло тонкое золотое кольцо.

Глава 4

- Где же Пьетро? - спрашивала Ариана у матери. - Ты говорила, что он приедет через несколько дней.
- Я сама так думала, - отвечала Мадо, - потому что его гитара на месте, а он без нее надолго не уезжает. Видно, его задержали очень важные дела.
- А вдруг с ним что-то случилось?
- Мы бы с папой это почувствовали, детка. И обязательно пришли к нему на помощь. Может быть, он просто хочет побыть один.
- Так он же уехал не один, а с Виолой!
- Тем более, - улыбнулась Мадо.
- Они любят друг друга, да?
- Любят, и очень сильно. Только это пока секрет, о котором никому нельзя рассказывать. Иначе любовь обидится и улетит.
- Значит, ваша любовь с папой - тоже секрет? Тогда почему о ней все знают?
- Пойдем со мной, - Мадо взяла дочь за руку и повела в сад. - Видишь эти цветы?
- Ну конечно, вижу.
- А корни тоже видишь?
- Так они же под землей.
- А что будет, если их выкопать и подставить солнечным лучам?
- Они засохнут, - Ариана начала понимать мысль матери. - Значит, любовь сначала прячется под землей, и только потом выходит на солнце?
- И если ее раскопать раньше времени...- подхватила Мадо.
- Она засохнет!
- Кстати, это относится не только к любви, - заметила Мадо. - Мой танец я сначала тоже никому не показывала.
- А Пьетро? Он ведь тебе играл!
- Это был наш с ним секрет, и мы оба хранили его подальше от чужих глаз.
- Ладно, я пойду на море, - объявила Ариана. - У меня там тоже есть секрет.

На полпути девочку догнал Уриен.
- Доброе утро, Ариана! - приветливо произнес он. - Смотри, что я для тебя смастерил.
Он протянул девочке маленькую серебряную розу.
- Какая красивая!- восхищенно воскликнула Ариана.
Уриен улыбнулся:
- Я рад, что тебе нравится. Твоя мама сказала, что я умею создавать украшения, которые приносят счастье.
- Элли видела твой браслет в пиратском сундуке, - доверительно сообщила Ариана. - И загадала желание, чтобы он появился на самом деле. А когда ты его сделал, он вправду появился. Значит, ты тоже волшебник.
- Конечно, - Уриен погладил Ариану по голове, - но пока еще начинающий. Вот поучусь у твоего папы подольше и стану настоящим. Как этот Пьеро.
- Не Пьеро, а Пьетро.
- Да, конечно, я нечаянно перепутал. Он ведь тоже скульптор, как твой папа?
- Нет, он музыкант. Они с мамой были знакомы, когда меня еще не было на свете. Он играл, а она танцевала. А потом папа подарил ему все дедушкины инструменты.
- Жаль, что я его не застал, - вздохнул Уриен. - Я очень люблю музыку. А когда он вернется?
- Не знаю, - вздохнула Ариана. - Может, он остался в замке. Вот только странно, что он не взял с собой гитару или скрипку.
- Ты же вроде бы говорила, что он уехал со скрипкой.
- С какой скрипкой?
- Виола - это и есть скрипка.
- Ничего подобного, Виола - это имя, - поправила его Ариана. - Но это секрет, и я тебе больше ничего не расскажу.
- Мы уже на море, - сменил тему Уриен. - Будешь купаться?
- Попозже. Сначала я пойду в грот.
- Можно, я посмотрю? - попросил Уриен.
- Только с берега, а внутрь не заходи.
- Конечно, не буду. Просто покажи, как выглядит снаружи твой грот. Я столько про него слышал!
- Вход здесь, - показала Ариана. - Я сейчас войду, а ты возвращайся на море.

Уриен подождал несколько минут, бесшумными шагами приблизился ко входу и ошеломленно уставился на сплошную каменную скалу без единого просвета.

Глава 5

- Где же твой приятель? - нетерпеливо спросил Пьетро. - Когда он появится и начнет обучать меня искусству владеть мечом?
- Я думал, тебе важнее музыка, - художник протянул зеленоватый луч к холсту.- Нет, этот оттенок слишком насыщенный...
- Музыка покинула меня, - Пьетро с удивлением заметил, что может говорить об этом уже почти спокойно. - Она вернется, если захочет, но у меня нет времени ждать. Сейчас мне нужен меч.
- В самом деле? - Художник добавил к зеленоватому лучу немного серебра. - Я могу пригласить еще одного приятеля - того, кто создал доставшиеся тебе инструменты.
- Отца Левеллина?
- Да, в некотором роде.
- Я попал в страну мертвых? - удивленно спросил Пьетро. - Странно: я представлял ее себе совсем иначе.
- Все наоборот, - ответил Художник, - ты попал в страну, где вообще нет мертвых. Поэтому здесь нет и не может быть никакой смертоносной магии. Звук свирели с варганом - просто один из многочисленных звуков. Немного резковат, но очень эффектен. Для вашего первого балета с призрачными девами он бы вполне подошел.
- Если здесь нет смертоносной магии...
- Значит, ты никого не убивал. Кстати, если захочешь в этом убедиться, можешь совершить небольшую прогулку и поглядеть на твоего убитого. Правда, его трудно узнать: он выглядит гораздо моложе, да и брюшко у него исчезло.
- Если так, то почему же музыка не возвращается?
- Потому что ты загораживаешь ей путь своими терзаниями по поводу смертоносной магии. Я для того и предлагаю позвать Жозефа, чтобы он помог тебе освободить проход для музыки. Одному тебе нелегко, а с помощью Мастера будет проще.

Пьетро молчал, пытаясь справиться с лавиной накатившихся на него мыслей.
Он никого не убивал. Смерти вообще не существует. Он снова станет музыкантом и сможет вернуться к Ираиде. До прихода манлога еще почти полгода.
Полгода блаженства. А потом?
- А потом - либо война, либо бегство, - подсказал Художник.
'Оказывается, я говорил вслух',- подумал Пьетро.
- Но скорее всего войны не будет, - продолжал Художник. - Королева станет твоей женой в тот же день, когда ты вернешься, и покинет престол. Брака с безродным музыкантом народ ей не простит - особенно теперь, когда золото иссякает, север бунтует, а с востока надвигаются манлоги. Но королеве сейчас все равно. Она предпочтет потерять тысячу престолов, лишь бы остаться с тобой. Твоя мечта сбудется.
- Разве я мечтал об этом?
- А разве нет? Ты отказался быть ее придворным музыкантом. Гордость не позволяла тебе быть с той, кто выше тебя по званию. Теперь вы будете равны. Может, оно и к лучшему: в Лотарне вам будет совсем неплохо.
- Вернуться в родительскую семью...- вспомнил Пьетро.
- Почему бы и нет? Вы поставите новый спектакль... А по ночам будете вместе летать.
- Какой смысл в спектаклях,- проговорил Пьетро, - если они не открывают новых проходов? И зачем нужны полеты, если сверху мы увидим лишь полчища рабов?
Художник внимательно взглянул на Пьетро.
- Значит, ты решил...
- Стать учеником воина, - твердо ответил тот. - Когда я научусь владеть мечом так, как прежде гитарой, - я с радостью встречусь с Жозефом.
- Тогда я кое-что тебе покажу, - в лице Художника что-то изменилось, а движения стали текучими и вкрадчивыми, словно у кошки. Он начал медленно и плавно поднимать руку, затем его движение перетекло в ногу, и она заскользила по земле, а в это время вторая рука начала неспешно взлетать. Казалось, Художник стал потоком, плавным и грациозным.
- Красиво, - похвалил Пьетро. - Жаль, что Ивэн не видит, он бы оценил.
- На что это похоже?
- На воду, музыку и любовь.
- А теперь? - Художник превратился в смерч, его рука нанесла молниеносный мощный удар, образовавший дыру в стене, а нога довершила разрушение. Камни разлетелись во все стороны.
- На ураган, войну, смерть.
- Между прочим, это одно и то же движение. Просто во второй раз я сделал его немного быстрее.
- Я начинаю понимать... - медленно произнес Пьетро.
- Тогда тебе осталось лишь научиться этому движению. Когда ты повторишь его тысячу раз, то поймешь намного лучше. После этого ты получишь меч.
- От воина?
- Я и есть воин, - ответил Художник, - вернее, был им когда-то. Теперь это просто одна из моих ролей. Как и для Ивэна.
- А художник - тоже просто роль?
- Не совсем. Художник может создать картины, не становясь ни одной из них. Для тебя быть музыкантом - тоже не просто роль. Но ты можешь расширить репертуар и научиться играть мелодию битвы. Хотя в каком-то смысле ты прав. Возможно, Художник - тоже роль, которую играет кто-то иной. Но этого я пока не знаю.
- Кстати, о смертоносной магии, - услышал Пьетро за спиной знакомый женский голос, - разве я не говорила тебе, что любое лекарство - это яд, разведенный в должной пропорции?
Пьетро обернулся и застыл в изумлении.
- Позволь представить тебе мою жену, - обратился к нему Художник.- А впрочем, вы давно знакомы.

Глава 6

- Попробуем...- сказал Уриен сам себе. - Я точно помню, что вход был именно в этом месте.
Он закрыл глаза и представил себя раздвигающим скалы. Затем открыл и взглянул. Стена по-прежнему оставалась сплошной.
- Ладно, сделаем иначе, - процедил он сквозь зубы.

Учитель часто говорил ему: 'Если у тебя что-то не получается - вспомни, у кого это получается, и представь себе, что ты - это он. Прицепись к его силе и позволь ей привести тебя к цели'.
Искусством перехвата чужой силы Уриен овладел неплохо. 'Все, что можешь ты, могу и я' - это заклинание всегда действовало, если произнести его должным образом. Оно помогло ему освоить мастерство ювелира. Уриен мог бы изучить и другие ремесла, но его влекло золото.
Он уже подумывал поступить в учение к банкиру, но учитель посоветовал сначала поработать частным сыщиком. 'Увидишь, как устроен мир с изнанки, - объяснил он, - это позволит тебе властвовать над видимой стороной'.
Заказчики его быстро оценили .Разумеется, он предпочитал не распространяться об источниках своего мастерства. Никто не знал, что он проходил обучение у одного из лучших магов Аргоны - тем более, что король не слишком жаловал магию, считая ее вызовом Великому Отцу.

Когда Уриену поручили внедриться в дом Левеллина, он очень обрадовался. Но радость оказалась преждевременной - Уриен никак не мог подобрать ключ к силе Мастера. Как он ни пытался представить себя Левеллином, заклинание не работало.
А вот с девчонкой будет проще. Она взяла его подарок.
Уриен вспомнил, как он дал Ариане розу, затем протянул мысленную нить между собой и девочкой и начал двигаться по этой нити внутрь Арианы. Внезапно у него зашумело в голове и он почувствовал, как ветер поднимает его и несет прямо в море. Уриен резко выпустил нить и рухнул наземь.
'Вот это защита!' - подумал он с невольным восхищением. Зря он связался с дочерью Левеллина. Наверняка отец оградил ее от любых попыток вторжения.
Кто же еще вхож в эту чертову пещеру? Уриен начал вспоминать все, что он слышал о гроте. Но кроме мельком брошенных кем-то слов 'приют влюбленных', он ничего не мог вспомнить.
Какие же влюбленные находили здесь приют? Левеллин и Мадо - но за их силу не зацепиться, себе дороже выйдет. Наверняка этот самый таинственный Пьетро со своей королевой 'Виолой' - но Уриен ни разу не видел ни его, ни королевы. Значит, этот вариант тоже не подходит.
Ивэн и Селена? Возможно. Уриен представил себе Ивэна. Тот сосредоточенно подбрасывал шарики. Когда Уриен попытался протянуть нить, шарики замелькали так быстро, что превратились в сплошную завесу.
Осталась последняя попыка.Уриен вообразил перед собой Селену. Она поливала цветы, и струйки воды весело играли на солнце. Уриен уже начал раскручивать клубок, как к Селене подбежала Элли.
- Мама, посмотри, что мне подарили! - закричала она и протянула матери браслет.
- Красиво, - Селена поставила лейку на землю и взяла украшение в руки, - очень щедрый подарок, детка. Просто царский.
Уриен улыбнулся. Терпение и труд всегда вознаграждаются. Уж с Элли-то проблем не возникнет.

'Сюда пускают не только влюбленных, но и детишек' - довольно подумал он, неспешно входя в окрывшийся проем. Браслет висел перед ним и двигался вперед, словно путеводная звезда.
Проход был склизким и темным. Уриен ощутил запах плесени. Странный вкус у здешних влюбленных. Лично он предпочел бы уютную гостиницу. Но может впереди будет лучше?

Войдя в круглую пещеру, Уриен закашлялся - со стен сочилась сырость и омерзительно пахло тухлыми яйцами. Уриен сделал шаг вперед - и вступил в какую-то жижу. Кажется, впереди было болото.
Уриен остановился в нерешительности: стоит ли идти дальше? Конец его сомнениям положила невесть откуда выскочившая стая крыс. Твари визжали и пытались укусить его за ногу. Резко стряхнув их, Уриен чуть не бегом бросился назад и с ужасом увидел, что проход уменьшается на глазах. Резко рванувшись вперед, он едва не упал и буквально в последнюю секунду вылез наружу, еле протиснувшись сквозь щель и ободрав себе лицо и руки. Повалившись на песок, он долго лежал без сил.
- Черт побери, - произнес он, - что же это за магия?

Глава 7

- По-моему, пора уже пресечь это непотребство, Ваше величество, - решительно заявил начальник тайной полиции, мрачно протягивая королеве несколько свежесорванных рисунков.
Королева брезгливо взяла их в руки. На одном была изображена женщина, убивающая мужчину прямо в постели. Оба любовника были обнажены, но на голове женщины красовалась корона. Мужчина был чудовищно толст, и его корона валялась на полу.
Прочие картинки изображали другие сцены из жизни королевы. Она подталкивала огромную статую на две беззащитные мужские фигурки, снимала корону с головы покойника и водружала на свою, воровала золото и раздавала толпе худосочных юнцов.
- Какая чушь, - пожала плечами королева. - Бросьте их в огонь, и дело с концом...
Она не закончила фразы, потому что ее взгляд упал на последний рисунок, на котором коронованная распутница протягивала руки молодому красавчику прямо над трупом толстяка. Юноша одной рукой обнимал королеву, в другой держал дудку.
- А это что такое? - медленно спросила королева.
- Ходят слухи, что Ваше величество... Мне стыдно это повторять..
- Продолжайте, Корни.
- Якобы Вас видели с каким-то мужчиной прямо в свадебную ночь после загадочной смерти Вашего супруга. И что именно к нему Вы тайно ездили в Лотарн.
Королева яростно стиснула пальцы.
- В огонь эту мерзость, - повторила она.
- Этого недостаточно, Ваше величество. Завтра будут новые. К тому же появились рифмоплеты, которые складывают непотребные песенки и поют их на площадях.
- Пускай поют, - королева уже овладела собой, - народ любит смешивать властителей с грязью хотя бы в мечтах. Завтра я прикажу устроить еще одну бесплатную раздачу хлеба с вином - и народ будет превозносить меня до небес, а всех этих горе-художников и певцов забросает камнями. Впрочем, прикажи своим людям доставить нескольких из них ко мне. Я хочу побеседовать с ними самолично. Думаю, у нас осталось еще достаточно золота, чтобы убедить их петь мне дифирамбы.
- После беседы с Вашим величеством они станут превозносить Вас до небес без всякого золота, - галантно заметил Корни.
- Но жить-то им надо, - рассмеялась королева. - Особенно интересуют меня те, кто, видимо, прятался под кроватью во время брачной ночи. Я хочу знать, кто заказывает эти шедевры. У Вас все, Корни?
- К сожалению, нет, Ваше величество. В последнее время начались беспорядки на руднике. То и дело имперские и наши рабочие обвиняют друг друга в переходе границы и краже чужого золота. Как бы дело не дошло до серьезной драки.
- Золото кончается, поэтому они дрожат за каждую крупинку, - вздохнула королева. - Я прикажу новому губернатору усилить охрану. Нужно будет попросить Саймона (кажется, именно так зовут владельца рудника со стороны империи?) сделать то же самое.

Через несколько дней Корни снова явился к Ираиде с известием, что его людям удалось найти автора карикатуры, изображающей королеву прелюбодействующей над трупом супруга. Задержанный доставлен во дворец, как приказала королева.
- Приведите его и оставьте нас наедине, - потребовала королева. - Надеюсь, оружие у него отобрали?

Вскорости Ираида разглядывала незадачливого художника. 'Совсем еще мальчишка, - подумала она, - ему не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Насмерть перепуган, но пытается не показать виду. С ним будет несложно справиться'.
Ираида вспомнила своего первого любовника. Этот мальчик чем-то на него похож. У него тоже красивые руки.
- Как твое имя? - спросила королева, решив, что выдержала достаточную паузу.
- Марко, Ваше величество.
- И много тебе платят за работу? - поинтересовалась королева.
- Мне никто не платит, - в голосе художника послышался вызов.
- Значит, ты рисуешь это от чистого сердца, - вздохнула королева. - У тебя богатое воображение.
- Можете меня казнить, - вызов сменился отчаянием человека, которому уже нечего терять.
- Я никого не казню без суда, - возразила королева.- А тебе придется отвечать перед судом за клевету и доказывать, что ты изобразил правду. Думаешь, у тебя это получится?
Марко молчал.
- Ты сам видел, как я убила мужа и привела любовника к его бездыханному телу? - настаивала королева. - Имей в виду: я потребую испытания огнем. Я готова поклясться в том, что неповинна в смерти супруга. А ты сможешь поклясться в своей правоте? Если да - устроим испытание прямо сейчас. Ты готов, Марко? Тогда я прикажу развести огонь.
- Не нужно, - глухо ответил художник. - Мне заказали эти изображения.
- Я так и думала. А кто он, твой заказчик?
- Я не знаю его настоящего имени. Он подошел ко мне, когда я на площади рисовал потреты.
- И предложил работать на него? А зачем ему нужно распространять обо мне грязные слухи?
- Он сказал, - видимо, Марко решил идти до конца, - что действует по приказу императрицы. Обещал, что поможет мне перебраться в империю, что там меня оценят по достоинству, и я смогу больше не рисовать портреты за гроши.
'Я знаю одного человека, который в твоем возрасте тоже играл на площадях за гроши, - подумала королева. - Кто знает, как сложилась бы судьба Пьетро, если бы он встретил не Мадо, а какого-нибудь мерзавца, обещавшего ему золотые горы?'
Вслух же она сказала:
- Марко, я предлагаю тебе выбор: либо предстать перед судом, либо показать тайной полиции твоего заказчика. Если ты согласишься - тебе заплатят достаточно, чтобы ты мог жить безбедно и забыть о своем бумагомарании.
- Это условие? - спросил Марка. - Мне заплатят за то, чтобы я больше никогда не рисовал?
- Я думала, тебе нужны деньги, - ответила королева с легким презрением. - Ну, так ты их получишь. Можешь после этого заняться чем-нибудь повыгоднее.
- Нет, - тихо ответил Марко. - Деньги мне были нужны, чтобы купить холст, краски и два года жизни без вечной нужды. Я рисую не только карикатуры.
- Предпочитаешь суд?
- Предпочитаю не давать клятвы, которую все равно нарушу. Я не могу не рисовать. Вы этого не поймете.
- Думаю, что пойму, - лицо королевы стало серьезным. - Пусть будет по-твоему: ты сможешь писать картину два года, если покажешь твоего искусителя. Надеюсь, ты сочтешь это условие справедливым. Я имею право взглянуть в глаза своим клеветникам.
Марко подозрительно посмотрел на королеву.
- Ищешь подвох? - спросила она. - Думаешь, я тебе лгу? Что ж, это твой выбор: верить мне или своему заказчику. Не веришь - убирайся. Я прикажу изгнать тебя в империю, и можешь искать милости у императрицы. Покажи ей свои шедевры - возможно, она оценит их по достоинству. Если только твой клиент тебя не обманул.
- Зачем ему меня обманывать?
- А зачем ему было рассказывать, что он имперский шпион? Он бы мог придумать сотню других объяснений.
- Это правда, - неохотно согласился Марко. - Я тоже подумал, что он слишком легко назвал имя императрицы. Но кто же он тогда на самом деле?
- Именно это я и хочу узнать. Судя по всему, кто-то хочет стравить Аргону с империей, и ты - одна из пешек в этой игре.
- Я покажу этого человека, если так.
- После этого ты сможешь спокойно работать два года, - пообещала королева. - А уж добьешься ты признания или нет - будет зависеть только от тебя. Кстати, в твоем рисунке есть одна любопытная деталь. Что юноша держит в руке?
- Ваше величество...
- Мне и вправду интересно, - настаивала Ираида. - Похоже на флейту или свирель. Почему ты ее нарисовал?
- Заказчик сказал мне, что Ваш... в общем, Ваш друг...музыкант.
- На редкость осведомленный господин. Что ж, возьми записку к моему казначею, и можешь идти. Дальнейшие указания получишь от полиции.
Марко медлил.
- Хочешь спросить о чем-то еще?
- Я хотел попросить у Вас прощения, Ваше величество, - тихо сказал Марко.- Я и вправду не видел другого выхода... но сейчас я понимаю, что лучше бы я рисовал на площадях.
- Если ты действительно хочешь стать художником, - предложила королева, - я попрошу Левеллина взять тебя в ученики. Другого такого Мастера тебе не найти.

После ухода Марко королева несколько секунд сидела неподвижно, пытаясь унять дрожь. Она ничем не выдала себя перед этим мальчиком. Но сейчас ее никто не видит, и маску можно сбросить.
Откуда этот таинственный заказчик мог узнать, что Пьетро музыкант?
Значит, она окружена ищейками, которые следят за каждым ее шагом. Кто они? Как много им известно? Чего они хотят?
А если они выследили Пьетро?
От этой мысли Ираиду затрясло еще сильнее. 'Только не это, - умоляюще прошептала она, - пожалуйста, только не это'.
'Успокойся, - ответила статуя, - он ведь был в доме через несколько месяцев после вашей разлуки. Значит, он им не нужен'.
- А если они все время следили за ним?'
'Ты сходишь с ума, - посетовала статуя. - Это твоя страна. Ты ее королева. Почему ты боишься каких-то неведомых ищеек?'
- Я боюсь не за себя. Ты прекрасно это знаешь.
'А ты помнишь, что Пьетро умеет летать не хуже тебя? Его не так-то просто поймать'.
Королева хотела ответить, что любого можно застать врасплох во сне, но внезапно опомнилась. Какой смысл продолжать этот спор? Только зря себя мучить. Ночью она полетит к Пьетро и сама все увидит. Нужно рассказать ему о неведомо откуда грозящей беде.
'Во всяком случае, - подумала она,- испытание огнем я бы выдержала. Я бы поклялась, что провела свадебную ночь с единственным настоящим супругом'.

Глава 8

Ираида глядела в окно, ожидая наступления ночи. Серые сумерки сгущались, но она не зажигала огня. В полумраке ей было легче справиться с тоской, накатывающей все сильнее.
К тоске примешивалось отвращение. Ее словно вымазали в грязи. Королева увидела, как она выглядит в глазах толпы.

Всего пару лет назад ей было бы все равно. Тогда подобные карикатуры вызвали бы у принцессы лишь веселый смех. А если бы автор ей понравился - она предложила бы ему поближе познакомиться с предметом. Надо брать от жизни радости, пока возможно.
Да, прежняя Ираида поступила бы так. Сейчас она бы лежала в постели с бедным Марко вместо того, чтобы вглядываться в сумрак и чувствовать, как липкая паутина обволакивает ее сердце.
Стемнело. Теперь можно лететь.

В воздухе она раскинула руки, отдаваясь потоку и ощущая, как его дыхание освобождает ее от мелочных и злобных земных пересудов, кривотолков и усмешек. Она свободна, словно несущий ее ветер. Ей нет никакого дела до тех, кто ползает внизу, прижавшись к земле.
Она королева? Сейчас это не имеет значения. Умеющий летать счастливее всех властителей мира. Ему не нужно нести бремя их забот.
Ираида представила себе, что завтра ее снова ждут беседы с Корни, поиски тайных врагов, доклады об очередных стычках за жалкие крохи иссякающего золота - и ей мучительно захотелось никогда не возвращаться во дворец. Следовало было остаться в Лотарне. Тогда сейчас они с Пьетро были бы вместе: и она, и музыка. А сейчас все нити и струны оборваны. Остался только полет.
Вот появилась знакомая поляна посреди окруженного горами леса. Что это: в воздухе парит чья-то фигура? Или просто игра лунного света среди облаков?

Опустившись возле дома, королева заглянула в окно - и ее сердце тоскливо сжалось: в доме не было огня.
'Может быть, он просто спит', - с надеждой подумала Ираида, ступая на крыльцо.
На этот раз на двери не висело ни лука, ни лиры.
Королева зашла в дом и сразу почувствовала, что он пуст.
'Он просто ушел, - уговаривала она себя. - Он странствует в поисках музыки. Не мог же он оставаться здесь целый год'.
Но уговоры не помогали. Тоска нахлынула с новой силой. Нужно лететь к Левеллину и рассказать ему об угрозе. Может быть, он знает, где Пьетро. А даже если не знает - она все равно не в силах оставаться наедине со своими мыслями. Она хочет увидеть Левеллина и Мадо.
Ираида направилась к выходу и внезапно услышала на крыльце чьи-то шаги. Неужели Пьетро вернулся? Или это враги, которым удалось его выследить?
Королева отступила назад и укрылась возле окна. Если это чужак - она успеет улететь.
В комнату зашел человек, которого она не смогла разглядеть в темноте. Но когда он сделал несколько шагов, его лицо в свете луны показалось ей знакомым. Где она могла его видеть?
- Не бойтесь, кто бы Вы ни были, - проговорил он, - в этот дом с дурными намерениями не попадают. Я видел Вас в воздухе и прилетел вслед за Вами.
Королева вышла из укрытия.
- Кто Вы? - спросила она.
- Меня зовут Мэтт, - просто ответил он. - А Вам тоже не худо бы назвать свое имя.
Ираида заколебалась.
- Я назову его чуть позже, - пообещала она. - Вы говорите, что видели меня в воздухе? Кажется, я тоже видела Вас, но решила, что мне показалось. Как Вы научились летать?
- Наверное, так же, как и Вы, - предположил Мэтт. - Статуя...
- Которую создал Левеллин?
- Для меня он Ллео, - улыбнулся Мэтт, - я его, можно сказать, с рождения знаю.
- Тогда я могу назвать свое имя. Я Ираида, королева Аргоны. Где я могла Вас видеть?
- В замке, Ваше величество, больше негде. В столице я сроду не бывал. Мы с женой безвылазно живем в замке. Я там вроде как управляющий.
- Значит, я была у Вас вместе с Мадо, ее матерью и матерью Левеллина. Вашу жену я хорошо помню, а Вы тогда заглянули на минутку и сразу ушли.
- Точно, Ваше величество, теперь я тоже припоминаю. Днем бы я сразу Вас узнал. Такую красавицу один раз увидишь - никогда не забудешь. Вы уж простите, если я позволил себе сказать лишнее - зато от души.
Королева рассмеялась. Ей стало легче. Мэтт - друг Левеллина, а значит и Пьетро. Наверняка он что-то знает.
- В этом доме несколько месяцев жил человек из труппы Левеллина, - обратилась королева к Мэтту. - Музыкант, который участвовал в представлении.
- Пьетро?
- Да, именно он. Вы не знаете, куда он ушел?
- Честно сказать - нет. Он здесь и вправду долго пробыл. Сначала никого не хотел видеть, затем пришел к нам и попросил меня научить его стрелять из арбалета. Целый месяц мы чуть не каждый день отправлялись в горы и там охотились. Он на редкость быстро научился стрелять не хуже меня, а уж я-то стрелок не из последних. Много я в свое время солдат положил в этих горах...
- Вы были на войне? - спросила жадно слушавшая его Ираида.
- Что же еще оставалось, когда покойный император на нас напал? Не сдаваться же нам было! Вас тогда небось еще и на свете не было.
- Мне в то время исполнился год, - честно созналась королева.
- Да неужели? И вправду припоминаю: торжество по всей стране было объявлено в честь рождения принцессы. А года не прошло - и началась война.
- Тогда аргонцы умели сражаться за свободу, - вздохнула королева. - А сейчас - не знаю.
- Так сейчас вроде войны нет. С империей у нас тишь да гладь. Нынешний император - не чета прежнему. А уж об императрице и говорить нечего. Пока они сидят на троне - мы можем быть спокойны.
- Манлог, - негромко сказала королева.
- А что Манлог?
- Хочет завладеть Аргоной, только и всего.
- Это как же? - не понял Мэтт.
- Неважно, - махнула рукой королева. - Сейчас я все равно не смогу Вам всего объяснить. Расскажите лучше про Пьетро. Что было после того, как Вы научили его стрелять?
- Да почти ничего. Он снова сюда вернулся, а потом я как-то зашел, а его уже не застал. Только письмо на двери висело. Он писал, что должен уйти, но обязательно вернется. Куда уходит - не написал.
- А письмо у Вас сохранилось?
- Конечно, только оно у меня дома лежит. Если хотите, поедемте туда. У меня добрый конь, вмиг домчит. Летать-то я в людных местах не люблю: вдруг кто увидит ненароком, потом слухи пойдут.
- Спасибо, - поблагодарила королева. - Только давайте немного задержимся здесь. Может быть, Пьетро оставил еще одно письмо? Давайте разведем огонь!

Когда в комнате стало светло, Ираида увидела на столе знакомый лук. Между стрелами белел листок.
Королева подошла к луколире и достала письмо. Ее пальцы дрожали.
Мэтт деликатно отвернулся.
- Я подожду Вас возле дома, - сказал он и вышел. - Позовите меня, чтобы затушить огонь.
Ираида мысленно поблагодарила его.
Когда он вышел, она развернула листок и буквально впилась в него взором.
'Любовь моя, я должен следовать за голосом, который ведет меня с той минуты, как я оказался в этом доме. Я оставляю лук здесь. Когда-нибудь он снова станет лирой, но сейчас у меня нет времени ждать: год кончится скоро, а мне еще многому предстоит научиться. Из твоего золота я создал кольцо и не сниму его вовеки. А сейчас мне пора: голос торопит меня, и я повинуюсь его зову. До встречи, моя королева'.
Ираида бережно сложила письмо и спрятала на груди. Она перечитает его еще много раз, но сейчас ее ждут.

Королева вышла на крыльцо.
- Я готова, - окликнула она Мэтта.
- Вы все еще хотите прочитать письмо, которое Пьетро оставил мне? - лукаво спросил Мэтт.
- Наверное, нет, - изумрудные глаза королевы ярко сверкали при лунном свете, - я и так знаю, где он сейчас: в том мире, из которого пришла Марина. Но если Вы не передумали, я с удовольствием приму Ваше приглашение.
- Не передумал, - заверил ее Мэтт, - но только уж Вы расскажите, что эти манлоги затеяли. Я уже хоть и не первой молодости, но стрелять пока еще не разучился.

Глава 9

Уриен произнес призывающее заклинание.
Вскоре он услышал голос учителя.
- Что случилось, Уриен?
- Учитель, я столкнулся с неведомой мне защитой. Она оказалась настолько мощной, что я едва не погиб. Этот Левеллин чудовищно силен.
- Откройся, я посмотрю, - предложил учитель.
Уриен представил себя входящим в пещеру.
- Тебе показали завесу, - сообщил учитель. - На самом деле это место выглядит совсем иначе.
- Об этом я и говорю.
- А тебе удалось кого-нибудь зацепить?
- Только одну девчонку. Дочку учеников Левеллина.
- Значит, удастся зацепить и родителей.
- Я уже попробовал. Отец сразу закрылся. Я не стал пытаться пробить защиту - он может это обнаружить.
- Значит, попробуй зацепить мать. Она тоже ученица?
- Они все здесь ученики. Мать девчонки - актриса, танцовщица, как и жена Левеллина.
- Это именно то, что нужно. Попросись к ней в ученики. Тебе нужно научиться входить в образ не только мысленно, но и всем телом.
- Вот оно что...
- А голову на некоторое время отключи совсем. Слушай только тело. Особенно солнечное сплетение.
- Я помню, учитель, Вы говорили, что главный ум находится именно в животе.
- Но ты так и не смог освоить этот ум. Поэтому у тебя не получается пробить защиту.
- Думаете, все дело в этом?
- Я почти уверен, - ответил учитель. - Но точно мы узнаем лишь после того, как ты овладеешь животным умом. - Он негромко рассмеялся собственной шутке.
- Все же мне думается, что сила Левеллина не только в животном уме, как Вы его назвали. Есть что-то еще.
- К Левеллину пока даже не пытайся подступать, - предупредил учитель. - Повинуйся ему во всем и учись всему, чему он захочет тебя научить. А дальше - посмотрим. У него тоже должно быть слабое место. У всех людей оно есть.
- А человек ли он? - задумчиво спросил Уриен.
- У него человеческое тело - значит, он человек. Но я еще раз повторяю: не ломай себе голову над такими вопросами. Левеллин тебе пока не по зубам.

Закончив беседу с Уриеном, Саварен задумался.
Этот Левеллин уже десять лет стоит у него на пути.
Сначала он разрушил его план сделать Ираиду императрицей. Тогда Саварен не придал этому особого значения - он всего лишь пробовал свои силы. Да и Левеллин тогда был лишь одним из орудий Богини, вырвавшей Стеллу из когтей императора и охранявшей ее по дороге к дому.
Жаль, конечно, что Ираиде не удалось занять ее место. Девочка необузданна, склонна к эксцентричным поступкам и очень сексуальна. Это именно то, что нужно. Такими людьми легко управлять.
А к Стелле он с тех пор даже не пытался подступаться. Сражаться с Богиней - себе дороже. Она уже провела его когда-то, как ребенка, сыграв на его слабости к роскошным ухоженным дамам. Притворилась маленькой грязнулей и подсунула ему фантом. Впрочем, принцесса аргонская была удивительно на него похожа - так что фантом, да не совсем.
Саварен вздохнул.

За десять лет он научился видеть наизусть любые души и незаметно подталкивать их туда, куда ему нужно. Но Левеллин оставался для него загадкой.
Кажется, у этого человека вообще нет привычных мыслей и планов. Он действует по наитию, но каждый раз попадает в цель. И все его окружение становится таким. Гениальные безумцы, которых невозможно просчитать.
А самая большая сложность - у них есть помощники в иных мирах. Казалось бы, все продумано и подготовлено - и тут кто-то исчезает и возвращается с таким сюрпризом, который никак не предугадать.

Ираиде удалось втереться в дом Левеллина и по уши влюбить в себя его ближайшего друга и ученика. Еще немного - и он бы выдал секреты мастера ей, а значит, и ему, Саварену.
И надо же случиться такой напасти: ее саму угораздило полюбить его, да так, что еще немного - и она бы отказалась от трона и поселилась в Лотарне. Этого Саварен никак не мог допустить. Северино для нее был бы идеальным мужем. Уж с кем-с кем, а с ним Саварен чувствовал полное родство. Оба умны, циничны, властолюбивы, сладострастны и видят окружающих насквозь. Саварен даже подумывал: не предложить ли губернатору свои услуги? А там можно было взять его в ученики. Лучшего правителя Аргоне и пожелать было нельзя, да еще на пару с Ираидой.
И тут - опять неудача. Ну, как можно было предугадать, что они притащат покойницу из иного мира?
С музыкантом тоже почти получилось. Ревность оказалась его слабым местом, и Саварен вовремя подтолкнул его к нарушению клятвы не применять смертоносной магии. Дальше опустошенный ученик должен был благополучно сгинуть во мраке, оставив Ираиду в тоске и отчаянии. После этого можно было смело являться к ней и предлагать помощь. Женщина с разбитым сердцем - легкая добыча.
Так нет же: мать Левеллина (и почему ей не сиделось в своем иномире?) притащила Пьетро к Ираиде. Что они сказали друг другу - Саварену не удалось подслушать. Когда он попытался, его словно опалило огнем, и у него началась такая мигрень, какой врагу не пожелаешь. Но после ухода Пьетро Ираиду словно подменили. Саварен попытался подсунуть ей ночные кошмары - так она просто влезла в статую и улетела. А вскоре научилась летать и без статуи.

Значит, придется делать ставку на манлогов. Не хотелось бы: они поклоняются Великому Отцу, которого Саварен с давних пор терпеть не может. Но выбирать не приходится. Нельзя допустить, чтобы Левеллин прошел через пещеру и открыл путь к иным мирам для всех желающих. Тогда исчезнут главные крючки, на которые ловятся люди, - голод, страх, жажда власти и мечта о быстром легком чуде. Эти отродья начнут гулять туда-сюда, чудеса станут привычными, пищу они легко будут создавать сами или вообще обходиться без нее, страх исчезнет - чего бояться, если можно стать бессмертным? - а власть им будет вообще не нужна.

А Саварену в эти миры проход закрыт. Богиня предупредила, чтобы он не терял времени зря.
Почему? В наказание за то, что он не узнал ее? Или увидела в нем что-то, не позволяющее пройти через переход?
Был бы он тогда поумнее - догадался бы спросить, почему она не хочет пропустить его, вместо того, чтобы поверить в иллюзию. Больше Саварен такой ошибки не допустит.
Но Левеллин тоже не пройдет. Где-то у него есть слабое место. И Саварен его найдет.

Глава 10

- Вот, - Марко протянул сыщику рисунок.
- Очень хорошо, - кивнул тот. - Где вы должны встретиться?
- Возле 'Черной вдовы'. Там в это время всегда толпа, поэтому в ней легко остаться незамеченным. Завтра я должен сидеть у входа и предлагать желающим нарисовать портрет, как всегда. Он подойдет ко мне как обычный зевака, посмотрит мои работы, что-нибудь купит для виду и передаст мне деньги. Таких клиентов может быть немало. Я не смогу подать Вам знак, который из них Вам нужен, поэтому следите за ними сами.

На следующий день возле 'Черной вдовы' появился новый уличный разносчик, предлагавший прохожим засахаренные орешки и оранжад.
Периодически он бросал взгляд на художника, а ближе к назначенному часу подошел к нему вплотную и начал разглядывать его рисунки.
- Вот эта девчонка мне нравится, - ткнул он пальцем в изображение изящной женской фигурки. - Я бы ее взял за пару стаканов вина.
- Иди к черту,- беззлобно ответил Марко, - вино я сам куплю и получше твоего пойла.
Торговец хотел возмутиться такому оскорблению, но тут подошел прилично одетый господин и художник махнул рукой: отойди, мол, не отпугивай клиента.
Это разносчик сразу понял, послушно отошел в сторону и начал складывать свои товары в большую наплечную сумку.
- Сегодня торговля хуже некуда, - пожаловался он в воздух, - пойду промочу горло.

Зайдя во 'Вдову', он громко потребовал пива и плюхнулся рядом с одиноко сидящим посетителем, едва не опрокинув его стакан. Тот брезгливо взглянул на него, резко встал, швырнул на стол монету и вышел вон.
Он успел как раз вовремя: клиент с пачкой рисунков в руках уже уходил с площади.
Сыщик направился за ним.

Почтенный господин оказался на редкость проворным. Он блуждал по узким улочкам, то и дело куда-то сворачивая, порой резко останавливался и оглядывался, а потом и вовсе потерялся из виду. Затем снова объявился и зашел в какой-то подозрительный дом.
Сыщик решил сначала обойти этот дом вокруг в поисках черного хода, но ничего не обнаружил - похоже, дверь, в которую зашел ведомый, была единственной.
Достав тонкий стилет, сыщик осторожно приоткрыл дверь. Но как только он оказался внутри, сверху на него обрушился тяжелый каменный шар.
Неспешно спустившись, господин почтенного вида подошел к убитому и начал методично осматривать его карманы. В одном из них он обнаружил свой портрет и присвистнул.
- Вот оно что... - не предвешающим ничего хорошего тоном произнес он.

Марко проводил взглядом сыщика и своего недавнего посетителя, затем перевел взгляд на только что полученные монеты. Сумма невелика - на нее можно прожить разве что пару недель. Заказчик обещал в следующий раз заплатить больше - когда новые карикатуры будут готовы и расклеены по всему Восточному городу.
К вечеру у него купили еще несколько работ - день выдался удачный. А может, он просто научился рисовать девушек в соблазнительных позах, пользующихся спросом у местных завсегдатаев.
Деньги, полученные от 'искусителя', Марко положил отдельно. Их он отдаст матери - все равно она все пропьет вместе со своими дружками.

Домой он пришел поздно и попытался незаметно проскользнуть к себе. Ничего не вышло - мать сразу его заметила.
- Деньги принес? - закричала она.
Марко молча вынул монеты и положил перед ней.
- И это все? - крик перешел в визг. - Ты сулил мне золотые горы! Эта сволочь тебя обманула! Где он, твой богатей? Да я сама пойду к нему и все ему скажу...
- Я тоже с тобой пойду, - пьяным голосом пролепетал юнец, прикорнувший у нее на плече. - Мы ему покажем, как грабить наших! - он взмахнул кулаком и чуть не свалился на пол. Женщина едва успела его подхватить.
- Ты у меня молодец! - нежно промурлыкала она. - Уж ты точно не дашь себя в обиду!

Марко молча прошел к себе. Он попытался заснуть, но звуки застолья за стеной становилось все громче, и вскоре к ним присоединились новые голоса. Зря он отдал деньги сегодня - теперь им хватит, чтобы пить до утра. Но ему поскорее хотелось избавиться от платы за грязь, которой он измазал королеву.
Он не виноват. Искуситель рассказывал, что она вместе с любовником убила мужа в первую же ночь, а потом они занимались любовью над его трупом. Марко думал, что королева - такая же мерзкая шлюха, как его мать. Когда он рисовал свою мазню, то не знал, что королева так добра и прекрасна.
Он вспомнил, как она произнесла: 'Я готова к испытанию', и в ее глазах вспыхнули огни. Сможет ли он когда-нибудь передать на холсте цвет этого зеленого пламени?
Конечно, сможет, если королева сдержит слово и на два года избавит его от нищеты. Он сбежит из этих проклятых трущоб, где сам воздух пропах нуждой, безысходностью и злобой, и поселится за городом, где вместо серых стен зеленая трава и высокие деревья, а над головой чистое голубое небо.

Крики за стеной усиливались. Кажется, там начиналась ссора. Значит, за ней последует драка.
Марко показалось, что грязные стены сжимаются и вот-вот раздавят его. Он больше не мог здесь оставаться. Ему вполне хватит денег, чтобы переночевать в гостинице средней руки. Он вернется завтра, когда вся компания будет спать мертвецким сном.
Марко взял сумку со своими инструментами и работами. Он всегда носил их с собой с тех пор, как один раз мать вместе с собутыльниками отдали его рисунки вместе с углем кабатчику за пару порций джина.
Чтобы попасть к двери, нужно было пройти через комнату, где сидела веселая компания. Лучше он вылезет в окно.

Оказавшись на темной улице, Марко поспешил прочь - подальше от опостылевших трущоб. Через час он оказался в квартале, застроенном одноэтажными домиками, утопавшими в зелени. Найдя небольшую гостиницу, он разбудил ее владелицу - почтенную вдову - рассказал, что он путешественник, только что прибывший в город, и заплатил за ночлег.
Похоже, Марко был единственным постояльцем, потому что завтракал он в одиночестве. Это его даже порадовало - ему не хотелось видеть людей.
- Я оставлю здесь вещи, - сообщил он хозяйке, - и вернусь за ними ближе к вечеру. На всякий случай придержите за мной комнату еще на одну ночь.
- Конечно, - приветливо согласилась хозяйка. - Вы можете жить здесь сколько Вам угодно. В столице есть что посмотреть.

Сначала Марко хотел направиться прямиком к королевскому казначею, но потом решил прежде попрощаться с матерью и оставить соседям для нее еще немного денег - пусть иногда покупают ей хлеба.
Приближаясь к дому, он почувствовал неладное: народ взволнованно что-то обсуждал, а в воздухе чувствовался запах гари.
Марко пошел быстрее и вскоре оказался там, где вчера находился его дом. Сегодня на его месте зияло пепелище.
Марко подошел ближе. Он увидел груду треснувших кирпичей и обгорелые трупы. Один из них лежал поодаль. Из груди покойника торчала стрела.
Значит, это был не просто пожар. Кто-то поджег дом и убил того, кто попытался спастись. Марко узнал в мертвеце вчерашнего дружка матери.
'В темноте его приняли за меня' - мелькнуло у него в голове с ужасающей ясностью.
Машинально, едва понимая, что он делает, Марко повернулся и почти бегом пустился прочь. Остановился он только возле гостиницы. Отдышавшись и придав лицу настолько спокойный вид, насколько у него получилось, Марко позвонил в колокольчик, приветствовал хозяйку, отказался от обеда и сказал, что хочет побыть один.

В комнате он попытался собрать мысли воедино.
Кто поджег дом и пустил стрелу в дружка матери?
Одно из двух: либо его заказчик, выдававший себя за имперского шпиона, либо тайная полиция по приказу королевы.
Но заказчик к этому времени уже должен быть арестован. А даже если ему удалось сбежать - как он мог узнать, что именно Марко его выдал?
Значит, это королева. Ей нужно было, чтобы Марко вывел полицию на этого человека. А затем она решила избавиться от него. Немудрено, что она обещала ему щедрую награду. В тот момент он уже был для нее покойником.
Выходит, мать была права: Марко просто дурачок, которого все обманывают. Прав был и клиент, утверждавший, что королева - шлюха и убийца.
Теперь его мать мертва, а клиент арестован. Может быть, он тоже уже мертв - если рассказал все, что нужно было этой твари.
А если Марко ошибается? Вдруг тайная полиция решила расправиться с ним без ведома королевы?
Впрочем, это уже неважно. Даже если он поведет себя как полный безумец и попытается добиться приема у королевы - его убьют по пути. Сейчас полиция думает, что он мертв, и это его единственный шанс остаться в живых.
Но куда ему деваться? Денег у него осталось совсем немного, едва хватит расплатиться за ночлег и кое-как протянуть несколько дней. Уйти в деревню, наняться в батраки, скрыться подальше от столичных ищеек?
Внезапно он вспомнил, как королева на прощание обещала отправить его к Левеллину.
Разумеется, Марко слышал это имя. О Левеллине ходили легенды. Рассказывали, что он умеет оживлять статуи и летать по воздуху, исчезать и появляться в любом месте. Кое-кто поговаривал, что он открыл тайну вечной юности и превращения любого мусора в золото.
Вот к нему Марко и пойдет. Может быть, Левеллин его не примет - тогда он сможет снова сидеть на площади и рисовать портреты. Говорят, в Лотарне художников ценят ничуть не меньше, чем в Аргоне. Но там за ним хотя бы не будут охотиться королевские ищейки.

Приняв решение, Марко спустился вниз.
- Со мной случилась беда, - доверительно сказал он хозяйке, - у меня украли кошелек, и теперь я едва-едва могу расплатиться с вами, а добираться домой мне придется пешком. Может быть, Вы позволите нарисовать Ваш портрет взамен оплаты?
К его радости, добросердечная хозяйка согласилась и даже дала ему с собой в дорогу целую сумку фруктов.
- У меня их в этом году столько выросло, что некуда девать, - заверила она.
С портретом Марко справился быстро, приукрасив его как мог. Женщина выглядела на нем на добрый десяток лет моложе.
- Надо же, какая красота! - восхитилась она. - Да с таким талантом Вам незачем идти пешком. Я покажу портрет всем соседям, и завтра они сбегутся, чтобы Вы их тоже нарисовали. А я помогу Вам купить по дешевке ослика - один из соседей как раз продает.

Через неделю Марко верхом на ослике направлялся к лотарнской границе. К седлу были приторочены сумки, наполненные фруктами, сырами, колбасами и прочей снедью, а в бурдюке весело плескалось вино.

Конец книги 2

Catriana

27.05.2011, 07:44

Книга 3

Пролог

- Давным-давно, - рассказывал Жоакин, - жил на свете мастер, который создавал чудесных кукол. У него в доме был самое настоящее кукольное царство, и все дети города приходили к нему поиграть. А когда наступало время возвращаться домой - они завидовали дочери мастера, которая могла играть с куклами всегда.
- А почему мастер не мог подарить им по кукле? - спросила Ариана.
- Ему было жалко с ними расставаться. Он хотел, чтобы они всегда оставались рядом с ним. Но однажды к нему в дом пришел путник и попросил ночлега. А наутро мастер захворал, да так, что не мог головы поднять с подушки. Его кидало то в жар, то в холод, и ему показалось, что пришел его последний час.
- Это путник его заколдовал?
- Погоди, не спеши. Путник сказал, что он врач и может вылечить мастера - но за это тот должен отдать ему все, что спрятано за ширмой. Мастер сразу согласился - за ширмой было всего две-три куклы, да и те почти пришли в негодность, и он собирался их выбросить или подарить самым бедным детям.
- Что-то здесь не так... - с сомнением сказала Ариана.
- Слушай дальше. Путник налил мастеру какого-то снадобья, и тот сразу выздоровел. Но когда он зашел за ширму, чтобы принести то, что обещал, он увидел, что его маленькая дочь потихоньку забралась туда и играет со старыми куклами.
- Я так и думала, что будет какой-то обман, - нахмурилась Ариана. - И мастер отдал путнику свою дочь?
- Мастер пришел в ужас, но путник сказал, что пока что девочка может остаться с папой - он придет за ней позже.
- И что же сделал мастер?
- А как ты сама думаешь? Что бы ты сделала на его месте?
- Я бы сшила для дочери шапку-невидимку.
- Он так и поступил. Но тогда ее перестали видеть другие дети, и она почувствовала себя ужасно одинокой. В конце концов она не выдержала и сняла шапку.
- Тогда бы я сделала для нее крылья, чтобы она могла улететь.
- Мастер сделал для дочери крылья. Но оказалось, что путник тоже умеет летать и может догнать ее.
- Тогда не знаю, - огорченно вздохнула Ариана.
- Мастер сначала тоже не знал. Но потом ему пришла в голову одна мысль...

Часть 1

Глава 1

- Значит, этого бедного мальчика убили?
Корни хмуро кивнул.
- В него пустили стрелу, а все, кто был в доме, сгорели заживо. Нашего агента тоже нашли мертвым.
- А портрет?
- Портрета у него не было. Разумеется, убийца его забрал. Портрет и помог ему догадаться, кто его выдал. Это моя вина - нужно было брать этого господина сразу. Но кто же мог знать, что он так опасен?
- Что же это за люди, Корни? Они безнаказанно убивают чуть ли не на Ваших глазах...
- Может быть, они и вправду имперские шпионы? - предположил глава тайной полиции.
- Тогда бы они не стали об этом болтать.
- Убийца просто пообещал мальчишке милость императрицы. Скорее всего, он был уверен, что тот будет держать язык за зубами. А когда просчитался - сразу расправился с ним. Никаких улик против империи у нас нет. Одни лишь подозрения.
- У мальчика не осталось родных? - помолчав, спросила королева.
- Судя по всему, нет. Все погибли в огне. А вот друзей у него, видимо, было немало.
- Почему Вы так решили?
- В городе волнения, - мрачно сообщил Корни. - Одни люди кричат о тирании и утверждают, что теперь с неугодными расправляются без всякого суда, а другие обвиняют во всем имперских шпионов и твердят, что те специально сеют смуту, чтобы снова напасть на нас. Уже были потасовки между этими двумя партиями. Скоро дойдет до уличных боев.
- Оказывается, аргонцы все же способны сражаться, - мрачно усмехнулась королева, - жаль, что они направляют свой пыл не туда, куда нужно. Я сама поговорю с народом.
- Только под двойной цепью охраны, - не допускающим возражений тоном заявил глава тайной полиции.
- До чего мы дожили, - горько вздохнула королева.

Глава 2

- Кажется, скоро придет пора навестить короля манлогов, - задумчиво вымолвил Саварен. -Территория уже изучена, можно идти на приступ.

Территорией Саварен называл чужие души. Кто может проникнуть вглубь сердец и повелевать чужими мыслями - тот властвует над миром. Лишь бы другие миры не встревали, когда их не просят. Проход должен быть открыт лишь для избранных. Либо Саварен станет одним из них, либо закроет туда путь навсегда.
Он взглянул на гобелен, неведомо как появившийся на стене много лет назад. На нем был выткан великолепный сад и златовласая чаровница.

С тех пор, как Саварен побывал в этом волшебном саду, он чуть ли не с отващением относился к обычным земным женщинам. Разумеется, он брал их - плоть требовала своего. Но они не доставляли ему и тысячной доли наслаждения, испытанного с неведомой волшебницей. Наутро эти девчонки становились ему противны.
Вот и сегодня он прогнал очередную дуру. Теперь несколько дней можно посвятить чистому мышлению, пока тело снова не напомнит о себе. 'Ладно, будет тебе баба, - пообещал Саварен. - А сейчас подумаем о деле'.

Почва уже подготовлена. В столице Аргоны волнения, того и гляди начнутся уличные бои. На севере расположились отряды манлогов - после смерти незадачливого правителя это царство оказалось практически бесконтрольным, и его бывший (а фактически настоящий) царек воспользовался этим, призвав манлогов на его земли. А император уверен, что северное царство не только номинально, но и фактически находится под властью Аргоны, и манлогов призвала королева, покойный брат которой заключил с ними военный союз, а сама она вот-вот выйдет замуж за их короля.

Мыслями северного царька Саварен управлял вполне успешно. Теперь можно выходить непосредственно на короля Баграта. Пора ему явиться в Аргону и навести порядок, пока волнения не переросли в настоящую смуту. Его племянник погиб вместе с аргонским королем, но договор о военном союзе остался в силе. Слабая женшина не в силах держать бразды правления. Значит, верный союзник должен ей помочь.
А затем можно идти на империю. Половина аргонцев уже готова к этому. Они будут искренне верить, что снова сражаются за свободу.
Саварен поможет манлогам забрать и Аргону, и империю. А взамен попросит лишь небольшой клочок земли в Айриэнсе. Тогда он закроет проход, и никакой Левеллин не сможет туда подступиться без его позволения. И за это позволение Саварен запросит настоящую цену.
Но сначала надо обезвредить Ираиду. Она слишком тесно связана с Левеллином и его людьми. Вдруг они решат помочь ей защитить Аргону от Манлога? Правда, пока, судя по всему, они бросили ее на произвол судьбы. Но лучше предусмотреть все заранее.
Или оставить королеву в покое? Она так похожа на его несравненную возлюбленную. Когда она выйдет за манлога, Саварен уже будет его правой рукой. А там и до постели королевы рукой подать...

Саварен сам не заметил, как погрузился в сладострастные грезы. Гобелен начал оживать, и красавица устремила на него томный взор.
- Ты мне изменяешь, - укоризненно молвила она.
- Но ведь тебя нет, - откликнулся Саварен, - ты всего лишь моя иллюзия.
- Мне нужно тело, - проговорила чаровница, - добудь мне тело, и тогда иллюзия станет явью. А сейчас приди ко мне в мой сад.

Глава 3

- Не понимаю, что ты делаешь, - обратилась Селена к Уриену.
- Пытается заранее просчитать, - ответил подошедший Ивэн. - Уриен, так у тебя ничего не выйдет. Нельзя просчитать в уме, каким будет твой следующий жест.
- Я не пытаюсь просчитать в уме, - возразил Уриен, - я слушаю тело, как Селена меня научила. Ведь с жонглированием мне это помогло, верно?
- С жонглированием - да. Но актеру этого недостаточно. Нужно еще воображение. И побольше легкости. Ты слишком серьезен.
- А еще нужно забывать о себе, - добавила Селена, - а ты все время играешь самого себя. Словно глядишь на персонажа со стороны и оцениваешь его вместо того, чтобы в него превратиться.
- Забудь о контроле, - посоветовал Ивэн, - и доверься воображению. Посмотри, как дети играют в спектаклях Арианы. Кстати, мы многому у них научились.

* * *
...- И тогда мастер решил сшить куклу, - заканчивала рассказ Ариана, - похожую на его дочь, только гораздо красивее, потому что она никогда не болела, не уставала, не плакала и не сердилась. У куклы всегда был чудесный мелодичный голос, и она знала всего несколько слов: 'Слушаю и повинуюсь, мой господин!', 'Я так счастлива!' и 'Ты лучше всех на свете!'.
- Но это же очень скучно, - возразила Элли. - Она надоест этому путнику через три дня, а то и раньше.
- Так и случилось. Мастер подсунул путнику эту куклу вместо своей дочери. Сначала тот был в восторге, но потом ему стало скучно, и он начал дразнить и обижать ее, чтобы услышать, как она сердится. Но она продолжала улыбаться и отвечать, что счастлива, а ее господин лучше всех на свете. И чем больше она улыбалась, тем сильнее он злился. В конце концов он не выдержал и начал рвать ее одежду, а когда разорвал все, принялся за нее. 'Я доведу тебя до слез!' - орал он.
- И он разорвал ее на части? - спросил Амхар.
- Он оторвал ей руку - а может быть ногу. Оттуда посыпались опилки, которыми мастер набил куклу. Путник совсем обезумел и разорвал куклу пополам. Там были только опилки и какие-то железки.
- А что за железки?
- Механизм, который помогал кукле двигаться и говорить. Когда путник это увидел, он сначала остолбенел, а потом начал смеяться. 'Так вот как устроены эти людишки! - закричал он. - Просто железки и опилки. Больше мне эти жалкие создания не нужны'. И он ушел восвояси и никогда больше не приходил к людям.
- А мастер?
- Начал дарить кукол всем детям и шить новых. Он понял, что путник приходит лишь к тем, кто стоит на месте, и не может догнать тех, кто движется вперед.
- Давайте сыграем, - предложила Элли. - Чур, я буду дочкой.
- А я - мастером, - заявил Амхар.

Подошедшие Ивэн и Селена с улыбкой слушали юных актеров.
- Можно нам тоже принять участие? - спросила Селена. - Уриен, вот тебе отличный шанс. Попробуй сыграть путника. Мне кажется, эта роль у тебя должна получиться.
- А мы кое-чему научим вас. - пообещал Ивэн, - С воображением у вас все великолепно - здесь нам нужно учиться идти к вам в ученики. Но немного понимания вам не помешает, если вы хотите стать настоящими актерами.
- А что мы должны понимать? - спросил принц.
- Вот ты - мастер. Ты шьешь кукол, но не желаешь расставаться с ними. Расскажи, почему ты не хочешь подарить их детям?
- Так Ариана же объяснила, что мне жалко...
- Стоп. Это объяснение Арианы. А теперь стань мастером и расскажи сам, что ты чувствуешь на самом деле. Итак, мастер: почему ты не даришь кукол детям? Ведь скоро у тебя в доме не останется места.
- Я боюсь, что дети будут плохо обращаться с ними, - проговорил Амхар. - Вдруг они испачкают их или сломают? Ивэн, я понял! Путник испортил мою лучшую куклу именно потому, что я этого боялся!
- Теперь ты, Элли, - обратилась Селена к дочери. - Тебе нравится, что у тебя столько кукол, а у других - ни одной?
- Нравится, - честно созналась Элли. - Если бы у них были свои куклы, они бы могли и не приходить ко мне в гости. А так я точно знаю, что у меня много друзей. Правда, я уже не очень понимаю, они приходят ради меня или только ради кукол. Нет, наверное, не нравится. Я бы тоже хотела, чтобы они приглашали меня к себе. - Девочка все больше входила в роль.
- А как ты относишься к путнику?
- Он вылечил папу, - ответила Элли. - А еще...
Она замолчала, и ее глаза расширились, словно в трансе.
- Что еще? - спросил Амхар.
- Он подарил мне чудесный браслет, - прошептала Элли.
Уриен вздрогнул.
- У меня болит голова, - пожаловался он. - Репетируйте сегодня без меня. Я присоединюсь к вам завтра.

Глава 4

Обращение королевы к жителям столицы только подлило масла в огонь.
Она попыталась убедить народ в своей непричастности к убийству художника и сожжению его дома. Вначале толпа встретила ее речь гробовым молчанием, не предвещавшим ничего хорошего. Затем раздались выкрики: 'Это имперские ищейки!', 'Они крадут наше золото!', 'Долой имперцев из Аргоны! Сбросим их в пропасть, как в былые времена!'
Ответ не замедлил себя ждать. 'Вы что, дураки? Какие там имперцы! Это наши ищейки его убили - сами знаете за что!'

Охрана плотнее сомкнулась вокруг королевы, а полиция попыталась подобраться к крикунам. Но толпа была плотной, и полицейским не удавалось пробиться сквозь нее. Крики начали усиливаться, и среди них уже слышались: 'Шлюха! Мужеубийца!' Полицейские отчаянно пытались прорваться, но кто-то крикнул: 'Ты сам имперский шпион!' - и началась драка. К тому моменту, когда полиции удалось добраться до оскорбителя королевы, тот уже валялся с проломленным черепом.

Королева в ужасе наблюдала за побоищем. Аргонцы обезумели. Они набрасываются друг на друга, как дикие звери, а где-то спрятался охотник и ждет, пока они истощат свои силы, чтобы набросить сеть на всех.
- Прекратите! - отчаянно закричала она. - Или вас успокоят солдаты!
- Имперцы селятся на нашей земле! - слышалось в ответ. - Пора выгнать их из наших замков!
'Они говорят о замке Саймона', - подумала королева.
- Пришлите сюда военных, - приказала она начальнику охраны. - Полицейские не в силах справиться с толпой. Мы возвращаемся во дворец.

Оказавшись в своих покоях, она бессильно присела возле окна, наблюдая за тем, как солдаты усмиряют разбушевавшихся горожан.
Когда толпа наконец разошлась, на площади осталось несколько тел - то ли убитых, то ли оглушенных. Солдаты начали подбирать их.
Королева приказала отправить туда врача и отпустила слуг. Больше всего на свете ей хотелось улететь из дворца навсегда.
Но она продолжала сидеть на месте, словно придавленная к креслу невыносимой тяжестью. Ираида смутно вспоминала, что когда-то слушала звуки скрипки в апельсиновой роще, чувсвуя, как в ней рождается неведомая прежде страсть с едва уловимым ароматом печали и предчувствием мучительно-сладостного счастья. Неужели это было меньше года назад? Кажется, с тех пор минула вечность, а музыку навсегда заглушил рев хаоса, и конца этому кошмару не наступит.

Отчаяние сменилось опустошенностью, а затем усталостью. Ее глаза начали закрываться. 'Спать, спать, спать' - сказал голос матери, переходящий в шепот, он звучал все вкрадчивее: 'Сейчас все будет хорошо' - и вот она уже стояла возле чудесного сада и вдыхала сладостный аромат рубиновых, золотых и пурпурных плодов.
- Здравствуй, милая, - ласково улыбнулась ей женщина ослепительной красоты. - Иди сюда, здесь ты сможешь отдохнуть.
- Кто ты? - спросила Ираида.
- Я - это ты, - рассмеялась красавица. - Разве ты не видишь, как мы похожи?
- Сейчас мы не слишком похожи, - покачала головой королева.
- Заботы женщину не красят, - согласилась незнакомка. - Но когда ты окажешься здесь, то снова станешь такой, как я. Иди же скорей сюда! В моем саду нет ни страданий, ни горя - лишь блаженство и любовь.
- Любовь... - проговорила Ираида. - Я не могу остаться в твоем саду. Мой возлюбленный скоро придет за мной.
- Он давно ждет тебя здесь, - проворковала чаровница. - Отчего же ты медлишь и не покидаешь вашего гадкого мира? Твой милый тоскует по тебе.
- Пьетро здесь? - воскликнула Ираида. - К нему вернулась музыка?
- Конечно, - сладко улыбнулась красавица. - Самая нежная и чарующая музыка на свете! Иди же наконец сюда и мы послушаем ее вместе!
Ираида словно завороженная сделала шаг и ощутила под ногой мягкую шелковистую траву. Златовласая дива протянула ей руку - и вдруг королева ощутила, как сзади кто-то тронул ее за плечо.
- Остановитесь, Ваше величество, - услышала она знакомый голос. Обернувшись, Ираида увидела женщину с русыми волосами и глазами цвета моря. Она была красива, но на фоне обитательницы сада казалась незрачной.
- Я была хранительницей Вашей клятвы, - продолжала Марина, - поэтому пришла сюда, чтобы помешать Вам ее нарушить.
- Но ведь Пьетро здесь... - прошептала Ираида, а дива закивала в ответ.
Марина молча достала кинжал и резко взмахнула им. Ираида отшатнулась, но тут же увидела, как полотно с вытканным на нем садом рвется пополам, и сквозь щель смутно виднеется другой сад.
- Прощай, иллюзия, - обратилась Марина к разрезанному надвое изображению. - Посмотрите туда, королева.
Ираида взлянула пристальнее и увидела Пьетро. Он стоял на краю какой-то ямы и не отрываясь глядел на нее. Его рука лежала на рукояти меча.
- Пьетро пока еще в ином мире, но скоро он вернется, - пообещала Марина и начала растворяться, пока не исчезла совсем, а на ее месте появилась пещера, вход в которую был завален камнем.
- Кто закрыл вход в грот? - огорченно спросила Ираида.
- Это не грот в Лотарне, - ответил голос Марины. - Это Айриэнс. Прощайте, королева
- Но зачем Вы показали мне эту пещеру? - крикнула Ираида вслед, но ответа уже не услышала.

... Утром прибыл посланник из Манлога. Правитель в изысканных, но решительных выражениях извещал, что до него дошли известия о беспорядках и надвигающейся войне с империей. Будучи связанным двойной клятвой - о военном союзе с Аргоной и о брачном союзе с ее королевой - он считает своим священным долгом прийти на помощь своей союзнице и невесте и навести порядок в беспокойной стране, а затем выступить вместе против их общего врага - проклятого отцеубийцы императора Джулиана. К счастью, ударные отряды манлогов заблаговременно прибыли на север в страну ее покойного супруга. Поэтому они находятся возле самых границ Аргоны и появятся в ближайшее время.
Ираида внимательно прочитала письмо.
- Мне нужно обдумать это известие, - сказала она посланнику. - Я дам ответ Вашему повелителю через несколько дней.

Оставшись одна, королева истерически расхохоталась, но тут же резко оборвала смех.
- Так вот кто настоящий кукловод, - проговорила она. - Как же мы были слепы!
Некоторое время она сидела в оцепенении, а затем перед ее глазами снова возник вход в пещеру. Марина показала его с какой-то целью. Айриэнс, Айриэнс...
Через несколько минут Ираида встала. Она поняла, что Марина хотела ей сказать.

Глава 5

- Странные вещи начали твориться в моем саду, - пожаловался Художник. - Яма, оставленная яблоней, словно углубилась, и оттуда веет холодом. А обитатели сада жалуются, что им становится не по себе, если они подходят слишком близко.
- Так, может, засыпать ее? - предложила Марина.
- Если она начала жить своей жизнью, то появится снова. Лучше ее огородить до тех пор, пока яблоня не вернется. А она когда-нибудь вернется, я уверен.
- Я хочу взглянуть на эту яму, - заявил Пьетро и направился в сад.

Яма и вправду изменилась. Она стала глубже, и Пьетро показалось, что на еедне виднеется подземный ход - пока еще маленький и неприметный.
'И вправду веет холодом, - подумал Пьетро. - Вот только сомневаюсь, что ограда поможет. Уж если появилась черная дыра - прятать ее бесполезно'.
Он усмехнулся своей мысли. Странно - с чего ему вдруг вспомнилась черная дыра, поглотившая музыку?
Пьетро присел на краю ямы. Она чем-то притягивала его, словно в ней скрывалась загадочная, хоть и опасная сила.

Наступили сумерки, а он так и продолжал сидеть. В быстро сгущающейся тьме яма показалась ему огромной и бездонной. Какая странная игра теней - кажется, будто из-под земли появилось существо, похожее одновременно на человека, и на призрак.
- Привет, музыкант, - обратился пришелец к Пьетро вполне человеческим голосом.
- Ты вылез из ямы? - удивился Пьетро. - А куда она ведет?
- Когда-нибудь узнаешь, - пообещал незнакомец. - Ты один раз туда уже заглянул, да сразу испугался.
- В царство мертвых? - произнес Пьетро. - Значит, оттуда можно попасть сюда?
- Не люблю этого слова, - скривился пришелец. - Проход ведет просто в один из миров. Я называю его местом безграничной силы. Люди ее боятся, потому и называют эту силу смертью.
- Что-то в твоих словах есть, - согласился Пьетро. - Музыка и любовь порой похожи на смерть.
- Вот именно, - согласился гость. - Твоя возлюбленная уже давно это поняла. Она обрела безграничную силу. Посмотри, какой она стала.
Незнакомец сделал рукой жест, словно отодвигал занавес, и Пьетро увидел вдали прекрасный сад. Деревья блистали золотом, а на ветвях покачивались янтарные, рубиновые и пурпурные плоды.

Женщина ослепительной красоты раскинулась под деревом. Она возлежала на нежно-розовом покрывале, держа в белоснежной руке горсть темно-алых вишен, и неспешно вкушала одну ягодку за другой.
- Видишь, как она прекрасна? - незнакомец указал рукой на женщину. - Это сила помогла ей стать такой.
- Значит, она тоже в ином мире, - проговорил Пьетро. - Странно, что я ничего не почувствовал.
- Те, кто попадают в мир силы, становятся недоступными для прочих, - пояснил незнакомец. - Если ты ничего не почувствовал, значит, она так захотела.
- Ты лжешь, - ответил Пьетро. - Моя возлюбленная не могла этого захотеть, в какой бы мир она ни направилась.
Женщина в саду подняла голову и взглянула на Пьетро.
- Конечно, я помню о тебе, - пропела она и призывно улыбнулась. - Потому-то и прислала своего друга за тобой. Иди ко мне, моя радость!
- Это твой друг? - Пьетро взглянул на гостя. - И ты покинула Аргону на произвол судьбы ради того, чтобы нежиться под деревьями?
- Зачем нам нужна какая-то Аргона? - промурлыкала красавица. - В саду гораздо лучше.
Пьетро пожал плечами.
- Это не Ираида, - уверенно сказал он. - Ираида бы и дня такой жизни не выдержала, а ее голос сроду не был слащавым. Не морочь мне голову, приятель. Можешь отправляться к этой красотке сам.
- Ты умнее, чем я думал, - похвалил Саварен, - первое испытание ты выдержал. Но твоя Ираида все равно скоро окажется в этом саду. А вот и она.

Пьетро увидел, как женщина в черном платье приближается к саду. Его сердце сжалось и тут же начало бешено расширяться, стремясь вырваться на волю и унестись к королеве, которая сейчас была вовсе не похожа на очаровательницу в саду. Ираида была бледна, под ее глазами лежали темные круги, а на лбу виднелась пока еще крохотная морщинка. Пьетро почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы.
- Королева превратилась в собственную тень, - сочувственно покачал головой Саварен, - но в саду она снова станет прежней. Ты слишком надолго оставил ее в одиночестве. Нельзя так обращаться с женщинами, парень.
Ираида как завороженная шла навстречу красавице.
Та приветливо улыбнулась и протянула ей вишенку.
- Не надо! - закричал Пьетро. - Не иди в этот мир!
- А сам-то ты где находишься? - насмешливо спросил Саварен. - Ты у нее не спрашивал позволения прохлаждаться здесь, в то время как на нее сыплются удары со всех сторон. К тому же она тебя все равно не слышит.

Ираида остановилась, словно ее посетило сомнение. Чаровница что-то сказала ей, и королева, словно сомнамбула, направилась вперед.
- Сейчас она войдет, - довольным тоном сообщил Саварен, - и навсегда забудет о тебе.
- Не забудет, - Пьетро сжал кулаки, - мы дали друг другу клятву крови.
Он тут же пожалел, что у него вырвались эти слова. Не следовало бы говорить их темному гостю.
Саварен кивнул.
- Значит, сейчас она нарушит клятву, - спокойно ответил он, - и это принесет тебе гибель. Твой единственный шанс спастись - последовать за мной. Я приведу тебя в этот сад.
- Нет, - хрипло ответил Пьетро, - я не пойду за тобой. Я буду ждать, пока она не вспомнит о клятве. А она обязательно вспомнит. Ей самой быстро станет скучно в вашей роскошной клетке.
- Ты молодец, - одобрительно произнес Саварен, - но соскучиться она не успеет, потому что моя возлюбленная заберет себе ее тело. Так что поторопись отречься от своей клятвы, музыкант, не то погибнешь вместе с ней.
- Гибели нет, - прошептал Пьетро, хотя его охватил смертельный ужас, - мы просто встретимся в иных мирах.
- Да, - согласился Саварен, - вы встретитесь в мире безграничной силы. Но вряд ли тебе это понравится, потому что вы оба станете просто добычей. Такова жизнь: одни отбирают силу, другие отдают. Твоя Ираида только на то и годна, чтобы отдать тело и остатки силы настоящей королеве. А ты способен на большее. Отрекись от жалкой участи раба и верни себе свободу. Тогда ты займешь место среди тех, кто повелевает силой, а не подчиняется ей.
Рука Пьетро судорожно скользнула по бедру в поисках меча.
- Меч тебе не поможет, - покачал головой Саварен.
Пьетро застыл, не отрывая взора от Ираиды.
- Еще миг - и будет поздно, - предупредил маг.
- Значит, такова моя судьба, - еле слышно ответил Пьетро. - Я нарушил две клятвы, но третьей не нарушу. Мы найдем выход из твоего мира.
- Тем, кто стал тенью, - рассмеялся Саварен, - никогда не выйти из мира теней.

Пьетро почувствовал, как перед ним распахивается бездонная пропасть. Она была похожа на прежнюю черную дыру, но гораздо больше и глубже. Сейчас эта пропасть поглотит не только его, но и королеву.
- Ты проиграл, малыш, - услышал он голос то ли изнутри, то ли снаружи, и вспомнил взгляд, направленный на него на площади в ночь королевской свадьбы.
- Так это был ты? - хотел он спросить, но не успел, потому что за плечом Ираиды показалась женщина с кинжалом в руках. Она взмахнула рукой и рассекла пополам сад вместе с волшебницей. Полотно разорвалось, образовав что-то вроде театрального занавеса, и за ним показалась дорога. Ираида взглянула на нее и словно очнулась.

Пьетро пошатнулся. Ему показалось, что сейчас он потеряет сознание. Бездна по-прежнему оставалась на месте, но смертный холод исчез, а в черной глубине появились огоньки, похожие на звезды. Сейчас бездна напоминала море, в котором отражалось ночное небо.
- Проклятье! - пробормотал Саварен.
- Возвращайся в свой мир, колдун, - посоветовал Пьетро.
- Я пока еще останусь в плотном мире, - сейчас Саварен уже почти не напоминал человека, - и предложу свои услуги повелителю Манлога.
Пьетро усмехнулся. Манлоги сейчас казались ему игрушечными солдатиками.
- С этими беднягами я как-нибудь справлюсь, - произнес он.
Саварен взглянул на него едва ли не с уважением.
- Хочешь стать королем?
- Ты очень проницателен, - кивнул Пьетро. - Но сейчас я хочу лишь одного: поскорее оказаться в постели. Наша беседа была слишком утомительной. А тебе советую покинуть этот сад, пока хозяева не увидели тебя и не выгнали вон.

* * *
Наутро Пьетро попросил у Художника перо и бумагу.
- Хочу записать кое-какие мелодии, пока не забыл, - объяснил он. - Вот только не очень понимаю пока, на каком инструменте смогу их сыграть. Может быть, Жозеф мне поможет.
- Не знаю, подойдет ли моя новая органола, - откликнулся Жозеф, - но если ее возможностей не хватит, я добавлю еще. Покажи мне ноты, когда закончишь.

Глава 6

- Прошу прощения, Ваше величество, но решение отказаться от северного царства обернулось для нас сплошными неприятностями, - мрачно сообщил Сальвен. - Эта страна превратилась в перевалочную базу для манлогов. Скоро они будут в Аргоне, и тогда мы будем окружены и с севера, и с востока.
- Аргона собирается объявлять нам войну? - спросил Джулиан.
- Судя по тому, что королева предоставила свои земли манлогам, именно это она и замышляет. А народ кричит на всех площадях, что империя посылает к ним убийц и шпионов. Горлопаны призывают сплотиться и вспомнить прошлую войну. На руднике уже были стычки из-за золота.
- Хоть бы оно скорее кончилось, - проговорила Стелла.
- Найдут другой повод, - мрачно откликнулся Джулиан. - Сальвен, наши агенты вправду имели неосторожность кого-то убить?
- Наши агенты не совершали ничего подобного, - возмущенно ответил Сальвен. - Думаю, что королева сама приказала сжечь дом с обитателями, чтобы найти повод обвинить империю, да заодно и отобрать владения у тех, кто вслед за господином Саймоном их приобрел в Аргоне.
- Какой дом с обитателями? - не поняла Стелла.
- В столице Аргоны сожжен дом, в котором жил какой-то мальчишка, нарисовавший пару карикатур на королеву. Все обитатели погибли, а сам он попытался выскочить в окно, да кто-то пустил в него стрелу.
- И нас обвиняют в этой мерзости? - с отвращением спросил Джулиан.
- Увы, Ваше величество, именно так. И это не самое худшее.
- Что же еще? Договаривайте, Сальвен.
- В Манлоге подняли голову сторонники Вашего покойного отца, нашедшие там укрытие. Некоторые из них заняли высокое положение при короле Манлога. Теперь они призывают манлогов на священную войну против... Вот, прочитайте сами, Ваше величество. Я не хочу произносить этого вслух.

Джулиан медленно взял доклад.
- Можете идти, Сальвен, - отпустил он главу тайной полиции.
- Ты не хочешь взглянуть, что здесь написано? - спросила Стелла, увидев, что муж сидит неподвижно и не торопится читать документ.
- Я и так догадываюсь, - ответил император. - Меня обвиняют в отцеубийстве. Рано или поздно это должно было случиться.
- Народ не станет слушать этих бесноватых, - попыталась успокоить его Стелла.
- Станет, - ответил Джулиан. - Нужно же найти виновника всех бед: опустевших храмов, истощившегося рудника и грозящей войны.

* * *
Вечером Стелла направилась в храм. Она проведет в нем ночь и будет просить Богиню о помощи. Великая Мать никогда не посылает испытаний напрасно. Это Стелла поняла много лет назад, оказавшись в темнице наедине с неумолимо надвигающейся смертью.
Императрица попросила служительниц позволить ей остаться в храме одной. На этот раз она не стала совершать обряда - просто сидела в тишине, глядя в огонь и ожидая знака или видения.

Посепенно перед ней возникла дорога, по которой она сотни раз ходила в детстве, - эта дорога вела в яблоневый сад, окружавший главный храм Айриэнса, напотив которого две жрицы день и ночь поддерживали огонь возле пещеры, закрытой камнем.
Возле них появилась девушка, держащая в руке остаток яблока. Достав зернышки, она закопала их в землю.
- Ты сажаешь яблоню? - спросила Стелла.
- Я пытаюсь посадить ее снова и снова, - ответила Богиня, - да только она никак не вырастет, пока настоящая Яблоня не вернется домой.
- А как ее вернуть?
- Ты сама прекрасно знаешь, что для этого кто-то должен пройти через переход и вернуться назад. Многие пытались, да ничего у них не вышло.
- Почему?
- Долгое время я тоже этого не понимала. Но недавно у меня было видение, и в нем я обрела ответ.
- Разве богам тоже посылаются видения? - поразилась Стелла.
- Конечно, - ответила Богиня.
- Кто же их посылает?
- Те, кем мы станем, когда люди смогут нас заменить, - засмеялась Богиня. - Неужели ты думаешь, что нет никого выше и мудрее богов? Они для нас - то же, что мы для вас.
- И этому нет конца? - Стелла почувствовала, как к ней возвращается спокойствие. Перед лесницей с бесчисленными ступенями, ведущими все к большей мудрости и совершенству, людские беды показались ей незначительными.
- Надеюсь, что нет, - ответила Богиня, - иначе было бы слишком скучно.

Они помолчали, а затем императрица спросила:
- Ты можешь рассказать мне о своем видении?
- Для этого я и пришла, - откликнулась Богиня. - Чтобы выросло дерево, должны собраться четыре стихии.
- Но они и так есть возле пещеры. Горящий огонь, озеро, ветер, земля.
- Эти стихии должны воплотиться иначе, - объяснила Богиня. - Четыре женщины должны собраться вместе, открыться им и объединить свою силу. Тогда герой сможет пройти через переход.
- Четыре женщины? - Стелла задумалась. - И ты пришла, чтобы рассказать это мне? Значит, я - одна из них?
- Ты верно поняла, - похвалила Богиня.
- Я земля, - уверенно сказала императрица. - Земля всегда любила меня и придавала мне сил. Но где взять остальных?
- Подумай, - предложила Богиня.
- У меня есть сестра, рожденная в море, - радостно воскликнула Стелла. - Об этом говорит даже ее имя! Она живет в ином мире, но я всегда могу ее позвать.
- А ты помнишь девушку, назвавшуюся племянницей Мэтта?
- Которая стала женой Ллео? Еще бы! Ее танца мне никогда не забыть. Ты права - она настоящий огонь.
- Конечно. Ведь ее танец родился из пламени.
- Остался воздух, - заключила Стелла. - Где же его взять? Я больше никого не могу вспомнить. Разве что Диану, - неуверенно добавила она.
- Нет, Диана - земля, как и ты.
- Тогда не знаю, - вздохнула императрица.
- Ничего страшного, - успокоила ее Богиня. - Рано или поздно она появится. А сейчас иди спать. Утро вечера мудренее.

* * *
Стелла направилась в свои покои. Сегодня она останется в одиночестве. Эта ночь принадлежит Богине.
Но войдя к себе, она увидела возле окна златоволосую женщину в черном.
Стелла замерла. Она узнала прославленную своей красотой королеву Аргоны, которую не раз видела на портретах. Но как эта женщина оказалась здесь?
- Что Вы делаете в нашем доме? - резко спросила императрица. - Как Вы смеете врываться сюда после того, как Вы...
- Я прилетела по воздуху, - ответила Ираида, - Левеллин вылепил мою статую, и она научила меня летать.
Пораженная Стелла оборвала речь на полуслове.
- Я знаю, что Вы думаете обо мне, - продолжала королева Аргоны, и Стелла заметила в ее глазах боль и усталость, - потому и не стала искать официальной встречи с Вами и Вашим супругом. Я подумала, что с высоты мы с Вами увидим мир иначе. Когда летишь в потоке ветра, он развевает прочь все жалкие земные интриги.
- Скажите, - еще не до конца веря происшедшему, спросила Стелла, - под каким знаком Вы рождены?
- Под знаком Весов, - удивленно ответила Ираида.
- Поразительно! - прошептала императрица. - Да, я думаю, нам стоит вместе взглянуть на этот мир с высоты.

Глава 7

- Это все? - спросил Баграт.
- Да, государь, - почтительно ответил северный царь, не заметивший ноты брезгливости в голосе повелителя манлогов, - этого вполне достаточно, чтобы принудить королеву к повиновению, пригрозив, что иначе собственный народ забросает ее камнями. У меня найдутся свидетели, которые покажут, что все это - правда, да еще и от себя добавят, если нужно. Мои люди и вправду провели большую работу. Думаю, скоро они найдут этого музыкантишку, и когда он запоет...
- Чего Вы хотите в награду? - прервал его Баграт.
- Мне достаточно возвращения моих земель.
- Вы их получите, - пообещал Баграт. - А сейчас можете идти. Охрана Вас проводит.

Когда правитель вышел, король манлогов сделал знак оставшемуся охраннику. Тот кивнул, поклонился, затем быстро и бесшумно выскользнул.
После его ухода Баграт долго и тщательно мыл руки и полоскал рот. Затем раскрыл ларец и достал портрет Ираиды.
- Ты получишь голову этого презренного шпиона на блюде, звезда моей души, - пообещал он, - она станет моим свадебным даром.

* * *
На следующий день отряды манлогов во главе с королем пересекли границы северного царства и вошли в Аргону. В первом же городе, где они остановились, к королю явился человек в бедном черном одеянии, подпоясанный веревкой. Такую одежду носили отшельники, посвятившие себя служению Великому Отцу.
- Я пришел благословить будущего правителя и передать ему слова Отца, - сообщил пришелец.
- Я приветствую Вас, святой человек, - почтительно склонился перед ним стражник. - Повелитель приказал немедленно провести Вас к нему.
- Я видел сон, в котором ко мне явился пророк, - взволнованно произнес Баграт, - поэтому я ждал Вас.
Саварен про себя усмехнулся. Уж что-что, а сны посылать он умеет.
- Великий Отец, - проговорил он, - передал мне, что народ Аргоны кипит возмущением против императора, засылающего к ним шпионов, которые распространяют гнусные слухи про королеву и убивают людей ее именем. Они счастливы, что наконец-то пришел истинный друг и будущий правитель, способный навести порядок и положить конец бесчинствам. Если Вы пожелаете покарать проклятого императора-отцеубийцу, аргонцы пойдут сражаться вместе с Вашими людьми.
- Война с империей... - задумчиво проговорил Баграт. - Вы уверены, что Великий Отец этого желает?
- Уверен, - ответил Саварен, - но прежде изгнанники, нашедшие приют в Вашем царстве после убийства прежнего императора, должны поклясться, что видели своими глазами, как его сын убил своего отца, и потребовать испытания огнем. Народ империи тоже недоволен тем, что статуи рушатся, а храмы пустеют. После того, как император позорно провалит испытание, его подданные сами приветствуют Вас, как и аргонцы.
- У императора есть сын, - возразил Баграт, - и его руки чисты от крови.
- Он слишком молод, - возразил Саварен, - и неспособен управлять огромной страной. Пока ему по силам лишь стать наместником Лотарна - разумеется, под руководством и наставничеством Вашего величества. Бедному мальчику не повезло: его отец преступник, а мать - язычница и колдунья.
- Я слышал, что у него хороший учитель, - заметил Баграт.
- Это правда, Ваше величество. Левеллин и вправду мудрый наставник. Я уверен, что мы вместе сумеем подготовить принца к роли будущего правителя.
- В таком случае да будет так, святой отец, - поклонился Баграт. - Я ни в коем случае не хочу навлекать гнев Великого Отца, лишая принца власти, причитающейся ему по праву. Отец жестоко карает за нарушение установленных им законов. Видимо, мой бедный племянник чем-то прогневал Его.
- Ваш племянник был повинен в том, что поспешил заключить союз с покойным королем Аргоны, не потребовав, чтобы тот прежде расторг всяческие отношения с империей, - пояснил Саварен. - Золото ослепило глаза им обоим. За это отец обрушил на них свое собственное изображение и приказал источнику золота оскудеть и иссякнуть.
- Вы останетесь со мной, святой отец? - спросил Баграт. - Ваше присутствие принесет мне благословение и удачу.
- Я останусь до тех пор, пока буду Вам нужен, - ответил Саварен. - А потом мне следует отправиться в Айриэнс, который тоже должен стать Вашим владением. Отец желает, чтобы Вы освободили его от власти так называемой Богини. Он повелел мне вернуть жителей Айриэнса к истинной вере.
- Я обещаю повиноваться воле Отца, - поклялся Баграт. - С Айриэнсом будет справиться несложно. Вернуть язычников Отцу - воистину благое деяние.

Глава 8

Марко задумчиво смотрел на море. Его цвет все время менялся: только что он был зеленоватым - и вот уже на него упала тень от проплывающего облака, и море окрасилось темно-синим, переходящим ближе к горизонту в нежно-лазурный.
Как передать эти переливы? Марко посмотрел на волну через трубочку, свернутую из листа бумаги. Он долго глядел на небольшой участок воды, затем отложил трубочку и начал смешивать цвета.

Таких великолепных красок у него не было никогда в жизни. Когда-то ему казалось: если он сможет купить по-настоящему хорошие краски и кисти, то сумеет изобразить любой цвет, созданный природой. И вот его мечта сбылась, а до истинного мастерства все еще далеко.
Конечно, ему грех жаловаться: вместо вечно пьяной матери и ее дружков рядом с ним Мастер, нищета забыта, как страшный сон, а постылые изображения полуобнаженных красоток розданы местным шалопаям. Теперь ничто не мешает ему написать настоящую картину, о которой он так долго мечтал.

Из-за прибрежной скалы показался небольшой парусник. Капитан увидел художника и приветственно помахал ему рукой.
- Филипп, хочешь поплыть с нами? - крикнул Денни.
Марко помотал головой.
- Я поработаю, - ответил он, стараясь говорить как можно чище. Он уже научился объясняться на лотарнском, но аргонский акцент был еще сильным.
Денни кивнул и вернулся к рулю. Марко проводил его взглядом, и перед его глазами встала картина: русалка, появляющаяся из глубины вод и заманивающая моряка в пучину. У русалки были длинные золотые волосы и зеленые глаза.
Но сначала он напишет море, сколько бы времени для этого не потребовалось. Он будет сидеть на берегу от рассвета до заката, снова и снова изображая переливы цвета и смену теней и бликов, бесконечные оттенки сине-зеленого и небесно-лазурного, золото солнца и желтоватую белизну песка, серовато-розовые скалы и рыже-зеленую траву. О, это безграничное, нескончаемое пиршество цвета! Если и вправду Великий Отец создавал мир - какой он великий художник!
- Жаль, что ты сотворил маловато красок, - посетовал Марко и направил трубочку на белоснежный гребень волны, в котором промелькнул сиреневатый оттенок.

* * *
Возвратившись к вечеру в Дом, Марко увидел радостную суматоху, словно обитатели готовились к празднику.
- Что случилось? - спросил он у пробегавшей с охапкой цветов Элли.
- Пьетро вернулся! - радостно прокричала она и понеслась дальше.
Марко пожал плечами. Он не знал, кто такой Пьетро, но резонно заключил, что кто-то из учеников Мастера возвратился из путешествия.

Зайдя на террасу, Марко увидел незнакомого мужчину в черном. Он выглядел как ровесник Мастера и, похоже, был близким другом ему и его жене. Мужчина что-то увлеченно рассказывал им, периодически делая рукой выпад, похожий на фехтовальный. Видимо, он был мастером боевых искусств.
Марко обнаружил, что рядом с ним стоит Уриен и внимательно наблюдает за прибывшим. Поймав взгляд Марка, Уриен вполголоса произнес:
- Я думал, Мастер обучает лишь мирным изящным искусствам.
Марко пожал плечами и подумал, что обязательно попросит этого Пьетро дать ему несколько уроков. Он давно мечтал научиться владеть мечом.

Глава 9

- Манлоги стравливают нас друг с другом, чтобы захватить поодиночке, - горько вздохнула Ираида. - И похоже, им это удается на славу.
- Странно, - задумчиво проговорила Стелла. - Манлоги никогда не были коварными. Скорее фанатичными и прямолинейными. Интриги и удары в спину - не в их обычаях.
- Возможно, сторонники Вашего покойного тестя обучили их коварству, - предположила Ираида. - Я слышала, что некоторые из них заняли весьма высокое положение.
- Вряд ли пришельцам удалось так быстро изменить традиции, - с сомнением в голосе произнесла Стелла. - Мне кажется, здесь действует кто-то посильнее.
Ираида вздрогнула и поежилась, словно от холода.
- Тогда это силы иных миров. Если среди них есть добрые, значит, должны быть и злые.
- Злые иные миры? - удивилась Стелла. - Ни разу не слышала о таких. Боги бывают безжалостными, но их намерения всегда чисты. Даже когда Богиня поразила моего сына безумием, я знала, что она просто исполняла закон: нельзя останавливаться на полпути. А в конце концов его болезнь обернулась добром.
- А что, если в иных мирах тоже оказался кто-то, остановившийся на полпути? - спросила Ираида. - Я с детства видела зловещие сны, в которых мне внушали, будто мои отец и мать - не настоящие родители, а настоящие рано или поздно придут за мной.
- И они действительно приходили?
- Да, - глухо ответила Ираида и снова вздрогнула, - совсем недавно. Это было ужасно: отец напоминал злого духа, а мать оказалась и вовсе призраком. Если бы не Марина, я бы навеки заблудилась в мире иллюзий. До сих пор не знаю, что им было от меня нужно.
- Возможно, Вы правы, - подумав, согласилась Стелла. - Кто-то из обитателей иных миров мог остановиться на полпути и создать недобрый мир. Рано или поздно ему придется или продолжать путь или рухнуть в бездну хаоса, но до тех пор он может натворить немало зла. А с другой стороны - зло приходит лишь туда, куда его впускают.
- Мой брат его впустил, - мрачно ответила Ираида.
- Как и покойный император, - кивнула Стелла.- А теперь моего мужа обвиняют в том, что он навлек на страну проклятие.
- Многие обвиняют меня в том же самом, - произнесла Ираида.
- Вы хотите сказать, что слухи, которые распускают про Вас, - ложь?
- То же самое я могу спросить про Вашего мужа, - ответила Ираида. - Настоящая правда очень отличается от той правды, которую сообщают толпе.
- Что ж, если против нас действуют силы иных миров, нужно искать помощи тоже в иных мирах, - решительно заявила Стелла. - А значит, настала пора обратиться к Левеллину.
- Так сделайте это, - предложила Ираида. - Если Вы уверены, что Богиня сказала правду, - мы должны помочь ему как можно скорее открыть проход.

Глава 10

- Что случилось, Амхар? - озабоченно спросил Левеллин.
Принц молча протянул ему письмо, только что принесенное голубем.
Левеллин прочитал, и его лицо стало серьезным.
- Значит, уже дошло до этого? - спросил он. - Народ идет на поводу у горстки головорезов, которые в свое время сбежали, потому что их власти пришел конец?
- Они требуют испытания огнем, - тихо произнес Амхар. - Если отец его не выдержит, настанет либо хаос и гражданская война, либо кто-то из этих головорезов станет новым правителем. Мой прапрадед именно так и пришел к власти - устроил переворот. А сейчас за этими людьми стоят манлоги.
- Испытание огнем... - повторил Левеллин. - Огонь не обманешь, и тонкостей он не различает: лишь 'да' и 'нет'. Я должен немного подумать, Амхар. Сейчас я пойду в грот, а когда вернусь - буду знать, что делать дальше.

* * *
В гроте Левеллин зажег огонь и начал безмолвную беседу с разноцветным пламенем. Внезапно перед ним возникла смутная тень, которая начала на глазах уплотняться. Тело призрака стало ясным и четким, хотя лицо оставалось в тени.
- Давно я хотел с тобой встретиться, Левеллин, - вымолвил призрак. - Думаю, что сейчас самое подходящее время.
- А кто ты такой, - спросил Левеллин, - и как ты проник в этот грот?
- Я мог бы стать одним из вас, - ответил призрак, - да мне почему-то запретили. Приходится идти своим путем.
- Возможно, ты именно этого и хотел, - предположил Левеллин. - В иные миры ведет множество путей. Но если ты попал в наш грот с недобрыми намерениями - ты причинишь зло самому себе.
- Сейчас я здесь вполне с добрыми намерениями, - заверил призрак. - Я хочу предупредить тебя: ты в западне. Либо тебе придется применить магию, чтобы обмануть испытание огнем, либо предать своего ученика-принца и бросить его отца на произвол судьбы. И то, и другое разрушит твою силу. Поэтому я предлагаю тебе третий путь.
- И что же это за путь?
- Ты откажешься от дурацкой идеи пройти через переход. Предоставь людишек их судьбе. Избранных ты и так можешь провести в иные миры, а остальным это не принесет ничего, кроме вреда. Оставь мне тех, кто способен лишь ползать по земле, не думая ни о чем, кроме хлеба насущного, власти и борьбы. Таких людей большинство. Я дам им все, чего они желают: набитое брюхо, надежность и безопасность слабым, власть и превосходство сильным. Время от времени я буду тешить их детскую мечту о чуде, показывая им маленькие невинные трюки и обещая волшебные ключи к богатству, успеху и любви. Людям этого вполне достаточно.
- А что взамен? - поинтересовался Левеллин.
- Взамен я оставлю в покое Джулиана: он отец твоего ученика, а значит, находится под твоей защитой. Завтра же народ разорвет на части смутьянов, вернувшихся из Манлога, и поклянется императору в вечной верности. Этим стадом легко управлять.
- А как насчет Аргоны?
- Аргоне нужен сильный правитель, и Баграт ничуть не хуже других, - пожал плечами призрак. - А Ираида пусть отправляется куда хочет. Мне нужна лишь ее статуя.
- Ты уверен, что сможешь управлять статуей, которую вылепил я?
- Я попрошу тебя помочь мне. Тебе ведь ничего не стоит вылепить еще одну. Мне нужно тело женщины, похожей на Ираиду.
- Зачем?
- Чтобы привести мою возлюбленную, запертую в ином мире, - честно сознался Саварен. - Как видишь, я с тобой вполне честен.
- Я вылеплю тело для твоей возлюбленной, - пообещал Левеллин. - А насчет прохода - прости, но здесь я вынужден тебе отказать. Подумай, что тебе важнее: освободить любимую и стать одним из нас, или бороться за власть, которая очень скоро тебе опротивеет.
- Я не могу стать одним из вас, - повторил Саварен. - Я пытался войти в проход, но женщина, назвавшая себя Богиней, пригрозила мне безумием.
- Значит, тогда проход и впрямь свел бы тебя с ума. Но с тех пор многое могло измениться. Не цепляйся за слова, сказанные давным-давно. Когда-то и я был близок к безумию.
- Поздно, - мрачно ответил Саварен. - Я слишком много сил потратил, чтобы самому достичь знания, дающего могущество в этом мире.
- Тебе жалко отказаться от него? Бессмертным в плотном мире ты все равно не станешь. А смерть отнимет все твое хваленое знание. Лучше отбрось его сам, пока еще есть время.
Саварен на секунду заколебался, затем решительно произнес:
- Я не откажусь от своей цели. Посмотрим, как ты выберешься из ловушки, в которую сам себя загнал своими дурацкими принципами. Если тебе это удастся - значит, я признаю свое поражение.
- Я думал, ты хочешь вернуть возлюбленную, - вздохнул Левеллин.
- Мне это и так удастся, - усмехнулся Саварен. - Уж если я тебя загнал в ловушку, то с королевой это и подавно получится. Манлоги мне помогут в этом.
- А если я смету их в море?
- Не сметешь. Я достаточно хорошо тебя изучил. Ты никогда не применяешь магию, чтобы воздействовать на мир напрямую.
- До сих пор не применял, - согласился Левеллин. - Но, как ты верно заметил, есть еще и третий путь. А сейчас я вынужден с тобой попрощаться.
- Подумай над моим предложением, Левеллин.
- А ты подумай над моим. Прости, не знаю твоего имени.
- Оно тебе ни к чему. Знание имени дает власть знающему.
Левеллин пожал плечами.
- Далась тебе эта власть... Будто в мире нет ничего интереснее. Оставайся здесь, если хочешь. Я ухожу.
- Позволь мне уйти первым, - возразил призрак и начал растворяться.
'Я так и знал, - подумал Левеллин, - что он не решится остаться здесь один'.
Пламя, потухшее в присутствии гостя, снова разгорелось. Левеллин некоторое время молча глядел в огонь, затем кивнул ему и поднялся с места.
- Спасибо, - произнес он, - я узнал все, что хотел.

Вернувшись домой, Левеллин сказал принцу:
- Завтра мы отправляемся в столицу.

Глава 11

На площади перед главным столичным храмом собралась огромная толпа. Статуя Отца давно рухнула, но это лишь разжигало интерес. Может быть, если император будет признан виновным, Отец вновь вернет свое изображение на место. А может, наоборот, покарает клеветников. В любом случае действо будет интересным.
Все давно забыли о тирании покойного императора, о бесконечных поборах на армию и жестоко подавляемых голодных бунтах. Никто не помнил и об эйфории, охватившей страну при известии о смерти императора и отмене смертной казни, рабства и слежки тайной полиции за каждым словом. Толпа с нетерпением ждала, как священный огонь покарает виновника, не слишком интересуясь, кто им окажется. Главное - восстановить справедливость, и тогда вновь появится золото, которое наверняка припрятали пригретые императором воры.
'К тому же, - слышался кое-где шепоток, - если король Манлога станет править и Аргоной, и империей - золото опять найдется. Сейчас его просто скрывают, чтобы из-за него не началась война'.
'Его прячут банкиры, чтобы половить рыбку в мутной водичке, - утверждали другие, - они забирают все себе и делают вид, что рудник истощился. Сами-то они живут не хуже императора'.
'За счет честных людей, - добавляли третьи, - а император с ними заодно. Не зря же его банкир прикупил замок в Аргоне'.

К храму подъехал экипаж, окруженный вооруженными всадниками. Оттуда медленно вышли император с императрицей, а вслед за ним - принц и Левеллин.
Обвинители уже были на месте. Левеллин внимательно оглядел их и кивнул.
'Так я и думал' - прошептал он самому себе.
Подойдя к обвинителям поближе, Левеллин произнес:
- Я выступаю как представитель Его величества и в качестве такового требую, чтобы сначала вы принесли клятву в чистоте ваших намерений. Пусть принесут огонь.

Когда жрецы вынесли на площадь треножник с горящим пламенем, Левеллин взглянул на обвинителей в упор и потребовал:
- Поклянитесь, что Вы не имели отношения к лживому обвинению Ее величества в покушении на жизнь императора с помощью черной магии, к ее беззаконному аресту и тайному приказу убить ее в темнице, предварительно добившись признания с помощью пыток и заявив, что она покончила с собой в приступе раскаяния.
Один из обвинителей побледнел и невольно сделал шаг назад. Стелла прищурилась и направила на него взор. В толпе послышался шепот ужаса.
- Поклянитесь, что Вы не имели отношения к тайному приказу императора разыскать Ее величество, когда ей удалось спастись из ловушки, убить ее отравленной стрелой и закопать ее тело в лесу или сбросить в пропасть.
Второй обвинитель попытался сохранить невозмутимость, но дрожь в руках его выдала. Стелла перевела взгляд на него.
- Поклянитесь, что вы не имели отношения к подавлению голодных бунтов, в которых были повешены целые деревни, в том числе старики и дети старше десяти лет, а остальные проданы в рабство, - Левеллин посмотрел на третьего обвинителя.

Огонь разгорался все сильнее, а порывы ветры наклоняли его языки в сторону прибывших из Манлога. Они начали отодвигаться.
Левеллин продолжал. Накануне он провел ночь за беседой с Джулианом и за просмотром бумаг, любезно подготовленных для него Сальвеном. Левеллин рассказывал о жестоких пытках и казнях тех, кто имел несчастье не угодить императору, о непосильных поборах и выжженной земле, о расправе над Лотарном и другими завоеванными землями. После каждого рассказа он требовал: 'Поклянитесь, что вы не принимали в этом участия!'
В завершение он напомнил о казни своего деда, виновного лишь в сочинении насмешливой песенки, и потребовал клятвы, что пришельцы не устроили все это представление с целью отдать страну манлогам и устроить такой же террор, как покойный император.
- Как вы думаете, - обратился он к народу, - многие ли из вас остались бы в живых, если бы попробовали призвать покойного властителя к ответу за все преступления, которые он совершил?
- Я уверен, - произнес молчавший до сих пор принц, - что дед бы приказал солдатам открыть огонь на поражение, и вскоре вся площадь была бы усеяна трупами. А чудом оставшиеся в живых стали бы навеки рабами. Вы и вправду желаете возвращения тех времен?
Народ молчал. Обвинители тоже притихли и отодвинулись подальше от явно преследовавшего их огня.
- Теперь моя очередь, - обратился к толпе император. - Перед тем, как эти люди дадут клятву в своей невиновности, я хочу спросить вас: как бы вы поступили, если бы ваш отец попытался убить вашу жену, а ребенка обречь на безумие? Вы бы продолжали считать его отцом? Если среди вас есть хоть один мужчина - пусть он ответит! Если же вы - просто стадо баранов, готовых покорно идти на убой - я сам откажусь от престола. Лучше я останусь свободным человеком, чем повелителем рабов.
Народ по-прежнему молчал.
- Здесь нет мужчин, отец, - с презрением бросил Амхар. - Ты прав: это даже не бараны, а овцы, готовые отдать манлогам своих жен и детей в обмен на крупицу золота.
- Здесь есть мужчины! - выкрикнул парень, изо всех сил продиравшийся сквозь толпу. - Если бы кто-нибудь попытался тронуть пальцем мою Анетту, я бы его придушил, будь он отец или кто еще.
После этих слов он с вызовом посмотрел на толпу.
- А я, - вперед выступил человек средних лет, - своего отца почти не помню, потому что покойный император, не к ночи будь помянут, приказал повесить его за то, что он украл малость зерна в голодный год. Мать вскоре померла с голоду, а меня сделали рабом. Им я и оставался, пока Ваше величество не отменили рабство.
- И моего отца убили солдаты! И моего! - послышались отдельные выкрики. Постепенно они усиливались, превращаясь в хор: 'Долой манлогов! Пусть убираются прочь! Да здравствует император!'

И тут резкий порыв ветра опрокинул треножник. Угли рассыпались по сторонам, жрецы бросились собирать их - но внезапно хлынул ливень, окончательно погасивший огонь.
Представление окончилось.
'Занавес', - пробормотал Левеллин, и услышавший его Амхар понимающе улыбнулся.

Глава 12

- Я не смогу сейчас учить тебя, Филипп, - сказал Пьетро. - Мне нужно будет уехать со дня на день. Будем тренироваться после моего возвращения... если я вернусь. Да и зачем тебе меч? Твое оружие - кисть и краски.
- Они не защитят от нападения.
- А разве на тебя кто-то нападает?
Марко неопределенно пожал плечами.
- Возможно, Вы правы. Пойду прогуляюсь. Здесь неподалеку я нашел живописное местечко.

Вскоре Марко уже расположился возле заросшей виноградом скалы, в небольшой пещере которой предприимчивый кабатчик создал маленькую таверну.
Марко больше интересовала скала, чем таверна. Она великолепно подходила к его замыслу: 'Русалка, заманивающая корабль на скалы и увлекающая моряка в пучины вод'.
Марко некоторое время писал скалу с выбранного ракурса, затем решил забраться повыше, чтобы увидеть море сверху. Он начал ловить цвет предзакатного неба, как вдруг услышал знакомые голоса. Оторвавшись от картины, он взглянул вниз и увидел Уриена рядом со своим давним заказчиком из Аргоны.
Его сердце бешено заколотилось. Значит, этот человек не арестован? Ему удалось ускользнуть, и теперь он выследил его здесь, в Лотарне?
Но почему он разговаривает с Уриеном?

Оба - Уриен и заказчик - вошли в пещеру. Марко осторожно спустился вниз и начал двигаться вдоль скалы. Он уже знал, откуда можно услышать происходящее внутри.
Найдя нужное место, Марко остановился и приложил ухо к стене.
- Он вернулся, - услышал художник голос Уриена.
- Давно?
- Несколько дней назад.
Марко выдохнул. Кажется, речь вовсе не о нем. Он здесь уже несколько месяцев.
- На музыканта он вовсе непохож, - продолжал Уриен. - Скорее на бойца.
- Может быть, это не тот, кто нам нужен?
- Не знаю. Все остальное в точности совпадает. К тому же он собирается в ближайшие дни отбыть в Аргону.
- Его там встретят, - по голосу чувствовалось, что заказчик усмехается.
- Поосторожнее, - предупредил Уриен. - Он фехтовал в шутку с Ивэном. Я немного разбираюсь в боевых искусствах. Этот человек очень опасен.
- Спасибо за предупреждение, - ответил заказчик. - У нас достаточно хороших бойцов. Сообщи накануне того дня, когда он поедет. Я буду приходить сюда каждый вечер.

Дальше Марко не стал дожидаться и помчался в дом.
Он обнаружил Пьетро разглядывающим его наброски.
- Прошу прощения, что забрался к тебе без спросу, - сказал боец-музыкант. - Просто меня заинтересовало то, что я случайно увидел. Ты писал русалку с натуры или это лицо - плод твоего воображения?
- Уже не помню, - отмахнулся Марко. - Сейчас не до русалки. Вас хотят убить.
- За что? - удивился Пьетро.
- Это Вам лучше знать. Я случайно услышал разговор...

- Значит, Уриен... - проговорил Пьетро, выслушав рассказ Марко, и его глаза стали холодными. - Что ж, завтра я наведаюсь в эту таверну. Хочу поглядеть на его собеседника. Ты можешь мне его показать?
- Я могу нарисовать его портрет, - предложил Марко.
- Ты так хорошо его запомнил за несколько минут?
Марко промолчал.
- Ты что-то не договариваешь, - Пьетро взглянул ему в глаза. - Филипп, ты знал этого человека раньше?
- Он хотел меня убить, - проговорил Марко. - Но я не знаю, по чьему поручению.
- Мне кажется, - предложил Пьетро, - что будет лучше, если ты расскажешь все с самого начала. Ты ведь пришел из Аргоны? Твоя русалка мне хорошо знакома.
- А Вы и вправду музыкант? - Марко вспомнил, как изменился взгляд королевы, когда она спросила про флейту. Она изо всех сил старалась не показать виду, что взволнована, но под невозмутимым цветом изумруда ее глаз вспыхнули ало-золотые огоньки.
- Вправду, - кратко ответил Пьетро и ожидающе взглянул на Марко.
Тот молчал.
- Если ты не веришь мне, - спросил Пьетро, - зачем ты меня предупредил?
- Я не знаю, кому верить, - угрюмо вымолвил Марко. - Может быть, Вас обманывают так же, как меня.
- Кто именно обманывает меня, Филипп?
- Русалка, - прошептал Марко.
- Тем более стоит рассказать мне все, что ты знаешь, - настаивал Пьетро. Марко заметил, что в его черных глазах тоже вспыхнуло пламя.
- Ладно, - решился он наконец, - в конце концов, хуже не будет. Раз уж этот человек охотится за Вами, как раньше охотился за мной...
- То пришла пора нам с тобой поохотиться на него, - подхватил Пьетро.
- Он подошел ко мне в столице Аргоны, когда я на площади рисовал портрет...- начал Марко.

Пьетро внимательно выслушал его рассказ и задумался.
- Давай рассуждать так, - предложил он. - Предположим, королева обманула тебя, и этот человек действовал по ее приказу. Тогда зачем ему понадобилось заказывать тебе карикатуры на нее... и меня?
- Не знаю, - пожал плечами Марко.
- А для чего ей было обещать тебе награду, если ты покажешь его? Ведь она и так его знала, поэтому могла приказать тайной полиции просто убрать тебя. Зачем было сжигать твой дом вместе с людьми? Ведь тем самым она навлекла на себя обвинение в убийстве.
- Но этого человека должны были арестовать, а он на свободе...
- Значит, ему удалось ускользнуть от погони.
- А откуда он узнал, что именно я его выдал?
- Ты говоришь, что отдал сыщику его портрет?
- Думаете, сыщик был с ним в сговоре?
- Вполне возможно. Или этот человек убил его и обнаружил портрет. Мы можем узнать об этом только в Аргоне. Но в одном я уверен, как в самом себе: королева не хочет моей смерти. Я пока не могу тебе объяснить, почему, но это так.
- Значит, этот человек и вправду имперский шпион?
- Вряд ли. Скорее он на стороне манлогов. У них есть причины охотиться за мной, у императора - никаких. Вот только мне непонятно, откуда манлоги вообще узнали обо мне. Впрочем, если Уриен - их агент, он мог что-то пронюхать. Правда, он появился после моего отъезда, но для хорошего сыщика это не помеха. Похоже, за королевой тоже следят. Что ж, пришла пора охоты.
- А Вы еще спрашивали, зачем мне меч, - усмехнулся Марко.
- Каюсь, я ошибался. Но за несколько дней я могу научить тебя только стрелять из лука. Для меча нужно больше времени. А сейчас я должен поговорить с Ивэном и Селеной.

Глава 13

- Нам нужно поторопиться, - взволнованно рассказывала Стелла Левеллину. - Манлоги могут в любой момент захватить Айриэнс, как они захватили Аргону.
- Тогда пойдемте в храм. Оттуда мы вызовем маму, а она приведет Мадо. В Аргону я полечу сам - сейчас там слишком опасно.
- Я думаю, Ираида появится сама. Мы условились встречаться каждую ночь, пока нам грозит общая беда. Правда, благодаря тебе империя спасена. Вряд ли манлоги решатся напась на нас теперь.
- Пока проход закрыт, все может измениться в любой момент. Люди должны научиться видеть целостный узор, иначе они так и будут метаться между краснобаями. Собственно, я просто сыграл роль одного из них.
- Ты был честен, Ллео.
- Для истинного понимания честности недостаточно. Но не будем терять времени. Кажется, королева приближается к нам.
- Левеллин, Вы здесь? - взволнованно воскликнула Ираида. - Манлоги уже у нас в столице! Сегодня их правитель нанес мне визит и принес в дар голову северного царя, который продал свои земли, а затем решил их вернуть и пустил туда манлогов. Мне чуть не стало дурно, когда я увидела это жуткое зрелище!
- Зачем же король манлогов убил союзника? - изумилась Стелла.
- Баграт сказал, что такая участь ожидает всех презренных предателей, потому что предавший однажды предаст снова. Затем он любезно вручил мне список моих прегрешений, заверив, что даже не заглядывал туда. По-своему он благороден, но от такого благородства мне становится не по себе. Рядом с ним был какой-то отшельник в балахоне, подпоясанном веревкой. Лица я не разглядела - он надвинул капюшон слишком низко. Но он показался мне знакомым. Странно: я никогда не имела дела с отшельниками. Баграт сказал, что это святой человек, который принесет нам благословение.
- Пьетро вернулся, - негромко сказал Левеллин.

Ираида побледнела и приложила руку к горлу.
- Все в порядке, - успокоил ее Левеллин, - он собирается в Аргону в ближайшие дни.
- Я лечу в Лотарн, - проговорила королева. - Шпионы манлогов уже пронюхали о моем друге-музыканте. Его могут схватить по пути.
- Тогда мы вернемся в Лотарн вместе, - предложил Левеллин. - Но сначала нам нужно отправиться в Айриэнс.
- Понятно, - Ираида уже пришла в себя. - А где остальные?
- Мы идем за ними, - Стелла взяла Ираиду и Левеллина за руки и повела в храм.

***
- Значит, завтра мы устроим генеральную репетицию, - усмехнулся Ивэн. - Жаль, что нет Ллео. Но мы справимся и без него. К его возвращению уже все будет кончено. Мадо, убери когти: горла Уриена здесь нет.
- Какая сволочь... - прошипела Мадо.
- Тебе пора наконец повзрослеть, - наставительно заметил Пьетро. - Учись у меня самообладанию, если Ллео так и не удалось тебя научить. Завтра мы как следует позабавимся.

- Какую забаву вы придумали на этот раз? - послышался голос Марины, а вслед за голосом появилась его обладательница.
- В Доме появился шпион, - объяснил Ивэн. - Завтра мы собираемся устроить небольшое представление. Этот дурак сам захотел стать актером.
- А я его еще учила играть всем телом и всей душой, - сокрушенно вздохнула Селена. - И благодарила за украшения, которые он мне дарил. После представления я швырну их ему в лицо.
- Вас нельзя оставлять без присмотра, - проворчала Марина. - Стоит отлучиться, и вы пускаете в Дом кого попало. Но сейчас я здесь по другому делу. Мадо, Ллео ждет нас в Айриэнсе, поэтому разбираться со шпионом придется без тебя.
- Вот и хорошо, - одобрительно заметил Ивэн, - иначе она возьмется за старое и загрызет этого беднягу Уриена. Когда вернется Ллео, ему это может не понравиться: он принципиально против насилия. Счастливого пути, дамы, - мы потом расскажем вам финал спектакля.

Catriana

28.05.2011, 05:04

Часть 2

Глава 1

Четыре женщины и Левеллин молча стояли перед камнем.
- Я хочу войти, - обратился Левеллин к одной из жриц.
- Входи, если сможешь, - ответила она. - Без помощи Богини никому не отодвинуть этого камня.
- Мы пришли сюда по повелению Богини, - подала голос Стелла.
- Тогда она поможет вам открыть вход.
- Он откроется сам, - раздался голос Богини, - когда все будет готово для появления дерева. Огонь, вода, воздух, земля.

Мадо встала и подошла к пещере. Некоторое время она молча глядела на священный огонь, затем начала танец - вернее, позволила танцу овладеть ею, как она уже делала сотни раз. Но сейчас в ней не осталось ничего человеческого. Она утратила личность, превратившись в стихию огня.
Жрицы наблюдали за ее танцем со смесью почтения и восхищения. Огонь одобрительно трещал, разгораясь все сильнее. Он приблизился к камню - и тот начал плавиться и шипеть.
- Становится жарко, - заметила Марина. - Пора добавить воды.
Она постояла несколько секунд, глядя на озеро, затем ее тело медленно заструилось, превращаясь в текучий плавный поток. Озеро стало увеличиваться, и его волны достигли камня и начали размывать его.
Поднялся легкий ветерок. Ираида взмахнула руками и взлетела в воздух, танцуя вместе с ветром. Она парила, словно птица, а ветер становился все сильнее, рассыпая камень и унося остатки прочь.
- Настала моя очередь, - удовлетворенно заметила Стелла и припала к земле, раскинув руки. Она что-то шептала и нежно гладила камушки и песок, на глазах превращавшиеся в мягкую плодородную почву.

Из прохода показалась девушка в белом.
- Заходи, - позвала она Левеллина.

* * *
Вначале дорога казалась ему легкой, и он не понимал, зачем понадобилось закрывать пещеру камнем. Вскоре на его пути оказался череп. Левеллин поднял его, и глаза черепа вспыхнули. Путь осветился, и оглянувшись по сторонам, Левеллин увидел призраки настолько чудовищные, что ему захотелось снова оказаться в темноте.
Казалось, здесь притаилась вся людская злоба, глупость и боль, накопившаяся с начала времен. Души тех, кто остановился на полпути и заблудился в царстве иллюзий и мрака, тех, кто пытался упорно тащить с собой старые привычки в новые миры и застрял, не в силах ни бросить их, ни вернуться назад, тех, кто в ужасе застыл перед проходом туда, где власть и богатство не имеют никакого значения, тех, кто упорно отбрасывал и топтал свой дар, тех, кто истязал себя и других во имя праведности, тех, кто возвышался, унижая других, и тех, кто упивался собственным унижением. Голодные души вопили и визжали, бросались на Левеллина, требуя, чтобы он освободил их, или умоляя остаться с ними. Они наперебой пытались рассказать ему свои печальные истории, перебивая и отталкивая друг друга. Некоторое время Левеллин молча шел вперед, затем остановился и произнес:
- Я не могу остаться с вами, но вы можете выйти на свободу. Для этого вам нужно просто вспомнить, что этот проход ведет в иные миры, и вы способны в любой момент направиться туда. Если хотите, пойдемте со мной.
Души с воем набросились на него, и ему показалось, что сейчас они разорвут его на части. Глаза черепа запылали ярче, и души отступили, жалобно хныча и причитая. Некоторые нерешительно попытались следовать за Левеллином, но пролетев некоторое время, загрустили и опустились на землю.
Левеллин тяжко вздохнул. Нелегко будет вывести их из прохода. Неизвестно, сколько раз придется по нему пройти. Но рано или поздно пещера наполнится светом, и душам придется волей-неволей покинуть мрак.

На следующем участке пути Левеллина окружили фантазии. Они были удивительно красивыми, легкими и разноцветными. Левеллин приветствовал их как добрых знакомых и пообещал вылепить или нарисовать тех, кого удастся запомнить.
Затем появились прозрения. С каждым шагом он все глубже постигал единство узора и связь миров. Перед ним возникла сеть из мириадов светящихся колокольчиков, и звук каждого подхватывали все остальные. Затем к колокольчикам добавились зеркала, и огоньки начали отражаться друг в друге, переливаясь и создавая бесконечный светящийся узор, подобный звездному небу.
'Это не просто звезды, а люди, - догадался Левеллин. - Когда же они наконец увидят себя такими как есть - детьми света? Каким прекрасным станет сотканный ими узор!'
А потом наконец появилась Яблоня...

Позже Левеллин так и не смог толком объяснить, что он увидел: 'Это было все одновременно, словно время и пространство собрались в точку, и я все сразу видел, и слышал, и знал. Словами этого не передать, к тому же у вас все может быть совсем по-другому. Я увидел Яблоню...Вернее, я ничего не видел,- добавлял он, - потому что никакого 'меня' не было. Я просто стал яблоней...то есть, не я стал... нет, не могу объяснить'.

Белоснежный туман рассыпался на мириады цветов и снова превращался в душистое облако. Плоды горели и переливались, словно внутри каждого была невидимая свеча. Они звенели, наигрывая нежную мелодию, словно переговариваясь, и отражаясь друг в друге, и плетя узор танца, в ритме прибоя, ветра и сердца.
Яблоня была Всем, и все было Яблоней. Здесь не было времени, смерти и боли. Здесь не было ничего незавершенного. Левеллин становился Всем, и его сознание растворялось, погружаясь в вечное Здесь и Сейчас.

И когда погружение уже готово было стать окончательным и безвозвратным - он увидел чей-то взгляд.
Золотая змея наблюдала за ним.
Он что-то вспомнил...
- Нет! - пронеслось где-то рядом.- Только не снова в эту плотность!
Змея молчала.
- Ты хочешь сказать, что я обещал... Но это был не я...Тот, кто обещал, не мог знать...
Змея укусила себя за хвост.
- Ты слышала это уже много раз?
Змея отвернулась.
'Должен же кто-то открыть людям проход' - донеслось издалека.
Левеллин собрал сознание в точку. Это было мучительно - словно он с болью отрывался от Всего.
Постепенно точка собрала вокруг себя тело - еще не плотное, но уже обладающее формой. И когда форма стала ясной, он посмотрел на Яблоню и увидел себя вместе с ней и отдельно, и понял, что никакой разницы нет.
- Жаль, - вздохнул он, - что я не могу взять ни одного яблока с собой...
Змея распрямилась.
- Прости, - улыбнулся он, - конечно, все это уже со мной. И навсегда.
Яблоня и змея превратились в белый туман и начали подниматься наверх.
Левеллин медленно пошел назад.

* * *
Четыре женщины молча ждали его у выхода. Он взглянул на них, затем перевел взор на участок земли, на котором вечность назад лежала императрица.
Оттуда начал появляться росток.
Девушка в белом, сидящая поодаль, приблизилась к Левеллину.
- Скажи им что-нибудь, - попросила она, - они волновались за тебя.
Левеллин улыбнулся.
- Без вас у меня бы ничего не вышло, - обратился он к женщинам, - но теперь все в порядке. Проход открыт. Идемте - я проведу вас. В первый раз это действительно нелегко.

Глава 2

- Начинаем репетицию! - объявил Ивэн. - Уриен, на этот раз тебе не отвертеться. Если ты хочешь играть, то сейчас самое время, или нам придется искать другого актера на эту роль.
- Я готов, - неохотно произнес Уриен.
- Тогда расскажи, зачем ты пришел к мастеру, - спросила Селена, внимательно глядя ему в глаза.
Ивэн и Пьетро приблизились и тоже посмотрели на него в упор. В руках у Пьетро оказался какой-то странный музыкальный инструмент, похожий сразу на скрипку, рояль и свирель. Пьетро нежно подул во что-то духовое, одновременно перебирая струны одной рукой и нажимая на клавиши другой. Звук был красивым, словно заиграл целый оркестр, но Уриена почему-то охватила ужасная тоска.
- Я пришел забрать его дочь, - к своему ужасу, он почувствовал, что вот-вот заплачет.
- А зачем она тебе? - спросил Ивэн.
- Вот именно, - добавила Элли, - зачем я тебе понадобилась?
- Потому что мне ужасно одиноко, - прошептал несчастный путник дрожащим голосом.
- И поэтому ты чуть не убил папу? - возмутилась Элли.
Пьетро снова тронул струны и начал отстукивать такт ногой.
- Говори правду, - потребовал Ивэн. - Зачем ты подарил ей браслет?
- Чтобы получить над ней власть, - Уриен попытался замолчать, но не мог остановиться. Слова появлялись и произносились помимо его воли.
- А зачем тебе власть надо мной? - Элли всерьез разозлилась.
- Чтобы похитить силу мастера, - Уриен попытался убежать.
Пьетро начал отстукивать громче. Уриену показалось, что музыкант колотит по его голове, словно по барабану.
- Прекрати! - заорал он.
- Осталось недолго, - пообещал тот. - Зачем тебе понадобилось убивать меня?
- Этого в сказке не было, - недовольно заметила Ариана.
- Добавим, - пообещал Пьетро и подул в свирель.
- Я не собирался тебя убивать, - шатаясь, пробормотал Уриен, - тебя приказано захватить живым. Чтобы получить власть... да прекрати этот жуткий стук наконец!
- Власть над кем? - не обращая внимания на просьбу, продолжил Пьетро.
- Не притворяйся идиотом! - завопил Уриен. - Конечно, над королевой! Кто еще согласится на все что угодно, лишь бы тебя не тронули?
- Ну и гад же ты! - крикнула Элли и сорвала с руки браслет. - Забирай его немедленно и не подходи ко мне! Это невзаправдашний браслет! Взаправдашний остался на корабле, а ты просто украл силу того, кто его придумал!
- Неправда! - Уриен снова чуть не расплакался. - Браслет я придумал сам!
Пьетро прекратил отстукивать такт.
- Тогда еще не все потеряно, - заметил он. - Тот, кто способен придумать браслет, не совсем конченый человек.
- Пусть забирает себе свой браслет, да и все прочие безделушки заодно, - решительно заявила Селена и бросила под ноги Уриену сумочку, набитую украшениями.
- Розу тоже забери, - вздохнула Ариана почти с сожалением и аккуратно положила ее поверх сумочки.
- А теперь убирайся, - заявил Ивэн, - не дожидаясь возвращения Мадо. Иначе ты рискуешь стать покойником.
- Не так быстро, - возразил Пьетро, - он должен еще представить меня своему приятелю. Давненько я не был в таверне, пора зайти и выпить стаканчик-другой доброго вина. Сегодня мы совершим с тобой прогулку, а затем можешь быть свободен. Не советую спорить, иначе я снова начну играть на барабане. Моя душа истосковалась по музыке.
- Тогда пусть пока посидит дома и подумает о своих грехах, - согласился Ивэн. - Пойдем, Уриен. До вечера придется тебе пробыть под домашним арестом. Видимо, такова твоя горькая участь: изведать коготков разъяренной львицы. Прими мои соболезнования.
- Придется искать другого актера, - вздохнула Ариана, когда Ивэн увел Уриена.
- Или сочинять новую сказку, - откликнулась Селена. - Может быть, эта уже сыграла свою роль.

Ариана хотела ответить, но не успела, потому что в сад опустились ее родители, а с ними - женщина, когда-то называвшая себя Виолой.
Пьетро застыл на месте, и кровь отхлынула от его щек.
- Ты здесь... - почти беззвучно прошептал он.
- Пойдемте, - Селена взяла за руки детей, - не будем мешать.
Левеллин и Мадо тоже тихонько ушли.

Ираида попыталась улыбнуться.
- Наверное, мне следовало дожидаться тебя в Аргоне, как и положено добропорядочной королеве, - произнесла она, - но сейчас повсюду рыщут манлоги, поэтому мне было страшно за тебя... - ее голос дрогнул.
Пьетро вышел из оцепенения, стремительно бросился к ней и сжал в объятиях. Ираида спрятала лицо на его груди, а Пьетро - в ее волосах, и некоторое время они стояли молча, не в силах унять дрожь.
Наконец он осторожно отодвинул Ираиду, взглянул ей в глаза, нежно провел рукой по волосам и припал губами к едва заметной морщинке на лбу.
- Мне столько нужно тебе рассказать... - прошептал он, - но сейчас у слов не получается выйти наружу, потому что они толкаются и теснят друг друга. Мы поедем в Аргону вместе и вернем тебе трон.
- Только одно слово, - попросила она. - К тебе возвратилась музыка?
- Изрядно выросшая за время отсутствия, - подмигнул он.
- Не может быть! - изумилась она. - Куда же ей еще расти?
- Скоро услышишь, - пообещал он, и голос его снова дрогнул. - А сейчас давай пойдем в наш грот. Я только теперь понял, как сильно тосковал по тебе.

* * *
- Я должен сообщить тебе одну ужасную весть, - произнес он спустя несколько часов, - нам пора покинуть этот рай. Сегодня мне предстоит еще одно свидание - со шпионом, который пытался убить нашего Филиппа.
- Какого Филиппа?
- Юного художника из Аргоны, который когда-то рисовал карикатуры на нас с тобой. С тех пор он исправился и пишет чертовски талантливые картины. Он-то и опознал своего старого знакомца, который решил наведаться в наши края по мою душу.
- Так этот мальчик жив? - радостно воскликнула королева. - Я была уверена, что он погиб. Только его звали не Филипп, а Марко.
- Когда-то тебя тоже звали Виола, - напомнил Пьетро. - А Мадо, когда мы встретились, носила имя Саломе. Похоже, кроме нас с Ллео, не осталось в мире простых бесхитростных людей, довольствующихся одним-единственным именем.
- Ты сообщил мне радостную весть, - весело отозвалась королева. - Вот только этот шпион очень опасен. Он убил сыщика, который шел за ним по следу. Его нашли с проломленным черепом. Так что будь очень осторожен.
- Не думаю, что этот тип рискнет проламывать мне череп в таверне, - успокоил ее Пьетро. - Но если у него хватит на это глупости - я ему не завидую.
- Пьетро, - спросила Ираида, - а что изменится теперь, после того, как Левеллин открыл проход?
- То же самое, что в доме, где много лет не открывали окон, а потом наконец открыли, и в них ворвался свежий морской ветер. Кто-то вдохнет полной грудью и бросится к морю, кто-то останется стоять у окна, а кто-то забьется в чулан и попросит оставить его в покое, потому что ужасно боится ветра. Нам с тобой будет намного легче, а насчет манлогов - не уверен.

Глава 3

Вернувшись в дом, Пьетро и королева обнаружили там Мэтта с Розанной.
Сначала обе пары изумленно уставились друг на друга, восклицая: 'И вы здесь?', затем Мэтт рассказал, что им пришлось спасаться бегством.
- Отряд манлогов заявился в замок и объявил, что вся собственность граждан империи в Аргоне конфискована, так как империя - наш враг...
- Я не издавала такого указа! - возмутилась королева.
- Командир сказал, что такова воля народа, а указ будет подписан со дня на день. Пока что они расположились в замке, как дома, а мне пригрозили судом за службу у врагов.
- Это Вы-то служите врагам? - королева чуть не задохнулась от возмущения. - Кажется, мне тоже скоро не останется места в моей собственной стране.
- Мы были уверены, что Ваше величество в столице, - вступила в разговор Розанна. - Манлоги обсуждали Ваше грядущее бракосочетание. Оно должно состояться совсем скоро. Потому они и вели себя так нагло - дескать, их повелитель вот-вот станет королем Аргоны.
- Ну, если манлогам так не терпится выдать меня замуж, то придется оправдать их ожидания, - вздохнула королева и взглянула на Пьетро. - Ты возьмешь меня в жены или тебе нужно подумать еще годик-другой?
Пьетро вздохнул.
- Вообще-то я собирался прибыть в Аргону, вызвать на поединок этого манлога, победить его и лишь затем просить твоей руки.
- Ты предлагаешь мне вернуться в Аргону и ждать тебя там?
- Я ни за что не отпущу тебя одну, - возмутился Пьетро. - Просто я придумал такой хороший сценарий, а ты поменяла его прямо перед выходом.
- Я всегда любила менять сценарии, пора бы тебе к этому привыкнуть.
- Наконец-то храме Отца и Матери будет совершен первый обряд бракосочетания! - радостно воскликнула Мадо.
- Но прежде нужно покончить с нашим приятелем, - решительно заявил Пьетро. - Хорошо, что ты здесь, Мэтт, - мне очень пригодится твоя помощь, если ты не против прогулки в местную таверну.
- Мэтт будет вести на привязи Уриена? - поинтересовался Ивэн.
- Обойдемся без этой скотины, - махнул рукой Пьетро. - Филипп... то есть, Марко обещал нарисовать портрет нашего желанного друга. Кстати, - обратился он к Ираиде, - вам стоит встретиться с этим юным дарованием, пока он не запечатлел тебя в образе погубительницы бедных моряков.
- А почему бы и нет? - пожала плечами королева. - Если ты говоришь, что у него получается талантливо, я даже готова ему позировать. Не все же мальчику писать по памяти.
- Тогда пойдем к нему, - предложил Пьетро.

Увидев Пьетро с королевой, Марко сначала вытаращил глаза, затем покраснел и попытался спрятать наброски картины с русалкой.
- Оставь эскизы в покое, - посоветовал Пьетро. - Я недавно расхваливал королеве твои таланты, и она специально прибыла из Аргоны, чтобы убедиться в этом самолично.
- Как тебе удалось спастись? - спросила Ираида. - Твой заказчик убил сыщика и нашел у него портрет. Полиция обнаружила тело сыщика в заброшенном доме. Мы были уверены, что ты тоже погиб. Почему ты не объявился?
- Потому что он думал, что ты коварно обманула его и приказала убить, после того, как полиция получит портрет, - пояснил Пьетро.
Ираида кивнула:
- Разумно. Я бы на его месте тоже так подумала.
- Хорошо, что Ваше величество упомянули Левеллина, - подал голос Марко. - Иначе я бы убежал неизвестно куда.
Ираида кивнула, а затем ее лицо стало серьезным.
- Нам нужна твоя помощь, Марко, чтобы поймать этого убийцу. Ты можешь нарисовать еще один портрет?
- Я сам пойду с вами и покажу его, - в голосе Марко прозвучала ярость.
- Тебе нельзя показываться ему на глаза, - возразил Пьетро, - иначе все может сорваться. А если тебе так уж нужны приключения - у меня есть предложение поинтереснее: отправиться с нами в Аргону и публично рассказать, кто истинный убийца и поджигатель. Но сейчас мне срочно нужен портрет.

* * *
- Вот он, - Пьетро сделал знак Мэтту. - Я пойду побеседовать с ним.
Подсев за столик к одинокому господину, Пьетро негромко сказал:
- Меня прислал к Вам Уриен. Он попросил передать, что подвернул ногу по пути и не может дойти сюда.
- А вы кто такие? - от взгляда сыщика не ускользнуло, что Пьетро был со спутником.
- Случайные прохожие, - пожал плечами Пьетро. - Мы увидели человека, валяющегося в пыли и стонущего от боли, он попросил перенести его в рощу, зайти в таверну и передать человеку средних лет, одиноко сидящему за столиком, что с ним стряслась беда. Мы спросили, как его зовут, он назвался Уриеном. Мы все равно собирались сюда заглянуть, так что нам было несложно выполнить просьбу бедняги.
- А как же он доберется домой?
- Он попросил прислать за ним экипаж после того, как поговорит с Вами. Насчет экипажа не знаю, а лошадь у хозяина попросить могу - я с ним знаком. Но свою лошадь он доверит только мне.
- А как мне найти эту рощу?
- Мы Вас проводим, - предложил Пьетро. - Это недалеко, так что небольшая прогулка нам не повредит.
- Благодарю Вас, - слегка поклонился господин.
- Тогда пойдем, - Пьетро махнул рукой Мэтту.

Пьетро с незнакомцем шли рядом, а Мэтт чуть-чуть поотстал. Когда путники вошли в рощу, Пьетро остановился и предожил:
- А теперь давайте познакомимся. Насколько я знаю, Вы очень жаждали взять меня живьем. Вот я перед Вами. На всякий случай предупреждаю: заброшенных домов здесь нет, а мой спутник - отличный стрелок, и его арбалет направлен прямо на Вашу спину. Осторожнее, - добавил он, молниеносно выхватив меч, - иначе я подрежу Вам поджилки, и всю оставшуюся жизнь Вам придется передвигаться в карете. Вы нам тоже нужны живым.
Незнакомец попытался дернуться, но Пьетро полоснул его мечом по ноге.
- Это предупреждение, - произнес он. - В следующий раз я Вас покалечу всерьез.
- Вы убили Уриена? - мрачно спросил незнакомец.
- Зачем? Уриен жив, и скоро Вы с ним встретитесь. А сейчас у Вас есть выбор: либо пойти с нами и ответить на несколько вопросов, либо предстать перед судом по обвинению в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Вы убили полицейского и заживо сожгли несколько человек. Самое мягкое, что Вам грозит, - смерть на дыбе.
- Вы этого не докажете.
- Докажем, - пообещал Пьетро. - У нас достаточно свидетелей. Но если хотите проверить - пожалуйста.
- А если я все расскажу вам?
- Посмотрим. Ничего не стану обещать. Но пытать Вас мы не будем в любом случае, так что советую положиться на наше милосердие.
- Хорошо, я согласен.
- Я был уверен, что мы договоримся, - Пьетро свистнул, и вскоре из темноты послышалось цоканье копыт.
- Привет, Ивэн! - кивнул Пьетро. - Давай усадим нашего гостя в седло.
- Лучше положим поперек, - заметил Ивэн.
- А что скажут почтенные горожане? Наверняка примут нас за бандитов. Но руки мы ему все-таки свяжем.

Глава 4

- Вы наконец расскажете, кто Вам поручил всю эту затею, или предпочтете беседовать с тайной полицией? - нетерпеливо спросила Ираида.
- У имперской полиции нет ко мне никаких претензий.
- Да неужели? А попыка свалить на императора Ваши преступления? Вы намеревались разжечь войну между нашими странами. Кроме того, если я пожалуюсь императору, что Вы убили сотрудника моей полиции, Вам будет предъявлено обвинение здесь.
- Я служил северному царю, - признался наконец незнакомец, - и не я один. Ваш покойный супруг дал его величеству столько золота, что можно было бы скупить всю Вашу тайную полицию.
- Неужели Корни тоже? - расстроилась королева.
- Ваш Корни - идиот, не замечавший, что творится под его носом. На его месте я бы уже давно разогнал половину сыщиков.
- Врет, - лениво заметил Пьетро, - сейчас он начнет клеветать на ни в чем не повинных людей.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что, если бы это было правдой, он бы не стал упоминать о сообщниках. Вдруг мы разожжем огонь, подвесим его и начнем поджаривать ему пятки, требуя назвать имена? А сейчас он сам назовет их легко и с радостью. Значит...
- Ты прав, - кивнула королева. - Продолжим. А чтобы Вам было проще, я тоже кое-что расскажу. Вы знаете, что Ваш повелитель мертв?
- Вы лжете, - проговорил незнакомец.
- Полегче, приятель, - Пьетро угрожающе приподнялся.
- Он просто очень взволнован, - успокоила Пьетро королева. - А я вовсе не лгу. Его величество король Баграт преподнес мне голову Вашего покровителя на золотом блюде. На редкость неаппетитное зрелище. Вы уж простите, что я в спешке забыла захватить это сокровище с собой.
- Предатель, - прошептал незнакомец.
- Баграт видит это иначе. Для него Ваш покойный покровитель - презренный шпион, которого используют и отбрасывают прочь. Королю было нужно разжечь смуту и посеять вражду между Аргоной и империей. Когда цель была достигнута, он предпочел избавиться от исполнителей, собиравших сплетни о его будущей супруге. Я никогда не выйду за него, но он-то этого не знал. Кстати, все Ваши доносы Баграт любезно вручил мне вместе с головой, заверив, что он даже не заглядывал в эту писанину.
- Так, может, выдать его Баграту? - предложил Ивэн. - Пусть он сам и разбирается со шпионами своих шпионов.
- А кто повезет этого типа в Аргону? - удивленно спросил Пьетро. - Лично у меня нет ни малейшего желания путешествовать в его обществе.
- Тоже верно, - согласился Ивэн. - А летать он явно не умеет.
- К счастью, - заметила Ираида. - Еще не хватало встречаться с такими мерзавцами в воздухе.
- Хочешь еще что-то узнать? - спросил Пьетро.
- Да нет, мне все достаточно ясно. Нужно позвать Марко: пусть посмотрит ему в глаза.
- Думаешь, этому типу станет стыдно?
- Вряд ли. А вот Марко полезно увидеть искусителя и убийцу во всей красе. Чтобы запомнить на будущее.
- Тогда я схожу за ним, - Ивэн встал и направился к выходу. Когда он вернулся, кроме Марко его сопровождали Ариана и Элли.
- Ивэн, зачем ты привел детей? - воскликнула Ираида.
- Мы хотим посмотреть на настоящего шпиона, - заявила Ариана, - который еще и убийца вдобавок. Вдруг нам захочется поиграть в убийство? В пиратов мы уже играли. Смотри внимательно, Элли.
- А зачем мне смотреть? Я никого не собираюсь убивать даже понарошку. Жаль, нет Амхара: ему было бы интересно поглядеть на злодея. Филипп, посмотри хоть ты!
- Я и так смотрю, - успокоил ее Марко, - не знаю, как насчет игры, но его портрет я обязательно напишу. И он будет получше, чем те наброски. Я уже и сюжет придумал: 'Злой колдун, похищающий королеву'.
- Меня не так-то просто похитить, - усмехнулась королева. - А вот за убийство твоей матери его бы самого следовало сжечь заживо.
- Мы обещали, что не будем его пытать, - напомнил Пьетро.
- Тогда ничего не поделаешь. Слово надо держать. Пусть Марко решает, что с ним делать.
- Пошел он к черту, - ответил Марко.
- Только сначала ему придется подписать признание, - возразил Пьетро. - При свидетелях, как положено. В Аргоне нам эта бумага очень пригодится. А потом мы его отпустим.
- А если он опять примется шпионить и убивать? - спросила Ариана. - Нужно, чтобы люди знали, кто он такой, и не подпускали его близко.
- Здесь уж ничего не поделаешь, - вздохнул Ивэн. - Не выжигать же на нем клеймо. Мы можем либо убить его, либо отпустить. Решили отпустить - значит, отпускаем. А Уриен составит ему компанию.
- Погодите, сейчас я что-нибудь придумаю, - попросила Ариана и прикрыла глаза.
- Что ты затеяла? - поинтересовался Пьетро.
- Придумала! - Ариана сунула руку в карман. - Он ведь шпионил и убивал из-за денег? Тогда я сейчас прилеплю денежку ему на лоб. Пусть все ее видят!
Шпион с ужасом уставился на девочку.
- Она ненормальная? - спросил он.
- Нормальнее тебя, - ответил Ивэн, наблюдая, как Ариана приклеивает ко лбу шпиона воображаемую монету, которая на глазах превратилась в настоящую.
- Теперь пусть уходит, - заявила Ариана. - Если задумаешь кого-нибудь убить, из монетки потечет кровь, - пригрозила она на прощание.
- Пойдем, Ариана, - попросила Элли. - Он такой противный, что меня вот-вот стошнит.
- Ох уж эти детские шалости, - вздохнул Ивэн.

Глава 5

После бракосочетания, совершенного в храме Отца и Матери, Левеллин попросил новобрачных задержаться на пару недель. Он хотел вылепить статую Марко.
- Нехорошо, если все, кроме Марко, будут уметь летать, - объяснил он. - Вдруг Вам придется спасаться от опасности?
- Кроме того, лететь гораздо быстрее, - добавила Мадо.

Пьетро с Ираидой не возражали. Они приняли передышку между разлукой и битвой как блаженный дар судьбы. Несколько часов в день Пьетро обучал Марко искусству боя на мечах, предоставив Мэтту роль наставника по стрельбе. Все остальное время новобрачные проводили в гроте или в апельсиновой роще, которая, по уверениям Пьетро, была ничуть не хуже зачарованного сада, явившегося ему во времена ученичества.
- А ты, - добавил он, - в тысячу раз прекраснее той раззолоченной куклы.
- Значит, ты тоже видел колдуна и сад с волшебницей? - взволнованно спросила Ираида. - Я ведь чуть было не вошла туда. Спасибо Марине: она появилась как раз вовремя.
- Я это видел, - серьезно произнес Пьетро. - Но остановить тебя не мог: ты меня не слышала. Если бы ты вошла - эта парочка отобрала бы твое тело, и для нас с тобой все было бы кончено.
- Наверное, я все же тебя слышала, сама не зная об этом, - откликнулась королева. - Но колдун... Мне кажется, он преследует меня с самого рождения. Я всегда чувствовала себя немного чужой - я ведь непохожа ни на мать, ни на отца. Мне с детства снились странные сны, в которых приходил какой-то человек с закрытым лицом и уверял, что он мой настоящий отец, и мне не место в плотном мире. Один раз я чуть было не выпрыгнула в открытое окно. После этого в окна моей спальни вставили решетки.
- Ты мне об этом не рассказывала, - укоризненно вымолвил супруг.
- Не было времени, да и вспомнила я все это после того, как мы расстались и мне приснился волшебный сад. Или это был не сон?
- Я его тоже видел, значит, это был не просто сон.
- Я боялась спать одна, - Ираида произнесла это с трудом, - потому что колдун мог прийти за мной в любую ночь.
- Потому ты связалась с Северино?
- И поэтому тоже. Мне казалось, что уж он-то прочно стоит на земле и поможет мне удержаться в этом мире. А еще назло моему брату, который решил продать меня манлогам и дожидался, пока малолетний принц подрастет.
- А как же ты прожила год нашей разлуки?
- Ко мне вернулась душа, которую я считала потерянной, - с нежностью произнесла королева, - к тому же я научилась летать. Когда мне становилось страшно, я отправлялась в полет. Порой мне хотелось навестить Левеллина, но вскоре я поняла: достаточно знать, что есть друзья, которые умеют путешествовать в иной мир, не бросаясь в окно.
- Левеллин научил нас всех, что Плотный Мир во многом иллюзия, - Пьетро размышлял вслух, - и твой колдун утверждал то же самое, только с другой стороны...
- С изнанки, - проговорила королева.
- Что ты говоришь?
- Я говорю, что можно видеть узор с лица, а можно с изнанки. Сама не знаю, что я этим хотела сказать. Но в одном я сейчас уверена: колдун любит ту женщину так же сильно, как мы с тобой любим друг друга. Он готов на все, чтобы остаться с ней, но не знает, как найти к ней путь. И это продолжается уже много лет.
- Бедный колдун, - Пьетро смахнул со щеки воображаемую слезу. - Никак не может соединиться с любимой без похищения чужого тела... - внезапно он замолк.
- Что случилось, любимый?
- Я подумал, - медленно проговорил Пьетро, - что это очень уж странно: королева Аргоны исчезла неведомо куда, а никакой паники по этому поводу нет.
- Откуда ты знаешь?
- До нас слухи доходят быстро. Но я могу слетать и проверить.
- Я полечу с тобой.
- А если тебя узнают?
- Я думаю, в этом доме найдется немного грима, - с надеждой произнесла королева. - А заодно парик и вуаль.
Пьетро вздохнул.
- Очередное безумство?
- Конечно, - радостно подтвердила Ираида.

* * *
Пьетро, Ираида и Мэтт бродили по столице. Розанна отказалась лететь с ними, заявив, что в кои-то веки ей довелось побывать на море, и она хочет вернуться домой отдохнувшей и загорелой, а не шляться невесть куда.
- Никакого волнения, никакой суматохи, - пожимал плечами Мэтт. - Пойдемте в какой-нибудь кабачок - там мы уж точно услышим все местные сплетни.

Они нашли небольшой ресторанчик, и Мэтт заговорил с хозяином. Он объяснил, что они приезжие и хотят узнать, что происходит в столице. Поболтав о том, о сем, Мэтт умело перевел разговор на политику и услышал, что свадьба королевы состоится через неделю, и народу уже обещана бесплатная выпивка за счет казны.
Пьетро с Ираидой молча переглянулись, затем он кивнул, пробормотав: 'Так я и думал'.

Когда они вышли, королева спросила мужа:
- Что ты хотел сказать? О чем ты думал?
- Статуя, - ответил Пьетро.
Пораженная Ираида остановилась.
- Но как тебе это пришло в голову еще в Лотарне?
- Меня навело на эту мысль представление по сказке Арианы. О том, как мастер подсунул колдуну куклу вместо настоящей дочери.
- Значит, теперь она станет королевой, а я буду самозванкой? И Аргона достанется манлогам совершенно законно?
- Не думаю, что создания Ллео способны на такое, - возразил Мэтт. - Хотя, конечно, Вам лучше знать: статуя-то Ваша.
- В любом случае через неделю нам нужно быть здесь.

Глава 6

- Что-то ты слишком мрачен для новобрачного, - заметил Левеллин.
- Будешь тут мрачным... Я все так отлично придумал: я должен был отправиться в Аргону к Мэтту, вместе с ним собрать отряд храбрецов, войти в столицу, вызвать на поединок этого Баграта...
-... Победить его... - подхватил Левеллин.
- Это само собой. А затем потребовать, чтобы он убирался вместе со своими солдатами, или я перережу ему горло.
- Пьетро, ты меня пугаешь.
- Ллео, неужели тебе никогда не хотелось никого убить?
- Хотелось, - честно сознался Левеллин. - Целых два раза... или даже три.
- Вот видишь! Между прочим, искусству боя меня научил твой отец.
- В таком случае умолкаю и беру свои слова назад. Но ты так и не объяснил, что за черные мысли тебя гнетут.
- Да просто все пошло не по плану! Ираида прилетела сюда, Мэтт тоже здесь, а Баграт готовится жениться на статуе. И как мы теперь докажем, что настоящая королева - моя жена? Я-то представлял, как прошу ее руки после победы над захватчиком, и мы торжественно шествуем в столичный храм...
- А потом тебя провозглашают освободителем и признают в тебе истинного короля...
- Тебе это кажется смешным?
- Ничуть. Более того - я уверен, что тебе бы отлично удалось это представление. Просто судьба решила иначе. Значит, нужно придумать другой сценарий, а не страдать из-за прежнего. В конце концов, если твой замысел тебе так дорог, давай разыграем его прямо здесь и сейчас. Тогда ты сможешь его отпустить.
- Мысль, конечно, интересная, - задумчиво проговорил Пьетро. - Но сейчас меня больше волнует статуя.
- В самом деле? - удивился Левеллин. - А я почему-то подумал, что тебя волнует желание твоей супруги сражаться рядом с тобой вместо того, чтобы ждать от тебя спасения.
- Но ведь сражаться и вправду должен я, а не она.
- Ты жалеешь, что все это время вы были вместе?
- Ллео, ты серьезно об этом спрашиваешь?
- Тогда чем ты недоволен?
- Наверное, тем, что я не понимаю, что делать дальше.
- Я тоже пока не понимаю. Но на месте будет видно.
- Ты поедешь с нами, Ллео?
- Поеду или полечу, - засмеялся Левеллин. - Меня тоже заинтересовала эта статуя. До сих пор мои творения учили людей летать и видеть иные миры. А теперь оказывается, что они способны на большее.
- Если твое творение захочет стать королевой...
- То мы вряд ли сможем этому помешать, если народ Аргоны предпочтет ее настоящей королеве. Но статуя могла бы заявить о своих правах и в присутствии Ираиды. Тогда бы твой сценарий провалился, потому что, явившись во дворец, ты бы в лучшем случае обнаружил двух королев.
- А в худшем?
- Неужели ты не догадываешься, какая участь ждала бы твою жену, если бы статуя заявила, что она - настоящая королева, желающая стать женой господина Баграта, а Ираида отказалась бы от этого брака? Особенно с учетом колдуна, которому нужно тело любой из них?
Пьетро побледнел.
- Об этом я не подумал...
- А сейчас Ираида жива, здорова и, смею предположить, счастлива. К тому же ты рядом с ней и сможешь ее защитить. Так что все к лучшему, Пьетро. А насильно народ Аргоны вы все равно не освободите, если он захочет подчиниться манлогам.
- Но ведь тебе удалось спасти императора?
- Я просто напомнил людям правду, которую они слегка подзабыли. Дальше они сами выбрали, что делать с этой правдой. Но император был готов отречься от престола, если народ примет сторону его обвинителей. Он сказал, что предпочтет быть свободным человеком, чем управлять рабами. Думаю, что королева скажет то же самое.
- Она уже говорила, что без нее в Аргоне будет одной рабыней меньше.
- Значит, нужно честно принять вызов судьбы. И возможность проигрыша в том числе.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Селена.
- Не помешаю? - спросила она. - Ллео, происходит что-то непонятное. Я хотела посидеть в гроте, но не смогла войти. Вход закрыт, а изнутри веет холодом и чем-то зловещим. Мне стало не по себе.
- Пойдемте туда, - произнес Левеллин. - Может быть, колдун снова решил нанести нам визит.

Глава 7

Уриен никак не мог понять, что удерживает его в Лотарне.
Ему бы следовало покинуть эти края. Разоблаченному агенту нужно скрыться, залечь на дно, сменить личину. Особенно теперь, когда главный заказчик убит, а его представитель чудом избежал смерти.
Но Уриен был не в силах покинуть Лотарн. Забившись в какую-то жалкую гостиницу, он лежал, тупо глядя в потолок и обещая себе, что завтра обязательно уйдет. Учитель звал его, но Уриен не откликался. У него не было сил. 'Завтра' - повторял он каждый вечер. С утра он начнет новую жизнь.
Но утро наступало, а Уриен продолжал созерцать трещины на потолке, машинально поглощать подозрительного вида котлету или жареную рыбу и засыпать до ужина, снова обещая неизвестно кому завтра наконец взять себя в руки.

Через неделю ему внезапно захотелось на свежий воздух. Он вышел из гостиницы и побрел в неизвестном направлении. Оказавшись на берегу, Уриен свернул наугад и вскоре обнаружил, что оказался возле грота.
Его первой мыслью было бежать отсюда без оглядки. В любую минуту мог прийти кто-то из людей Левеллина и застать его здесь. Но внезапно он увидел, что вход открыт.
'Ловушка' - предостерегло привычное сыщицкое чутье, но Уриен от него отмахнулся. Кому и зачем нужно его ловить? Если бы его хотели убить, он бы давно был мертв. А сейчас он войдет внутрь. Может быть, именно этот проклятый грот не отпускал его.
Уриен вошел, сделал несколько шагов и замер. Теперь он увидел грот глазами обитателей Дома.

Разноцветные лучи струились и переливались, отражаясь в усыпавших стены хрусталях, аромат неведомых цветов кружил голову, а нежная мелодия арфы пела о невозможном счастье. Посреди грота раскинулось роскошное пурпурное ложе, еще хранившее жар страсти. Уриен приблизился к ложу, и его буквально опалило огнем.
Сверху хлынул особенно яркий поток света, и Уриен зажмурил глаза. Ему казалось, словно свет пронзает его насквозь, одновременно сжигая и размывая. Он почувствовал жар, озноб и бешеное головокружение и буквально рухнул на землю.
Пространство вращалось все сильнее. Уриену казалось, что сейчас он сойдет с ума. Когда голова уже была готова расколоться, внезапно кружение прекратилось. Уриен открыл глаза, взглянул наверх и увидел сад на берегу океана. Посреди сада возвышалась цветущая яблоня, а под ней свернулась золотая змея, направившая взгляд прямо на Уриена.
- Нехорошо лезть в чужой дом без приглашения, - укоризненно произнесла змея.
- А разве это дом? - то ли про себя, то ли вслух спросил Уриен.
- Конечно, дом, не хуже прочих. Но я не про грот, а про головы. Нехорошо копаться в чужих мыслях без спроса. Занялся бы лучше своими собственными. Если они у тебя еще остались.
- А чьи же еще мысли у меня могут быть?
- Да чьи угодно. Ты ведь тащишь что ни попадя - прямо сорока-воровка. Вот у тебя в голове и появилась свалка. А ты вместо того, чтобы ее выкинуть, все время добавляешь новый хлам.
- В моей голове мои мысли, - упорно настаивал Уриен.
- Твои? - насмешливо повторила змея. - А кто ты такой?
- Я Уриен.
- Вот я и спрашиваю: кто ты, Уриен?
- Кто я? - повторил Уриен, и почувствовал, что у него засосало под ложечкой, а в животе появилась сосущая пустота.
- Вот видишь, - заметила змея, - ты забыл, кто ты. А может, никогда не вспоминал.
Уриен почувствовал, как пустота в животе превращается в черную дыру. Его начал бить озноб.
- Шел бы ты восвояси, - посоветовала змея. - С такой свалкой в голове здесь неуютно.
Уриен с трудом поднялся и шатаясь побрел назад. Выход был закрыт.
'Значит, все-таки ловушка', - безнадежно подумал Уриен. Но не созданная людьми. Его поймал сам грот.

Вернувшись в центр, Уриен начал озираться по сторонам, надеясь найти другой выход. Его взгляд упал на широкий проход, и Уриен ринулся туда.
Проход привел его к закрытой бухте. Вода была удивительно чистой и переливалась голубовато-изумрудным. Уриену нестерпимо захотелось смыть с себя грязь прошедшей недели. Сбросив одежду, он поплавал, затем вылез на сушу и начал осматривать скалы в поисках просвета.
Не найдя ни единой щели, он вернулся в грот. Решив немного отдохнуть, он растянулся на ложе - и тут же ощутил нестерпимо мучительный вкус страсти, нежности, тоски и восторга. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного - словно границы исчезли, и он слился с мирозданием в блаженном экстазе. Но тут же его голову пронзила невыносимая боль, а сердце забилось бешено, словно в преддверии смерти.
- Я же говорила тебе: выбрось мусор из головы, - почти сочувственно произнесла змея, и перед Уриеном ясно встала картинка, которую он мельком разглядел из окна во время своего заточения: Пьетро и златовласая женщина глядят друг на друга, а затем стремительно бросаются навстречу, словно их несет ураган, снося все стены и преграды. Он, Уриен, и был такой преградой: он пытался взять Пьетро живым, чтобы его заказчик обрел над королевой безграничную власть. Но заказчик мертв, а королева прилетела к своему любовнику, словно на крыльях ветра, отшвырнув жалкого шпиончика прочь.
Уриен почувствовал, как пурпур раскаляется, превращаясь в золото, а затем в пламя. Сейчас огонь охватит его. Он вскочил с ужасного ложа и бешено понесся к морю, нырнув с размаху в прохладную воду.
Отдышавшись, он заметил просвет между скал и поплыл туда.

Головная боль исчезла, сменившись легкостью и пустотой. 'Мусор сгорел' - донесся издали голос змеи, и Уриен отдался мягкому покачиванию волн. Оказавшись по ту сторону скал, он обнаружил, что в открытом море сегодня неспокойно: ветер поднимался, вздымая волны все выше и угрожая неосторожным пловцам. Уриен решил было вернуться назад, но мысль о возвращении была слабенькой, а потом совсем исчезла. Волны раскачивали его, и он сам становился волной, ветром и немыслимой синевы небом, которого никогда прежде не видел по-настоящему. Он еще некоторое время пытался бороться с волнами, потом понял, что бороться уже не с чем, раскинул руки и перевернулся на спину, устремив глаза в небо и погружаясь в пучину вод.

* * *
- Проход снова открылся, - произнес Левеллин.
Они вошли и увидели возле очага сумочку, набитую серебряными украшениями, среди которых затесался одинокий золотой браслет.
- Здесь был Уриен, - произнесла Селена. - Куда же он делся?
- В море, - предположил Пьетро. - Больше отсюда никуда не выйти.
Они прошли через проход и взглянули на бухту.
- Здесь его нет, - произнесла Селена.
- А между скал появилась расщелина, - удивился Пьетро. - Или она была раньше, а я ее просто не замечал?
- Ее раньше не было, - ответил Левеллин.
Некоторое время они постояли, глядя сквозь щель в открытое море, затем Левеллин произнес:
- Пойдемте назад. Купаться что-то не хочется.

Они вернулись молча, и Левеллин предложил Селене:
- Теперь ты можешь забрать драгоценности назад. Считай это предсмертным даром.
- Нет, - прошептала побледневшая Селена, - я не смогу их носить. Раздай эти украшения беднякам. Пусть они хоть кому-то принесут радость.

Глава 8

Перед тем, как отправиться в Аргону, Ираида посетила столицу и поговорила со Стеллой и Саймоном.
- Не знаю, удастся ли мне доказать, что именно я - настоящая королева, - рассказала она Стелле. - Если мы потерпим поражение, мне придется искать убежища в Лотарне, а вам - готовиться к войне. А если мы победим, - обратилась она к Саймону, - я верну Вам замок.
- Не нужно, - ответил Саймон, - я собирался отдать его Левеллину в благодарность за спасение императора. Ведь именно его жена должна была стать настоящей владелицей замка. Если вам удастся прогнать манлогов - пусть замок вернется к Левеллину и Магдалене.
- Это очень великодушно с Вашей стороны, - поблагодарила его королева. - Если Вы и вправду так решили - дайте мне документ, в котором Вы передаете замок Магдалене. Ведь она - гражданка Аргоны, и много поколений ее предков жили в этом замке. Наверняка народу понравится, что замок возвращается к наследнице дона Рауля.

* * *
Вскоре небольшой отряд прибыл в окрестности замка. Там они провели то, что Мадо назвала 'генеральной репетицией'. Королева дала торжественную клятву, что именно она - настоящая правительница, которая была вынуждена спасаться бегством от манлогов, захвативших страну. Марко рассказал, что он - тот самый художник, в убийстве которого обвиняли то королеву, то императора, и прочитал вслух признание, в котором настоящий убийца называл имя своего заказчика - покойного северного царя. Присутствующие подтвердили, что все они были свидетелями этого признания. Затем Мадо объявила, что Саймон передал ей замок в дар в виде знака дружбы.
- Я по-прежнему гражданка Аргоны, - произнесла она, - и я бесконечно счастлива, что смогу вновь вернуть былую славу и блеск наследию моих предков, так позорно проданному моим отцом.
- А меня вы все знаете, - добавил Мэтт, - я всегда был готов положить жизнь за свободу Аргоны. Если бы империя и впрямь была нашим врагом - я бы первый бросил дом и снова пошел сражаться в горы. Но сейчас наши настоящие враги - манлоги. Именно они сеют раздор, чтобы победить нас поодиночке.

Вскоре значительно выросший отряд направился к замку. Охранники попытались преградить им путь, но Мадо заявила, что она - подлинная владелица, а королева потребовала позвать командира. Когда тот пришел, Мадо протянула ему бумагу, а королева пригрозила судом за сопротивление законной власти.
Командир заколебался.
- Королева находится в столице... - неуверенно произнес он.
- Я специально прибыла из столицы, чтобы положить конец самоуправству, - угрожающим тоном произнесла Ираида. - Если вы не прикажете вашим людям покинуть замок немедленно, мы начнем сражение. Но тогда уж пеняйте на себя. Либо вы уходите, либо ваши головы будут красоваться на главной площади столицы.
Командир взглянул на разношерстную толпу крестьян, вооруженных тем, что им удалось найти, затем на своих солдат.
Мэтт положил руку на арбалет.
- Погоди, Мэтт, - попросил Пьетро и выехал вперед. - Пострелять мы еще успеем. Предлагаю решить дело иначе, - обратился он к командиру и выхватил меч. - Вы согласны на поединок? Это быстрее и гуманнее, чем губить кучу народу. Если я одержу победу - Вы прикажете солдатам покинуть замок. Если Вы победите - останетесь здесь до приказа вашего повелителя. Тогда королева передаст ему право судить вас.
- Почему ты должен сражаться с бунтовщиками? - возмутилась королева.
- Потому что честь не позволяет им покорно уйти, - вздохнул Пьетро. - А поединок все поставит на места.
На самом деле Пьетро ставил иную цель. Нужно показать людям, пошедшим за ними, что их предводитель - настоящий боец. Тогда слава о первой победе разнесется, и по дороге к ним присоединятся другие аргонцы. Победа приносит удачу.

Поединок закончился так быстро, что зрители даже не успели как следует насладиться представлением. Меч Пьетро двигался со скоростью молнии, и после третьего выпада командир манлогов лежал на земле, а кончик меча был пристален к его горлу.
- Вы признаете себя побежденным или хотите продолжить? - поинтересовался Пьетро. - Но в следующий раз я не дам Вам шанса сохранить свою жизнь. Клянусь, что я убью Вас.
Он чуть-чуть приподнял меч.
- Признаю, - почти уважительно ответил командир.
Пьетро кивнул и убрал меч в ножны.
- Даже не нужно вытирать, - похвастался он наблюдавшим за ним соратникам. - Ни капли крови. Честно говоря, не люблю убивать.
- Это просто дьявол, - вполголоса произнес один из солдат.
Пьетро слегка поклонился ему и напомнил:
- Отчаливайте, ребята. Не заставляйте даму ждать возле ворот ее собственного дома.

Оставив Мадо и Розанну в замке, отряд двинулся дальше. Мадо попыталась протестовать, но Левеллин попросил ее оставаться на боевом посту. 'Ты должна сыграть роль владелицы замка, наконец-то возвратившейся домой, - объяснил он. - Чтобы никто не вздумал попытаться вломиться сюда снова'.
- Так и быть, - неохотно согласилась Мадо. - К тому же я всегда могу прилететь к вам ночью.
- А днем, пожалуйста, веди себя прилично, - потребовал Пьетро. - Меня и так уже назвали дьяволом. Если тебя раньше времени примут за ведьму - это будет чересчур. Нам сейчас нужна незапятнанная репутация.

Расчет Пьетро оказался верен: по дороге к ним начали присоединяться новые вооруженные люди. В каждом городе Ираида, Марко и Мэтт повторяли свои речи, и представление с каждым разом проходило все успешнее.

Неподалеку от столицы им попытался перегородить дорогу отряд манлогов. Пьетро укоризненно покачал головой.
- Безобразие, - возмутился он, - по стране разгуливают бандиты. Непонятно, куда смотрит полиция. Вы сами уберетесь или хотите остаться здесь? - и он выхватил меч, а Мэтт и еще несколько человек - арбалеты.
На этот раз все же пришлось кое-кого убить, прежде чем манлоги отступили. Но больше им никто не мешал, и вскоре они оказались в столице как раз накануне королевской свадьбы.
Ираиде пришла в голову мысль слетать во дворец и самолично взглянуть на происходящее, но Левеллин и Пьетро убедили ее, что это слишком опасно. 'Дождемся завтрашней церемонии, - предложил Левеллин, - а во дворец, если понадобится, прибудем вместе'.

На следующий день они пришли на площадь заранее, чтобы занять удобные места возле храма, а не пробиваться через толпу. Заплатив местным торговцам, бойко предлагающим стулья, они приготовились к ожиданию.
'Опять та же самая площадь, - думала королева, - и тот же храм. Словно сон, который никак не может завершиться. Но сегодня настанет конец, каким бы он ни был'.

Несколько часов спустя, когда площадь уже была полна народа, из дворца показалась процессия. Баграт пожелал следовать обычаям Аргоны: он ехал с невестой в одном экипаже, и их везли лошади, а не рабы.
Правда, одеяния жениха и невесты были исполнены восточной пышности. Казалось, что все оставшееся золото Аргоны потрачено на украшения и немыслимой толщины вышивки. И жених, и невеста напоминали раззолоченных истуканов.
'Когда-то я была на ее месте в таком же чудовищном наряде, - вспомнила Ираида и с нежностью взглянула на мужа. - А на настоящей свадьбе мое платье было легким, как пух, и синим, как море... или небо'.

Она вспомнила, какой чудесный узор нарисовал Марко на ее подвенечном платье - похожий на морскую пену, играющую перламутровыми переливами под лучами солнца. Украшений у нее почти не было - все драгоценности остались во дворце. Но Денни, брат Селены, подарил ей ожерелье из бледно-розоватых жемчужин, казавшихся почти прозрачными, не преминув похвастаться, что сам добыл их в море, а Розанна достала из шкатулки чудесную диадему, сплетенную из мельчайших стеклянных бусинок. 'Подарок императрицы - сообщила она. - Хорошо, что я захватила этот ларец с собой'.
Единственным золотым украшением были изящные кольца, которыми они с Пьетро обменялись перед алтарем Отца и Матери. Теперь у него два кольца - он так и не расстался с тем, которое когда-то сплел. 'Это единственное золото, которое мне нужно', - шептал он, вдыхая аромат ее волос.
- За год разлуки в этом золоте появились серебряные нити, - вздохнула она тогда.
- Они исчезнут, - пообещал он. - Теперь им придется долгие годы ждать, пока не придет их черед.
- Рано или поздно это случится.
- Тогда я полюблю серебро, как сейчас люблю золото, - пообещал он и начал разглаживать губами крошечные морщинки возле ее глаз.

Ираида очнулась от воспоминаний и взглянула на невесту. Ее лицо было прекрасным и безмятежным, без единого следа усталости или печали. Она была удивительно похожа на чаровницу из волшебного сада. 'Кукла, - подумала Ираида. - Прекрасная, безупречная кукла'.
Ираида снова взглянула на мужа и увидела, что он смотрит не на свадебный кортеж, а налево: на скромного неприметного человека в темном одеянии, подпоясанном веревкой.
- Ллео, - прошептал Пьетро.
Левеллин тоже посмотрел на отшельника, и его глаза расширились.
- Вот как... - проговорил он. - Я так и думал. Но чтобы прямо здесь...
- Вы знаете этого человека? - спросила Ираида.
- Кажется, знаю, - ответили оба сразу.
- Ты тоже его знаешь, - добавил Пьетро.
- Колдун? - изумилась Ираида. - Значит, он живет не только в снах?
- Опусти вуаль пониже, - посоветовал муж. - Они уже совсем близко.
- Колдун и кукла... - размышлял тем временем Левеллин. - Жаль, Арианы здесь нет, ей бы понравилось. Как же они будут делить статую?
Процессия тем временем вошла в храм. Отшельник скромно остался у входа.
Пьетро сделал движение.
- Не сейчас, - остановил его Левеллин. - Подождем, пока герои выйдут на сцену.

Герои вышли через час. Порой Пьетро начинал нервничать, убеждая Левеллина, что нужно помешать бракосочетанию, иначе будет поздно, - но тот лишь качал головой. Видимо, он что-то прочитал в безмятежных зеленых глазах своего творения, потому что оставался совершенно спокойным.
Наконец новобрачные показались на пороге храма. Лицо Баграта сияло почти так же, как его одежды. А вот лицо невесты было бледным и застывшим. Ее движения замедлились, словно каждый шаг давался ей с трудом. Баграт поднял ее на руки, чтобы усадить в экипаж, - и замер на месте: он держал фарфоровую статую.
Сначала новобрачный чуть было не выронил ее. Затем опустил на землю и застыл как вкопанный.
Статуя глядела на мужа застывшим взглядом.
Ираида почувствовала, что ее неудержимо разбирает смех.
- Какая замечательная жена... - проговорила она, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Затем решительно сдернула вуаль и встала.
- Поздравляю Вас, Ваше величество, - громко приветствовала она короля манлогов.
Баграт взглянул на нее, затем на статую, и в его глазах появился суеверный ужас.
- Это черная магия, - решительно заявил приблизившийся отшельник.
- Магия или нет, а король женился на этой даме, - возразил Левеллин. - Привет, приятель, - обратился он к отшельнику. - Может быть, представишься наконец?
- Мне тоже хотелось бы узнать, кто так упорно пытался отобрать тело у моей жены? - поддержал его Пьетро.
Народ изумленно слушал их, ничего не понимая.
Ираида подошла к храму и приветственно помахала рукой.
- Не бойтесь! - крикнула она. - Настоящая королева здесь и не собирается превращаться в статую. Пусть король забирает свою жену и уезжает с ней домой. Боюсь, что правительницы Аргоны из нее не выйдет.
- Я женился на королеве... - попытался возразить вышедший из оцепенения Баграт.
- Вы перепутали, - сочувственно объяснил Левеллин, - приняли статую за живую женщину.
- Она была живой женщиной! - закричал несчастный новобрачный.
- Это статуя, - упрямо заявила Ираида, - Левеллин вылепил ее для меня. Я не видела иной возможности избавиться от Вашей навязчивой страсти. Вы дали клятву жениться на мне - сегодня Вы ее сдержали. А я дала другую клятву - и поверьте, я тоже ее сдержу. Я замужем, и либо правителем Аргоны будет мой муж, либо мы оба погибнем в битве. Но тогда Вы будете тираном и убийцей, силой захватившим мою страну.
- Эта женщина дала мне клятву в вечной любви и верности... - потерянно пробормотал король.
- Теперь она уж точно ее не нарушит, - философски заметил Пьетро.
- Не нарушу, - внезапно раздался голос статуи, - если мой муж тоже останется мне верен. Я хочу знать, что ему дороже: я или Аргона?
- Так ты не статуя? - Баграт, казалось, сейчас сойдет с ума.
- Я могу снова ожить, - пообещала она, - но сначала хочу услышать твой ответ. Ты покинешь меня, чтобы сражаться за эту женщину ради власти над Аргоной или останешься верен мне и увезешь меня к себе домой?
- Меня Вам живой не взять, - предупредила Ираида. - Мы с мужем связаны клятвой крови. Погибнет он - погибну и я. А он будет сражаться до тех пор, пока лишь один из Вас не останется в живых.
- Вы можете убедиться в этом прямо сейчас, - подтвердил муж.
- В этом наряде? - укоризненно вымолвил Левеллин. - Да в нем и ходить тяжело, не то что драться! Нужно дать его величеству время переодеться!
- Разумеется. Что Вы решили, Ваше величество? Вы вернетесь в Манлог с Вашей супругой, которая снова оживет, или оставите ее в виде статуи и будете сражаться со мной ради захвата чужой страны?
Народ на площади угрожающе заворчал.
- Пока Вы размышляете, - предложил Пьетро, - дадим слово нашему юному другу. Он уже устал повторять одно и то же, но ничего не поделаешь, - придется выступить еще раз. Вперед, Марко, сегодня в театре настоящий аншлаг!

Когда Марко в очередной раз произнес свою речь (при этом он ничуть не казался усталым), народ начал роптать громче. Послышались крики: 'Манлоги - обманщики! Они хотят убить королеву!'
Пьетро улыбнулся. Разумеется, первыми начали кричать пришедшие с ними, но остальной народ их поддержал.
- Император был обманут, как и мы! - громко сообщала Ираида. - Я специально покинула Аргону, чтобы самолично поговорить с императрицей. К ним тоже засылали шпионов, выдававших себя за аргонцев!
- А их владения на наших землях?
- Сколько владений они приобрели? - спросила Ираида в ответ. - Один-единственный замок?
- Его купил банкир на наше золото! - крикнул кто-то. - После того, как его настоящий хозяин погиб на войне с империей!
- Этот банкир уже вручил замок в дар внучке погибшего дона Рауля, - сообщил Мэтт. - Вы все можете прийти туда и убедиться в этом. Новая хозяйка будет рада приветствовать земляков.
'Сейчас начнутся крики 'Ура!'' - подумал Левеллин и обратился к королю:
- Вы приняли решение, Ваше величество?
Тот уже овладел собой.
- Я не могу ослушаться повелений святого человека, - решительно заявил он, - и оставить Аргону во власти черных магов, околдовавших королеву...
- А Вы уверены, что это вправду святой человек? - негромко спросил Левеллин. - Мне он знаком с несколько иной стороны.
- Мне тоже, - подвердил Пьетро.
- И мне, - подхватила Ираида. - Кстати, куда он делся?
- Он хотел похитить мое тело, - вздохнула статуя. - Что ж, пусть забирает, если тебе оно не нужно.
И она снова замолкла, став фарфором.
- Святой человек и вправду скрылся, - заметил Пьетро. - Жаль: я очень хотел побеседовать с ним. Когда он появился из ямы в виде злого духа, то был далеко не так благообразен.
- Я догадываюсь, где он, - предположил Левеллин. - Отправился к проходу. Этот человек ведь просил у Вас отдать ему власть над Айриэнсом взамен помощи в захвате Аргоны и империи? - спросил Левеллин у Баграта.
- Не власти, - возразил тот. - Он хотел стать хранителем какого-то места, чтобы отогнать оттуда злых духов.
- Боюсь, что он опоздал. К тому же если кого и можно назвать злым духом, так это именно его. Сейчас он на пути к этому месту. Теперь туда может войти любой желающий. Но нашему святому человеку там вряд ли понравится. Если Вы мне не верите - мы можем отправиться вместе, и я покажу Вам проход. Могу даже провести Вас, если Вы готовы встретиться с иными мирами.
- Встретиться с Отцом? - переспросил Баграт.
- В том числе и с ним. Правда, он окажется совсем не таким, каким Вы его представляли. Поэтому если Вам дороги Ваши иллюзии - храните их. Правда, рано или поздно с ними все равно придется расстаться, но каждый сам выбирает, когда это сделать и как именно.
- Вы и вправду готовы продолжать деяния человека, чью голову Вы мне преподнесли? - спросила Ираида.
- Я не принимал в них участия, - решительно заявил Баграт.
- Вы готовы в этом поклясться? - негромко спросил Левеллин, глядя ему в глаза. - В том, что не знали, кто поджег дом этого юноши и пустил стрелу в несчастного, пытавшегося спастись? Вы не знали, что Аргону с империей стравливают специально, чтобы Вы могли захватить их порознь? Вы и вправду так наивны? Что-то не верится.
- Я выполнял волю Отца, - вымолвил Баграт.
- Вы заблуждались, - с сожалением сказал Левеллин. - Хотите упорствовать в заблуждении или готовы встретиться с настоящим Отцом?

Некоторое время король молчал, затем произнес:
- Я готов встретиться с настоящим Отцом. Если он вправду не таков, как я думал, - я покину Аргону.

Глава 9

- Стань правее,- скомандовала Ариана и сама подвинула мальчика на несколько сантиметров. - Так ты загораживаешь Элли. И читай текст разборчивее.
- У меня есть мешок... - забубнил мальчик, - но за это ты должен...
- Так тебя никто не услышит. Представь себе, что ты просто разговариваешь со мной. Не думай о публике. К тому же ее здесь нет. У тебя есть мешок, а тебе очень-очень нужен топор. Иначе ты умрешь от мороза.
- От какого мороза?
- Мороз - это когда очень холодно, - объяснила Ариана.
- Не понимаю, - упрямо сказал мальчик.
- Ладно, придумаем не топор, а что-нибудь понятное, - согласилась девочка. - Но ты все-таки говори разборчиво. Элли, теперь твоя очередь.
- Я устала, - заявила Элли. - Хочу на море. Давайте репетировать завтра.
- Нет, - решительно заявила Ариана.- Нам нужно закончить к папиному возвращению. Иначе сюрприз не получится.
- А когда он вернется? - хором спросила юная труппа.
- Когда прогонит манлогов и посадит королеву и Пьетро на трон. Он обещал, что это займет немного времени.
- Значит, Пьетро станет королем? И они с королевой тоже придут смотреть? - воскликнула Элли.
- Обязательно придут, так что давай репетировать.
- У меня есть курица, - звонко произнесла Элли, - но взамен мне нужна...

Глава 10

Левеллин и Баграт отправились в Айриэнс. Ираида и Пьетро отказались ехать с ними. Ираида потребовала, чтобы ее с мужем пустили в их собственный дворец, потому что им надоело скитаться по чужим людям и хочется пожить у себя дома. Статую они обязались охранять до возвращения ее законного супруга.
Пьетро был немного недоволен тем, что ему так и не удалось проявить свои бойцовские качества в поединке с королем, поэтому утешался тем, что обучал искусству меча своих соратников, а в остальное время играл на удивительном инструменте, подаренном Жозефом. Ираида уверяла, что такая музыка и впрямь бывает лишь в иных мирах, на что ее муж заявлял, что не освоил еще и десятой части возможностей органолы.

* * *
- Мы приехали, Ваше величество, - Левеллин соскочил с коня и поклонился жрицам. - Прикажите охране отъехать подальше и ждать.
- Солдаты могут отдохнуть в храме, - предложила одна из жриц.
- Вы им позволите? - спросил Левеллин у короля.
- В храме ложного божества...
- Если божество ложное, то оно не сможет причинить вреда истинному, - успокоил его Левеллин. - Считайте этот храм просто странноприимным домом, где усталые путники могут найти приют. Кстати, Ваш святой человек сам жил в них довольно долго.
Баргат пожал плечами:
- Хорошо, пусть отдохнут.
- Я покажу им путь, - вызвалась одна из жриц.
- Разве Вам дозволено покидать пост? - удивился король.
- Конечно, дозволено во имя милосердия. Об огне Богиня сама позаботится, а о людях должны заботиться мы. Идемте! - обратилась она к солдатам. - Вы найдете кров и пищу.
- Вы готовы, Ваше величество? - спросил Левеллин.
Баграт кивнул.
- Тогда идемте. Вначале будет очень тяжело, но ни в коем случае не останавливайтесь. Идите вперед, что бы Вы ни увидели и ни услышали.
Он шагнул в проход, а король вошел вслед за ним.

Левеллину было легко идти: он уже наизусть знал все уловки душ, застрявших на полпути, к тому же некоторых ему удалось уговорить сдвинуться с места и дойти с ним хотя бы до места прозрений. Кое-кто добрался даже до места всеобщего единства, но до Яблони пока ему удалось довести лишь четырех женщин, ставших на время стихиями. Ираида проделала этот путь целых два раза - вначале вместе с Левеллином, а после свадьбы - с Пьетро.
- Второй раз было ничуть не страшно, - утверждала она, - похоже, страх у меня кончился вместе с кошмарными снами. А Пьетро уже бывал в иных мирах, поэтому его уже ничем не удивить. Хотя, конечно, возвращаться назад не хотелось. Мы решили, что снова придем сюда, когда наши дети подрастут.
- Сначала им надо появиться на свет, - резонно заметил Пьетро.
- Они появятся на свет, - уверенно заявила королева, - просто они ждали настоящего отца.

Левеллин отогнал воспоминания. Сейчас нужно оставаться в настоящем. Королю будет нелегко пройти через место затерянных душ.
Он оглянулся. Король был смертельно бледен, но шел вперед. Внезапно он застыл.
Левеллин подошел к нему.
- Не останавливайтесь! - настойчиво повторил он.
- Смотрите! - прошептал король.
Левеллин вгляделся в темноту и увидел человека, отказавшегося назвать свое имя. Он был почти неузнаваем: его лицо было искажено гримасой ужаса и безадежности, словно он утратил то, ради чего принес в жертву свою жизнь и готов был принести чужие.
- Бедняга, - вздохнул Левеллин, - я же предлагал ему отбросить мечты о власти и пойти со мной. Я бы создал тело для его возлюбленной. Но он предпочел застрять здесь.
- Навсегда? - с ужасом спросил король.
- Это уж он сам решит. Те, кто вправду хотят, могут двигаться дальше. Пойдемте - не следует слишком долго оставаться здесь. Это самое мрачное место из всех, какие я видел.

* * *
Когда они вернулись, король молчал, пока они не добрались до храма.
- Хотите отдохнуть? - спросил Левеллин.
- Я не устал, - король постепенно возвращался в Плотный Мир, - я могу ехать еще хоть сутки. Сейчас я хочу поскорее увидеть свою жену и вернуться с ней домой.

Глава 11

- Так вот ты какая, - прошептал Художник.- Ты еще прекраснее, чем в моих воспоминаниях...
И помолчав, добавил:
- Спасибо, что осталась непокорной. Спасибо, что не согласилась жить лишь в моем воображении. Ты всегда помнила, кто ты на самом деле.
Яблоня что-то прошелестела.
- Ладно, мне пора,- вздохнул Художник.
Змея подняла голову.
- Кажется, ты собирался построить здесь беседку? - спросила она.
Художник рассмеялся и кивнул. Затем протянул руки к яблоне. Из его пальцев показались лучи.
- Вот! - радостно воскликнул он.
Над яблоней раскинулась сияющая радуга.

Марина улыбнулась.
- Красивая беседка, - одобрила она. - Сюда не стыдно пригласить Богиню с ее Ткачом.
- Мы уже здесь, - отозвалась Богиня. На этот раз у нее на ногах были изящные туфли, а платье было новым и разноцветным.
- Я соткал ей наряд под цвет беседки, - похвастался Ткач. - Но у тебя получилось лучше, - с завистью сказал он Художнику. - Мне до такого мастерства еще расти и расти.

* * *
- Скоро вы займете наше место, - сообщил Художник Левеллину и Мадо.
Они вчетвером сидели под Яблоней, вернувшейся в сад Художника в тот же момент, когда настоящая Яблоня появилась в Илланари.
- А вы? - спросила Мадо.
- Нам пора двигаться дальше.
- Значит, над богами есть другие боги?
- Конечно, - кивнула Марина.
- И так без конца?
- Этого мы не знаем, - развела руками Марина.
- Мы даже не знаем, куда приведет нас следующий шаг, - добавил Художник. - Так что можно сказать, что вам известно больше, чем нам.
- Осваивайтесь пока что, - предложила Марина. - У вас есть для этого несколько лет - пока Ариана не подрастет.

Глава 12

- Начинаем! - объявила Ариана и позвонила в колокольчик. - Занавес!
На сцене стояли полукругом около двадцати юных актеров. В центре сидела девочка и плакала.
К ней подошел мальчик.
- Почему ты плачешь? Что случилось? - стараясь говорить как можно выразительнее, произнес он.
- Мою маму украл злой волшебник и посадил в башню,- всхлипнула девочка.
К ней подлетела птица. Во всяком случае, так показалось зрителям, хотя это была просто девочка в птичьем наряде.
- Хочешь, я полечу к ней и принесу ей лестницу?
- У меня нет лестницы, - зарыдала девочка.
- Я добуду лестницу, - пообещал мальчик. - Ждите меня здесь.
Он направился к первому актеру.
- Сплети мне лестницу, - попросил он. - Нужно спасти маму моей подруги из башни.
- У меня кончились прутья, - грустно сообщил тот.
Мальчик пошел дальше.
- Дай мне прутьев, - попросил он.
- У меня сломался топор.

История усложнялась. Мальчик переходил от одного героя к другому, и они задавали ему все новые задачи. Наконец он добрался до последней девочки в кругу, которая собщила, что ей нужен красный цветок, потому что только он может вылечить ее больную дочку, а она не знает, где его взять...
- Я знаю! - закричал мальчик.- Цветок растет в моем саду!
Он помчался через всю сцену к одиноко стоящему цветку, выкопал его и скомандовал:
- Пойдем со мной!
И потащил девочку в красном к безутешной маме. Увидев цветок, она улыбнулась, обняла мальчика и сказала:
- Теперь мы друзья навеки.
После этого она вручила ему молоток, который он понес дальше. Тот, кому он принес молоток, пожал ему руку, сказал, что теперь они друзья навеки, и дал ему что-то очень важное.
Так постепенно они добрались до того, кто умел плести лестницы, и он ее сплел, не забыв упомянуть, что теперь они друзья навеки, птица принесла лестницу пленнице, та убежала из башни, где внизу ее ждали дочка с другом, и позвала всех новых друзей на пир в честь своего освобождения.
- Вы все меня спасли, - на прощание сообщила она. - И теперь мы друзья навеки.

Актеры выстроились в ряд, подошли к краю сцены и поклонились зрителям.
Когда овации наконец утихли, Мадо с Левеллином зашли за кулисы.
- А ты почему не играла? - спросил гордый отец.
- Они могли сбиться,- объяснила Ариана. - И вообще мне больше нравится быть режиссером. Как будто играешь все роли сразу.
- Все равно нужно выйти и поклониться зрителям, - объяснила Мадо.
Ариана вышла на сцену, набрала воздуху и произнесла:
- Спасибо, Мэтт и Розанна, за то, что вы столько лет охраняли замок. Спасибо, господин Саймон и госпожа Диана, за то, что Вы вернули его маме назад. Спасибо Вам, Ваше величество, за то, что Вы не отдали Аргону манлогам, и тебе спасибо, Пьетро, за то, что помог их прогнать. Прости, если тебя тоже надо называть Вашим величеством. Я еще не привыкла.
- Можешь не привыкать! - откликнулся новый король Аргоны. - Спасибо тебе, Ариана, за чудесное представление!
- Теперь мы друзья навеки, - весело подхватила королева.
Ариана засмеялась и спрыгнула со сцены в зал.
- Давайте танцевать! - предложила она. - Мама с папой рассказывали, что раньше здесь был бальный зал, а вовсе не сцена.

Эпилог

Ариана задумчиво грызла перо.
Она никак не могла начать. Ее мысли летали где попало, не желая возвращаться к рукописи.
Ничего, так бывает. Она знает, как с этим справиться. Папа ее давно этому научил. Еще до того, как он прошел через подземный ход, вернулся и стал путешествовать между мирами.
Этого она не умеет: папа сказал, что пока еще рано. А маму он провел, и сейчас они странствуют неведомо где, но каждый раз возвращаются. Правда, скоро они уйдут туда, где сейчас живут бабушка с дедушкой. Тогда Ариана станет хозяйкой замка, а дом в Лотарне достанется Ивэну, Селене и Элли.
Но самое интересное начнется через полгода, когда ей исполнится шестнадцать. Перед тем, как уйти, папа научит ее проходить через Врата. Он сказал, что сам проведет их с Амхаром - это будет его свадебным подарком.
А потом придет бабушка и отведет ее в гости к дедушке. Он тоже подарит ей что-нибудь волшебное, перед тем, как они с бабушкой отправятся совсем уже неизвестно куда.
Затем будет свадьба. Нельзя выходить замуж до шестнадцати лет. Принц не стал менять этот закон даже ради них. Чтобы все было честно.
Она будет режиссером. Амхар обещал, что они поставят необыкновенный спектакль - не в театре, а на площади - и в нем будет играть весь город. Это будет нелегко - пробудить воображение сразу у всех. Но ей помогут Элли и вся их труппа. Вместе они справятся.

Золота больше нет ни в Аргоне, ни в Лотарне, и город, выстроенный на руднике, стоит запустелый. Но когда она станет женой Амхара, они обязательно уберут границы между замком и Лотарном. Принц обещал, что все жители окрестностей замка смогут стать гражданами Лотарна, если захотят. А король и королева Аргоны обещали лотарнцам то же самое.
- Почему же только Лотарн и окрестности замка? - спросила тогда мама. - Почему бы не дать двойное гражданство всей Аргоне вместе с империей?
- Слишком рано, - объяснил Пьетро. - Перемены должны происходить постепенно. Вот так, - он сделал плавное красивое движение, напоминавшее одновременно полет и танец, - а не так, - и его правая нога вместе с левой рукой едва не обрушили стену, остановившись буквально в миллиметре.
- Пьетро, ты меня напугал, - пожаловалась королева.
- Это одно и то же движение, - объяснил Пьетро, - только в первый раз я выполнил его медленно, а во второй - быстро.

Ариана тряхнула головой. Нужно писать сценарий. Впереди полгода. Она как раз успеет, если не будет постоянно отвлекаться.
И, сконцентрировавшись, как ее учили вначале Жоакин, а потом Левеллин, она взяла перо и поймала на него первые слова:
'Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом...'

Конец

Примечания

Идею о том, что библейская история об Адаме и Еве скрывает более раннюю матриархальную религию, в которой Ева была жрицей Богини, а яблоко - ее священным деревом, я прочитала в книге Риан Айслер 'Чаша и клинок'. Там же она говорит, что Иисус был сыном богини, пришедшим, чтобы вернуть миру гуманную религию Матери, и за это его убили приверженцы жесткого патриархального культа, каковым являлся ортодоксальный иудаизм.

Ллеу - кельтский бог света.

Прообраз Илланари - легендарный Аваллон, название которого означает 'Земля яблок'.

Сюжет сказки Арианы позаимствован у суфийской притчи 'Князь тьмы', а финального спектакля - у притчи 'Человек, который искал знание'.