[rusflorida]

Испания, 1992. Europe in concert. Барселона.

Французы видят великолепие и блеск во всем, что делают

Барселона видела всякое. То, что ей предстояло увидеть сегодня, было безумнее, чем Сальвадор Дали, живее, чем Гауди, ярче, чем костер инквизиции и вкуснее, чем вина Риохи. Во всяком случае, он на это надеялся.

Он знал, что этим людям не нужны притворно-сладкие улыбки и утонченные жесты. Эти люди – сам огонь, и они просто станут зевать, если он не будет огнем тоже. Пусть кому-то постороннему покажется, что он слегка под градусом или под дымком, но он найдет с ними – с настоящими испанцами - общий язык.

Языком Испании был шум. И движение. А еще ночь и огни, смех и улыбки. Он улыбался как они, во все тридцать два зуба, он смеялся, он зажигал – для них – небеса. И двигался. Бегал, прыгал. Махал руками: «Смотрите, я здесь! Я живой! ЖИВОЙ!!!» Летал.

Он хотел доказать, что его музыка способна научить человека летать. Он доказывал это собственным полетом. Никто не видел, как он летал у себя в студии, когда сочинял эту музыку. Но теперь он показывал всем, как может летать человек, который ее исполняет или просто слушает.

Разумеется, по-настоящему оторваться от поверхности сцены у него не получалось. Но те полметра, на которые он подпрыгивал, тоже что-то значили! Какая разница – полметра или полпарсека? Главное – он в воздухе! Он – в движении!!!

Его музыка была движением. Самые стремительные из его произведений – они вызывали у него безумное желание НЕ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ. И он очень хотел, чтобы это его желание передалось и толпе перед сценой.

Впрочем, у тех страсть к движению была в крови. К сожалению, выразиться она могла лишь с помощью рук – стадиона поднятых рук. Волны восхищения пробегали по этому людскому морю. И он знал, что это восхищение – как и все чувства здесь, в Испании, - искренне. И накалено до предела. Накалено так, что даже ему было жарко.

Впрочем, здесь любая температура казалась разумной. Как и любое сумасшествие. Он хотел показать им, что может быть не менее безумен, чем самые безумные люди этой страны. Только благодаря его безумию фламенко – самый живой танец планеты, не признающий иных инструментов, кроме испанской гитары, кастаньет и стука каблуков, исполнялся сейчас под самую мертвую – по мнению некоторых – электронную музыку. Под его музыку.

И как исполнялся! Эстафету принимали то испанские гитаристы, то его электроника. Танцоры фламенко ничего и никого не замечали. Они с головой ушли в свой танец – красивый, горячий и дерзкий. Он же стоял и смотрел. И тоже хотел танцевать! Ноги почти сами по себе отбивали ритм. Ах, как он хотел танцевать! Ведь это же... это же настоящая музыка движения! Это настоящее движение музыки!

Если до выступления группы фламенко он как-то держал себя в руках, то после он уже не мог стоять на месте. Ему казалось, что если он сейчас не докажет, что его музыка может так же, то... он будет уже не он, и его имя потеряет часть своего блеска.

Блеска же вокруг было как раз столько, сколько нужно. Он довольно улыбнулся, оглядев мерцающие экраны. Методом проб и ошибок он научился находить меру. И его огонь не жег и не ослеплял – он радовал. А где больше ценят радостный свет, как не в Испании?

Так же довольно он улыбался, вспоминая прошедший концерт. У него получилось побыть безумцем. Барселона видела всякое. Сегодня она увидела светящиеся головы, говорящие на французском языке. Увидела дождь из огня. Увидела крохотного индейца-барабанщика – простенькую детскую игрушку, которая играла свою партию в этом концерте. Но самое невероятное увидел он… как маленькая девочка звуком своего голоска заставляет восхищенно притихнуть громадный стадион. Здесь, в Испании, больше всех верят в ангелов. Эта девочка для него навсегда останется ангелом. Тоненькая фигурка в багровом дыму - и Голос, смешавшийся с ветром и плывущий над толпой. Такой призрачный голос и одновременно такой реальный… ему казалось, что он может потрогать его рукой... голос дрожал от волнения, но именно поэтому казался таким идеальным. Получится ли у него изобразить этого ангела в своей музыке?

А может не стоит и пытаться? Не кощунство ли это – хватать жадными до совершенства руками красоту и запихивать ее в провода и микросхемы?

Стоп. Пьяный воздух Испании путал мысли. Кощунства нет. Он все делает правильно. Да, он переводит красоту в электрические заряды, но лишь для того, чтобы потом выпустить на волю! И в еще большем количестве. Каким тиражом разойдется его новый диск, сколько копий сделают пираты – столько ангелочков однажды вылетит из динамиков. Надо только включить и услышать...